Евгения ЛЯШКО

В залитой апрельским солнцем комнате за уроками сидели братья Кирилл и Илья. Кирилл прилежно решал задачки, а Илья, уставившись в окно, следил за облаками. О том, что они двойняшки, обычно никто не догадывался. Кирилл белокурый и всегда серьёзный. Илья с копной непослушных русых кудряшек и мечтательной улыбкой. Учились они в разных школах. Кирилл с детского сада грезил карьерой дипломата. Родители, оба с инженерным образованием, хоть и удивлялись желанию сына, но видя его стремление, не препятствовали и отправили в гимназию с английским уклоном. А Илья учился в обычной школе. Если Кириллу нравился футбол и теннис, то его брат предпочитал игру на гитаре и украдкой сочинял стихи. Только бассейн им нравилось посещать вместе, во всём остальном братья имели совершенно разные интересы.

И вот Кирилл захлопнул учебник:
— Я первый!
— Подумаешь! Я тоже уже всё сделал. Осталось только кое-что нарисовать.
— Рисуй, а я пошёл, — сказал Кирилл и зашуршал тетрадями, торопливо собирая портфель.
Илья насупился, вздохнул и попросил:
— Подожди. Совет дай. Нам по «Родному языку» задали изобразить русский язык.
— И что тут сложного? Нарисуй учебник по литературе.
— Не. Я не хочу так. Стопка книжек или алфавит красивыми закорючками — это всё не то.
— А что ты хочешь?
— Ну не знаю. Алёнка из моего класса говорила, что берестяную грамоту на дощечке прорисует акварелью. Напишет пословицу «Язык — стяг, дружину водит» и витязей с лошадьми. И я хочу что-то такого же типа, — Илья шумно выдохнул, — мне бы хотелось показать для чего русский язык нужен.
— Как сказала бы мама «проведи опрос и собери информацию, а вывод придёт сам», — поучительным тоном изрёк Кирилл, помахал брату и, прихватив ролики, помчался гулять во двор.
Илья повеселел: «И как я сам не догадался?!».
Он взял блокнот, карандаш и поспешил на улицу. Первой ему встретилась младшая сестра Злата. Она возвращалась с тренировки по гимнастике.
— Златик, зачем тебе русский язык нужен?
Девочка задорно рассмеялась:
— За тем же что и тебе, чтобы разговаривать!
— А ещё зачем? Мне для школы надо.
— Х-м-м, — протянула Злата и призналась, — знаешь, когда на церемонии награждения звучит наш гимн, у меня от слов и музыки мурашки по коже. Меня такая гордость берёт, что наш флаг поднимают, что петь хочется. И я пою.
— Любопытно. Спасибо.
Илья кратко записал ответ и нацелился к детской площадке. Там, ожидая детвору, в беседке собрались взрослые. Соседи были рады оказать помощь школьнику.
Автомеханик дядя Гриша похвалился:
— Хо-хо! Да благодаря обилию технической литературы на русской языке я берусь чинить даже иномарки. Начитался и любые моторы восстановить могу, хоть корейские, хоть японские.
Его супруга тётя Карина дополнила:
— Между прочим, на орбитальной космической станции на русском языке все космонавты разговаривают.
Илья удивлённо заморгал:
— Если инопланетяне к ним прилетят, то подумают, что русский язык, это язык землян?
— Так и подумают, — расхохотался дядя Гриша.
В разговор вступил историк Иван Аркадьевич:
— А я вот что тебе поведаю. Слова в русском языке образные. Метафорами мы можем иносказательно глубокие мысли записывать и сохранять их для потомков в сказках или песнях.
Тётя Карина вмешалась:
— Кстати, на русском языке написаны не только русские сказки.
— Да-да, — улыбнулся Иван Аркадьевич, — благодаря русскому языку сохранились сказания даже тех народов, у которых нет собственной письменности.
Илья нахмурился:
— Это вы про индейцев Америки?
Тот отрицательно покачал указательным пальцем:
— Тем бедолагам не повезло, согнали их в резервации, там их культура и зачахла. Да не об этом мы сейчас. До конца восемнадцатого века у многих народов России не было собственной письменности. Белорусы и русские пользовались кириллицей. Прибалтика использовала латиницу. На Кавказе, в Поволжье и Средней Азии мусульмане частично пользовались арабским письмом. Только у грузин и армян, были национальные алфавиты. Если хочешь, я как-нибудь тебе подробнее расскажу. А сейчас пойди у наших героев, расспроси, — указал Иван Аркадьевич на подъехавший автомобиль, из которого вышли двое в военной форме. На груди мужчин блестели медали.
Наспех сказав «спасибо» соседям, Илья помчался наперерез военным. Одного он знал. Это был дядя Володя, который недавно вернулся с боёв на Донбассе.
— Дядя Володя, помогите с домашним заданием, пожалуйста! — закричал Илья.
Военные остановились.
— Привет, боец! Что у тебя там за сложности? — широко улыбался дядя Володя.
— Здравствуйте! Для чего русский язык нужен? — выпалил Илья.
— Тут секрета нет. Нет языка, нет народа. Не будешь защищать родной язык, не станет твоего народа.
Второй мужчина прибавил:
— Так и запиши. Чтоб народ с лица земли не стёрли, нужно корни свои помнить. Детей учить тому, что сами от стариков узнали. А как только народ свой язык потеряет, так прахом все труды предков пойдут. Кто на мёртвом языке говорит?
Илья пожал плечами:
— Никто.
— Верно. Так что береги свой язык, не засоряй иностранными словами. У нас своих русских слов вдоволь имеется. Родной язык он как пароль, только услыхал и сразу распознаёшь, где братья.
Мужчины пошли, а Илья ещё с минутку постоял, сделал пару заметок в блокнот и поспешил домой.

Ближе к ужину домашнее задание было готово. Илья принёс рисунок в гостиную и показал родителям, сестре и брату. На весь прямоугольник листа он нарисовал российский флаг. Посередине алое сердце и золотой ключ, а вокруг мальчик изобразил человечков в национальных костюмах народов России. Надпись сверху гласила: «Русский язык — это ключ к сердцу России».
Злата вскинула большой пальчик вверх.
— Классно!
Кирилл придирчиво осмотрел работу брата и медленно проговорил:
— Хвалю. Даже я так здорово не придумал бы.
— Илюша, ты молодец, — оценила труд мама.
А папа одобрительно отметил:
— Отличный вывод, сынок.
Щёки Ильи зарделись от похвалы.
— На самом деле я сделал ещё один вывод. Он тут не поместился. Наш русский язык — это клад, огромное сокровище. Мы готовы им поделиться, но ключ дадим только тем, кто близок нам по духу.
Папа подмигнул маме:
— По-моему такие взрослые выводы заслуживают подкрепления сладким.
Мама рассмеялась.
— Как чувствовала, сегодня пирожные испекла, — сообщила она, и строго проговорила, запрыгавшим детям, — но сладкое только после котлет с макаронами.