Анастасия Шуркаева

Мы готовимся к ночи. Каждый по своему разумению. Кто-то опять собирает тревожную сумку, кто-то заклеивает окна, кто-то занимается оборудованием подвалов, пьют успокоительное заранее. Иные набирают градус, чтоб было не страшно.
Мы все готовимся к обстрелам. Луганск это делает осознанно. Именно потому у этого города всегда будет свое лицо.
Это не город быдла, это город сильных жилистых людей, по которому сегодня, несмотря на обстрелы, прошел автопробег, посвященный Дню освобождения от фашистских оккупантов (14 февраля 1943 г.). И этот факт далек от пафоса.
Мы все сейчас держимся за ниточку жизни. У каждого своя надежда.
Я говорю с родителями об этом.
Моя Мама.
- Мам, ты соберись, не паникуй.
- Я все поняла. Мы стараемся, шутим, отвлекаемся. Все нормально.
- И не расслабляйся!
- Нет, нет, Настенька, ты что! Я как боялась, так и боюсь!...
Смеемся.
Мама живет в другом городе. Не в Луганске. Но недалеко.
Папа мужа.
- Вы расстроены, я слышу, опасаетесь ночи?
- Все дело не в том. Дело в том, что они все ошиблись во время переговоров...
- Мой дорогой, они не ошиблись, а знали, что делают. Вы соберитесь сейчас в кучу, расчистите дорогу, чтоб быстро попасть в подвал... Ну, как летом...
- Хорошо.
- Нам отступать некуда (улыбаюсь), мы с вами все это время работали живым щитом для всего мира. И сейчас надо сутки поработать.
- Я все понял. Все сделаем.
Человеку 80 лет. Он в Луганске. Мы вместе здесь прожили адское лето. Он убежденно не оставляет свой дом. Мы убежденно не оставляем родителей.
Тот, кто убежденно сегодня будет наносить удары по нашему городу должен знать, что мы его прощаем... за его трусость и слабость, которые смешались с глупостью и безразличием.
 Пусть живет.