Весна на Кубани

Надеюсь, что на этот раз настоящая. Не какие-нибудь февральские «окна», когда, вдруг, ни с того ни с сего, плюс двадцать. А на следующий день минус три. Почки на деревья вот-вот лопнут, и тогда заметёт по улицам моего родного Краснодара метель. Но не из холодных снежинок, а из тёплых бледно-кремовых лепестков абрикоса и жердёлы.

Сижу на лавочке возле маленького литературного музея. До боли люблю это место. А всё потому, что когда-то жил рядом. Бабушка рассказывала, что отец, прихрамывая (даже спустя девять лет после окончания страшной войны раненая нога давала о себе знать), нёс вякающий комочек, то бишь, меня, на руках. Целых восемь кварталов от роддома. Во дворе соседней пятиэтажки я постигал свои первые мальчишеские университеты. Ребята постарше уже ходили в ФЗУ (Фабрично-заводское училище) или в школу рабочей молодёжи. От их спецовок приятно пахло машинным маслом и соляркой. Играли в Пожар, на самые настоящие деньги. Монетки клались одна на другую, образовывая столбик. Его разбивали свинцовой битой (вызывали пожар), а затем его тушили. Битой стучали по краю монеты, стараясь её перевернуть. Если удавалось, то деньга по праву — твоя. А мы, мелочь пузатая, наблюдали, хлюпали носами и жутко завидовали. Наши просьбы дать денюшку для игры заканчивались одинаково, то есть материнским подзатыльником.

«Ишь, чего удумали. В азартные игры потом и кровью заработанные спускать. Хочешь денег? Бери. И ступай быстренько за керосином. У меня примус вот-вот потухнет. Чем батю твого кормить буду? И чтобы одна нога здесь, а другая там. Иначе отцу вечером всё расскажу. Он тебе от себя ещё леща добавит!».

Почему мне от уставшего отца достанется рыба, было не понятно, но интонацию материнского голоса я начал понимать с самого «пупенка». А посему хватал бидон и мчался на звук гудящего рожка. Таким нехитрым способом продавец горючего созывал к себе покупателей, разъезжая по району на бричке.

***
Наши отцы были мужчинами суровыми, но понятливыми. Посовещавшись, они придумали для нас «Детский пожар». Монетки заменили на крышечки от пивных бутылок. (Хмельной напиток в жестяных банках появится у нас в стране лет через сорок). Стояли рядом и смотрели, чтобы орудуя тяжеленным слесарным молотком, пацанята, ненароком, не тюкнули себя по пальцу. Частенько случалось и таковое. Ор пресекался на корню. — «Мужик ты ли нет! Терпи и мотай на ус. Стучать надо по краю крышечки, чтобы, значит, края, которые загибаешь, ровненькие были. А у тебя не монетка получается, а этот, как его, прямоугольник или кривоугольник. Давай сын, старайся. В жизни, старик, всё пригодится! Мотай себе на ус!» –

Мы с ребятами дружно крутили головами, ища старика. И смотрели друг на дружку. Но признаков усов не наблюдалось ни у одного из нас. Взрослые пацаны посмеивались над самопальными денюшками, но тоже внесли в правила игры свою лепту. Постановили, что простая белая крышечка — это копейка. Если жёлтая, то её номинал уже гривенник. То бишь, десять крышечек. А от воды с мудрёным словом «Нарзан» стоит целых пятьдесят. А ежели у кого вдруг отыщется крышка от импортного напитка, то такая одна будет стоить целых сто нашенских. Но это вряд ли. Разноцветные только в кино и бывают.

***
Спустя пару месяцев во дворе уже были ассы «Детского Пожара». У удальцов, по их словам, были заговоренные камни. (Свинчатки, те самые биты из мягкого металла, понятное дело, нам никто не давал!) Именно такие камни всегда летели точно в цель, вызывая пожар. И с их помощью вихрастый счастливчик становился богаче на пять, а если сильно повезёт, то и на целых десять крышечек.

***
Догадайтесь с трёх раз, кто в нашем двое был самым главным неудачником-неумехой. Правильно — ваш покорный слуга. Сколько я камней перепробовал. И на берегу реки собирал. И на соседнюю стройку бегал. Даже смолой их обмазывал, чтобы лучше к крышечкам прилипали. Всё бестолку. И с правой руки кидал, и с левой. Без разницы. Мои каменные биты всегда летели не туда. Пожара не было. И даже когда до меня доходила очередь стучать по крышечкам, загнутые кругляшки упорно не желали переворачиваться. Наконец наступил тот «ужасный» день, когда в нашем доме не нашлось ни единой крышечки. На мои мольбы: «Мама дай копеечку на Ситро. Пить дюже хочется», последовал мгновенный ответ: — «Во дворе кран имеется. Пей, хоть залейся».

Только бабушка всегда входила в моё положение. Но она приезжала в гости исключительно по воскресеньям, да и то не всегда. Значит, до выходного мне остаётся одно. Стоять. Смотреть или бегать за камушком для удачливого игрока, в надежде на то, что тот от щедрот своих, милостиво подарит одни-два заветных кругляшка.

***
Мир не без добрых людей. Проверенно. Скажу вам больше, в нём даже случаются чудеса. Вот таким чудом была наша соседка тётя Клава. Своих детей у неё не было. Но вся детвора любила и ждала её больше чем деда Мороза. Ибо этот невидимый дед появляется исключительно под Новый год, да и то ночью. Так что дождаться его и увидеть хоть одним глазком мочи не было никакой. А тётя Клава вот она. Совершенно живая, улыбающаяся с кульком конфет-подушечек. Каждого угостит. По голове погладит, как маленького.

— Идём со мной.- Тётя Клава взяла меня за руку.- Не могу смотреть на твои страдания. Сделаю из тебя Креза. Все пацаны будут тебе завидовать.

— А мамка не заругает? — Для вида поинтересовался я. Прекрасно понимая, что не пойти с тётей Клавой совершенно невозможно. Кто такой Крез я тогда, понятное дело, не знал. Но быть им уже хотел. И уж точно без кулёчка конфет я назад не вернусь. Иначе и быть не может.

Оказалось, что может. Конфетами в тот раз меня не одарили. Благодетельница повела на соседнюю улицу. Там располагался ларёк «Пиво-воды». Завела за него и открыла деревянный ящик.

Вот скажите, только честно. Вам, хоть раз в жизни доводилось видеть клад? А мне несказанно повезло. Ящик был доверху забит крышечки. В основном, конечно, простыми белыми, но попадались и жёлтые и даже со странной надписью «Нарзан».
— Бери сколько хочешь. Всё это твоё! — Тетю Клаву кто-то окликнул и она растворилась в папиросном дыме и шуме нетрезвых голосов.

— Выбирать или брать все подряд? Пока меня не оттащили от клада.- Пронеслось у меня в голове.- Беру подряд. Дома буду молотком обрабатывать, тогда и рассортирую. Вот только куда складывать? Ни сумки, ни хотя бы фанерного посылочного ящика у меня с собой не было. Постояв с минуту, я решил, что можно и за пазуху. Поцарапаюсь маленько. Не беда. Зато отныне я действительно этот, как его? Вспомнил — Крез. Скорее всего, этот неведомый дядечка работает на крышечной фабрике. Вечером обязательно у папы спрошу. Он-то наверняка с Крезом знаком. А может быть даже в одном цеху с ним работает.

За шиворот полетело сильно пахнущие пивом металлическое счастье.

***
Домой шёл обеими руками поддерживая спадающие штаны. Не дай бог, растерять по дороге бесценный клад. — Надо, как можно скорее сделать домашнее задание и за работу. Вот пацаны ахнут. Сразу «Нарзана» на простые менять не стану. Пусть полежит про запас. И ещё выменяю у Витьки его заговоренный камушек. Сдаётся мне, за сто крышечек отдаст. Не устоит.

***
— Мама! Посмотри, что у меня есть! Я теперь богаче всех во дворе. Я знаешь кто? Я дяденька Крез! Вот кто.

Но мама, моя любимая и самая лучшая на свете только всплеснула руками и тихо заплакала. — Рубаха. Единственная. Белая. В чём завтра в школу пойдёшь?

***
Простое хозяйское мыло, несмотря на все мамины старания, не справилось с жёлтыми пивными пятнами. В школе одноклассники пытались дразнить пятнистой гиеной. Но, в отличие от «Пожара», в драке за кочегаркой, равных мне в соответствующей весовой категории, не наблюдалось. Товарищи быстренько привыкли к моей, мягко скажем, не слишком белой рубахе. Учителя принюхивались, шептались между собой. Ребёнок, по всему видать, из неблагополучной семьи. Но оценки ставили исключительно по заслугам, невзирая на непрезентабельный внешний вид.

***
Прошли годы. Однажды я показал своему «потомку» игру в «Пожар». Дал с великим трудом раздобытые крышечки и молоток. Спустя полчаса сынуля вернул всё в неизменном виде. — Я погуглил и никакого «Пожара» в инете не нашёл. Значит, его не существует. И ты всё это выдумал. С тебя станется. Ты же у нас — писатель.