Иван САМОЙЛЕНКО
Старая сказка на новый лад


У леса на опушке, почти что в деревушке, среди дубов высоких, жила одна старушка. Старушка, не старушка, а так, лет сорока. В деревне её знали, на помощь часто звали, могла быть повитухой и травам лечить. Но это лишь начало, а дальше будет быль.

«Старушка» была совсем одинокой. Ну, не было у неё никого. Мужа давно, ещё в первый год замужества похоронила, пошёл на охоту и пропал, то ли в болоте утонул, то ли дикий зверь задрал. Такое в селеньи порой бывает. Звали эту «старушку» Аглая. Всему научилась Аглая от своей бабушки и матери. Были они известными травниками и повитухами. Умела Аглая лечить отварами лёгочные и желудочные болезни, желтуху и мокруху, когда ноги, а то и весь человек водой наливается, знала как отогревать замёрзшего зимой человека на горячей печи, когда в пшенице, а когда во ржи, когда пропарить в бане с берёзовым, когда с кленовым, а когда и с дубовым веником, чтобы хворь вышла, принимала роды, а порой и плод могла выгнать, при срыве живота могла поставить «золотник» на место или размять так поясницу, что больной надолго забывал о болезни, делала массаж в просе. Но это чаще детям, чтоб мягче и нежнее было. Порой лечила даже заговорами. Только привороты и зло накликать на другого отказывалась совершать. Аглая знала когда и в какие сроки собирать травы и выкапавать корешки. А когда кто-то увидал, что она роется в земле глубокой ночью, по деревне пронёсся слух, что Аглая сорвала цвет папоротника на Ивана Купала и теперь выкапывает клады и знается с нечистым. ( А Аглая в свои сроки выкапывала корешки). И стали считать её и колдуньей. А дети, увидев её, дразнили,
- Баба Аглая, злая презлая.
Аглая же была очень доброй, если кто приходил к ней за помощью, всегда в дом пригласит, чаем с травами напоит, пирогами накормит, о семье расспросит, советом поможет. Всё равно у неё не было близких подруг. Но вот по деревне пронёсся слух, что Аглая рожает и роды трудные, не первый день идут. ( Это откуда же, от кого же?). И из другой деревни пригласили бабку повитуху. На что та была опытной, а при виде ребёнка упала в обморок. Огромный нос почти свисал до нижней губы, рот ввалился как у старухи, верхняя губа раздвоена, как у зайца, на правой щеке большущая бородавка висит, а волос рос почти от бровей. Ребёнок смотрел на повитуху таким осмысленным взглядом, что той стало плохо. Это был взгляд не неосмысленный, как у всех детей, а взгляд взрослого человека. И что самое главное, девочка не кричала как все дети, когда родятся. Ту бабу повитуху почти без сознания увезли домой.
Аглая назвала дочку Ядвигой, души в ней не чаяла и была она ей самой красивой и желанной. Росла девочка, подрастала, только чётко все слова не выговаривала из-за дефекта губы и называла себя Ягой. Аглая брала с собой в лес Ядвигу, показывала и рассказывала какие травы где растут, отчего они, когда корешки копать, какие сборы делать при тех или других заболеваниях. Порой даже на роды брала. В десять лет Ядвига знала всё, что знала её мать, да и хозяйкой стала отличной. Где –то в пять лет, Ядвига игралась около дома и напал на неё волк. Схватил ребёнка за ногу и потащил в лес. На крик её выбежала Аглая и палкой убила волка. Только откусил волк у девочки на голени мякоть и перекусил кости. Аглая вырезала из ноги волка кость, очистила от кожи и приложила к месту перелома, приложила и мышцы, которые висели на коже у ребёнка, примотала и стала лечить мазями да припарками. Зажила нога, приросла волчья кость, только кожи не хватило, чтоб кость покрыть. Чуть прихрамывая, ходила Ядвига, а кость на части ноги так и белела. Увидали её местные дети и стали дразнить, - Яга-яга* – костяная нога.
Обидно, но нога работает! Просто перестала обращать на них внимание. Однажды заболела её мать какой-то непонятной болезнью и не смогла Ядвига ей помочь, спасти, а Аглая не могла ей подсказать, так как сразу потеряла сознание. Похоронила Ядвига мать и осталась одна одинёшенька на всём белом свете. Приходили к ней по старой память жители деревни, но всё же доверяли б ей больше, если бы была она старше.
Вот и семнадцать Ядвиге минуло, а друзей-подруг как не было, так и нет. Попрежнему собирала она травы, рыла корешки, готовила мази, отвары и лечила, и роды принимала. Пришло лето красное, а с ним и праздник Ивана Купала. Самый красивый летний праздник, когда гуляет молодёжь, жжёт костры, прыгает через них и выбирает себе пару. А девушки плетут венки, пускают их по реке и гадают на суженого. Ядвига среди глухого бора, болот, собрала прекрасные цветы и сплела венок, какого ни у кого не было. Одела на голову и стоит около калитки. Бегут мимо её дома девушки, ребята, водить хороводы, жечь костры, прыгать через них, в лесу прятаться, подругу выбирать, переговариваются, смеются. Увидали Ядвигу и ну хохотать и спорить, кто с ней пойдёт прыгать через костёр, венки по воде пускать, хотя заметили, что венок её был намного лучше, чем у них. Ушла в лес Ядвига, идёт, слёзы льёт. Сняла венок и швырнула в кусты. Кто с ней будет пускать его по воде, кто потом выловит и позовёт в свой дом? Никому она такая не нужна. И только теперь она поняла, какая она не красивая. И вдруг из кустов раздался голос,
- Это надо ше, венками шыряюся.
Из-за куста вышел парень с её венком в руках.
- Ждрашвуй, деушка, шо ты бодишь шама? Как тебя шоут?
- Яга, - ответила та, - а где хочу там и брожу, мой лес. Я здесь выросла, знаю каждую тропинку, каждый ручеёк. А тебя как зовут и кто ты такой? Зачем взял мой венок? Ты знаешь обычай этого дня?
- Кащей, - ответил парень, - и я вшё жнаю.
Вообще-то его звали Костей, но он с детства шепелявил и не мог назвать себя правильно. Молодые люди как могли разговорились. Костя или Кащей, как он себя называл, жил в соседней деревне. Отец его был «мастер на все руки», дом срубить, печку поставить, мебель в дом сделать, по кузнечному делу что выковать, это запросто.
- Ты, Константин, должен всё уметь делать. Язык у тебя не работает, пусть руки за него говорят и мозги работают. Людям не важно как ты говоришь, важно то, что и как ты делаешь, - говорил отец.
И с малых лет Костя не отходил от отца, делал всё, что делал тот. И научился! Даже заказы стали не отцу, а ему давать. Только с девушками ему не везло, никто не хотел гулять с шепелявым. И мастеровой, и не безденежный, а куда с таким мужем пойдёшь? И в лицо и за спиной будут шушукаться да посмеиваться. Вот так и встретились две родственные души, одна не красивая, другой шепелявый. Гуляли всю ночь в лесу, а наутро решили жить вместе.
Кащей зашил верхнюю губу у Яги, отрезал большую бородавку на щеке, кое как укоротил нос и лицо её преобразилось, и речь стала чётче. Каждый день у Ядвиги во дворе стучал топор, молоток, что-то строилось, что-то переделывалось. Кащей ограждал большой участок вокруг дома Ядвиги сплошным забором. Что там делалось, никто не мог видеть. Прошло лето, за ним зима, потом пришла весна-красна и лето, и потянулись люди в лес за ягодами, грибами и всё по тропинке около дома Ядвиги. Заглянуть особо не заглянешь, щелей не было, но детвора залазила на забор и разглядывала диковинные постройки. А на той поляне, около дома, стояли уже и качели, и карусели, и песочницы, и лавочки, и столики, да всего и не перечесть. Яга посадила много цветов на клумбах и двор преобразился. Кто видал, рассказывал и другим. И хлынула детвора посмотреть на это чудо. Своих детей у Ядвиги не было. Вместо старого дома Яги Кащей поставил новый, да ещё на курьих ногах стоит, покачивается, во все стороны поворачивается, ставнями похлопывает, ногами притопывает, из трубы дым валит, а из двери пирогами пахнет. А Яга с Кащеем ворота распахнули и стали детей приглашать во двор играть. Вначале робко, лишь некоторые зашли, а когда Яга и пирожками стала угощать, все забежали. То-то шума было и радости у них. Никто их здесь не ругал, ничего не запрещал. С тех пор ворота у Ядвиги не закрывались. Деревенские бабы вначале опасались, чтоб ничего их детям там не «сотворили», запрещали туда бегать, но дети даже тайком убегали из дома в настоящую сказку. Как-то у Яги спросила одна женщина, мол, зачем забор такой построили. Яга показала свою искалеченую ногу, потом на лес.
- Никто не убежит в лес, не потеряется и никакой зверь не зайдёт во двор. Дети всегда будут в безопасности.
Шло время и у этих детей вырастали свои дети и они бегали попрежнему во двор к Яге и почему то стали называть её уже бабушка Яга и дед Кащей. Бабушка Яга девочек учила шить, готовить, пирожки печь, за цветами ухаживать, а дед Кащей мальчиков учил столярному и плотницкому делу, кузнечной работе. И всё это в охотку, по желанию, никого не принуждая. Старшие дети присматривали за малышами. А как игры все затевали, крика и визга столько было, что и в деревне слыхать. Получалось, что воспитанием детворы в деревне занимались два человека. Что не скажут родители, а малявка им в ответ, - у бабушки Яги или у деда Кащея не так делается. Ревность стала заедать родителей и стали они рассказывать разные небылицы про Ягу и Кащея. Мол, те и детей воруют, и в печи жарят, как пирожки и едят, в болотах топят, сны плохие навевают, зло приносят в дом и по ночам коров доят, поэтому и нет у них молочка. Так запугают детвору, что те стали плохо спать ночами, кричали и плакали, боялись бабы Яги костяной ноги и деда Кащея, хотя конкретно с кем те зло сотворили, взрослые не называли, потому что не было этого. А дед Кащей выковал себе железные латы, шлем, саблю, сделал телегу самоходку и стал нести охрану, чтоб звери дикие и люди лихие не обидели кого нибудь из детей и не только во дворе, а и в дальних – далях. И ходил он, а точнее ездил на своей телеге самокатной далеко-далеко. Да только и это послужило во зло ему. А так как убить его стало трудно, назвали его бессмертным. Ружей тогда не было, а из лука железные латы не пробьёшь, копьём с телеги не сшибёшь. И всё это из зависти, что дети их любили порой больше, чем своих родителей.
Прошли годы и века, все позабыли что баба Яга и людей лечила, бабой повитухой была и детей любила, всех привечала, пирогами угощала, остались в памяти только страшилки про «злую бабу Ягу костяную ногу и Кащея, который стал «бессмертным» и нужно было великие подвиги совершить, чтоб Кащея убить.
Добрые дела быстро забываются, а злые слухи и наговоры ветер разносит далеко.

P. S. К сведению любителей сказок и принимающих всё как истину о том, что баба Яга жарила в печи детей и потом ела. В старые древние времена не было такой медицины как сейчас. В настоящее время для недоношенных детей, детей с нарушением дыхания и т. д., помещают в специальные кювезы для выхаживания. В старые времена детей «допекали в печи». Недоношенного ребёнка обмазывали ржаным тестом, оставляя только нос и рот, и на широкой деревянной лопате, для выпечки хлеба, помещали в тёплую печь на определённое время. В тепле такой младенец не переохлаждался, не простуживался и, как говорят, дозревал. Главное чтоб он не задохнулся от горячего воздуха. Такую процедуру повторяли трижды. После этого тесто снимали, а это был по сути уже хлеб. В других регионах позволяли собаке съедать его с ребёнка. Не исключено, что баба повитуха, то есть баба Яга, принимая роды, забирала недоношенных детей к себе домой и там проводила такую процедуру. Отсюда и страшилка в сказке, что она поджаривает детей в печи и ест. А она не детей ела, а готовый хлеб, в котором дети «дозревали» в печи. Вспомним, что отца Григория Мелехова, Пантелея («ТИХИЙ ДОН» роман Шолохова), «доращивали» в ржаных горячих отрубях, так как недоношенным был. В других сказках баба Яга наоборот помогает разыскать герою пропавшую невесту, парит в бане, угощает пирогами, дорогу показывает, что ближе к истине. А дед Кащей, это же прообраз русского умельца, который и телегу сделает и блоху подкуёт, дом построит, увезёт девушку на своей самоходной телеге от неравного брака или если выдают её за нелюбимого, а лентяев – то зависть берёт. Им и невесту надо отвоевать у кого-то, и искать приключений там, где их нет, и придумывать «геройские» подвиги, что они с кем-то боролись, преодолевали все возможные трудности. Попросту они болтались по свету, чтоб не работать. То, что Кащей плохо разговаривал, шепелявил, так и Левша, русский умелец и тульские умельцы, что блоху аглицкую подковали, не особо красноречивы были. А что касается смерти Кащея в яйце, так ведь жизнь зарождается в яйце. Разбей яйцо и никакая жизнь не получится, потому что умрёт зародыш. А чем отламывал такой «добрый молодец» кончик иголки, чтоб умер Кащей? Он что, кусачки с собой носил? А вы попробуйте даже кусачками откусить кончик иголки. Вот то-то же. «Зри в корень», - говорил Козьма Прутков.