Виктор Еретин



***

Уже не ночь. Хоть и еще не день.
В кленовых лапах вновь свою шарманку,
Заводит ветер. Разрывая тень,
Впрягает месяц в облачные санки.

Еще не день. Хоть и уже не ночь.
Восток слегка лишь розовым отмечен.
Горланит кочет, разгоняя прочь
Остатки снов звенящею картечью.

Как прежде, вновь, волнуясь перед встречей,
Из дымки серой, выползая, лес,
Спешит к реке, набросив шаль на плечи,
Еще сырых и облачных небес.

С холма , среди росистых повилик,
Бежит тропинка в озеро лесное,
Где юный клен, умывший сонный лик,
Свиданья ждет с очередной весною.


2006 г.

Рыбный день.

Под дикий вой певицы безголосой,
Слегка хмельной и влюбчивый апрель,
Плакучим ивам расплетает косы,
И в новый мир распахивает дверь.

Небес высоких синяя река,
Течет куда - то. Облака как гуси,
Гурьбою тянутся на перекат,
карпатских гор, над Киевскою Русью.

А день, уже поднялся, хлопотливый.
(Прожить никак не может без забот).
Готовлю снасти у плакучей ивы.
Мурлыча, рядом, бродит умный кот.

Туманов клочья тают над рекой,
качаясь в звуках жабьего оркестра,
И машет клен надломленной рукой,
как дирижерской палочкой Маэстро.

Спускаясь, с кручи, полусонный лес,
В сырые травы стряхивая дрему,
Ныряет в реку, где церквушки крест,
Дрожит под рябью в ожиданьи грома…

Средь камышей умолк оркестр жабий.
И кот за мной не бродит по песку.
Оставив недоеденными жабры,
Спит, усмирив рыбацкую тоску.



2006 г.

Вопрос
Куда идем, откуда и зачем,
Мы по осколкам битого стекла,
Тропою грез, с крестами на плече,
Как будто, где - то, ждет нас тайный клад

Любви и благ без горя и обид?
Перстом своим укажет ли Господь,
То место, где вселенский Дух хранит,
Лекарство, оживляющее плоть?


2005 г.


***
Кара божья

Срывает март листки календаря,
Рвет теплым ветром холода на части.
Зима бежит, снимая якоря
Своих снегов, не подарив нам счастья.

Оставив в душах горечи утрат,
Испачкав честь и совесть грязной ложью.
За грех какой, под волчий вой с утра,
Страну мою постигла кара Божья?

2005 г.


***
Язык стиха и анекдота -
Не политических коррид.
И больно, и смешно до рвоты,
Нам видеть его жалкий вид.

Когда дразнилки вместо песен,
То дело не идет на лад.
Повсюду ржавчина и плесень.
Покрыли души и тела.



2005 г.

***
Стынет неба кутерьма.
Гонит все живое с улиц,
В норы, будки и дома.
Ветры носятся как пули.

Злится, бесится зима.
Прячет от пичуг добычу.
"Безалкашный" пью "Сармат",
В неба холст клюкою тычу.

Дверь - со скрипом - на крючок -
На гостей не жду удачи.
Одиночества сучок,
В сердце рану обозначил.


Он не ответил

Ни утром, ни на склоне дня
Меня давно никто не ищет
Бедней становится бедняк
Богач - богаче… "круче" пища.

Кручусь как белка… Замкнут круг..
Светило гаснет незаметно.
Ем кабачковую икру,
Держа в кармане грошик медный,

И думаю: ну как я смог,
Не разобравшись в жизни сути,
Поверить: - покарает Бог.
Того, кого боялись судьи.

Кого возвел на пьедестал -
Кричу - кому ты ставишь сети?
Я сосчитал сто раз до ста,
А он мне так и не ответил.

Он не ответил. Я - ж забыл
Ему, как прежде, помолиться,
Глотая мрак пустой избы.
В объятьях времени - убийцы.
2005 г.


Что заслужили
Получили то, что заслужили.
Значит лучшей доли не достойны,
от того, что чересчур грешили,
Потакая злу порой застойной.

Видно, Бог и не по одиночке,
Нас карает, грешных, между делом,
Расставляя крестики и точки,
В списке стран, где совесть поредела.

2005 г.

***
Небо синее - добрый знак.
По весеннему солнце светит.
Теплых множится дней казна.
Ветры сушат сырые сети.

Тополь греется у избы,
На пригорке среди акаций.
Колотушкой забот избит,
Покидаю домашний карцер…

Перешепоты ни о чем…
Ее губы, глаза и плечи…
Время бурной рекой течет.
Время губит. И время лечит.
2007 г.

***
Слово обнажу как меч,
Душной ночью выползу,
Под грозу в сиянье свеч,
Из "доспехов витязя".

В тесной келье, сбросив щит,
Затеряюсь в шорохе.
До утра поди сыщи,
Средь бумаги вороха.

Месяца холодный луч,
Пляшет туч по ниточке.
В пьяных строчках зреет "путч"…
Просевай сквозь ситечко…
2004 г.

***
Коль ползать суждено ужом,
Горы горбатой, у подножья,
По бездорожью, - режь ножом,
Тебе не вызвать милость божью…
Чтобы поднявшись над вершиной,
Кружиться птицей в облаках,
И зреть, как Землю - горошину,
Вращает Господа рука.
***
Кто же знает, есть Он, или нет …
Может, и взаправду, все под Богом
Ходим, кто пешком, кто на коне,
По разбитым жадностью дорогам.
Где живет Он? Кто Его родня?
Поминая в муках Божье имя,
Молится неистово бедняк.
Только всеми ветрами гонимый,
Умирает. (Не по силам крест)
Выживает, как всегда, сильнейший.
И... подлейший. Тает Эверест.
Клочья мыслей тянутся как Гейши.
Кто придет?
Гирлянды звезд развешивает ночь,
На неба холст, стерев эмаль заката,
Пытаюсь в ступе времени толочь,
Огрызки дел, запутанных когда - то.

Спросонья, где - то, крикнул глупый грач -
Уже несет нелегкая кого - то.
Кто к нам придет, Спаситель иль палач,
Под ветра плач, подкован и подмотан?

Когда, порой весенней, грянет клич,
И что - то там отсеют через сито,
Судебных споров, снова ночи сыч,
Забьет крылом, свою сзывая свиту.

Пробьется ли сквозь тучи робкий луч
Былых надежд, иль замешает круто,
Нам "дружный" Запад "всенародный" путч,
Расписанный, как прежде, по минутам?
2006 г.

***
Куда?

Уставший дождь уснул во ржи.
Вишневый сад прохладой дышит.
Луна озябшая дрожит,
Скользя на юг по влажной крыше.

Ушла за горизонт гроза,
Рыча чуть слышно в отдаленье.
Дорога пятится назад,
горбатясь под рассвета тенью.

Спустившись с кручи сонный лес,
В воде купается озерной…
Я с головой в заботы влез -
Ищу рассыпанные зерна,

Давным - давно забытых слов,
напрасно растревожив душу -
Куда нас к черту занесло,
Из прошлого? Обиды душат.

Рассвет лохмотья мыслей сушит,
Цепляясь грудью за карниз.
И снова сверлит наши души,
Смертельной ложью рыжий лис.
***
Позор
Потяжелей чем рок тяжелый…
Уму и чувствам вопреки,
Терзают чуткий слух "Гринджолы",
С нечестной дураков руки.

Шутами тешится Европа,
Сквозь нервный скрежет вперив взор.
Вплетаясь в хаос тихий ропот
Орфея слышится: позор!

Пятиминутный дикий вздор.
На потных лицах шоу маски.
В Европу выметают сор,
Испачкав души ржавой краской.

***
Владмиру Спектору

Предела нет жестокости людской.
Страну свою кромсают без ножа…
Хрипит уже придавленный тоской,
Желаний мир средь смертоносных жал.

К запавшему Земли прильнув соску
Чего - то ждем под сладкий глас с небес.
А дуло бед приставлено к виску
И на погосте не хватает мест.

Обманутая "вольная" страна,
Купается в коричневой пыли,
"Когда на Марс стартует астронавт".
А время стонет у могильных плит.

Смеется Свет над глупостью "вошьдей".
Нам не до смеха - весла унесло,
Потоком политических дождей,
Где Мать - Отчизну продают на слом.

Куда несут нас волны бытия?
Над головой растаял Млечный Путь,
Успев, рассвета, сладкий выпить яд,
И всколыхнуть усевшуюся муть.

Последний сорван с липы мертвый лист,
Рукою стужи. Мир на волоске,
Висит, качаясь, головою вниз,
Над страшной бездной. С кровью на виске.


2005 г.


Палаты «циклопов»
Е.Н. Коротнёвой
Жара под надзором
Скандального лета.
Страдают базары
Похмельной одышкой
Сквозь дыры раздоров
Ссыпают монеты,
В казну «динозавры»
На каменных «вышках».

Рыбацкое ложе
Из веток и сучьев,
Вторую неделю
Пустует без «Крузо»,
Где ржавой рогожей
Спускаются кручи,
К зеленым «отелям
Квакушачьих блюзов».

В больничных палатах
Живу Робинзоном.
Здесь время улиткой
Ползет торопливой.
Латаю заплаты…
Под топот «бизонов»,
И тешусь напитком
Из корня крапивы.

Здесь кружат виденья
В ночи средь бессонниц.
Сквозь стоны от боли
Несутся проклятья.
И бесятся тени
Под чашами звонниц
Заостренных кольев
Над шаткой кроватью.

С рассветом таблетки,
Лекарства от «дури»
Залить не дают нам
Злым «зелием» око –
Сорвавшись с кушетки,
Себя же надурим,
Хоть жить так уютно
«У черта под боком».
Днем гемоглобином
Справляем здоровье.
Спим время на завтрак,
Спешим на обеды.
Хоть глаза глубины
Заполнены кровью,
Ждем светлого Завтра,
Как рыбные среды.

А к ночи поближе,
Народ одноглазый,
Сзывают на ужин
Из знатной похлебки…
Кто пальцы оближет
И выпустит газы…
Кому-то и хуже,
Тайком после стопки…

Вот зноя, как-будто,
Идет передышка,
И хан тараканий
Готовит набеги…
Под звон «атрибутов»
В цветастых «манишках»
Сидим на аркане
Божественной неги.

Растаяли вздохи
Над скатертью белой,
И месяц горбатый
Скользит по карнизу
А звездочки – крохи
Глядят оробело
Вслепую палату
На лик Моны Лизы.

Снуют по паркету
Мышиные урки
Пузатой бутылки
Пустеет утроба…
Голодное лето
Сшибает окурки,
Под плач из «бутырки»
Господнего Гроба.
27 августа 2007 г.
Глазное отд. Облбольницы

День рождения.

Вячеславу Огрызову

Оконце, - как Малевича «квадрат»,
На фоне освещенных светом стен
С чекушкой самогонки у бедра,
Танцует «брат» фанеры на листе.

«Играет» пол, и «ходит» потолок.
Шумел камыш – поёт – деревья гнулись…
Ну кто его такого, приволок,
И где его раздели и раззули.

Среди гостей он пляшет на столе.
В углу ревет магнитофон, как слон..
По скользкой крыше топот костылей
То гром хромой нагуливает сон.

А мне, теперь уж, точно не уснуть.
Хмельные гости бесятся, как черти.
Не грех на праздник горло сполоснуть
Хоть клялся я не пить до самой смерти…

Но кто-ж в окне смешные корчит рожи?
Была и скрылась голова осла…
Проснулся у порога под рогожей
В руках с обломком старого весла.

19 ноября 2007 г.


Если…


Как-нибудь, дай Бог, перезимуем,
Если будет тёплою зима.
От безделья вымыслы рифмую,
Чтоб средь ночи не сойти с ума…

Жив остался. Ну и слава Богу.
Нынче, только осень на дворе.
Дед Мирон больные парит ноги,
У крыльца под «пение» дверей.

Пес голодный, в будке воет тихо.
(Он наверно чувствует беду)
Средь ворон, сутра, под облепихой,
Спор не прекращается в саду.

Мыслей, в голове, неразбериха.
Не кукует на ветвях кукушка.
И сорока что-то приутихла -
Не стрекочет на трубе избушки.

Даже ветер стих. В тени березы
Отдыхает, Задремал старик.
Вдоль границ толпой стоят морозы.
Хмурится вдали небесный лик.

Прекратился спор среди ворон.
День осенний сходит с пьедестала.
В небе ночь, одна, со всех сторон,
Зажигает сонных звезд кристаллы.


14 декабря 2007 г.


В засаде


Всё быльём поросло.
Мысль буксует назад…
Но уляжется слог
Пеленой на глаза.

И прорежется слух
Как у зверя в ночи…
Волны бьют по веслу,
Ветер тихо ворчит.

Чуткий сон на челне
Под оркестр камышей.
Черной сажи черней
Чернота на душе.

Ну никак до утра
В сердце месть не осядет
С грузом тяжких утрат,
Оставаясь в засаде

Зарываются в ночь
Черви прошлых обид,
Время в ступе толочь.
А труба протрубит,

Днем под рыб пересуды,
(Может с жабами вместе),
Помутится рассудок
От кровавых известий.

7 ноября 2007г.



В. Диклову
в гор. Миллерово

Один

Слезы льет окно слепое.
Ты, наверное уснула,
Где – то. Ночь в глухом запое,
Звёзд разводит караулы.

Средь небесного разгула,
Мысли скудные под хмелем…
Тают острых скал на скулах,
Туч промокшие постели…

Надоели неба слезы,
Перегноя прелый запах,
Зарифмованная проза,
У берез в костлявых лапах.

Надоели эскулапы –
Души грешные в порезах,
Лечатся «винтом» и «драпом»,
В «мир иной» врываясь резво.

Да и жить в плену у Музы,
Невозможно жизнью трезвой,
На развалинах Союза,
Под «прицелом ржавых лезвий»…

Зимней ночи алладин,
Чистит ветром неба дуло…
Я по прежнему один –
Выползаю из загула…



16 декабря 2007 г.


Осенняя суета.

Хоть волком вой, хоть головой о стену.
Хоть вены режь. Да ну его в болото.
Уж лучше жить в лесу среди растений,
Чем в городах средь лживых патриотов.

Целуя крест, ведут борьбу за Трон.
И он в неё уже по горло влез.
Под плач сыча и карканье ворон,
За деньги все же набирает вес.

Среди картин слагаются стихи,
И сочиняет песни композитор.
Живет он на распутье трех стихий
В хоромах и с мандатом паразита.

Чужие – умник- говорить слова,
(Когда за «бабки» этому обучат)
Душою он бесспорно трусоват,
Хоть силы в нем не мерянная куча.

А что-же я здесь маюсь в духоте,
Полу-слепец, не облеченный властью?
Наверное, так Ночи Дух хотел,
Чтоб злой каприз его, исполнил Мастер.

А в небе ветер туч толкает льдины.
И клен, роняя листья на песок,
Ногою месит у дороги глину,
В саду под стрекотание сорок.

Чего - же ждать? Поблажки от судьбы?
Похмельный сон закрыл глазную рану…
Из сказки Вий, поднявшись на дыбы,
Танцует у разбитого экрана…


5 ноября 2007г.


Пьяный ветер.

Вот и осень догорела.
Жухнет листьев «жар» в снегу.
Тополей раздетых стрелы,
В небе чертят радугу.

Ветер рыщет по оврагам,
Бьётся кручи об висок.
Выпив ковшик звездной браги,
Надкусил скалы кусок.

Утром, после пьяной ссоры,
Возвратившись от «Стрельца»,
Мертвым сном забылся вскоре
У разбитого крыльца.

Долго дрых без перерыва.
С наступленьем ночи, тучи,
Снег ссыпали под обрывы
Мерзлых круч, (чтоб долг не мучил).

Ну а тот – всё спал, - пройдоха.
Только раз икнул в углу,
Когда месяц с тихим вздохом
Сел на тополя иглу…

Среди ночи сонный ветер,
Всколыхнув реки аллею,
Мчался, опрокинув вертел,
Похмеляться к «Водолею».


2 октября 2007 г.


Под пятой…

Пью помногу, но часто.
После нудного дня,
«Разбирают на части»
И дружки и родня.

В полусобранном виде,
От пяти скоростей,
Покидают обиды
На двадцатой версте.

Огороды, ограды…
Призрак дачи в саду.
Средь сгоревшей рассады,
Ворон «дует» в «дуду».

Щебня мелкого груды,
Камни, доски, песок
Стрелы, лук «Робин Гуда»,
И посуда под сок.

Сети, спиннинги, донки,
Хлама разного кучи,
Вилы, стул, коногонка,
Обувь, тряпки на сучьях.

У сгоревшей черешни.
Стол, бутылок толпа.
Слив обломанных клешни,
Клещи, яд от клопа.

Под навесами тачка,
Шифер, толь, кирпичи.
Дом стоит враскорячку,
И о чём-то молчит.

Под бурьяном дорожка –
Сквозь калитку к Донцу,
Где на ровном порожке,
Хоть рыбачь, хоть танцуй…

День на Запад уходит.
Ночь, душевная с виду,
Снова «дует на воду»,
Разжигает обиды.

Охлаждаются страсти
После трезвого дня,
Под пятою у власти,
Вдалеке от меня.
Ноябрь 2007 г.
Старый сон.
Вторая половина декабря.
За окнами сырые стонут ветры.
Над головою дикий Дикобраз,
Чуть движется съедая миллиметры.

Бессонница, а мне не до стихов –
Колючий зверь шатает потолок.
В лесу, под уханье сычей и сов,
С картины, на стене, мигает Блок.

Я с ним давным – давно уже знаком,
Хоть, может быть, еще не так и близко.
Но почему-то, в горле горький ком
Стоит: вандалы рушат обелиски.

Давно остыл мой ужин на столе.
«Играют» ставни в лунном полумраке.
Сквозь толщу лет глядит в окно «старлей»,
Погибший от руки чехо - словака.

Уж сорок лет, почти, не гаснет пламя…
Уставший Блок, с картины на стене,
Хотит сойти. Ему так тесно в раме.
А может, страшно, жить среди теней.

Знакомый писк, мяуканье в углу –
То мышь ведет охоту на кота.
А он с рожденья, будто бы не глуп.
Но время все расставит по местам.

Не станет за котом гоняться мышь.
На потолке не будет Дикобраза…
Ну, вот – опять на скатах мокрых крыш,
Танцуют черти в бешеном экстазе.

К окну поближе… их и след простыл.
Наверно, надо срочно похмелиться.
А то вернутся, и порвут холсты.
Да и поджарят по кускам на спицах,

Под утро полутрезвого меня…
Ну как же надоел мне этот сон
Средь облаков, похожих на слонят
Трубит Зарю на горизонте «слон».
10 декабря 2007 г.

В западне.


У Запада сдыхаем в западне.
Не докричаться…к Богу - далеко.
Сквозь время слышен терпкий запах дней,
С похмелья пьющих снега молоко.

Вот-вот весна к нам ступит на причал.
Зима чуть дышит на своем посту.
Под смех сорок, и карканье грача,
Еще мы пьем лекарства от простуд.


Надеждою и Верою больны.
К делам не приступая от словес,
Кричат голодным: «вольные вольны
Хватать рукой звезд россыпи с небес».

Кто и за что их на престол вознес.
На Землю нашу глядя сверху вниз,
Не разглядел, не отогнал Христос
Лукавых рыжих лис и черных лиз…

Давно народ от громких слов устал,
И с каждым днем пустеет Отчий дом,
Под смех иуд у ржавого креста,
Оправданных запуганным судом.

2006 г.



Куда податься.

Кто же отрекается от престола -
Всё вокруг лишь Николая тени.
Старый век сверкая попой голой,
Растворился в тишине растений.

Двадцать первый выполз из тумана, -
Наркоман с серьгою в уха мочке,
Со шприцом отравы «на кармане»,
В драных ботах, в порванной сорочке.

С самогоном и дешевым пивом.
И с закуской из прокисшей кильки…
А деревья жмутся сиротливо,
К камышам, у речки на развилке.

С Запада больные дуют ветры.
Всем славянам шлют привет от Буша –
Думает, что он погодой вертит,
В Белом… «околачивая груши».

«Наши» тоже рады постараться
Не для нас. Самим себе в угоду…
Двадцать первый бродит оборванцем,
С нищею сумой, не зная брода.

И куда- же, нам податься – грешным.
Сеет град с дождем сквозь сито крыши.
Всё. Молчу. У сломанной черешни
Я ведь просто прогуляться вышел.


9 ноября2007 г.



Александру и Валентине.

Зимы указ.

Холодрыга. И в щель сквозит.
Третий месяц, как дом не топлен.
По колено камыш в грязи.
В огороде роняет сопли.

Сеет снег, а то дождь унылый,
Когда небо грозой грозит.
Ветер шепчет: «Зиму на мыло» –
Издевается – паразит.

Неприятный её визит,
Люб в саду комарам да мошкам.
только что-ж так спиртным разит,
Поутру от блудливой кошки.

За окном разгулялась тишь.
Всё равно кот проскочит в щели –
На охоту выходит мышь,
После праздника на неделе…

За котом прошмыгнула Мурка,
Значит всё у них «на мази».
За ночь выкурил все окурки,
Благо, рядышком магазин.

Всем положенным загрузил,
Два кармана, забыв буханку…
Не дошел… Хорошо в грязи,
Нюхать кильку в консервной банке.

Дописался. Ну хватит ныть.
Может вскоре из грязи – в князи…
Не по делу вино винить,
Если дело в зимы указе.


8 ноября 2007 г.

Тамиле

Сны


В небе шалая гроза
Сумасшедший гром хохочет.
Колдовские тени ночи,
Улеглись на образа.

Неприметная слеза,
По щеке её скатилась
Что же молодой приснилось?
Может «для двоих вокзал».

Надо бы камин зажечь…
Мотылек кружит по кругу.
Спит минувших зим подруга,
На печи, при свете свеч.

Да и мне пора прилечь.
Приутихло неба ржанье…
Сна не помню содержанья –
Перед взором «щит и меч».

Только неба бирюза,
В день «крестового похода»,
В конце будущего года,
Летом, много лет назад.


11 ноября 2007 г.


Родник.


Из трубы, когда - то врытой
Вглубь Земли, средь камышей,
Бьет родник, на радость свитам
Птиц, лягушек и мышей.

По заросшему оврагу,
В речку тихую течет,
И никто из местных (благо),
Не ведёт воды учет.

Тут и земляные жабы,
Квакают раздув зобы,
Сонных мух, глотая жадно,
На песочке у трубы.

Здесь фазаны, между прочим,
Утки разные живут,
Но ни днем, ни поздней ночью,
Не услышишь птичьих смут.

Здесь все звери воду пьют
Точат в ночь клыки и зубы.
Даже кот лентяй и плут…
Не приходят только зубры.

Льёт хрустальная вода
Через край трубы железной.
Скоро из пруда удав
Приползет на это место.


Я, и сам сюда, под вечер,
Камышей ломая спицы,
Приезжаю после «сечи»
Ледяной воды напиться.


11 ноября 2007 г.


Месть и суицид


В небе гром,
На дворе дождь.
Из ведра
Глушит ром
По утрам.
На коне вождь.
Через час,
Через лес в путь –
Скачет к ней
«Ловелас»…
Свет в окне,
Дым в очах, муть.
На кону,
Всё что есть – честь.
С ней – другой.
Сабля, кнут –
Как изгой.
Стыд, позор, месть…
Неба синь,
За двором Дон…
Три креста
Упаси..
Чтоб не стал,
Душу рвать стон.
Перестал…
Сон.


13 ноября 2007 г.



Выходной.


Сквозь решето гардин,
Прорвав дымов завесу
«Мамаевой орды»,
Встает заря над лесом.

Ступает наугад
По шаткому карнизу.
Дрожит небес дуга,
Слезится зренья кризис.

Деревья в духоте…
Стоят с одной прической,
Как будто захотел
Их кто-то смазать воском.

И люди дышат тяжко,
Хоть утро на дворе,
Пьют с самогоном бражку
Под хлопанье дверей.

Гадают на ромашке,
Измазав лица глиной.
Друг другу рвут рубашки,
И дрыхнут под калиной.

Березы на макушке
(С которой дружбу водит)
Им серая кукушка
Отсчитывает годы



14 ноября 2007 г.




Лениду Филю

Тает ночь.

Давно уже проснулся филин.
Сычи заухали в лесу.
Сова – смешная простофиля
Сзывает птичий род на суд.

Медведи вышли на охоту.
(По нраву им пчелиный мед)
Чиню в субботу неохотно
Для рыбной ловли старый бот.

Ложиться спать? Пока не поздно.
Над речкой «Кошкин мост» скрипит.
А ночь в росу роняет звезды,
На травы у бетонных плит.

Уже туман ступил на берег –
Идет в потемках наугад,
Где шлемами средь птичьих перьев
Стоят душистые стога.

Пасутся кони на лугу.
Им не до сна. И не напрасно…
Но почему часы так лгут,
Всегда спешат, как я на красный...

А горизонта на косе
С туманом тает призрак ночи.
И даже ветер окосел –
Тропинки, дрыхнет, у обочин.

Уснул уже и мудрый филин.
В лесу не ухают сычи.
Сову прогнали – простофилю,
Чтоб не будила без причин.

Поднялся день. Идет на Запад
С котомкой полною тревог.
И тает в эскулапа лапах
Луны надкушенный пирог.

15 ноября 2007 г.



Не уснуть.

Ворона – прокаркала – стерва,
Крылами прохлопала утка.
Как струны натянуты нервы.
Пес воет улегшись на будке.

От холода, или от злости,
А может он смерть учуял?
Наверно костлявая гостья,
Поблизости здесь ночует.

Зачем же ты пес шелудивый,
Средь ночи меня разбудил…
тихонечко шепчутся ивы,
Снимая с волос бигуди.

Застряло дыхание в глотке,
И душно в тюрьме чердака.
Давно ли у старенькой лодки,
Над речкой растаял закат?

Ждут спиннинги у рюкзака…
Но кто ж рыбу глупую глушит?
Айдара ревет перекат.
Там рыбьи волнуются души.

Сереет. Уже не уснуть…
Спускаюсь на берег реки.
В лесу, провожая весну,
Охотники жмут на курки.

А щуки «играются в жмурки»
В заливе, с мальком. Под кустами,
Крысиные, бесятся урки –
Погожее утро настало.


16 ноября 2007 г.

Терпеть не стану.

Льет слезу оконное стекло.
Отступает лютая зима.
Глаз небесный приоткрыл циклоп –
Скоро в лодке выйду на сома.

Может быть еще неделек шесть,
На Донце ленивых карасей,
Мне придется половить на шерсть,
На песчаной острова косе.

Караси – понятно – не в чести.
Да и мелких чистить - нет охоты.
Пусть уж лучше щука их шерстит.
В общем, это не моя забота.

Может быть неделек через пять,
Если время зарубцует раны
На душе, как в прошлый год, опять,
Выйдем в лодке с другом на сазана.

А пока, в канале себелей,
Будем брать с товарищем по «хватку»
Только б он, дай Бог, не заболел,
Раньше времени в холодной хатке.

Себель, хоть и рыба, но пока,
С Сергиенко воевать не стану –
(Помню «Хлебник», правая рука
«Ни за что» платить меня заставил…)

Лучше, подожду недели три,
Чтобы было всё без дураков,
Если не прихватит злой артрит,
Стану в ночь ходить на судаков.

Нет. Не вытерплю я три недели
(Это знает каждая собака –)
Не считая трудный понедельник,
Буду каждый день ходить на рака.

22 ноября 2007 г.



Разлад.


Давно уж поистерлись кисти,
И красок высохли горбы.
Не пляшет почерк в пьяном твисте,
А пальцы вежливо грубы.

Под бытом притупились чувства.
Меж мыслями, сплошной разлад.
И в сердце злоба на искусство
Лжи повсеместной проросла.

А в небе черных туч гробы
К Востоку злой толкает ветер,
Буцая сучья и горбыль,
И рвет развешенные сети.

Кукушка – вестница судьбы –
Прокуковала вяло «ку»
Пьет рыболов в тени вербы,
Последней осени тоску.

Небес окрасился лоскут
Зарей над синим горизонтом.
Что, нам сегодня принесут,
Бойцы невидимого фронта?



19 ноября 2007 г.



Осенний мотив.


Короче дни. Уже давно не жарко.
Стада ветров гуляют в небесах.
Толкают перегруженные барки.
Холодных туч, срывая паруса.

Худеют дни. Им не хватает света.
А по ночам холодные дожди,
Стучатся в стекла окон до рассвета.
От осени тепла уже не жди.

Я и не жду. Что может дать мне осень?
И, я, уверен в этом наперед,
Когда у ней мы что-нибудь попросим,
Она не даст, а только отберет.

Я не люблю её повадки лисьи,
За цвет одежд. За слезы не люблю,
Когда под тихий шорох мертвых листьев,
Она скулит средь поминальных блюд.

И пусть она, хоть трижды золотая,
Она не даст мне золотых монет
Бродяжка – ветерок листву листает,
И у березы ластится ко мне.

Короче дни. И все длиннее ночи.
Уже зима ликуя на задворках,
Из-за угла смешные рожи корчит.
И на душе, почти уже не горько.



10 ноября 2007 г.

***

Н.Д.Малахуте.

Ждём.


В небе тучи, полные печали,
Всё плывут над рощею осенней,
В край донской, где нас с тобой венчали
Много лет назад – на воскресенье.

Там, такая ж дней неразбериха,
Может быть полегче. На чуть-чуть.
Ветер, знай, раскручивает лихо.
На поляне пеструю парчу.

И уже под солнцем не согреться –
Скоро возвратятся холода.
Что же осень так тревожит сердце,
И стучит в виски не по годам.

Может быть, нам стоит возвратиться,
К светлым праздникам ушедших дней?
Но блуждает по уставшим лицам
Тень безверия на жизни мутном дне…

Ну когда ж изменится «погода»
Среди смуты на верхах у Власти…
Дует у Донца колдун на воду,
Ветер шамкает беззубой пастью.

Ждём как праздника зимы седой.
Может быть она тоску остудит…
На Востоке звездный Козодой,
Ждёт того чего уже не будет.



15 ноября 2007 г.


В плену.


Жизни вольной на самом низу,
Оказавшись в плену провокаций,
Кто-то ходит раздет и раззут,
По перронам заплаканных станций.

Март уже расплетает косу,
По утрам, для хмельного апреля,
И разносит повестки на суд,
Спотыкаясь и путая двери.

Обещают под вечер грозу,
Вместо снега с маэстро – морозом.
Вот и ветры, толкая, везут
С Юга туч отсыревших обозы.

Средь зверей суматоха в лесу –
От бесснежья косматые мишки,
Все невзгоды списав на лису,
Ищут рыжую в белой манишке.

То коренья и сучья грызут –
Все - ж шататься всю зиму не шутка…
В закоптившемся неба тазу
Черный ангел играет на дудке.



2 декабря 2007г.



***
Амура стрелы.

Звёзд – веснушек не сосчитать
На холодном лице у ночи.
Молодая берез чета,
В речке черные ноги мочит.

Тополь голый в воде дрожит.
По макушке ползут мурашки,
Время точит ветров ножи,
Пьет хмельную из снега бражку.

В речку сонную по овражку,
Меж камнями, ручей течёт,
Лунных брызг рассыпая бляшки,
Кручи глинистой на плечо.

Волны шепчутся ни о чём,
И гоняются друг за дружкой,
В огороде качая челн
У рыбацкой моей избушки.

В небе, Млечного у дорожки,
Кружит тихо в одежде белой,
Над Землёю Амур с лукошком…
И звенят золотые стрелы.
3 декабря 2007 г.

Не так.
Всё идёт не так, как нам хотелось.
Нам хотелось по иному жить.
Прошлых лет копилка опустела,
Помрачнели неба витражи.

Сколько в сердце теплоты осталось?
Впереди стоит сплошной туман,
И душа трудиться подустала.
Да и мысли… Горе от ума.

В ночь ушла и больше не вернулась.
Растворившись в черной пустоте.
Молодость, среди небес разгула,
С картами из козырных мастей.
6 декабря 2007 г.
***


Брату по духу
Александру Куриневу

Плен.

Ночь хоть «выколи глаз».
Голоса рыбаков у плотины.
Перерезал баркас.
Тучи спутались с тиной.

Все дела под откос.
Умирающих стон из вагона.
Шаткий рушится мост,
Перед ликом Мадонны.

Это вам не каприз.
И не слабость – наличие раны,
Мне не даст даже лист
Втиснуть в темную раму.

Холст пол-года как пуст.
С острой бритвой свидание вены…
Шепот громом из уст:
«Надо выплыть из плена».

Не бывает чудес.
Всё кончается в мире подлунном,
Где Господь или бес,
Рвет по случаю струны…



7 декабря 2007 г.


В.Е. Садовому
в гор. Миллерово
Поехать – бы…

На Миллерово дождь ушёл вчера.
Сегодня град в Луганск пришел оттуда,
Где был мой дом. Где ждал по вечерам
Свиданий у затопленной запруды.

Где по ночам писал свои стихи,
Рисуя на полях бумаг портреты.
Где нас кружило вихрями стихий,
И никуда не уходило лето.

Теперь, как нищий у чужих ворот…
(Да, всех нас, грешных время изменило)
К исходу века обнищал народ,
За власть имущих надрывая жилы…

Мать умерла. И дома больше нет.
Построил новый дом хозяин новый.
Хоть приезжает иногда ко мне,
Мой старый друг, чтоб поделиться Словом.

Уже в лесу попросыпались совы.
Стучит в окно, не утихая град,
Пишу стихи «свободой» арестован.
Кругом идет нечестная игра.

Поехать бы всё бросив - в «Миллерград».
Но к Садовому время не отпустит.
Я, тем, уже и так безумно рад,
Что получаю письма с легкой грустью.

Поехать бы… Кто ныне в школе пятой,
Где нас учил искусству Садовой?…
Теперь, ни друг мой, Коля Толстопятов,
Ни друг Касьянов, в дом мой - ни ногой…

У каждого давно дела свои.
И стали мы почти что стариками.
Так хочется под наигрыш сюит,
С разбегу головой седой о камень.

Ну что ж я вру. Такое не по мне.
Я эти строки выдумал для рифмы.
На свете нет еще таких камней,
Чтоб вместе с Музой, умирали рифы.


***
Коллеге по перу и кисти
Александру Косогову

Осенний бред.

Холодами дождей повеяло.
В чаше неба гнездятся тучи.
По овечьи луна заблеяла,
Опускаясь по звездной круче.

Прёт простуженный ветер с Запада,
Нагоняя тоску осеннюю.
И дурманит нас прелым запахом,
Сладкой сказкою «Воскресения».

В бренном теле душа набычилась –
Не по нраву осенний бред.
Неподкупная, чтит обычаи
Светлых праздников в ноябре.

В стан врага я бежать не стану.
И в Европу рубить окошко…
Глаз уставших закрою ставни,
Чтоб не видеться с «рыжей кошкой».

Не люблю я нарядов ярких
Хитрой осени. Мертвых листьев.
Надоели её ремарки,
Глупый смех и ужимки лисьи.

Да и в «ящик» смотреть не хочется.
только нет никакого средства…
И когда же всё это кончится,
Со щемящей тоской на сердце.

В чаше неба слезятся тучи.
Средь бессонницы, по ночам,
Зажигаю Надежды лучик,
Под присмотром у Палача.

1 ноября 2007 г.


Худая зима

А зима, такая скряга,
Выдавала снег по каплям
Поддеревья и коряги,
Вдоль реки, где жили цапли.

Нет снегов, и нет разлива.
Раньше здесь смешливый месяц
На волнах плясал под сливой
В окруженьи звездных крестниц.

А теперь песок да камень –
(Хватит выстроить деревню)
Раньше карпы с судаками
Терлись о бока деревьев.

Здесь воды – на самом донце
На Донце, где рыбы сдохли.
Над разрушенным колодцем
Одинокий тополь сохнет.

А на нем поет по жабьи
Днем сварливая сорока
Будто ей вживили жабры
К выступленью в «караоке».

А река тихонько дышит –
Ждет: когда ж нагрянут тучи,
Чтоб подняться вверх по круче
С ливнями до дачной крыши.

Только кот шкодливый в будке
Дрыхнет с псом плешивым вместе,
Под игру сверчка на дудке,
Позабыв о кровной мести.

20 октября 2007 г




Не время
За три года ни строчки –
(Враг сидит за углом).
Спотыкаюсь о кочки,
Натыкаюсь на лом.

То всё парит и жарит
Солнца шар в вышине
То спешу на «пожары»
То латаю шинель.

То спокоен как лошадь
(Даже руки дрожат)
То в любовное ложе
Под «прицелом ножа»…

На… вонючке, на речке
Клев такой, что держись
Не писать-же у печки
Мне про «клёвую» жизнь

То на даче с ремонтом…
Под горилку с ухой,
У переднего фронта…
А то кашель сухой…

И болею в кровати,
То чумой, то ангиной.
(По три месяца кстати)
То гадаю на глине

Я гадаю на марках
Жив-здоров без словес
А с политикой в сварку –
Не веди меня бес.

Но признаюсь однако
По секрету – всерьез
Щуку, лебедя, рака
Не впрягал бы я в воз.

Не для лирики время ?
Пусть хоть кровь на кресте,
Я своих, ради премий
Не сдаю крепостей.
Ноябрь 2007 г.
Голодная свобода

Жить там хочу, где я хочу.
Но кто-ж меня туда отпустит?
В стране немыслимых причуд
Живу как узник в захолустье.

Я воду пью из родника
А мне кричат: «плати за воду»
Не вывести их род никак
В цветущем царстве сумасброда.

Среди танцующих теней
И сам как тень мечтою греюсь
В цветных разводах на стене,
Где правду высказать не смею.

Смертельным грузом давит быт
Судьбы клубок почти размотан
Ограблен, выброшен, забыт
Скитаюсь запросто по гротам

Самостоятельной страны
Где голод рвет свободу в клочья
«Друзья стригут» – со стороны,
Вбивают клинья днем и ночью.

Меж Малой Русью и Большой
Нас – братьев с Белой ссорят Русью
Сидим мы на ушах с «лапшой»,
И умираем под «Эльбрусьем» .

Глодая демократий кость…
Вселенной оглашая бездну
Предсмертным криком, вертит ось
Земную «Превеликий Бездарь».

Хмельные головы – в тиски,
Рвет честными руками души…
В бездонном небе звездный скиф
У Млечного молитву служит.

2005 г.



Кто услышит?…

Олигархи! Сбросьтесь понемногу –
В тесных кельях догорают свечи.
Тень по стенам тощим носорогом
Прыгает и прячется за печью.

Голодом и холодом разбужен,
Вскоре покидаю домик дачный.
Полумрак небес латает лужи
Серебром у конуры собачьей.

На пригорке тополь серебристый
Диск луны качает на макушке,
И взбивают пальцы клена твистом,
В лоне неба тучные подушки.

А над ними черный призрак ночи
На весах отвешивает Время
И на всех Стрельцу доносы строчит
Вечный Странник, без наград и премий.

И костра, потухшего под кручей,
Спит рыбак уткнувшись носом в глину,
И бредут толпой с Востока тучи,
Выгнув скособоченные спины.

Бледный месяц сходит с пьедестала.
На прощанье помолившись Богу,
Одинокий Ангел звезд кристаллы
Разбросал у дачного порога…

Олигархи!… Кто-ж теперь услышит?…
У иконы догорели свечи.
Вальс дождя за окнами все тише.
И сверчок допел свой гимн за печью…

22 октября 2007 г.


Кого винить?

Все прошло… Хотя еще не вечер.
В небе синем тают облака.
Выползает на обрыва плечи
Змейкой полусонная река.
Нынче распогодилась погода
(Мне б хотелось, чтобы шли дожди).
Голый ветер топчется у входа,
Бьется в дверь без видимой нужды.
Клен в зеленой кружится рубашке,
Рядом ива в плюшевом плаще.
Выйду, погадаю на ромашке
У реки, где умер злой Кащей.
Обещали пищи и вещей…
Чтоб святым мне не питаться духом,
Иногда является старуха
С котелком давно прокисших щей.
Греюсь одиночеством на даче.
Дождь сквозь тучи льет как из ведра.
Под окошком горько ива плачет,
Видно клен к разлучнице удрал.
Что-то разгулялась непогода.
(Я уже скучаю по теплу)
Мышь скребется под кривым комодом
На комоде дрыхнет Сёмка – плут.
Ночь – воровка входит незаметно,
Зажигает свечи на столе.
У икон целую крестик медный…
И роняю сломанный стилет…
Просыпаться рано – нет охоты.
Полусонных мыслей чехарда,
Все-же приникает сквозь зевоту,
В черный зал продажного суда
Кто кого проучит и приручит?
Ветер хлещет сотнями плетей.
Мести и обид уходят тучи.
Съев прокисший завтрак на плите.
Может быть, они вернутся снова.
Только за грехи кого винить?…
Одинокий Ангел под покровом
Ночи вяжет солнечную нить.
20 октября 2007 г.



Спешим.

Кого - же за грехи винить?
Душа страдает. Гибнет плоть.
Тончайшую рвём жизни нить
Мы сами, Бес или Господь?

Куда – же чёлн свой повернуть
Окутанный туманом плотным?
Ложится серых будней муть
На отсыревшие полотна…

Кто в бедах наших виноват?
Иль всё случается случайно –
Так от безумств Живут Слова
Поэзии в строке печальной.

Несёмся по спирали лет.
Спешим. Никто и не заметит,
Во мраке наш остывший след,
На маленьком клочке планеты.



1 января 2008 г.


Лень

Медленно вползает лень
В тело. За окном – плюс восемь.
Комарилью кормит день,
Хоть давно уже не осень –

Ноября облезлый хвост…
Влагу неба пьют деревья.
Мочит ноги старый мост
У деревни в речке древней.

Там резвятся стаи рыб,
Камышей качая спицы
Смотрит в воду ивы гриб,
Ворошит судьбы страницы.

Рыболовы начеку.
Клёва выстрел как из пушки –
Кто – то выдернул чеку…
Зацепило пол – избушки.

Стало жарко. Лень ушла.
Тело вновь работы просит
Где – же чертов тот бушлат,
Что вчера сожрали осы?

Хвост от щуки на столе.
Голова лежит на стуле…
Под чечётку костылей,
Сон дурной, как ветром сдуло.


3 января 2008 г.


Карцер

Жжет нещадно глаза…
От бессонницы некуда скрыться,
Ветер бьёт "по газам",
Гнёт воздушные спицы.

Там, - на Мертвом Донце, -
Тучи плещутся в чёрном затоне.
Леса в самом конце
Тонут лешего стоны…

Юг дождями грозит.
Небеса шлют на Землю проклятья.
Ноги сосен в грязи,
Клёны в порванном платье.

От залива, в лозе,
Здесь тропинка змеёй уползает,
В мокрый леса музей,
В царство деда Мазая.

Ветер бьёт по щекам.
От бессонницы некуда деться –
Трав «играют» шелка,
Под осеннее скерцо…

Дома стылого карцер,
Принимает всегда с неохотой,
Полузрячего старца,
Сквозь дверную зевоту.


20 декабря 2007 г.


Редкие гости
Дочери Наталье и
зятю Александру.

Снег лоснится козьей шерстью.
Жжёт мороз глаза и щёки.
Разных мыслей от нашествий
Вновь всю ночь я буду в шоке.

Вдоль реки бродить часами,
Закодированный страхом
Одиночества, по самой
Кромке меж Живым и Прахом.

Босиком в одной рубахе
Пусть на сердце боль остынет,
С музыкой органной Баха,
И со страхами за сына.

Скоро все "слетятся" к дому.
Будет в нём уютно вместе
Ожидать курантов грома,
С поздравлением невесте…

Снег лоснится шерстью козьей,
Жжёт мороз глаза и уши.
Скоро станем ёлки возле
Сказки бабушкины слушать.

Ночь за горизонт спеша,
Унесет снегов порошу.
Буду снова без гроша
Править рваные калоши,

И мотаться вдоль реки –
В доме снова пусто станет.
Погрустневший, средь ракит,
Он свои закроет ставни.

Через год "слетятся" гости…
Может быть поняньчу внука,
Если вьюга на погосте,
Не повесится от скуки.

29 декабря 2007 г.

Недуг

Опять очередной недуг
Не выпускает за ворота.
Пытает нервы на испуг.
Ложится рифмами на ноты

Там пишет сказки старый друг.
Пленённый быта неуютом,
Нагрянет с новыми – не вдруг –
Под взрывы праздничных салютов.

Слабеющий поднять мой Дух…
Зима сквозь туч свинцовых сито,
Снегов холодных сеет пух
На блёклые Земли ланиты.

"Сломав свой щит, и сбросив латы",
Незрячесть обратилась в слух
Живой души. Ума палаты,
Глотают жадно сладких мух

Хвастливой Музы. Мёрзнет луг,
Дрожит за снежной занавеской.
Там совы на ветвях подруг –
Берёз, качают снов подвески.

Год уходящий чертит круг.
Приходит Нового начало.
Рыхлит ветров прозрачный плуг,
Гробы сугробов у причалов.

Ветвей стеклянных на качелях,
Давно "циклопа глаз" потух…
«Включаю плач» виолончели, -
И усыпляю свой недуг.


8 января 2008 г.