Посвящается  Днепродзержинцам-землякам, солдатам 168 добровольческого  стрелкового полка(400 бойцов),
сформированного в первые дни войны.

Сорок первый прошлого столетья,
Грозный, синештанный, страшный год.
Первых, добровольцев, высек смертью
Судьбы расчленив на кровь и плоть.
Расстрелял в упор юнцов зеленых,
Среди них - твой муж, их сын, мой дед …
Помнит Сож и Днепр, и Минск, и Гомель
Вспаханный пилотками рассвет.
Дикие воронки и траншеи
Стерегут, схороненных войной,
Безымянных ратников, до Ржева,
Наскоро засыпанных землей.
Люди собирали виновато
Письма, недошедшие домой,
Их читали, и в лицо собрата
Вглядываясь, повторяли: »Свой…».
Плакали над строчкой: «Ваську с Вовкой
Береги, жена, растут пущай!»
«Завтра бой» – И под пятном лиловым -
«Ты не жди… любимая… прощай».
..............................
И глядят в меня глаза солдата,
За собой зовут на полпути,
Верил он, что я смогу когда-то
Жизнь, как поле боя, перейти.
***
* Письма с войны.
Отряд добровольцев, из которых был сформирован 168 стрелковый полк( 400 бойцов) , направлен на сборы в военное пехотное училище им. Ворошилова в Грозный. Им выдали старого образца обмундирование политсостава РККА, которое осталось на складах: гимнастерки с синими галифе с красными кантами.Синие офицерские галифе еще послужили поводом для насмешек на передовой, где добровольных помощников политруков в самом начале прозвали «синештанниками». Именно они, первыми проявили мужество и героизм в бою.
 После пришло письмо из Поколюбичей, Гомель, в семью Луки Яковлевича Грущинского, работавшего в заводоуправлении ДГЗ, вместе с открыткой, где был днепродзержинский адрес. В нем сообщалось, что колхозное пшеничное поле было усеяно пилотками погибших. Никто их не хоронил. Засыпали землей в окопах и воронках...