Владимир СИЛКИН


Леониду Шумскому

В полях у березовых троп,
Где вечером гасят ромашки,
Да всхлипы обиженной пташки.
Кукушек назойливый треп

Зато на сто верст синева,
Зато облака под ногами,
И песни, в которых слова
Для нас собирали веками.

* * *
Сжалось сердце в кулачок:
- Дурачок ты, дурачок!

Столько людям помогал,
Столько счастья проморгал!

Сердце гложет червячок,
Сердце плачет в кулачок.

Потому, что я дурной,
И живет оно со мной.

* * *
Крикнет эхо и сердце замрет,
Испугавшись грядущего лиха.
Снова камни в чужой огород
Упадут оглушительно тихо.

Чья-то женщина в темный платок
Будет прятать бессильные всхлипы,
И сорвется увядший листок
С почерневшей до времени липы.

И сорвется над крышей звезда,
И ударится в гулкую крышу.
Но когда это будет, тогда
Я уже ничего не услышу.

Вот и радуюсь птахе шальной,
Размечтавшейся в зарослях сада,
Ну а знать, что там будет со мной
Мне не хочется, да и не надо.

Косопузый

Мой земляк, детина русый,
Битый триста лет Ордой,
Как ты выжил, косопузый,
Со своей большой бедой.

Шведу, шляхтичу и немцу
Отрезал пути назад.
Била в колокол, как в сердце,
По твоим смертям Рязань.

Работящий, не орущий,
Жил, ни выскочка, ни жлоб.
В Беловежской стылой пуще
Душу вынули и -в гроб.

Не помог топор точеный,
И в избе, что правил дед,
Ты сидишь, от горя черный,
Ненавидя белый свет.

Все не так и все не этак.
На заре со всех берез,
Словно кровь из пальцев веток,
Вытекают капли слез.

За окном резвится птица,
И кричит: "Пора, пора!",
И тебе никак не спится
Ночью возле топора.

Я еще не вернулся с войны

Я еще не вернулся с войны-
Столько пуль выковыривать надо
Из души из моей, из страны,
Материнского жуткого взгляда.

Я еще не вернулся с войны,
По горам мои думы блуждают.
По-бандитски меня со спины
Волчьи дети еще поджидают.

Я еще не вернулся с войны,
Растворился в просторах Вселенной.
И не ведаю, сколько вины
На солдатах, доставшихся плену.

Я еще не вернулся с войны,
Я лишь только с нее возвращаюсь.
Больше пули боюсь тишины,
Только с небом и Богом общаюсь.

Я еще не вернулся с войны.
Это будет, наверно, не скоро.
Обелисками со стороны
Мрачно смотрят Кавказские горы.

Тишина в отсеках

Светлой памяти экипажа
 АПЛ "Курск"

Захлебнулось Баренцево море
Мертвою титановой волной,
И Россия, черная от горя,
Мысленно в пучине ледяной.

Там еще стучат сердца с надрывом,
Там не верят в свой последний час,
И реактор заглушив до взрыва,
Умирая, думают о нас.

Не слышны в его отсеках крики,
Глушит боль щемящую волна,
И бессильно смотрит "Петр Великий":
- Что же ты наделала, страна?

Возвращение домой

Гуляет шустрый ветерок
И крутится вокруг да около.
Едва взошел на бугорок,
Как сердце радостно заекало.

Не зря был этот долгий путь,
Томиться больше нечего.
Скорей раздеться и нырнуть
В родную речку вечером.

Поплавать вдоволь на спине,
Уставясь в точку облака,
Спокойно лежа на спине
До девичьего оклика.

Потом плотину перейти,
Потом две узких улицы,
И в дом родительский войти,
От света глаз сощуриться.

* * *
Сколько лет мы блуждали по свету,
Спотыкаясь о чьи-то сердца,
Что решил я, наверное, нету
Этой пытке любовью конца.

Я писал тебе письма, как сказки,
Но не помнил твои адреса,
И сияли алмазами В Ряжске,
Не читавшие писем глаза.

Ну, конечно, я все сочиняю:
Поцелуи, объятья, года...
Да не знаю тебя я, не знаю,
Да не знал я тебя никогда.

Да откуда взялась ты, откуда,
Из какой залетела мечты?
Не люблю тебя больше, не буду.
Ну, а ты меня любишь? А ты?

* * *
Я тебя обрадую не очень,
Не сведу, как в юности, с ума.
На пороге золотая осень,
А на сердце лютая зима.

Ну, давай, простимся на закате
Золотого солнечного дня.
Знаю я, тебе опять не хватит
Одного веселого меня.

Ну и пусть, мы снова будем квиты,
Проживя немало серых дней.
До чего ж разлуками мы биты,
Только с каждой чуточку сильней.

На губах остатки поцелуя,
На душе покой и пустота.
И тебе пришелся ни к селу я,
Да и ты, мне кажется, не та.

Золотая молодость моя

Ты идешь, несешь глаза-алмазы.
Да с такой походкой ты-ничья.
Каюсь я, узнал тебя не сразу,
Золотая молодость моя.

Погоди, еще снега не рядом,
Позади-разбитые пути.
Посвети своим спокойным взглядом,
Под ноги прохожим посвети.

Веточка лета

После разлук и потерь,
Просьб без ответа,
Вы заглянули мне в дверь
Веточкой лета.

Что ж вы так поздно пришли,
Где вас носило!
Боль моя в дальней дали
Отголосила.

Что ж, заходите, я рад
Сбывшейся встрече.
Ваш вопрошающий взгляд
Бесчеловечен.

Господи! Где же я был
Целую вечность?!
Что вы? Я вас не забыл,
Это беспечность.

Чувства мои отцвели
Липовым цветом.
Что ж вы так поздно пришли,
Веточка лета.

* * *
Просыпаюсь, а матери нет,
Опочила.
Над божницей таинственный свет
Не включила.

Просыпаюсь и долго молчу,
Так мне жутко.
- Где ты, мама, - безумно кричу, -
Это шутка!

Но глаза ее в "красном углу"
Незаметно
Пробиваются жадно сквозь мглу
С того света.

И теперь мы лишь с нею вдвоем,
Но не дышим,
Мы, как ветер, стеная встаем
Под-над крышей.

И под звездами молча за нас
Наши души бранятся.
Сорок дней неземных, сорок раз
Мы не можем обняться.

Белобрысый тополь

Белобрысый тополь
По тропинке топал,
Сапожищами пыля
На другие тополя.

Он насвистывал мотив
Для своих знакомых ив,
Искупавшихся в реке,
Загоравших на песке.

А за тополем ветла
Искупаться к речке шла,
Гибкая, глазастая,
Кофточка цветастая.

Оглянулся тополь вдруг,
Прутик выронил из рук,
И глазами хлопал
Обалдевший тополь.

- Вот так встреча, вот дела!
Где же раньше ты была,
Гибкая, глазастая,
Кофточка цветастая?

Как же звать тебя, ветла?
- Так, как мама назвала!
- Вот и ладно, и добро,
Подмигнул он ей хитро.

И пошли они вдвоем
Вдоль реки за окаем.
Белобрысый тополь
Впереди потопал.

А за ним, смеясь, пошла
Большеглазая ветла.
С той поры на той реке
Видят их - рука в руке.

Посиделки

На соловьиных посиделках
Однажды чуть не поседел я.
Наслушался такого я
От молодого соловья.

Как-будто сутки поддавал-
Все заливался-заливал.

Потом уснул среди ветвей,
Всю ночь болтавший соловей.
А те, что ко двору пришлись,
Под утро молча разошлись.

И каждый к своему гнезду
Унес рассветную звезду.
А тот, что ночь озоровал,
Глядел на это и зевал.

- Подумаешь,-кривился он,
И улюлюкал им вдогон.
И знать не знал, что через год
И сам кого-то уведет.

На Ранове

За подвисловским мостом
Рыба-жерех бьет хвостом.
Осока да лилия,
Полная идиллия.

Я таскаю пескарей,
Окуньков и карасей.
Стоя над водичкою,
Ухожу с плотвичкою.

Сколько лет сюда хожу,
С удовольствием ужу-
Со своею меркою
Крупную и мелкую.

Ни друзей и ни врагов
Меж заросших берегов,
Пусть и непогодина,
Главное, что-родина.

* * *
На веревочке-белье
Свежее-пресвежее.
Как представлю я ее,
Так весь год и брежу я.

Вот спиной ко мне она,
Молча сушит волосы:
Загорелая спина,
Под ключицей-полосы.

И меня как-будто нет
Только что желанного.
Только плечи, только плед,
Только речка Ранова.

Только ласковый костер,
Как цветочек аленький,
Симпатичный разговор,
Беспричинно маленький.

Только две ее руки,
Белые, как волосы.
Нет ни пледа, ни реки,
Только эти полосы.

Три оленя

Три гипсовых оленя,
Опасный поворот,
Девчонки на коленях,
Аж оторопь берет.

Апрель качает ветки
В заречной стороне,
А в мае по повестке
Идти на службу мне.

...Вернусь, оленей нету,
Постыл девчонок след,
И я пойду по свету,
Чтоб исходить весь свет.

Пройду путем армейским,
Невзгод хлебнув сполна,
А посидеть мне не с кем
Как в детстве, дотемна.

О прошлом не жалею,
Но все же грусть берет-
Три гипсовых оленя,
Опасный поворот.

* * *
Нейлоновая курточка
И брючки на ремне,
Пятерошница, дурочка,
Ты сохнешь не по мне.

Куда мне до отличников!
Туда дороги нет.
Я даже про опричников
Дать не могу ответ.

От взгляда от морозного
Я отступал не раз,
Мечтал в эпоху Грозного
Тебя сослать от нас.

Пятерошница, дурочка,
Ты сразу б вышла в свет,
Нейлоновая курточка,
Привет тебе, привет.

Молчит водитель, стиснув зубы,
И я не трогаю его,
От Кутаиси до Цхалтубо
Он мне не скажет ничего.

Закат желтее мандарина
И флаги Грузии вокруг,
И мы пока еще едины,
И я ему, надеюсь, друг.

Еще бригада в Капитнари,
Нет жертв в десантном городке,
Но мы с тобой, грузинский парень,
Уже в далеком далеке.

Еще всего случится много,
Но среди местной красоты
Куда ведет сейчас дорога
Не скажем толком я и ты.