Эльвира Сапфирова 

Признание

Рассказ

Глубокая осень Анну Васильевну успокаивала. Распрямлялась натруженная спина, засыпала огородная суета, и только грядки спокойно зеленели густым ковром горчицы. Сквозь голые деревья  раскрывалась пугающая теперь ширина и глубина пространства, но сад надёжно охранял её добротный дом от невзгод и ветров. Можно хоть весь день вышивать, слушая музыку, читать или писать.

Васильевна открыла глаза: то ли ночь, то ли утро. Вдали послышался шум приближающейся машины. Колёса мягко прошелестели по гравийной дороге и остановились.

Женщина накинула халат, отодвинула занавеску. Ничего не видно. Серое утро никак не могло пробиться сквозь нависшую  темноту ночи. Стукнула калитка, послышались шаги под окнами. Она включила свет и бросилась открывать.

Радостные восклицания утонули в дежурных улыбках дочери и зятя, в их сдержанно-торопливых движениях.

- Вот, мамуль, решили привезти к тебе, - говорила торопливо дочь, указывая на ребёнка, одиноко стоящего в углу, - понимаешь, сил больше нет! Одну неделю в садике, три – дома! На работе уже косо смотрят. Кто меня будет держать на больничном?! Понимаешь?

Она притянула за руку бледного, безразличного ко всему происходящему ребёнка, обняла, и, снимая тонкую, лёгкую курточку с застиранными штанишками, продолжила сетовать:

- А у него, то горло, то ухо, то кашель, то насморк. Хоть плачь!

Небрежно бросив на стул одежду мальчика, она, наконец, внимательно посмотрела на стоявшую в растерянности мать и спросила:

- Ну, ты как, сама?

И, не дожидаясь ответа, решительно закончила:

- Пусть у тебя поживёт, пока не окрепнет. Всё-таки свежий воздух. Ладно?

- Конечно, конечно! – обрадовано ответила Васильевна, взяв холодные ручонки внука в свои. – Ванечка, останешься? Да вы проходите, раздевайтесь. Сейчас печку растопим, завтракать будем.

- Вот и отлично, - равнодушно деловито подытожил зять, стоявший у входа, – спасибо вам, а мы поедем, ещё на работу нужно успеть.

- Да, мамуль, понимаешь, дела. Ехать надо. - Подхватила дочка, наскоро целуя сына и закалывая шерстяной палантин золотой брошью в виде паука.

Всю неделю Васильевна лечила внука травами и компрессами. Ваня послушно, даже равнодушно выполнял все процедуры и много спал, всё больше молчал. Лишь изредка ходил в валенках по комнате, внимательно рассматривая вышитые картины в рамках. Их было много, разных, красочных, больших и маленьких.

Каждое утро бабушка затапливала печь, готовила завтрак, грела воду, становилась на колени около кровати, снимала с внука носочки с комками горчицы, мыла худенькие ножки горячей водой, натягивала шерстяные, нагретые на печи носки, поила тёплым молоком с мёдом и укладывала опять в постель, чтоб не застудить. Спала рядышком, обняв ребёнка и просыпаясь от малейшего его движения. Два-три раза за ночь переодевала: вынимала из-под своей рубашки нагретую майку, снимала мокрую с сонного, слабого, и шептала, чтобы не испугать: «Сейчас снимем мокрую рубашечку, поднимай ручки. Вот и хорошо. Теперь оденем тёплую. Давай сюда ручку. Молодец. Спи, родненький, спи, выздоравливай!». Она держала сонное, слабое тело ребёнка, вытирала слипшиеся волосики, переворачивала подушку сухой стороной и опять укутывала. А утром  повторялось всё заново. 

Васильевна устала. От недосыпания под глазами появились круги, и  морщины казались ещё резче и глубже. Она изредка бросала взгляд на нетронутые пяльцы с вышивкой и  разноцветными нитками, а потом убрала их в тумбочку, что стояла в углу под иконами.

Наконец,   мутные глаза внука посветлели, в уголках губ то появлялась, то исчезала улыбка, и Ваня с удовольствием слушал сказки, которые бабушка читала ему всё свободное время.

Однажды вечером, когда Васильевна, как всегда, растирала внука своей настойкой и надевала чистые носки с горчицей, Ванечка очень внимательно её разглядывал. Потом пальчиком провёл по сетке морщин на лбу и на висках, по волнистым седым прядям.

Усталая женщина удивлённо взглянула на внука. 

- Давай сегодня сказку послушаем на диске? Там и музыка будет, а?- нарочито бодро попросила она, укутывая малыша шерстяным одеялом. – Ты полежи, послушай, а мне надо кое-что записать, а то забуду.

В доме тепло, уютно. Дождь монотонно, долго стучит по карнизу окна. Настольная лампа освещает сосредоточенное лицо бабушки. Она пишет быстро-быстро, улыбается и опять пишет. Ванечка же ласково смотрит на бабушку и о чём-то сосредоточенно думает. Напрасно актёр старается изо всех сил привлечь его внимание, напрасно принцесса в сказке поёт так сладко и нежно – мальчик не слышит, он смотрит на бабушку.

Наконец, Васильевна тушит свет и ложится рядом. Ванечка обнимает её обеими ручонками и шепчет:

- Какая ты красивая.

Женщина вздрагивает, крепко прижимает хрупкое тельце к груди и чувствует, как замер малыш, будто раздумывает, верить или не верить, что его любят. Выдохнув, прижимается ещё плотнее и еле слышно, касаясь губами морщинистой щеки,  шепчет опять:

- Какая ты красивая.

14.01.2021

Подарок Деда Мороза

Рассказ

После обеда, в последний день старого года, наконец-то было решено постелить подаренный родителями ковёр, что лежал с осени свёрнутым и неприкаянным в голой прихожей

Ваня подвижный неугомонный ребёнок, старательно пыхтел и кряхтел, как мама, стаскивая шелестящий целлофан с тяжёлого рулона. Серая кошка Пушинка тоже помогала. Она нюхала, толкала его лбом и тёрлась то о ноги мальчика, то о вязаные тапочки хозяйки, которая отпихивала её, как надоедливую муху.

Когда ковёр развернулся и улёгся на пол, мама с облегчением удовлетворённо вздохнула и устроилась на диване, любуясь яркими бордовыми цветами, разбросанными по нежно-бежевому полю. Ваня стал на середину букета из роз и, смеясь, завертелся на нём юлой. Остаться в стороне Пушинка просто не могла. Изогнув спину, она прыгнула и точно приземлилась рядом с Ваней. Потрогав осторожно лапой незнакомый цветок, растянулась на мягком поле, зорко следя за вертящимся мальчиком, потом повернулась и, изгибаясь, почесалась спиной о лепесток. Шерсть сразу же клочьями полетела в разные стороны.

От негодования лицо женщины напряглось, руки схватили диванную подушку и швырнули её на ковёр.

- Брысь! Брысь! Дрянь такая! – истошно закричала женщина, бросаясь к кошке, с искажённым от злости лицом.

Ваня остановился, с интересом наблюдая сцену.

Кошка, мгновенно свернувшись, отскочила и метнулась в спасательный решетчатый ящик под детской кроваткой. Сквозь окно решётки проскочила голова с обвислыми ушами, а длинный живот протянулся, задержался. Этого времени было достаточно, чтобы разъярённая мама успела схватить животное за спину. Но рука соскользнула и зацепилась за хвост. Кошка истошно замяукала, рука дернулась, разжалась, и кошка забилась в дальний угол.

Опустившись на колени, согнувшись в три погибели, женщина шарила по тёмному ящику в поисках жертвы.

- Ах ты, гадина такая! – ругалась мама, - всё равно достану! Я тебе покажу!

- Ура! – закричал Ваня восторженно, захлопал в ладоши и громко заливисто засмеялся, - ура! Мы победили!

А увлечённая женщина, ничего не слыша, изогнулась под кроватью и рыскала в темноте, пытаясь дотянуться до кошки. Не получалось. Она злилась, кошка жалобно мяукала, Ваня заливисто победно смеялся и прыгал вокруг. Поднялся такой шум, гам, что женщина, словно очнувшись, вынула руку, удивлённо посмотрела на клочки шерсти.

- Фу, какая гадость! Ну, я тебе покажу, вылези только.

- Сиди, сиди там! – заливался Ваня, корчил рожицы и прыгал, изображая обезьянку.

- Да, прекрати, Иван! – крикнула расстроенная женщина на сына, собирая с ковра клочки шерсти. - Надо же, опять грязь! Ну, я тебе…

Кошка в это время вылезла из ящика и мелькнула тенью за спиной хозяйки.

-Ура! – опять закричал всё видящий Ваня. - Мама, она ушла, она свободна. Ура!

- Да не кричи ты так, - напустилась на сына. - Лучше закрой дверь, и не пускай её на ковёр!

Расстроенная, она вошла в ванную и долго с ожесточение смывала серые шерстинки с пальцев. Вода лилась, а она, невесело усмехнувшись, подумала, что проиграла и это сражение. Садика нет, работы нет, денег тоже нет. Зато подарок свекрови растёт, резвится и линяет. Никакой жизни! Шерсть клоками по всей квартире летает. Да разве дело только в шерсти! Забыла, когда высыпалась! Встречает каждый рассвет, потому что это дикое животное в пять часов утра несётся сломя голову в туалет, и так интенсивно загребает наполнитель, так тарахтит и бьёт лапами лоток, будто во всех квартирах одновременно сливается вода в унитазах. Потом не уснуть.

А кровать! Ведь эта тварь, как человек, любит спать под её одеялом. Просыпаешься, а ноги в серой кошачьей шерсти. Ну, кому понравится?!

Придётся последние деньги, отложенные на подарок сыну, истратить на парикмахера для кошки. И смех и грех. 

Должна же она когда-нибудь устроиться на работу?! Куда ни придешь, поговорят, посмотрят, и один ответ: мы вам перезвоним. Почему не звонят? Почему не понимают сразу, что она хороший юрист, специалист. И очень соскучилась по работе.

Неожиданно звонок прервал невесёлые мысли. Женщина быстро сняла трубку и с надеждой прислонила к уху. Может… Нет, соседка напоминает: принесли квитанции на оплату квартиры. Да, надо заплатить, чтобы в новом году долгов не было. Если не позвонят, значит, опять придётся париться весь апрель в зимней куртке.

          Она легла на диван, свернувшись калачиком. Мягкий яркий ковёр не радовал. Старый год заканчивался, а перспектив никаких. Обидно. Она старалась. Случайные подработки помогали кое-как держаться на плаву. Хотелось бы постоянной работы.

Ванечка шумно скакал на лошадке, тарахтел стульями в кухне, догоняя Пушинку, а когда она забилась под одеяло, попрыгал с ней на кровати. Но всё было не то, не так весело, как с мамой. Он вынул спрятавшегося друга, подошёл на цыпочках к двери, приоткрыл её чуть-чуть и, хитро поглядывая на лежащую маму, просунул в щёлку кошку на ковёр и замер в ожидании.

Звенящая тишина была настолько необычной, что женщина открыла глаза: на новом чистом ковре как ни в чём не бывало лежала Пушинка и спокойно облизывала придавленную лошадкой лапу.

Волна безысходности, беспомощности была такой высокой, так неожиданно накатила, что ни вздохнуть, ни выдохнуть. Она несколько секунд ловила ртом воздух, наконец, выдохнула, опустилась на ковёр рядом с Пушинкой и заплакала.

Ваня никак не ожидал такого поворота в игре, испугался, подбежал к маме, обнял за шею, и, гладя по волосам и трясущимся плечам, приговаривал:

- Не плачь, я тебя сейчас полюблю. Дед Мороз придет, а ты зарёванная. Не плачь! Ты же хочешь подарок?

Раздался опять звонок. 

- Ну, всё, отвечай, я тебя уже полюбил.

Женщина поцеловала сына, вытерла слёзы, ещё раз всхлипнула и услышала незнакомый приятный голос:

- Анна Сергеевна?

Она кивнула и, охрипнув от волнения и переживаний, глухо произнесла:

– Да. 

– Вы прошли собеседование. После новогодних праздников ждём вас в офисе.

03.08.2020