Леонид АРАНОВ

«Уж, коль достиг ты высшей власти, то чти Закон».  Гай Юлий Цезарь

 
Первым мэром С-Петербурга, как известно, был Анатолий Александрович Собчак. Он же и последний. Потом пошли губернаторы.
Собчак до 1991 г. – профессор в университете, специалист по гражданскому праву*, прекрасный оратор. Естественно, коммунист.
В период «демократизации», то есть перестройки, отбросив партбилет (как все), на всех конференциях вдохновенно читает лекции о свободе предпринимательства, свободе рынка, и свободе вообще. Ничего страшного, все, как все. Надо делать карьеру при любой власти, еще лучше войти во власть, коль есть умение, и карта выпадает козырная. В это смутное время рождается первый роман «писателя» А. Собчака «Хождение во власть».
Лихие 90-е. Идет шумная кампания по выборам первого депутатского корпуса. Пустые прилавки и всеобщий дефицит. 
На улице Сиреневый бульвар жили-были А. Собчак, Ю. Шутов и я. Так судьбе угодно было. Я это Я. А кто такой Ю. Шутов?  Это потом. 
 
*Каждый советский человек имеет свое право… и лево. Анекдот советского времени 
 
Через дорогу, на проспекте Просвещения – музыкальная школа, где Собчак собирал свой электорат, оттачивая ораторское мастерство, призывая всех к демократии и свободе выбора власти города С-Петербурга.  А рядом с домом Собчака – одно из первых в Ленинграде частных кафе с экзотическим названием «Чинара». Там можно было иногда увидеть будущего мэра и Ю. Шутова. Там некогда бывал и я, но вреден кофе для меня. Коньяк еще вреднее (для бюджета моего).
     Слегка небрит и пьян немножко, я медленно иду по улице своей. Кругом плакаты: «Голосуйте за Юрия Титовича Шутова!». Вхожу во двор. О, чудо! Идет бойкая торговля молоком, творогом и сосисками. Подхожу к продавщице, беру пакетик сосисок, и мне тут же вручают листовку с красиво изложенной краткой биографией Шутова. И призывом – голосовать только за него. «Да, сосиски надо отрабатывать, творог тем более», не к месту пошутил я. 
Ко мне подошел молодой человек, очень спортивного вида. Блеснув стальным взглядом, сказал: «А зря Вы так шутите, человек ко всем вам со всей душой… А хотите с ним познакомиться, поговорить?». Хмель еще не прошел, меня понесло: «А как же! Конечно!».
 Через два часа я был в окружении странной компании на квартире Шутова.   На фоне этой компании присутствующий здесь мой недавний знакомый производил впечатление очень интеллигентного человека. Кстати, он оказался бывшим олимпийским чемпионом по боксу. Правда и другие в разное время к спорту имели отношение.  Было ощущение, что стоит Шутову пальцем повести и меня здесь же удавят и бесплатно похоронят под мостом. Но шел очень спокойный разговор. 
Скоро я узнал, что Шутов долго работал бригадиром на золотых приисках. «Немного подзаработал». В свое время окончил ЛКИ, кандидат экономических наук. (При этом несколько «отсидок» в «Крестах» за экономические преступления и «за разбой», как писали газеты).   Вернулся в Ленинград и понял – надо идти во власть. 
И Шутов со своим стартовым капиталом неожиданно стал работником Смольного – начальником ЦСУ, обретя много полезных друзей. 
Колоссальный жизненный опыт! Кандидат наук и бандит. Золотоискатель и управленец столичного масштаба! 
А теперь бандит и кандидат в высшие государственные структуры страны!
В журнале «Огонек» появилась статья «Пожар в штабе революции». Это в Смольном случился пожар. Горело статистическое управление. Шутов снова в «Крестах». Затем известная журналистка Белла Куркова берет интервью у Ю. Шутова как очередной жертвы власти. Он представлен как герой. 
 С началом перестройки связи Шутова, его «опыт» стали весьма актуальны, что не мог не оценить и Собчак. Вот так, два разных человека, абсолютно противоположных по всем статьям решили одно и то же для себя – идти во власть. 
Слушая философские рассуждения Шутова, я ловил себя на мысли, что сижу в окружении уголовников (нельзя все «отсидки» списать на борьбу с системой). Газеты того времени часто сообщали об очередных бандитских разборках, указывая конкретно на Шутова. И этот человек вдруг стал интересен Собчаку. Впрочем, мне тоже он где-то интересен. Он умеет к себе расположить. По крайней мере заинтересовать.
Неожиданно для себя я задал вопрос: «А как Вам удалось организовать это молочное изобилие во дворе?». «Ах, это? Это очень просто. Я позвонил начальнику базы. Здравствуй, говорю, представился. Мне очень нужна цистерна молока. Знаю, у тебя на 20 заявок 4 цистерны, ну а теперь будет 3, какая разница?  Зато ты будешь иметь мое уважение и вечную дружбу. И так во всех аналогичных случаях». 
Кстати, через несколько дней после встречи у Шутова, я заходил в школу и в ПТУ, находившиеся в нашем микрорайоне. Просил, по просьбе Шутова, администрацию сдать помещение на пару часов для встречи с Шутовым, кандидатом в депутаты. Оба директора, не сговариваясь, закричали: «Нет, нет, нет…с этим бандитом…». Но вот позвонил он сам. И пожалуйста. Что сработало, обаяние или просто страх? 
Шутов депутатом не стал, но Собчак, оценив его опыт и связи, взял его к себе в мэрию помощником по связи с общественностью. Причем, взял в одно время с В. Путиным на аналогичную должность. Парадокс истории: сплелись в одном клубке – КГБист, бандит и профессор! 
Скоро мне пришлось обратиться к Ю. Шутову за помощью. Я совсем не рассчитывал на какую-то реальную помощь. Скорее мне была интересна эта игра. И мой интерес как-то притуплял сознание того, что я общаюсь с бандой.
Моя «контора» – конструкторское бюро ЦКБ буксовала, не давая почти никакой зарплаты. И я с коллегами работал на овощной базе, занимаясь ее ремонтом и модернизацией. Уже создан проект, закуплено железо. Не хватает мощных вентиляторов. Но они есть на заводе в г. Николаеве. И их готовы отгрузить. Но взамен требуют не денег, а 1,5 т. меловой финской бумаги. Ну, где ее взять? И я обратился к Шутову. «Бумага, 1,5 т.? Да нет проблем. Есть фирма, которая мне многим обязана, к концу недели я Ваш вопрос решу. И Вы ничего мне не должны. С хорошего человека мы никогда ничего не берем», - быстро ответил бывший кандидат в депутаты. «Берем только с плохих, много и сразу», - шутливо добавил Шутов. 
Но он не выполнил своего обещания. Через несколько дней его нашли с проломленной головой у себя на квартире. Домашний компьютер Шутова был взломан. 
Его начавшиеся разногласия лично с Собчаком, с властью, которую уже, и он чуть-чуть представлял, приняли не шуточный оборот. Шутов забыл трагедию Шекспира: «Мавр сделал свое дело, мавр должен уйти». Оправившись от страшной травмы, Шутов сразу попал в Кресты, откуда так и не вышел. 
Мне запомнилась одна сценка в прямом эфире. Только что объявлено решение суда по «делу Шутова». Решение оправдательное. И в это время в помещение суда врываются люди в масках, униформе с дубинками. Его бьют по голове, всех расталкивают и Шутова увозят. 
Иногда человека трудно, невозможно судить за реальные преступления, тогда ему «шьют» дело. Но в руках опытного адвоката оно разваливается. И тогда в дело вступают люди в масках. 
Как-то промелькнуло сообщение в прессе, что адвокаты ничего сделать не смогли, Шутов признан виновным и находится в тюремном лазарете. Он - уже безнадежный инвалид. Ему инкриминировали и прошлое, и настоящее. Может быть и будущее – опасен для власти. А главное, что не могли ему простить, он держал у себя всю информацию по криминальным сделкам первого мэра, в которых он, как опытный мафиози, ему помогал.  Понимал ли первый мэр С-Петербурга, что, убрав своего «мавра» со сцены, он станет таким же «мавром». 
История повторяется. С уходом Шутова со сцены, страсти во власти не утихли. В ход пошло все, включая шутовское нешуточное досье. Уже, будучи переизбранным, Собчак спасался во Франции. В конце концов, доведенный «наездами» и судами до инфаркта, скончался. В известной мере – это месть Шутова. Он сумел опубликовать свою книгу с компроматами на Собчака. Большую часть тиража выкупила госпожа Нарусова – его жена со товарищи. Но не весь. 
После последнего судилища над Шутовым забрали всех его «спортсменов». А ведь я уже был вхож в его дом… Спасибо, не записали меня в «спортсмены».
И вот давно уже ни Шутова, ни «спортсменов», совсем не слышно про некогда знаменитую журналистку Б. Куркову. Почти забыт и первый мэр С-Петербурга А.А. Собчак.
 
Послесловие автора
 
Я как мог, старался быть беспристрастным в своем повествовании. Можно было бы отметить факты проявленного А.А. Собчаком мужества и политической мудрости в период правления КГЧП, когда в стране была реальная угроза большого кровопролитии.  Но об этом было достаточно много публикаций. И лучше всех обо всех своих благих деяниях написал сам А.А. Собчак в своей публикации «Хождение во власть».
Я пытался отразить другую сторону медали. 
  
 «Се ля ви» в эпоху перестройки
 
Горбачевская перестройка застала нас совершенно врасплох, как явление Христа народу или акул на пляжах Шарм-эль-Шейха.   
Почти все предприятия, особенно оборонного комплекса Петербурга и всей России, лишенные заказов и финансирования, были остановлены. Люди, оставшись без реальной зарплаты, воспринимали бездействие руководства как призыв «спасайся, как можешь», ибо спасенье утопающих – дело рук самих утопающих. Предоставленные сами себе, они шли в какой-то мелкий бизнес, как правило, незаконный – торговля «паленой» водкой, коньяком, поддельной косметикой, спиртом.…  Уж кто как мог. Уж если сама Безнравственность поставлена во главу угла государства…Если в одночасье украдены сбереженья, пенсии, отобрана зарплата.… И чеченская война как символ государственной безнравственности. 
С давних советских времен я стал работать на закрытом «страшно секретном» предприятии по проектированию маломерных изделий оборонного назначения. Зарплата, премия, надбавка за секретность – молодого холостяка все устраивало. При этом сама «секретность» дышала каким-то особым романтизмом.  А командировки: на Черное и Белое моря, Дальний Восток – воспринимались как подарок Судьбы. 
Но грянула «перестройка». И от Судьбы посыпались подарочки иные… 
Зарплата как-то очень быстро оказалась «замороженной» до лучших времен на неопределенное время. Шла шумная кампания по сокращению штатов. Затем начались призывы: «Внеочередной отпуск за свой счет!». 
Будучи в дружеских отношениях с макетчиками из смежного отдела, я в компании крепких парней оказался на строительстве коттеджа.  Зарплата еженедельно по пятницам была весьма высокая (по нашим меркам). Но приходилось работать по 10-12 часов в день.  Хозяин, крепкий толстячок, из бывших управленцев, не скупился на деньги, все время поторапливая. И не зря. Скоро он исчез и был найден с прострелянной головой в районе своего офиса. Ну что ж, «се ля ви», - как часто говорили в эпоху «перестройки». 
В период своего затянувшегося отпуска мне пришлось поработать на многих подпольных предприятиях. Другие просто бездействовали.
В одном из пустующих цехов некогда родственного нам предприятия удалось организовать фабрику по выпуску московского майонеза. Все шло красиво и элегантно, даже оригинальная этикетка была нами разработана. С роскошной красавицей из «Play boy», пожирающей майонез на фоне храма Христа Спасителя. И скромненько: о пользе майонеза, освященного в храме.  У моего старинного приятеля Олега, кроме таланта художника, был еще один очень большой талант – он, как магнит, притягивал к себе нужных людей.
И как-то легко нашелся очень нужный человек. Из бывших. Но со связями. И наш майонез пошел «на ура». Но «по-черному». Естественно, минуя налоговую, то есть в духе времени. Каждый день приезжал «КАМАЗ», иногда с прицепом. Как правило, наш майонез уходил под честное слово, под бумажку – «после реализации». И все по-честному. Но, как говорится, «до поры, до времени». И это время пришло. От нас ушел «КАМАЗ» с прицепом и растворился на необъятных просторах постсоветского государства. 
Долги стали расти в арифметической прогрессии. Надо было как-то выкручиваться, попросту – спасаться. На кон поставлено было все. Даже мой «Запорожец» с фанерным днищем. Все во имя спасения. «Се ля ви» - вспомнил я опять.
И как-то выкрутились, ушли с миром «бизнесмены». 
Неожиданно появилось новое поле деятельности – модернизация овощной базы. Вся наша команда с энтузиазмом взялась за дело, в ожидании больших дивидендов.  В кратчайшие сроки был разработан проект в соответствии со стандартами для оборонных объектов. Были предусмотрены камеры микроклимата отдельно для хранения картошки, морковки, других овощей, а также камеры для хранения будущих мяса и рыбы. 
Олег как профессионал-нужник, то есть специалист по нужным людям сумел организовать поставку списанных датчиков температуры, не нашедших применения на несостоявшихся наших маломерных изделиях. Он также смог «купить» три мощных вентилятора, обещав расплатиться в «скором будущем» свежайшей говядиной из нашей камеры микроклимата. По 100 кг за вентилятор. 
Конечно, администрация овощной базы тоже не оставалась в стороне. Она исправно кормила нас картошкой и прочими яствами (морковкой и луком).          
Оставалась одна, труднорешаемая проблема. Нужно было срочно достать 3 тонны листового железа. И вроде нам готовы его отдать на одной фирме. Но за деньги для нас неподъемные. 
И я с Олегом еду к одному очень важному лицу. «Он сегодня олигарх, но в советскую эпоху работал в Смольном. Я с ним встречался, когда получали разнарядку на ордена и медали по случаю сдачи головного заказа» – успел сказать Олег. Очень скоро я увидел это «важное лицо», весьма невзрачное, небрежно одетое. «Настоящий Корейко – мелькнуло у меня в голове. Его звали Василий Петрович или просто ВП – за глаза. Он был очень прост и вежлив в обращении с нами: «Олег, я тебя давно знаю, да Вас тоже (это уже ко мне). Вам нужны деньги, я вам верю и даю. Знаю – на дело». Он открыл сейф, взял оттуда несколько пачек – «возьмите… и расписочку, что получили».   Все.
На другой день мы ехали на фирму за железом. В кармане у меня лежала непривычно тяжелая пачка денег. Олег в качестве охранника сидел со мной рядом. В кармане он сжимал кастет, нежно хранимый им с детства. «Если потребуется, вспомню юность беспризорную…» – ответил он на мой непроизнесенный вопрос.
Все прошло тихо, мирно, железо упаковали на охраняемый склад при овощной базе. И вроде бы вдали уже забрезжил финиш нашей «модернизации». Настроение хорошее, тем более – впереди выходные.
В понедельник меня разбудил звонок охранника склада: «Где Ваше железо? Ворота склада взломаны…Кроме Вас никто не знал о железе?». Значит, украл его я… со товарищи.
Еще через день – ВП приглашает к себе. «У вас украли железо, значит, бизнеса нет. Надо срочно вернуть деньги. Даю срок неделю. Все. Время пошло». И куда ж девался тот ласковый Петрович?
Через несколько дней – опять ВП приглашает. От непредсказуемости у меня подергивается щека, какой-то комок подкатывает к горлу. «На базу, на работу» - бросил я жене и, оглянувшись, закрыл дверь.
  На этот раз ВП был не один. С ним молодой человек спортивного телосложения. «Знакомься, это Виктор, поедешь с ним, поможешь ему разобраться. Ну, все, мне некогда». 
Уже на выходе из офиса Виктор со мной заговорил: «Железо твое нашлось, мне надо не ошибиться, чтобы не взять лишнее. Его ВП уже продал. Эстонцам. Там металлы в цене, в 20 раз дороже, чем у нас рыночная цена. Мой шеф – финансовый гений. Когда он давал вам деньги, он уже знал, что завтра заберет у вас и железо и вас с потрохами. Пусть неудачник плачет, кляня свою судьбу – это закон нашего бизнеса.   А поскольку ты железо взял по бросовой, по советской цене, то его бизнес превысил все ожидаемые прогнозы». 
Я осмелел: «Поскольку я помог сделать ему бизнес, пусть оплатит мои хлопоты». Витя усмехнулся: «Ты так не шути. ВП никогда никому не платит. Все платят ему. Он любит делать «добро» людям. Но за это «добро» потом эти люди очень дорого платят. Иногда квартирами, иногда головой. Тебе сейчас очень повезло, потому что ты помог ему сделать очень хороший бизнес. Ну, прощай, везунчик».
Овощная база очень скоро оказалась проданной как нерентабельная за бесценок, где все оборудование, согласно оценочной комиссии, имеет 100% износ. Покупателем стал Василий Петрович. Очень уважаемый человек. А главное – деловой.
В эти смутные годы в период затянувшегося своего отпуска мне пришлось работать на разных поприщах: хлебопекарня, охранная сигнализация и еще «черт знает что». Конечный результат везде был примерно одинаков. «Се ля ви».
 Пришлось поработать и в сфере посреднических услуг. Интересно отметить, что посредниками этого бизнеса выступали, как правило, бывшие инженеры-конструкторы развалившихся предприятий. Эти «бывшие» были в основном весьма порядочные люди, не способные на обман, но готовые многократно быть обманутыми. Впрочем, как и я с Олегом.
Каким-то образом мое имя и телефон попали в весьма опасную базу данных. Мне стали поступать «интересные» предложения: продать самолет, купить несколько комплектов аппаратуры ночного видения (шла война в Приднестровье) и даже приобрести несколько контейнеров радиоизотопных материалов…  Питер был весьма богат предприятиями по разработке и производству спецтехники и материалов. И к нему потянулись щупальца со всех сторон ближнего и дальнего зарубежья. При этом одни просто выживали, другие превращались в «новых русских», иногда через отстрел своих братьев-конкурентов. «Се ля ви».
Часто мама, слушая мои телефонные разговоры, приходила в ужас: «Тебя непременно застрелят или посадят. Во всех случаях нам не жить…Оставь все это. Проживем как-нибудь на мою пенсию». Добрая мама, она уже давно не выходила на улицу, не была в наших магазинах.… Но у меня еще два сына. Старшему уже 18. И жена, учитель музыки в школе, где всего два бюджетных ученика. Она подрабатывает уборщицей в офисе. Осознание всего этого толкало меня во все тяжкие. Была, конечно, грань, через которую я переступить не мог.   
Мои неоднократные «нет» привели к тому, что я был вычеркнут из «опасной базы данных». Но неудачи заставили меня выйти из долгосрочного отпуска и вернуться на родное, все еще государственное предприятие.  
Была холодная осень. Но генератор идей, порой самых фантастических, работал все быстрее. Вместе с Олегом мы пытались поставить на поток собственный (немножко украденный) тепловентилятор. Тем более, что изобилие промтоваров в магазинах пока еще о себе никак не заявляло.
Однако мои попытки организовать в пустующих мастерских выпуск товаров народного потребления понимания у нашего руководства не нашли. На предприятии сдавались в аренду помещения, и это позволяло держаться как-то на плаву. Во всяком случае, руководству.
Между тем на предприятии процветал «черный» бизнес. А в доме напротив, бывшем НИИ электронной промышленности дело «черного» бизнеса было поставлено на «широкую ногу». Прямо у входа стояла бочка со спиртом. И продавался он и «налево», и «направо» уполномоченным от отдела. Наш брат-конструктор тоже не забывал туда сбегать и до и после обеда. А что! Дешевле, чем на базаре и в ларьке. И качество. Некоторые, особенно смышленые, брали его с запасом, для личного бизнеса. 
Лишенный всякого дела, я не был в стороне. Взять продукт из бочки я не успел, но договориться с поставщиком бочек сумел. И пошла поставка к нам, прямо в макетную мастерскую. 
Однажды поставщик упомянутых бочек вышел на время «из игры». Он оказался тоже бывший наш, брат-конструктор.  И чтобы бизнес не пропадал, он дал адрес фирмы-поставщика. И даже пароль. 
«Ну что ж, поехали!» – Олег махнул рукой, мой «Запорожец» вздрогнул, унося вдаль по шоссе, по проселочном дорогам двух авантюристов.
Это оказалось военное предприятие, имеющее свою ж-д ветку. И целые цистерны с техническим спиртом шли прямо в цех для производства водки с различными этикетками. А излишки – канистрами, бочками почти свободно продавались. Никакой военной тайны. «Се ля ви».
Шло время, неумолимо приближаясь к новому тысячелетию. На нашем предприятии были уже государственные заказы. Бизнес как-то исчез сам собой. Появились новые люди, неожиданно быстро заняв все командные посты предприятия. Мы уже были Открытое Акционерное Общество. Теперь занимались проектированием не только маломерных изделий, но в большой степени проектировали изделия нужные Дальнему Зарубежью. 
Я часто вспоминаю те лихие 90-е годы. У меня до сих пор хранится на полках наш проект модернизации овощной базы, где пот и кровь, и озарение в муках, надежда и отчаяние – все воплотилось в нем.   Иногда достаю его. Так, поностальгировать.
А с Олегом мы иногда перезваниваемся. Талант на нужных людей все-таки вывез его. Он стал большим человеком – директор ООО «Строительный трест». По работе, по бизнесу ему иногда приходится встречаться с известным нам ВП. Он уже член Государственной Думы и талант «финансового гения» он успешно передает своей супруге, которая, сохранив девичью фамилию, является председателем правления совета директоров некой корпорации.
Я искренне рад за Олега, в те трудные годы он был мне настоящим другом. Легкая обида быстро прошла – я не слишком нужный и таланта олегова нет. Поэтому я остался до конца верным своим маломерным изделиям, слегка расширенного назначения.
  
Письмо друзьям
 
Дорогие Яша и Римма! Очень рада была узнать, что вы наконец-то обрели свой статус. Хвала Судьбе и Синагоге, что были милостивы к вам.
   Наконец-то нашлось у меня время написать вам несколько строчек. Вашими молитвами и я свой статус обрела.
 Себя окрест взглянула я однажды, и больно стало на душе. Приходит время, и всем нам памперсы добротные нужны. 
А для господ из света высшего – изящный памперс подавай! 
Расставшись с «оборонкою» своей, не слишком уж любимой, я целиком отдалась нужному, а главное полезному делу. Сегодня я возглавляю фабрику памперсов. Первая партия моих памперсов разошлась, можно сказать, «на ура». У меня уже работают и художники, и модельеры. Я даже сотрудничаю с Зайцевым и Юдашкиным. Юдашкин все больше тяготеет к женским моделям, но это меня не пугает. Главное – он чувствует и понимает «прекрасное».
    Мои давние связи с большой наукой позволили мне создать специальную пропитку, которая легко преобразует запах аммиака и сероводорода в легкий аромат духов типа «Шанель №5».
А для господ, особенно продвинутых, Юдашкин памперс золотом прошил. И «Mon Amour» тот памперс источает.
 Конечно, мои памперсы не открывают путь в высшее общество, но, по крайней мере, позволяют посещать благородные собрания и светские рауты.
Сейчас я очень озабочена созданием своей летней коллекции «памперс-95». Как известно, лето в Питере – это время неформальных встреч и аудиенций. Так сказать, встреч без галстуков... лифчиков и прочей атрибутики. Поэтому изящество памперса ставится во главу угла. Так что времени у меня совершенно нет.
    Дорогие Римма и Яша, очень хочется для вас сделать что-нибудь приятное. Хочу вам отправить подарки из моей последней коллекции. Поэтому мне очень нужны ваши размеры, которые пониже спины. А от Яши мне особо нужны размеры пониже спины и спереди.
    Как-то видела вашего приятеля Леню. Говорит, "крутится". Но этот негодяй совершенно не хочет брать мои памперсы. Видите ли, он в них не нуждается. Но я-то знаю, что без них сегодня просто нельзя, даже если он и не посещает благородные собрания неформальных встреч (куда ему!).  Просто жаден, стервец.
Остаюсь ваша любимая подруга Жанна. 
2004
 
 Туалет
 Сие повествование навеяно далекими воспоминаниями молодости, прогулками с другом Мих. Слободовым по Невскому проспект. 
 
Да простят меня уважаемые дамы и господа, удостоившие автора чести ознакомиться с этим эссе, если я оскорбляю их эстетические чувства. Но, увы, пройдя свой путь до половины (по Невскому проспекту), я посетил, как будто, антикварный магазин. Но помню я, здесь был совсем недавно туалет. На Невском – Мойке. Но оказалось, я посетил всего лишь сувенирный магазин (совсем не антикварный). Блестящие стенды с матрешками, значками, посудой, исключительно русский колорит. 
Магазин почти пуст. Юноша-продавец заинтересованно на меня смотрит. «А знаешь, что было здесь раньше» – спросил я. «Кажется, туалет» – был ответ.
Меня прорвало: это был лучший туалет города эпохи советской власти и всеобщего дефицита. Его посещали художники, поэты и просто уставшая интеллигенция, среди которой бывал и я. Туалет сверкал чистотой и благоухал цветочным ароматом. Здесь всегда была туалетная бумага (за так), которой никогда не было в городе и можно было приобрести болгарские сигареты и презервативы (эти «противники детей», по Жванецкому), которые давно исчезли из аптек. Это в мужском отделении. А в женском – жизнь просто кипела и там всегда была очередь. Товарооборот был колоссальный: косметика, трусы, колготки и пр., пр. Там примеряли, покупали, продавали, иногда падали в обморок. 
И всем этим заведовал мой друг-армянин Миша с простой русской фамилией Слободов. Он руководил не только бригадой уборщиц и сантехников. Он руководил всей туалетной мафией фарцовщиков, сутенеров и проституток, обеспечивая непрерывность процесса и порядок. Место было доходное, но не спокойное. И через два года напряженного труда на этом поприще у Миши случился инфаркт.
После продолжительной болезни Миша уже не вернулся на свой боевой пост. Он долго искал спокойную, но достойную работу и не находил.
 Но тут грянула перестройка. Пошла перепалка, перестрелка, падал рубль, торжествовали доллары, акции и проститутки всех мастей. Где-то в глубине Европы зарождался евро…  Менялись границы, законы, ориентация. Тут и туалеты поменяли ориентацию. 
Жить пытались по понятиям, но сами понятия быстро менялись. 
А Миша неожиданно обнаружил в себе еврейские корни и оказался в Америке…
 
2004