Борис К. Филановский

В Ленинграде осень. Туман. На Островах благодать. Клёны красные, липы жёлтые. Одни ёлки вечнозелёного защитного цвета. Недалеко от обкомовской дачи на Каменном в незатейливом ленинградском НИИ рабочий день клонится к обеду. Перед самым обедом, пока народ не сбежал, я пошёл в макетную мастерскую. Мне там нужно было договориться с мастерами о срочном ремонте одного небольшого, но заковыристого датчика. 
Надо сказать, с простыми работами в макетку народ не ходил, справлялись сами. В мастерской работали классные механики. По пустякам к ним обращаться было не очень-то прилично. Могли и на смех поднять. Компания там подобралась зубастая. Разный собрался в этой тихой заводи народ, но на язычок к таким не попадайся. Там был бывший красавец - мальчик с Невского Юра Шашкин. Строго говоря, он не был мальчиком с Невского. Ни в каких связях с контр-культурой он не был замечен. Он просто жил на Невском, рядом с Домом Актёра. Тем не менее, центровой был паренёк лет сорока. Кудрявый. Его так сказать коллега назывался Паша Штерн. Он был сыном расстрелянного профессора латыни. Вечным студентом 2-го курса химфака ЛГУ. Тоненький, голубоглазый. Он был чемпионом Украины по лыжам. Если, конечно, у них там, на Украине хватает снега для лыжных соревнований. 
С ними рядом работал тоже красавец не старый ещё носатый Володя Симбирцев. Он происходил из известного купеческого рода. Непролетарское происхождение открыло ему двери слесарной мастерской. При этом остальные двери перед ним не распахнула. Симбирцев не скрывал своего отвращения при упоминании о диктатуре пролетариата. И Степан Сидоров, здоровенный сын работящего крестьянина. Который пропал на  Севере в далёкие 30-е годы. И лопоухий Володя Докукин, сын рабочего с революционной Выборгской стороны. Отец Володи воевал танкистом, попал в плен. После немецкого попал в наш лагерь, но уже в конце войны, в 1945. После 1956 года вернулся домой. Оказалось, его посадили по ошибке. Да почти у всех наших ленинградцев, с кем не заговори, обязательно какая-нибудь история. Так что лучше это прошлое не ворошить.  
Но надо отметить и преимущества этой диктатуры. Пролетарии, как и все мы, впрочем, особых прав не имели. Но имели привилегии. Пролетарская диктатура довольно снисходительно относилась к верным своим сынам. Они, и только они, могли поддавши материть свою родную рабоче-крестьянскую власть. Кстати сказать, далеко не всегда матерными словами. Бывало, чего уж там, поминали всю историю Совдепии. И раскулачивание в 29, когда всех работящих мужиков ликвидировали как класс. И лютый голод после этого, как бы это сказать, мероприятия. И 1934, когда высылали из Питера профессоров и учёных.  И 1937 год, губительный для верных компартии товарищей. И 1941, когда наши по причине 1929, 1934, 1937 годов и т.д. бежали от Бреста до Москвы. И 1942 год, когда наши драпали аж до Волги. И про судьбу советских военнопленных. И про инвалидов войны, высланных в 47 на Валаам. И 1949 –ленинградское дело. Когда врагами народа стали уже свои партийные бонзы из ЦК ВКП(б). Да и про кукурузу не забывали. 
И ничего. Ровным счётом никаких оргвыводов, и никаких-таких последствий не было для наших рабочих. Пролетариат был классово близким, и лёгкая критика отдельных вышеперечисленных недостатков не преследовалась руководством. Конечно, наши стукачи старались. Толик, Славик и сам Стаканыч исправно катали телеги в спецотдел. И ничего.  Видимо им строго растолковали: не замай питерский рабочий класс. Оплот существующего режима. Может в этом, по мнению властей предержащих, и заключались основные привилегии рабочих. Ну и пить в рабочее время. Вместе со стукачами.
Между делом ребята ещё и работали. И работали хорошо. У меня проходила очередная приёмочная межведомственная комиссия. Мы сдавали долгую и муторную работу. Я должен был показать в работе мои разработки. И, как это всегда бывает, сломался мой самый главный датчик. А датчик этот сделать было сложно. А сломать легко.  И там отлетел один контакт. И в самом таком деликатном месте. А другого такого датчика у меня нет. Возможно, я понадеялся на свой русский авось. А по правде сказать, у меня было штук пять этих датчиков. Совершенно одинаковых. И русский авось заключался в том, что только один, ломанный, работал как надо. И надо же, сломался не вовремя, падла. Вот это и есть - полной ложкой хлебать еврейское счастье.
Умные люди подсказали: иди к Шашкину со Штерном. Если они не помогут, тогда никто не поможет. Кранты. Я взял с собою пузырёк вышеуказанного химического вещества и пошёл на поклон к умельцам. Они бы мне и так сделали, но не простимулировать грядущий трудовой успех было бы взять грех на душу. Я и не стал усугублять.
Умельцы были в тот день печальные, т.е. трезвые. Встретили меня приветливо. Вспомнили важную советскую поcловицу и поговорку: «приходи – гостем будешь». Вторая часть подразумевалась. Для совсем уж диких людей, ну и для зелёной молодёжи, нужно наверно пояснить. Вторая часть этой сентенции, как всем здравомыслящим людям известно, гласит: «принесёшь – хозяином будешь». Поверьте, я не претендовал ни на роль хозяина, ни на роль гостя, мне бы только датчик починить. 
Над поломанной деталью склонились две головы. Одна тёмная русская, другая светлая немецкая. К ним было подсоединился Славик, он его быстро отшили. Квалификация не та. Стукач в деле не помощник. После быстрого и непонятного обмена мнениями умельцы предложили мне погулять пол часика. «Всё будет в ажуре. Или нет.  Тогда ищи другой датчик». С такими ласковыми словами меня отправили восвояси. «Борис, а пузырь оставь, пригодится». Да, подумал я, натрескаются собаки, и на этом моей карьере кирдык. По правде говоря, не очень-то завидная карьера у старшего инженера. Но перспектива снова искать работу с моим еврейским паспортом не радовала. 
Через 30 минут ровно я появился в макетке. Как я провёл эти 30 минут мне вспоминать не хочется до сих пор. По сравнению со мной тень отца Гамлета выглядела бы полнокровным сангвиником. Мне протянули искусно отремонтированный датчик. Проверяй. Но тут и проверять было нечего. Всё работало. Как они это сделали, я до сих пор не знаю. Но ведь сделали, собаки.  Да, я забыл сказать, у этих двух выпивох были 6-е разряды. Кто работал в то время, знает, что это значит. Кто не работал, тому не объяснить. Потому что советскую социалистическую жизнь объяснить в принципе невозможно. Даже такие мастера сюрреализма как Сальвадор Дали и Рене Магритт тут бессильны. Чего же требовать от простого инженера. 
Остаётся только добавить, что что мне в качестве заключительного аккорда этой печальной истории со счастливым концом был протянут стакан. В котором на донышке плескался вышеуказанный напиток. Я имел дело с джентльменами. Мне стало стыдно за мои подозрения. Но я благоразумно промолчал. Вместо благодарности, смешанной с упрёками я тихонько выпил. Это была безвыходная ситуация. Пить в тот день мне было совсем ни к чему. Но обидеть людей было нельзя.
2.
Однажды, как писали в старинных романах, в понедельник я зашёл в макетку по весьма срочному и деликатному делу в 11-30. Как во всякой запутанной истории, здесь существенно точное время (водку тогда продавали с 11 утра). Не для того, разумеется, чтобы выпить, а по неотложному делу. Дело было связано с новым прибором. Нам повезло, мы «достали» новый электрохимический прибор прямо с заводского склада. Мы не купили прибор. Научный прибор (как, впрочем, и всё остальное) купить было невозможно. Можно было только «достать». Скорее неправдами, чем правдами, мы «достали» прибор прямо с завода. (Как доставали в СССР оборудование для работы – это отдельная детективная история). И драгоценный прибор не работал. Нам всучили бракованный экземпляр. Всё равно это было здорово. Много было шансов, что наши ребята починят. Наши мастера для того и существовали. Но вопрос о ремонте сам собой временно отпал. В силу непреодолимых обстоятельств.
   Я застал этих двух ребят в непривычном состоянии. Они были уже с утра поддавши, но вид имели вполне грустный. Что непривычно. Я спросил, - в чём дело. Зуб болит, - пожаловался Штерн. 
- Надо к врачу. С острой болью тебя примут без очереди.
-Уже не надо.
-но почему?
-вот Юра мне пассатижами*) зуб выдрал. 
((*)пассатижами в те поры назывались довольно устрашающего вида чёрные большие плоскогубцы))
Дальше у меня произошла немая сцена, как у Сквозник-Дмухановского в бессмертной комедии Гоголя.
Согласитесь, не часто в рабочее время встречаешься с такой ситуацией. Да и в обеденный перерыв тоже ведь не часто. Постепенно я пришёл в себя. Нельзя сказать, что я смирился с методами, но результат операции оказался на удивление позитивным. Сам оператор не проявлял особого волнения. И руки у него не дрожали. Остальной участник операции (Паша-пациент) тоже на глазах начал приобретать цвет лица. Порозовел, закурил, приободрился. На мой вопрос недипломированному хирургу - Шашкину : «ребята. Как же вы дошли до жизни такой?» я получил совершенно вразумительный ответ.
-Вот, Борис, глянь сюда. Видишь, вот зуб. Он показал мне довольно большой человеческий зуб. Он был больной (по мнению этого хирурга - самородка.). Всё равно лечить не умеют. Так лучше я сам товарищу помогу. 
-Слушайте, ребята, вы что совсем опупели. Вы что, заражения крови не боитесь. Паша, ты ведь химик! Вы что, совсем того, забыли что ли про асептику и антисептику?
- Борис, вот ты не врубаешься. Смотри, обезболивающего он стакан получил. Получил. Так сказать, нашего новокаину. А пассатижи я тщательно дезинфицировал. Из той же бутылки. 
И всё это на голубом глазу. Как будто так и надо. И сюрреалистическое объяснение звучало совершенно логично.
Ну и что тут можно сказать. Это ведь вопрос о том, можно ли объяснить советскую жизнь? Я ведь в этих записках всё время пытаюсь объяснить, что представляла собой простая советская жизнь. Потому что ведь многим интересно знать, как люди жили в старину. До указа Государя-императора (или Генерал-Секретаря) о создании Государственной Думы. И с удивлением понимаю, что мои объяснения выглядят совершенно неубедительно. Чем больше я стараюсь, тем менее правдоподобно выглядят списанные с натуры мои картинки. 
Нет, советскую жизнь объяснить невозможно. УВЫ. Почему, спросят меня? Потому что советскую социалистическую жизнь объяснить в принципе невозможно.
Послесловие. Прибор мне, естественно, наладили. Наша парочка кулибиных –Паша с Юрой - не зря получала свою зарплату. Кстати сказать, не такую уж маленькую. Причём сделали быстро. Просто так, по дружбе. 
13 мая 20