часть первая

глава первая

Моя бывшая тёща лежала при смерти, и, к сожалению, это исправить уже было нельзя. Она позвонила мне и попросила прийти к ней и я, посоветовавшись с моей женой, согласился. Они были знакомы давно и она, как и я, ничего плохого об этом человеке не могла сказать.
- Просто к ней и прийти-то некому. Поэтому сходи, Лёшенька, нельзя человеку в таком состоянии отказывать.
- Я не представляю, зачем эта встреча вообще нужна?
- А ты не думай, не гадай, а просто сходи, мало ли, что она тебе сказать хочет, может что-то важное, а даже если просто выговориться ей нужно, посиди, послушай.
- С чего это бывшая тёща бывшему зятю душу изливать будет? Позвала бы священника и исповедалась по-людски.
- Лёша, иди и не морочь голову ни себе, ни людям.

Я понимал, что не идти нельзя, но и идти смотреть, как умирающий человек будет мне рассказывать о своих мыслях и чувствах, тоже не очень хотелось. Но, всё-таки решился.

Никогда я не любил больниц. Да и кто их любит? Своеобразный запах, шаркающие походки больных в каких-то нелепых халатах, и строгий, разновозрастный персонал в идеально белых одеждах, всегда вызывали во мне какой-то холодок внутри. До палаты меня проводили и сказали, что женщине, к которой я иду, осталось совсем недолго жить. Когда я спросил: «Есть ли какие-то ограничения по времени и предмету разговора?», врач в недоумении пожала плечами и ничего не ответила. Я зашёл. В нос ударил запах каких-то лекарств, отчего у меня засосало «под ложечкой».

- Здравствуйте, Марья Степановна!
- Здравствуй, Лёшенька! Проходи, садись возле меня.

- Как Вы себя чувствуете? – не зная с чего начать, спросил я.
- Мне бы хотелось ответить: «Не дождётесь!», но, видимо, тут не тот случай. Плохо мне, Лёша. Даже не физическая боль меня гнетёт, а душевная, - тут она посмотрела на меня и стала успокаивать, - ты не бойся, я плакать не буду, и винить тебя ни в чём не буду – не за что. Получилось всё так в моей жизни, что ты сегодня оказался самым близким мне человеком, с кем я могу перед смертью поговорить. Так уж вышло. И ты, пожалуйста, посиди, послушай меня, а я хоть выговорюсь напоследок, хорошо?
- Конечно, Марья Степановна, я слушаю Вас.

- Подай мне водички, а то что-то в горле пересохло.
Она попила, легла повыше и, глядя мне в глаза, начала:
-  Мне, Лёша, в жизни повезло два раза, - я сел поудобней, так как понял, что разговор будет долгим, - Первый раз повезло, когда жизнь меня свела с моей единственной, настоящей подругой. Такой подругой, что каждое расставание с ней, пусть на ночь, пусть даже на несколько часов, было для меня мукой. Мы могли с ней делиться всеми сокровенными тайнами и мыслями, мы могли просто молчать, но только, чтобы вдвоём. Родители мои, к большому нашему сожалению, были категорически против этой дружбы, и всячески препятствовали нашим встречам, потому что она была из неблагополучной семьи. Жили они в общежитии, которое находилось недалеко от нашего дома. Жили бедно, отец её зарабатывал хорошо, но, как это часто бывает, много пил. Работал он на стройке, и после работы, как закон, они выпивали. А мама моей подруги работала в школе уборщицей и зарабатывала мало. Так вот она, мама её, никогда не была против нашей дружбы, а наоборот, всячески поощряла наши встречи, но так длилось недолго, до тех пор, пока моя мама не пришла к маме моей подруги и не устроила скандал. Крика было много, и итогом стал полный запрет на дружбу с Ниной.  Я рыдала, умоляла, но ничего не помогало. Я возненавидела свою маму и попросту стала её игнорировать. Меня начали бить ремнём, хотя мне тогда уже было четырнадцать лет. Но это не помогало, и только накаляло обстановку в нашей семье. А мы с Ниной всё равно продолжали дружить – встречались на переменках в школе, во дворе, подальше от родительских глаз. Примерно через год, когда нами был успешно закончен восьмой класс, мы с Ниной встретились на пляже, у речки. На каникулах мы часто бегали купаться, где вместе весело проводили время. Нина в тот день выглядела растерянной, и мне пришлось её долго уговаривать, чтобы она рассказала, в чём дело. Наконец она согласилась. Дело оказалось в том, что она случайно узнала о тайных встречах её мамы с каким-то мужчиной. Попросту говоря, мама завела любовника. Я просто была ошарашена этой новостью, и долго не могла прийти в себя. Когда уже шли домой, она попросила меня помочь выследить, кто же это такой, и постараться его «отшить». Я, конечно, согласилась, и мы начали следить. Нина нарочно стала уходить надолго из дома, якобы по делам, а я в это время, тайком, подсматривала из соседнего дома. И вот однажды, я увидела, как мама Нины выбежала из подъезда и быстрым шагом направилась в сторону парка. Я забежала за Ниной, которая скрывалась в кафе за углом, и мы вместе побежали за ней. Парк был хорошо нам знаком, мы знали все уголки, в которых молодые парочки любили уединяться. В одно такое место и направлялась мама Нины. Добежав до густых кустарников, в глубине которых находилась лавочка, мы осторожно подкрались и, раздвинув аккуратно ветки, увидели, как мама Нины обнималась и целовалась с мужчиной, лицо которого мы не могли видеть, так как он стоял к нам спиной. Мы выжидали – что будет дальше. Когда они сели на лавочку, мы услышали, что мужчина говорил о том, что завтра уезжает в командировку, на три дня. Но вернётся через два дня и снимет гостиницу, где они проведут время с утра, до самого вечера. Они ещё долго обнимались и страстно целовались, а потом встали и собрались уходить. В этот момент мужчина повернулся, и мы с Нинкой обомлели – это был мой отец. У меня от неожиданности пошла из носа кровь. Нина стояла, и молча смотрела на меня, с презрением и ненавистью. Через несколько минут, когда родители разошлись в разные стороны, она повернулась и побежала вслед за матерью. Я побежала за отцом.
Дружба закончилась, и мы возненавидели друг друга. Обе семьи распались. Отец Нины, после скандала с рукоприкладством, уехал в другой город, бросил пить и завёл себе другую семью. Мой отец ушёл от нас, жил в общежитии, некоторое время ещё встречался с мамой Нины, но новой семьи не получилось. Он запил и через пять лет умер. Мама Нины, вышла замуж за военного, и живут они в хорошей квартире на набережной, возле речного вокзала.
- Вы хотите сказать, что ваша подруга Нина – это Нина Петровна, моя нынешняя тёща и мама моей жены Светы? А военный – Николай Васильевич, мой тесть?
- Да, Лёша, жизнь такая штука, что никогда не знаешь, что от неё ждать. Нина и я – бывшие лучшие подруги, а теперь, по очереди, стали твоими тёщами. Вот такая петрушка. Водички попить не хочешь?
Я попил, попила и Мария Степановна. Не дав мне осознать то, что мне уже сообщила, она продолжила:
- Второй раз, Лёша, мне повезло, когда я влюбилась. Это произошло поздно, когда мне было двадцать восемь лет. Он был старше меня на 14 лет, но для меня это не значило ровным счётом ничего. Мы поженились, у него это был второй брак, был ребёнок, девочка, но с прежней семьёй его ничего не связывало, и на нашей жизни никак не отражалось. Мы были счастливы. Он работал преподавателем в институте и хорошо зарабатывал. Через три года мы построили дом, купили машину, и у нас родилась девочка, Анечка, твоя бывшая жена. Он был без ума от дочки, я не могла нарадоваться, как у нас всё хорошо складывалось. Нам не были интересны большие, шумные компании, массовые гуляния. Мы очень хорошо жили без никого, в своей семье. Анечка росла, не зная проблем. У неё были лучшие игрушки, лучшие платья, лучшие сапожки. Мы отдыхали только за границей, в лучших отелях. Когда ей исполнилось шестнадцать, лет отец подарил ей безумно дорогие серёжки с бриллиантами, те, в которых она была на свадьбе. На восемнадцать лет мы подарили ей машину. Ну а в двадцать вы поженились, и мы подарили вам квартиру. Муж мой, Николай Сергеевич, в то время уже был ректором института. Ну, это ты уже знаешь. Я не знаю, что там у вас с Анечкой произошло, но когда вы развелись, она уехала в Англию с одноклассником, который её долгие годы добивался. Случилось это два года назад, после того, как ты женился на Свете. Она с нами практически не общалась, и даже на похороны Николая Сергеевича, в прошлом году, не приехала. Я, Лёша, даже не знаю ни её адреса, ни телефона. Всё о них и о внучке моей, твоей дочке Катеньке, узнаю от свекрови, слава Богу, наведывает меня иногда. Так вот, недавно у дочки Николая Сергеевича, от первого брака, родилась дочка. Мне позвонили и сказали, что я могу увидеть её. Я, конечно, согласилась и пришла в сквер, возле набережной. Там меня ждала пожилая женщина с коляской. Я подошла и поздоровалась. Женщина повернулась, и я увидела, что это Нина, моя лучшая подруга.
- Боже мой, Мария Степановна, я уже совсем запутался, - остановил её я, - Нина, Николай Сергеевич, Света, Аня, можете мне объяснить, что это всё значит?
- А значит это, Лёшенька, то, что ты муж двух родных сестёр. Сначала была Анечка, а теперь Светочка. Обе они от одного отца – покойного Николая Сергеевича. А тёщи твои, лучшие подруги Нина и Маша, тоже были по очереди женаты на одном мужике, и обе родили от него дочек. Теперь, понял?

Я молча переваривал информацию, а Мария Степановна решила попить воды. Вошла медсестра, дала каких-то таблеток, спросила, всё ли нормально, и ушла.
- Теперь ты понимаешь, что я не могла с этим уйти в мир иной?
- Понимаю!
- Ни черта ты не понимаешь! – вдруг выпалила она, - Ты пойми, что судьбы наши настолько переплетаются, что я боялась, как бы у наших внучек не произошло что-то подобное. Мало того, что у твоей с Анечкой дочке Катеньке и твоей со Светой дочки Наденьки один и тот же отец, так у них мамы – родные сёстры. И ты должен это знать. Вот, возьми, это телефон моей свекрови, Татьяны Андреевны, матери нового мужа Ани. Она поддерживает с ними связь. Вдруг пригодится?
Помолчали, каждый думал о своём, но по лицу Марии Степановны было видно, что она довольна, хотя сильно устала.
- Иди, Лёша, и не поминай лихом, если что. Будь счастлив. И если придётся свидеться с Анечкой моей, передай, что мне в жизни повезло и в третий раз - тогда, когда Бог дал такое счастье – родить её. Хорошая она у меня девочка. Это мы с Колей разбаловали её, вот теперь и расплачиваемся. Прощай, иди с Богом!

глава вторая

Я вышел, на улице было темно и сыро. На душе было скверно. Пока шёл домой не мог определиться – говорить всё это Светлане, или нет. Когда подошёл к подъезду, вспомнил о бумажке, которую держал в руке. Посмотрев на номер телефона, понял – надо звонить.

- Добрый вечер, Татьяна Андреевна!
- Здравствуйте, - ответили мне, - кто это?
- Это Алексей, первый муж Ани, вашей невестки, но вы не подумайте ничего, я совсем по другому поводу. Мы не могли бы встретиться сейчас?
- Ну, во-первых, уже поздно, а во-вторых, я не знаю, какие у нас с Вами могут быть разговоры.
- Татьяна Андреевна, я хочу поговорить о Марье Степановне. Вы же знаете, она при смерти, и я только что от неё.
- Хорошо, ответили мне, - приходите к нам, мы живём в четырнадцатом доме, квартира семнадцать.
- Улица какая, Татьяна Андреевна, улица?

- Ах, да, улица Жукова!
- Хорошо, через двадцать минут я буду у Вас.
Пришлось ехать на такси, так как это было в другом конце города. Добрался без опозданий, и через несколько минут мы уже сидели на кухне с приятной, немолодой женщиной.
- Я Вас слушаю, молодой человек.
- Вы знаете, Татьяна Андреевна, я пришёл к Вам с просьбой! Я увидел, в каком состоянии Мария Степановна, понял, насколько она одинока, и хочу в этой связи попросить Вас уговорить Аню приехать срочно к ней, повидаться перед смертью. Вы же знаете – у неё никого нет, с Аней они почему-то не общаются, но может она не знает в каком состоянии её мать?
- Знает! Я буквально вчера говорила с ней и всё передала.
- И?

- И ничего! Просто выслушала и всё!
- Но ведь не по-человечески всё это!

- Согласна, но что я могу сделать?
- Вы можете позвонить им, попросить её к телефону, а потом дать мне трубку. Уверяю Вас, я буду её просить только о приезде к матери.
- А вы дадите мне честное слово, что не будет никаких вопросов о Вашем ребёнке.
- Если Вы настаиваете, то обещаю!

- Настаиваю! Хорошо, сейчас попробуем.
Она взяла телефон, надела очки, и стала набирать.

- Игорь, здравствуй, сынок! Как Вы там?

«Ситуация осложнилась – муж дома» - подумал я.
- Поужинали уже? Ну, молодцы. Как погода? – продолжала «запудривать мозги» мать сыну, - Хорошо! А как Анечка? Дай ей трубку, хочу переговорить с ней.
Она моргнула мне обоими глазами и дала знак, чтобы я готовился к разговору.
- Анечка, здравствуй! У Вас всё нормально? Да, а вот у нас не совсем, - тут она резко передала мне трубку.
- Аня, привет, это Алексей. Только спокойно, хорошо? Я буду тебе говорить, а ты слушай и не подавай виду. Я только что от твоей мамы. Она в крайне тяжёлом состоянии в больнице. Врачи говорят, что от двух дней до недели – больше не протянет. Надо, чтобы ты срочно прилетела. Не бери грех на душу – ты дочь, она любит тебя безумно, забудь всё и прилетай. Я посторонний человек, но ей напоследок больше не с кем было поговорить, и она попросила меня прийти. Я не думаю, что кому-то не Земле хотелось бы так умирать. Не дай случиться непоправимому, когда за наши грехи будут отвечать наши дети. Прилетишь, обязательно свяжись со мной – у меня для тебя есть очень хорошая новость, я серьёзно! Всё, пока! – и я отдал трубку Татьяне Андреевне.

- Анечка, если хочешь, дай мне Игоря, и я всё устрою и уговорю его. Не надо? Ну, как знаешь, до свидания!

Разговор был окончен  Мы сидели и смотрели друг на друга в недоумении.
- Да, - прервала молчание она, - вот ведь жизнь какая изменчивая. Я ведь Марию Степановну знаю давно, ещё по институту, где мы работали с её мужем. Какая эффектная женщина была! Всегда одета с шиком, драгоценности носила какие! А любили как они друг друга – мы все просто поражались, с какой нежностью они общались между собой. И вот тебе итог - муж умер, дочка плюнула на мать, а ей бедной и поговорить-то не с кем, не говоря о том, чтобы кто-то наведал и покормил, кошмар! Не дай Бог!
- До свидания, Татьяна Андреевна, - я направился к выходу, - Вы уж заходите к ней, да и я тоже постараюсь.

Домой добрался поздно. Жене обо всём не рассказал, объяснил, что просто человеку нужно было выговориться, вот я сидел и слушал, как просила. На следующий день, в обеденный перерыв, смотался на рынок и купил фруктов. После работы занёс Марии Степановне. Никогда я не видел её такой счастливой. Долго не засиживался, хотя она ловила каждое моё слово и пристально смотрела мне в глаза, пытаясь в них что-то прочитать. Мне показалось, что ей это удалось. Она увидела в них для себя надежду. И с этой надеждой осталась лежать счастливая и умиротворённая.

глава третья
На следующий день её не стало. Мы с Татьяной Андреевной тут же организовали похороны, и всё что полагалось для этого. Хоронить решили на следующий день. Народу собралось совсем немного – десять человек. Гроб одиноко стоял возле подъезда. Даже поплакать по умершей было некому. Тело погрузили в катафалк, и мы поехали на кладбище. Возле могилки мы с Татьяной Андреевной сказали по нескольку фраз об умершей. Говорили для себя, так как больше никого не было – соседи и знакомые не захотели ехать на захоронение. Постояли немного, и я махнул рабочим, чтобы забивали крышку и опускали тело.

- Стойте! – раздался пронзительный крик сзади.
Мы обернулись. Это была она, Аня. Она подбежала и упала на колени, прямо на свежевырытую землю. Упав лицом на грудь матери, она рыдала так, что не могли сдержаться и мы. Я жестом попросил рабочих отойти и перекурить. Аня лежала, и тело её содрогалось от рыданий. Как часто мы жалеем о чём-то, когда уже поздно, и ничего невозможно изменить. Всё, что накопилось в её избалованной душе, вырывалось наружу.
- Анечка, поднимайся, нужно предать тело земле, - Татьяна Андреевна начала поднимать её и отряхивать.

Рабочие забили крышку и опустили гроб. Кинув по три горсти земли, мы, молча, наблюдали, как быстро его закапывали люди, для которых это была лишь только работа.

Затем подошли к машине и поехали все вместе по направлению к городу. Стеклянные глаза Ани не выражали ничего. Татьяна Андреевна тихо спросила:

- Лёша, ты, наверно, сначала нас завези, а потом тебя завезут, хорошо?

- Татьяна Андреевна, Аня, я прошу вас меня послушать. Мария Степановна перед смертью открыла мне одну тайну, которую хотела рассказать тебе, Аня, но видно чувствовала, что может не дождаться. У неё не было выбора, и она открылась мне. Я хочу вам об этом рассказать.
Обе женщины насторожились.
- Это не займёт много времени, нам нужно будет только подняться на второй этаж, и там вы всё узнаете.
Я назвал водителю свой адрес, и через десять минут мы уже стояли перед дверью моей квартиры. Дверь открыла моя жена, Света.
- Ты зачем нас сюда привёз? - резко повернувшись ко мне, с ненавистью прохрипела Аня, - ты в своём уме? Или ты считаешь, что это как раз то время, чтобы знакомить меня со своей новой женой?
Татьяна Андреевна в ужасе закрыла лицо руками и запричитала.

- Спокойно, - громко, чуть ли не приказывая, прокричал я, - Слушайте все! Ты Света и ты Аня являетесь родными сёстрами. Твоя мама, Аня, родила ребёнка от Николая Сергеевича, который потом стал мужем мамы Светы, и она тоже родила девочку. Всё это перед смертью Мария Степановна и рассказала, не дождавшись Аню, - быстро выпалил я.
Я выдохнул, все остолбенели. Только глаза девочек разглядывали друг друга, как бы пытаясь понять, может ли быть такое.
- Может, зайдём на минуту? - предложил я, - А то как то не по-людски.

-  Ты точно не врёшь? – Аня сверлила глазами меня.

- Вот вам крест, - я перекрестился, - Я не до такой степени сошёл с ума, чтобы в такой день навешивать на себя смертные грехи. Смелее, заходите и давайте решим, когда и где встретимся, чтобы спокойно всё обсудить. Я вам полностью передам наш разговор, со всеми деталями.

- Давайте завтра, в двенадцать, встретимся на кладбище у могилки Марии Степановны, а потом зайдём на могилу Николая Сергеевича. После поедем к нам, или к вам, там решим.
- Хорошо, ответил я за всех, - так как у девчонок пропал дар речи. На том и расстались.