Кромешная тьма тирании Грозного нависла над Русью. Личная гвардия царя, опричники, носились по царству-государству, сея смерть и разрушения. Народ так и произвал их - кромешники.
Вся в пожарах полыхала подожжённая опричниками Тверь. Лежали, едва ли не в руинах, разгромленные ими Псков, Торжок, Клин, Валдай и другие русские города. Запруженная телами новгородцев: женщин, детей, стариков, взбухла от крови река Волхов. Заподозрив бывшие вольные города России в намерении отложиться от Москвы, навязавшей им в прошлом огнём и мечом свою волю, Грозный решил "замирить" их неслыханной по своим масштабам жестокостью.
Убийственная тишина опустилась на Русь. Оставшимся в живых как будто вырезали языки, что было популярным тогда методом расправы. Вырывали языки даже колоколам, этим вестникам народного бедствия. Площадь в Москве, где чинились расправы, напоминала во время казней поверхность громадной кухонной плиты. В сковородах и котлах  колоссального размера, расставленных по всему периметру площади, жарили и варили живьём людей, отрезали от орущей и агонизирующей жертвы по кусочку мясо, распиливали "по суставчикам", сажали на кол, обливали попеременно то кипятком, то ледяной водой, сжигали, рубили головы,  выкалывали глаза.
Выразительно и страшно об этом у Пушкина:

И вся Москва покойно спит,
Забыв волнение боязни.
А площадь в сумраке ночном
Стоит, полна вчерашней казни.
Мучений свежий след кругом:
Где труп, разрубленный с размаха,
Где столп, где вилы; там котлы,
Остывшей полные смолы,
Здесь опрокинутая плаха;
Торчат железные зубцы,
С костями груды пепла тлеют,
На кольях, скорчась, мертвецы
Оцепенелые чернеют... *

В такую вот Московию, как называли в то время на западе Русь, и въехал летом 1570 года авантюрист, врач, астролог и к тому же, как это выяснилось позднее, непревзойдённый специалист по составлению ядов Элизиус  Бомелиус, названный в Московии на более привычный для русского слуха лад Елисеем Бомелеем.
Что думал он, трясясь в карете возвращавшегося из Англии русского посла. Должно быть, непрестанно озирался на бредущих по дорогам нищих. Глотал, морщась от досады, проникавший в карету запах дыма, смрада и тления. Ему было жаль себя. До слёз. Судьба вынудила его искать спасение среди этих "скифов", один вид которых должен был бы побудить любого бежать отсюда без оглядки.  Если бы ведал он о том, что писал, уже побывавший до него в Московии другой чужеземец Франческо де Колло: "Иноземцам с умом и дарованьем легче въехать в Россию, нежели выехать из неё". Впрочем, так уж распорядилась фортуна Бомелея, не оставив ему особого выбора.
На личности этого авантюриста, чьё имя мелькает едва ли не во всех опусах о Грозном, стоит остановиться. Уж очень он был колоритной фигурой. Родился он в Вестфалии (Германия). Науки, однако, поехал осваивать на чужбину, в Англию. Учился медицине в Кембридже, по окончанию которого получил докторскую степень. Медициной не исчерпывались интересы Бомелея. Брал он также уроки алхимии, среди прочего изучая дотошно как приёмы составления ядов, так и рецепты целительных снадобий из трав. Энциклопедист на свой манер, он интересовался всем. Кроме удовлетворённого любопытства, знания приносили также доходы, сулили интересные знакомства и связи. В эти же годы Бомелей серьёзно берётся за изучение астрологии. Он на всю жизнь запомнил слова Тихо Браге, автора популярной в то время книги по астрологии: "В человеке заключена частица эфира, и этим он связан со звёздами". В этих словах Браге была, по мнению Бомелея, заключена сама квинтэссенция астрологии. Ведь по этой формуле, небо – это настоящая книга человеческих судеб. Надо было  просто научиться её читать. Бомелей становится со временем одним из самых известных в Лондоне астрологов. От клиентов нет отбоя. Денег, что называется, куры не клюют.
Но у славы есть, как известно, и обратная сторона медали. Скромный астролог, в то не очень расположенное к астрологам время, затерялся бы среди своих собратьев по ремеслу. Выделившись из рядовых астрологов Бомелей обратил, в конце концов, на себя внимание владык англиканской церкви, в глазах которых астрология была отнесена к числу ложных учений, проще говоря, к ереси. Бомелея обвиняют в колдовстве. По приказу лондонского архиепископа его арестовывают и бросают в королевскую темницу, где обходятся с ним, мягко говоря, невежливо. Но Бомелею, можно сказать, повезло на этом этапе. Произойди это во Франции или в Испании, и всё бы кончилось для него жестокими пытками и, возможно, даже костром. Английские блюстители церковных канонов не были всё же так свирепы по отношению к еретикам, как их братья во Христе - католики, и готовы были отпустить астролога на все четыре стороны при условии, что он навсегда покинет пределы английского королевства.
В это время в Лондоне оказывается посланник царя - Савин. Быть посланником в те времена было почётным, но также тягостным, рискованным и, что немаловажно, отнюдь не прибыльным делом. Грозный был скуп и прижимист, а поездки дорогостоящим, если не сказать, разорительным мероприятием. По этой причине царский дипломат вынужденно превращался в купца. Для того, чтобы окупить поездку, корабль, на котором плыл Савин, набили по его распоряжению предназначенными для его "личного прибытку" товарами: меховыми шкурками, бочонками с мёдом и икрой, кожей, воском, всем, что только могла тогда предложить англичанам Русь. В ожидании  аудиенции с королевой Англии Елизаветой, Савин занимался сбытом привезенных вещей, проводя со слугами время на ярмарках, в магазинах, складах, посещая знатных и влиятельных вельмож.
Помимо чисто дипломатических поручений, Грозный, видимо, дал Савину задание найти англичанина, сведущего во врачевании и других полезных науках и перемануть его к нему на службу. Кто-то намекнул Савину о томящемуся в тюрьме Бомелее. Савин сообразил, что обстоятельства не позволят Бомелею особенно артачиться и дело будет сделано без особых затруднений. Измученный тюрьмой Бомелей и впрямь оказался весьма сговорчив, полагая, очевидно, что загадочная Московия всё же лучшая участь, чем скупой тюремный обед в соседстве с вечно снующими по камере крысами.
В Москве Бомелей, как пишет историк Валишевский "приобрёл в короткое время большое состояние и дурную славу". Состояние он переправил потихоньку в родную Вестфалию. Что же касается славы, то как некогда в Лондоне, она, в конечном итоге, обернулась несчастьем. Правда, в Лондоне всё кончилось для него темницей, а вот в России...
Лекарь и астролог Бомелей сделал много для того, чтобы втереться в доверие к Грозному, играя на болезненной подозрительности царя и его суеверии, спекулируя на склонности царя к мистике, равно как и на его жестокости. Он рассказывал Грозному о тайнах звёздной науки, о полезных и вредных свойствах драгоценных камней, о магните и других чудесах природы. Любознательный Иван (по мнению многих современников один из самых начитанных на Руси людей) оказался способным учеником.
Уже на склоне лет, незадолго до смерти, Грозный поразил англичанина Горсея знаниями, которые он, наверняка, почерпнул когда-то у Бомелея. Именно Горсею мы обязаны этой чуть ли не стенографически точной записью лекции Ивана Грозного о свойствах магнита и драгоценных камней, который он дал однажды в кругу гостей, в числе которых оказался и Горсей.
"Магнит, как вы все знаете, имеет великое свойство, – сказал царь. – Без него нельзя плавать по морям, окружающим землю, без него нельзя узнать ни стороны, ни пределы света". "Он приказал слугам, – пишет далее Горсей, –принести цепочку булавок и, притрагиваясь к ним магнитом, подвесил их одну на другую. "Вот прекрасный коралл и прекрасная бирюза, – обратил он внимание своих слушателей на камни. – Возьмите их в руку, их природный цвет ярок, а теперь положите их на мою руку. Я отравлен болезнью, вы видите, они показывают своё свойство изменением цвета из чистого –  в тусклый, они предсказывают мою смерть. Принесите мне мой царский жезл, сделанный из рога единорога, с великолепными алмазами, рубинами, сапфирами, изумрудами и другими драгоценными камнями. Найдите мне несколько пауков". Он приказал своему лекарю Иоанну Айлофу обвести на столе круг. Пуская в этот круг пауков, он видел, как некоторые из них убегали, другие подыхали. "Слишком поздно. Жезл больше не в состоянии уберечь меня. Взгляните на эти драгоценные камни. Этот алмаз - самый дорогой из всех и редкостный по происхождению. Я никогда не пленялся им, он укрощает гнев и сластолюбие и сохраняет воздержание и целомудрие. Маленькая его частица, стёртая в порошок, может отравить в питье не только человека, но даже лошадь". Затем он указал на рубин. "О! Этот наиболее пригоден для сердца, мозга, силы и памяти человека, очищает сгущённую и испорченную кровь".
Бомелей был при Грозном врачом, астрологом, прорицателем, толкователем снов и изготовителем ядов. Поскольку врачей у Грозного, помимо Бомелея, было четверо, кстати, тоже выписанных из Англии, то царь стал всё чаще использовать Бомелея в качестве специалиста по ядам, решив, что врачей и без Бомелея,  вокруг него более, чем достаточно. Яды готовились для впавших в немилость бывших фаворитов. Причём, для потехи царя-садиста, Бомелей изготовлял их разной силы, да такие, которые убивали сразу или через несколько часов или, обрекая несчастную жертву на длительную агонию, в течение дня. Иностранцы Таубе и Крузе, служившие одно время в опричной армии Грозного, пишут в своих воспоминаниях: "Царь давал письменные инструкции лекарю (Бомелею) о том, как быстро должен сработать яд в том или ином случае". Больше ста неугодных Грозному приближённых стали жертвами ядов, приготовленных по рецептам Бомелея.
Как астролог Бомелей занимался также составлением гороскопов для царя. В один из таких моментов ему удалось буквально загипнотизировать  Грозного идеей сделать брачное предложение английской королеве Елизавете. По его гороскопам выходило, что браку царя с королевой благоприятствуют звёзды. (Подробней о сватовстве Грозного к Елизавете читайте в статье "Английский король" Иван Грозный").
Бомелей становится важной персоной при Грозном. Его благосклонности и внимания ищут теперь все: от чинных думных бояр до английских и голландских купцов, вечно соперничавших друг с другом в борьбе за привилегии в торговле и выгодные заказы. В роскошных палатах, где живёт Бомелей, специальное место отведено для взяток ему. Одолжения Бомелея стоили баснословно дорого. Ведь он был близок к самому царю. Как выяснилось, опасно близок. В конце концов, он оказался в центре интриг, которые плели вокруг Грозного царские вельможи. Это и погубило Бомелея. Вчерашний фаворит, он всё больше запутывался в сетях этих интриг и стал вызывать подозрение у Грозного.
Пошатнувшимся авторитетом Бомелея немедленно воспользовались его враги. Они сделали всё, чтобы должным образом усилить к нему недоверие царя. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, чем это обычно заканчивается, Бомелей решает бежать из России. Запасшись подорожной на имя слуги, и зашив в подкладках камзола золотые монеты, он, что называется, ударяется в бега. Царь отдаёт приказ, во что бы то ни стало поймать беглеца. Настигают его в Пскове. Ограбленного до нитки и сломленного духом Бомелея доставляют в кандалах в Москву –  перед светлые очи царя.
О том, что сделал с Бомелеем Иван Грозный нам известно из воспоминаний уже упомянутого англичанина Горсея. Вот что пишет он о последних днях Бомелея: "Его руки и ноги были (на дыбе) вывернуты из суставов, Спина и тело изрезаны проволочным кнутом. Царь прислал сказать, что его зажарят живьём, Его сняли с дыбы и привязали к деревянному шесту или вертелу, выпустили из него кровь и подожгли. Его жарили до тех пор, пока в нём, казалось, не осталось никаких признаков жизни, затем бросили в сани и провезли через Кремль. Я находился среди многих, прибежавших взглянуть на него, он открыл глаза, произнося имя Бога, затем его бросили в темницу, где он и умер". Так пишет Горсей о Бомелее, добавляя, что "он жил в большой милости у царя и в пышности. Искусный математик, он был порочным человеком, виновником многих несчастий. Большинство бояр были рады его падению, так как он знал о них слишком много".
Так закончил свой жизненный путь тот, кому суждено было родиться в Германии, жить в шекспировской Англии и быть замученным Грозным в России. Составляя звёздные гороскопы для других, он, похоже, забыл составить гороскоп для самого себя. Большая оплошность со стороны Бомелея. Впрочем, древняя мудрость не зря гласит: "Неисповедимы пути господни".
*Вот как сцену одной из расправ Ивана Грозного описывает ИЕРОНИМ ГРАЛЬ, автор книги "Иван Михайлов Висковатый". Висковатый был выдающимся русским дипломатом того времени, возглавлял Посольский приказ, т.е. ведал всеми иностранными делами. Осмелился возражать Грозному. Впал в немилость, он  был обвинён в измене и казнён. Граль называет его печатником, так как Висковатый был хранителем царской печати.
"Первым в списке был печатник Висковатый, который обвинялся в тройной измене: в тайном сговоре с польским королём о передаче ему Новгорода и Пскова, в побуждении турецкого султана пойти на Казань и Астрахань и в подстрекательстве крымского хана к набегу на Москву. Чтение каждого из обвинений дъяк подчёркивал тремя ударами плети по голове осуждённого. Перед лицом неизбежной смерти Висковатый проявил незаурядную силу духа. Он категорически отрицал все обвинения, и ссылаясь на свои заслуги и многолетнюю верную службу, сказал монарху, что их рассудит Божий суд. Предложение признаться в измене и молить о прощении он гордо отверг, назвал монарха тираном, а его приближённых  – подлецами и преступниками, осуждёнными на вечные муки.
 Тогда раздетого сановника привязали к сбитым накрест брёвнам...начальник опричников подошёл к печатнику и отрубил ему нос, а вслед за ним по очереди подходили другие палачи, постепенно разрубая тело приговорённого. Муки жертвы сократил  подьячий Иван Реутов, который желая отличиться в глазах царя, ударом ножа отсёк гениталии у казнимого. Однако его усердие не было оценено, ибо Иван IV, подозревая его в желании оказать милосердие, повелел ему тотчас съесть "трофей". Эта жуткая сцена стала лишь прелюдией к жестокой резне, очередной жертвой которой стал казначей Фуников. Он также не признал себя виновным, но на его уверения в верности, царь ответил, что его вину достаточно подтверждает сотрудничество и дружба с Висковатым. Палачи замучили сановника, поливая его попеременно кипятком и ледяной водой".

В сковородах и котлах, расставленных по всему периметру площади, жарили и варили живьём людей, отрезали от орущей и агонизирующей жертвы по кусочку мясо, распиливали "по суставчикам", сажали на кол, обливали, попеременно, то кипятком, то ледяной водой, сжигали, рубили головы,  выкалывали глаза.
Выразительно и страшно об этом у Пушкина:

И вся Москва покойно спит,
Забыв волнение боязни.
А площадь в сумраке ночном
Стоит, полна вчерашней казни.
Мучений свежий след кругом:
Где труп, разрубленный с размаха,
Где столп, где вилы; там котлы,
Остывшей полные смолы,
Здесь опрокинутая плаха;
Торчат железные зубцы,
С костями груды пепла тлеют,
На кольях, скорчась, мертвецы
 Оцепенелые чернеют... *

В такую вот Московию, как называли в то время на западе Русь, и въехал летом 1570 года авантюрист, врач, астролог и к тому же, как это выяснилось позднее, непревзойдённый специалист по составлению ядов Элизиус Бомелиус, названный в Московии на более привычный для русского слуха лад Елисеем Бомелеем.
Что думал он, трясясь в карете возвращавшегося из Англии русского посла. Должно быть, непрестанно озирался на бредущих по дорогам нищих. Глотал, морщась от досады, проникавший в карету запах дыма, смрада и тления. Ему было жаль себя. До слёз. Судьба вынудила его искать спасение среди этих "скифов", один вид которых должен был бы побудить любого бежать отсюда без оглядки.  Если бы ведал он о том, что писал, уже побывавший до него в Московии другой чужеземец Франческо де Колло: "Иноземцам с умом и дарованьем легче въехать в Россию, нежели выехать из неё". Впрочем, так уж распорядилась фортуна Бомелея, не оставив ему особого выбора.
На личности этого авантюриста, чьё имя мелькает едва ли не во всех опусах о Грозном, стоит остановиться. Уж очень он был колоритной фигурой. Родился он в Вестфалии (Германия). Науки, однако, поехал осваивать на чужбину, в Англию. Учился медицине в Кембридже, по окончанию которого получил докторскую степень. Медициной не исчерпывались интересы Бомелея. Брал он также уроки алхимии, среди прочего изучая дотошно как приёмы составления ядов, так и рецепты целительных снадобий из трав. Энциклопедист, Будучи своеобразным, он интересовался всем. Кроме удовлетворённого любопытства, знания приносили также доходы, сулили интересные знакомства и связи. В эти же годы Бомелей серьёзно берётся за изучение астрологии. Он на всю жизнь запомнил слова Тихо Браге, автора популярной в то время книги по астрологии: "В человеке заключена частица эфира, и этим он связан со звёздами". В этих словах Браге была, по мнению Бомелея, заключена сама квинтэссенция астрологии. Ведь по этой формуле, небо – это настоящая книга человеческих судеб. Надо просто –  научиться её читать. Бомелей становится со временем одним из самых известных в Лондоне астрологов. От клиентов нет отбоя. Денег, что называется, куры не клюют.
Но у славы есть, как известно, и обратная сторона медали. Скромный астролог, в то, не очень расположенное к астрологам время, затерялся бы среди своих собратьев по ремеслу. Выделившись из рядовых астрологов, Бомелей обратил, в конце концов, внимание владык англиканской церкви, в глазах которых астрология была отнесена к числу ложных учений, проще говоря, к ереси. Бомелея обвиняют в колдовстве. По приказу лондонского архиепископа его арестовывают и бросают в королевскую темницу, где обходятся с ним, мягко говоря, невежливо. Но Бомелею, можно сказать, повезло на этом этапе. Произойди это во Франции или в Испании, и всё бы кончилось для него жестокими пытками и, возможно, даже костром. Английские блюстители церковных канонов не были всё же так свирепы по отношению к еретикам, как их братья во Христе - католики, и готовы были отпустить астролога на все четыре стороны при условии, что он навсегда покинет пределы английского королевства.
В это время в Лондоне оказывается посланник царя - Савин. Быть посланником в те времена было почётным, но также тягостным, рискованным и, что немаловажно, отнюдь не прибыльным делом. Грозный был скуп и прижимист, а поездки дорогостоящим, если не сказать, разорительным мероприятием. По этой причине царский дипломат вынужденно превращался в купца. Для того, чтобы окупить поездку, корабль, на котором плыл Савин, набили по его распоряжению предназначенными для его "личного прибытку" товарами: меховыми шкурками, бочонками с мёдом и икрой, кожей, воском, всем, что только могла тогда предложить англичанам Русь. В ожидании аудиенции с королевой Англии Елизаветой, Савин занимался сбытом привезенных вещей, проводя со слугами время на ярмарках, в магазинах, складах, посещая знатных и влиятельных вельмож.
Помимо чисто дипломатических поручений, Грозный, видимо, дал Савину задание найти англичанина, сведущего во врачевании и других полезных науках и перемануть его к нему на службу. Кто-то намекнул Савину о Бомелее, томящемся в тюрьме. Савин сообразил, что обстоятельства не позволят Бомелею особенно артачиться и дело будет сделано без особых затруднений. Измученный тюрьмой Бомелей и впрямь оказался весьма сговорчив, полагая, очевидно, что загадочная Московия всё же лучшая участь, чем скупой тюремный обед в соседстве с вечно снующими по камере крысами.
В Москве Бомелей, как пишет историк Валишевский "приобрёл в короткое время большое состояние и дурную славу". Состояние он переправил потихоньку в родную Вестфалию. Что же касается славы, то как некогда в Лондоне, она, в конечном итоге, обернулась несчастьем. Правда, в Лондоне всё кончилось для него темницей, а вот в России...
Лекарь и астролог Бомелей сделал много для того, чтобы втереться в доверие к Грозному, играя на болезненной подозрительности царя и его суеверии, спекулируя на склонности царя к мистике, равно как и на его жестокости. Он рассказывал Грозному о тайнах звёздной науки, о полезных и вредных свойствах драгоценных камней, о магните и других чудесах природы. Любознательный Иван (по мнению многих современников один из самых начитанных на Руси людей) оказался способным учеником.
Уже на склоне лет, незадолго до смерти, Грозный поразил англичанина Горсея знаниями, которые он, наверняка, почерпнул когда-то у Бомелея. Именно Горсею мы обязаны этой чуть ли не стенографически точной записью лекции Ивана Грозного о свойствах магнита и драгоценных камней, которые он дал однажды в кругу гостей, в числе которых оказался и Горсей.
"Магнит, как вы все знаете, имеет великое свойство, – сказал царь.  Без него нельзя плавать по морям, окружающим землю, без него нельзя узнать ни стороны, ни пределы света". "Он приказал слугам, – пишет далее Горсей, –  принести цепочку булавок и, притрагиваясь к ним магнитом, подвесил их одну на другую. "Вот прекрасный коралл и прекрасная бирюза», – обратил он внимание своих слушателей на камни. – Возьмите их в руку, их природный цвет ярок, а теперь положите их на мою руку. Я отравлен болезнью, вы видите, они показывают своё свойство изменением цвета – из чистого в тусклый, и они предсказывают мою смерть. Принесите мне мой царский жезл, сделанный из рога единорога, с великолепными алмазами, рубинами, сапфирами, изумрудами и другими драгоценными камнями. Найдите мне несколько пауков". Он приказал своему лекарю Иоанну Айлофу обвести на столе круг. Пуская в этот круг пауков, он видел, как некоторые из них убегали, другие подыхали. "Слишком поздно. Жезл больше не в состоянии уберечь меня. Взгляните на эти драгоценные камни. Этот алмаз – самый дорогой из всех и редкостный по происхождению. Я никогда не пленялся им, он укрощает гнев и сластолюбие и сохраняет воздержание и целомудрие. Маленькая его частица, стёртая в порошок, может отравить в питье не только человека, но даже лошадь". Затем он указал на рубин. "О! Этот наиболее пригоден для сердца, мозга, силы и памяти человека, очищает сгущённую и испорченную кровь".
Бомелей был при Грозном врачом, астрологом, прорицателем, толкователем снов и изготовителем ядов. Поскольку врачей у Грозного, помимо Бомелея, было четверо, кстати, тоже выписанных из Англии, то царь стал всё чаще использовать Бомелея в качестве специалиста по ядам, решив, что врачей  и без Бомелея,  более чем достаточно. Яды готовились для впавших в немилость бывших фаворитов. Причём, для потехи царя-садиста, Бомелей изготовлял их разной силы, – такие, которые убивали сразу или через несколько часов или, обрекая несчастную жертву на длительную агонию, в течение дня. Иностранцы Таубе и Крузе, служившие одно время в опричной армии Грозного, пишут в своих воспоминаниях: "Царь давал письменные инструкции лекарю (Бомелею) о том, как быстро должен сработать яд в том или ином случае". Больше ста неугодных Грозному приближённых стали жертвами ядов, приготовленных по рецептам Бомелея.
Как астролог Бомелей занимался также составлением гороскопов для царя?  В один из таких моментов ему удалось, буквально, загипнотизировать Грозного идеей сделать брачное предложение английской королеве Елизавете. По его гороскопам выходило, что браку царя с королевой благоприятствуют звёзды. (Подробней о сватовстве Грозного к Елизавете читайте в статье "Английский король" Иван Грозный").
Бомелей становится важной персоной при Грозном. Его благосклонности и внимания ищут теперь все: от чинных думных бояр до английских и голландских купцов, вечно соперничавших друг с другом в борьбе за привилегии в торговле и выгодные заказы. В роскошных палатах, где живёт Бомелей, специальное место отведено для взяток ему. Одолжения Бомелея стоили баснословно дорого. Ведь он был близок к самому царю. Как выяснилось, опасно близок. В конце концов, он оказался в центре интриг, которые плели вокруг Грозного царские вельможи. Это и погубило Бомелея. Вчерашний фаворит, он всё больше запутывался в сетях этих интриг и стал вызывать подозрение у Грозного.
Пошатнувшимся авторитетом Бомелея немедленно воспользовались его враги. Они сделали всё, чтобы должным образом усилить к нему недоверие царя. Прекрасно отдавая себе отчёт в том, чем это обычно заканчивается, Бомелей решает бежать из России. Запасшись подорожной на имя слуги, и, зашив в подкладках камзола золотые монеты, он, что называется, ударяется в бега. Царь отдаёт приказ – во что бы то ни стало, поймать беглеца. Настигают его в Пскове. Ограбленного до нитки и сломленного духом Бомелея доставляют в кандалах в Москву  – буквально перед светлые очи царя.
О том, что сделал с Бомелеем Иван Грозный нам известно из воспоминаний уже упомянутого англичанина Горсея. Вот что пишет он о последних днях Бомелея: "Его руки и ноги были (на дыбе) вывернуты из суставов, Спина и тело изрезаны проволочным кнутом. Царь прислал сказать, что его зажарят живьём, Его сняли с дыбы и привязали к деревянному шесту или вертелу, выпустили из него кровь и подожгли. Его жарили до тех пор, пока в нём, казалось, не осталось никаких признаков жизни, затем бросили в сани и провезли через Кремль. Я находился среди многих, прибежавших взглянуть на него, он открыл глаза, произнося имя Бога, затем его бросили в темницу, где он и умер". Так пишет Горсей о Бомелее, добавляя, что "он жил в большой милости у царя и в пышности. Искусный математик, он был порочным человеком, виновником многих несчастий. Большинство бояр были рады его падению, так как он знал о них слишком много".
Так закончил свой жизненный путь тот, кому суждено было родиться в Германии, жить в шекспировской Англии и быть замученным Грозным в России. Составляя звёздные гороскопы для других, он, похоже, забыл составить гороскоп для самого себя. Большая оплошность со стороны Бомелея. Впрочем, древняя мудрость не зря гласит: "Неисповедимы пути господни".