Владимир Селецкий
Ещё раз с Новым Годом!

Две тысячи тринадцатый январь...
На древе жизни – новые зарубки...
Как прежде перочинный календарь
Шинкует вечность на земные сутки.

А стрелки на космических часах,
Вращаясь там, где обитают Боги,
Всем тем, кто ещё верит в чудеса
Укажут направление дороги.

И я со всеми вместе потянусь
Душою к чуду Новогодних сказок,
Храня на сердце радостную грусть,
Не усомнившись в выборе ни разу.

И в миг, когда родится Новый Год,
А старый год с историей сольётся,
Я стану рад, что мир во мне живёт
А счастье человечеством зовётся.


Поэты рождаются в синих лесах

Поэты рождаются в синих лесах,
Где совы сидят на серебряных ёлках,
Где россыпь алмазов блестит в небесах,
Где утро и вечер в багряных осколках.

Рождаются там, где вино через край,
Где море любви и где страсти цунами,
Рождаются там, где находится рай,
Порою с Богами меняясь местами.

Поэты живут там, где кипень берёз,
Живут, где звенят соловьиные трели,
Живут там, где жить невозможно без слёз,
И где невозможно прожить без веселья.

Поэты живут, где душа на разрыв,
Где встречи, разлуки, дороги и веси,
Где в жерле вулкана рождается взрыв,
Живут, где рождаются строки их песен.

Поэты проходят дождями в траву,
И падая звёздами с неба, сгорают...
Как ангелы вечно они не живут.
Поэты уходят. Но не умирают.



В лиловых тучах заблудилось небо

В лиловых тучах заблудилось небо,
В бульоне мглы томится тихо жизнь.
Горбатый месяц, как горбушка хлеба,
В обрывках туч приманкою завис,

На кухне неба кулинар, колдуя,
Засыпал манкой снежной всё окрест,
А каждый ждёт, когда в его кастрюлю
Лавровый лист опустится с небес.

Что там готовят людям - неизвестно.
И не озвучат тайны голоса.
Течёт извечно кухонное действо,
Выпаривая души в небеса.


Подмастерье

Вновь в апреле, в небо глядя,
Жду весенние бемоли –
Дирижёр небесных хлябей
Объявил свои гастроли.

Разбросав по всей округе
Глянцем луж свои афиши,
Заглушил метель и вьюги
Тихим дождиком по крыше.

И душа моя ждёт песен,
Наслаждаясь каждым звуком,
Мир без песен – сух и пресен,
Жизнь без вёсен просто скука.

Ну а если вдруг маэстро
Отойдёт для перекура –
Под капель его оркестра
Я пейзаж раскрашу хмурый.

Я достану из заначки
Своих строчек акварели...
В жизни очень много значит –
У весны быть в подмастерье.


Сочинитель

Сказитель, вещун и приятель словам –
Я вновь сочиняю со вкусом и смаком,
Но если совру я, хоть в чём-нибудь, вам –
Отдайте меня на съеденье собакам.

Взлетая к верхам, опускаясь в низы,
Я кутаюсь в рифмы, жонглирую словом,
И пусть я небесной лишусь бирюзы,
Когда бы я не был в пол-шаге от Бога.

Грешу, но с молитвой. То пан, то пропал,
Сначала развратник, но сразу же скромник,
О скромнике, каюсь, немного приврал,
Забросьте за это в колючий терновник.

То – трезвенник я, то, напившийся "в дым",
То – трус, то – герой, то – добряк, а то – злюка,
А тот, кто хоть раз не был в жизни таким,
Тот первым пусть кинет в меня каменюку.

Но, кажется, вряд ли меня обвинят,
Что всё сочиняю я снова и снова,
Друзья! Не бросайте в терновник меня.
Я вам пригожусь ещё… Честное слово!



Созерцатель

Меня уже сегодня не хотели
Ни люди, ни цветы, ни облака,
И только для продавленной постели
Я что-то ещё значу. Но пока.

Гремят фанфары и грохочут войны,
Но не намазать подвиги на хлеб –
Патроны холостые без обоймы
Ржавеют. как обычный ширпотреб.

Спешу на шлеме опустить забрало
Не для того, чтоб ринуться вперёд,
А чтоб тоски в глазах не видно стало,
И как зевота раздирает рот.

Я не боец, не воин, не задира,
Я рыцарь скуки, лень моя броня,
Я ею защитил себя от мира,
А мир отгородился от меня.

Я снова книги мудрецов листаю
И не спешу прибить себя к кресту,
Я свой пупок достойно созерцаю
И третий глаз таращу в пустоту.

Я гуру с выраженьем идиота,
Который понял вдруг – всё в мире – прах,
На пятой точке, сидя в позе лотос,
Не дотянуться к звёздам в небесах.

И что мне делать я опять не знаю,
А мимо люди и цветы живут,
И лишь надежда робкая не тает,
Что облака в дорогу позовут,

Что я нажрусь с развратною монашкой,
Что умника в себе я истреблю,
И что воскликну, пьяный, в каталажке –
Я понял жизнь,
и я её люблю!


Собака

О чём ты призадумалась, собака?
Поджатый хвост и жалостливый взгляд,
Своим существованьем виновата,
"Собачья жизнь" - недаром говорят.

И я такой же, как и ты лохматый,
И я как ты без привязи живу,
Но если пнут ногою нагловато,
Я своего хвоста не подожму.

Ведь на тебя, пока не околеешь,
Всем глубоко, собака, наплевать.
В своей бродячей жизни ты умеешь,
Лишь на луну в тоске своей брехать.

А люди ведь заносчивы, как Боги,
Им всё равно кто будет ими пнут –
Бездомная собака на дороге,
Или поэт ненужный никому.

Но что пинки? Мы не привыкли к ласкам,
Собакам и поэтам не впервой,
Но иногда так жаль, что я напрасно,
Писал стихи про первую любовь.

Давай, собака, я тебе подвою,
Но лишь на человечьем языке,
Иди ко мне, пускай нас будет двое,
Кто не привык ходить на поводке.