Елена ЧЕРНАЯ,
член СП России    

Оставив машину на обочине она пошла вдоль дороги. Снег скрипел под сапогами, холод тут же начал заползать под полу короткой куртки. Зимний лес, заснеженный и молчаливый, настороженно наблюдал за ней из-под надвинутых по самые глаза белых шапок. Она свернула с дороги и, ступив в неглубокий рыхлый снег, провалившийся под ней, начала спускаться к реке.
Места эти имели нехорошую славу. Здесь часто пропадали люди. Заходили в лес. И больше никто и никогда их не видел.
Но все они, как она знала, шли по следам преданий и легенд. А она проникла в заповедный лес совсем с другой целью. Хотела своими глазами увидеть капище древнего народа. Одно дело много слышать. Совсем другое - увидеть.
Склон полого падал к реке. А вот и река. В этих местах вода не застывала даже в самые лютые морозы. И сегодня курилась низовой дымкой. Дымка плавно охватывала скрытые снежной наледью берега и вползала под ели, сплетая низко опущенные их лапы в снежную защитную цепь.
Мрачновато выглядел берег у свинцовой, будто подернутой стылым зеркалом, воды. Она заметила легкую рябь, ходившую кругами в самом русле. Течение несло круги прямо к ней. Она наклонилась над водой и не увидела своего отражения.
На другом берегу остановленные и оберегаемые снежным покоем стояли вертикальные, чуть наклонившиеся от времени столбы.
Она опустила руку в воду. Свинцовая поверхность отступила от пальцев. Холодок пробежал по спине, поднялся по шее к затылку и остановился. Но она сбросила неприятное ощущение и шагнула в воду. Нога коснулась сухого дна. Вода ушла. Шаг за шагом она перешла реку.
Древнее капище было прямо перед ней. Со столбов свисали обрывки ритуальных лент, полу истлевшие, побуревшие от непогоды и времени шкуры, выбеленные ветром черепа какого- то крупного зверя. Мерно позвякивали от лёгкого ветерка металлические пластинки, вплетенные в черные конские хвосты, привязанные к шкурам и лентам. Большие валуны, лишь до половины занесенные снегом, образовывали правильный круг.
Вот она и на месте. Теперь ей нужно найти камень, о котором упоминали те, кому все же удалось вернуться из этих, пользующихся дурной славой мест.
Опустившись на колени перед одним из валунов, она принялась разгребать снег. Дело оказалось не из легких. Снежные пласты чередовались, как в слоеном пироге: сверху мягкий крем, потом песочный корж, потом опять крем и так многократно...
Снег выпадал за зиму много раз. В оттепель таял, а потом замерзал и оседал плотной коркой. Потом опять выпадал новый рыхлый слой, а на него следующий - более плотный и мокрый.
Она разгребала снег руками и уже порядком устала. Решив передохнуть и размять спину поднялась по пошла по кругу валунов. И тут раздался треск. Она вздрогнула и оглянулась. То что она увидела напомнило ей кадры замедленной съемки. Валун, что стоял ближе других к центральному ритуальному столбу, раскололся. Она смотрела, как постепенно отделяется от него совсем небольшой камень, как растет трещина, как она ширится, как клонится осколок. И как падает в снег рядом с валуном. И как от шума его падения осыпается с тихим затяжным шелестом снег с ветвей лесных елей и заволакивает белой дымкой все вокруг.
Дымка развеялась, засыпав ее снегом. Теперь и она стала частью этого капища. Такая же почти окаменевшая от дурных предчувствий и такая же замерзшая, как эти древние столбы. Очнувшись от оцепенения, она
наклонилась над отметиной в снегу, опустила в него руку и потянула к себе отколовшийся камень. Он был совсем невелик и черен. Три его стороны, плотно обросшие лишайниками, напоминали плотную сафьяновую оболочку. Сторона, еще недавно составлявшая одно целое с валуном, по свежему сколу имела странные иероглифы. Она наклонилась над камнем и силилась вникнуть в смысл "написанного".
Сбросив рукавицу, водила по выпуклым знакам пальцем. Поначалу знаки казались ей подобием иероглифов. Но присмотревшись пристальней, разглядела и главное, будто прочитав на ощупь кончиками пальцев, она поняла, нет петроглифы.
Некие антропоморфные изображения людей и животных. Вот человек -
скорее - женщина раскинула руки. А вот фигурка зверя. Огромный зверь стоит напротив фигурки женщины. И далее, как в раскадровке фильма. Фигурки сближаются, сцепляются в объятьях. Она похолодела. Это могло значить только одно. Зверь растерзал беззащитную жертву.
Неровный скол не дал ей узнать, что было дальше. Она прошлась пальцем по камню чуть правее, где явственно выступало сразу несколько изображений. Это были мужчины и женщины, одна из которых что-то прижимала к груди.
Она довольно долго держала камень в руках. И только сейчас заметила, как он потяжелел. Она присела на корточки собираясь положить его на землю. Но странно, никак не могла отнять от него руки. Теперь она почувствовала и сильный жар. Камень нагрелся и уже не отпускал ее от себя. Она упала на колени. Ладони пекло нестерпимо. Все дальнейшие попытки освободится ни к чему не привели.
Стемнело. Начинался снегопад. Спину и голову очень быстро окутало плотной пеленой. Она чувствовала снежинки на лбу, щеках, ресницах. И они уже не таяли. Только от ладоней поступало к ней живительное тепло. Камень по-прежнему был горяч и по-прежнему не отпускал намертво приросшие к нему ладони. Она знала, помощи ждать не откуда.
Темнота зашевелилась. Два нечетких силуэта угловато и неторопливо вошли в круг занесенных снегом валунов. Чиркнуло огниво, вязанка сухих дров упала на очищенный от снега центральный камень. Огненные языки несмело, а потом все явственнее осветили занесенное снегом капище. Два силуэта приобрели вполне явственные очертания. Толстые шкуры покрывали их тела. Ритуальных маски закрывали лица. Один из них склонился над замерзшей девушкой. Второй выпростал из длинной меховой накидки руку. Отблеск пламени выхватил из темноты длинные загнутые во внутрь когти. Они подняли девушку и перенесли поближе к огню. Острые звериные когти вспороли ее одежду. И когда одежда запылала в пламени костра, когти одного из них поочередно открыли вены на ее запястьях. Он смочил камень кровью, а второй приложил его к валуну в том месте, где он откололся.
Камень занял свое прежнее место. Оба вернулись к девушке. Бережно уложили ее на оленьи шкуры . Один перевязывал раны на руках, а второй растирал замерзшее, онемевшее ее тело. Один косо срезал ее длинные чёрные волосы костяным ножом,  другой свил их в тугой жгут, переплетя его ниткой красного бисера, смочил кровью и прикрепил на один из деревянных столбов. 
Сознание казалось вернулось к ней. Но теперь она видела все происходящее со стороны. Она парила над капищем. Или ее покинувший тело дух. Она увидела оленя и волокушу. Ее увозили далеко в лес. Но духи не чувствуют на тепла, ни боли. Они лишь наблюдают. Им дано присутствовать. Безмолвно и безгласно. Эти двое, воплощение некоей древней высшей воли, вершили повторяющийся уже много тысячелетий ритуал. Им предстояло влить новую кровь в угасающий род древнего народа, почти уже прекратившего свое существование, едва теплящегося в последних из ныне живущих.
В деревянном, сколоченном из плохо пригнанных бревен домике, помещенном на трехметровом комле вековой сосны поселилась лесная дева. Дух, едва всходило солнце и лес оживал, видел, как дева, одетая в меховую малицу, меховую украшенную яркими лентами и бисером шапочку, спускается к ручью, молча раздевается и входит в холодную воду.
Потом из чащи с рычанием, шумно появляется огромный медведь. Дева покорно, выходит из ручья и тонет в его открытых лохматых объятиях.
Вечером лесная дева возвращалась в избу. Находила нехитрые приношения: замороженные ягоды, рыбу, строганину. Сколько раз повернулись созвездия вокруг вершины самой высокой и остроконечной ели, считать было не кому.
Только однажды, когда дева вышла из ручья, навстречу к ней поспешили те двое, что и привезли ее в этот мир теней. Дух видел, как рассекли они ее тяжелое уже чрево. И услыхал, первый беспомощный плач. А потом следуя за теми двоими, увидел, как положили они у очага юрты новорожденного и ушли.
А из-за реки пришли другие. Они искали пропавшую не так давно девушку. След привел их к капищу. Один из них поднял потерянную ей рукавицу. Второй разворошил давно прогоревший костер. Следы не выходили за пределы ограниченного валунами круга. Порыв ветра, облетая высокий кедровый столб, пошевелил прядь чёрных волос, перевитую красной ниткой бисера. Но пришедшие осматривали валуны и траву внутри ритуального круга и не заметили того, как ветер пошевелил ленты и волосы на столбе или то, что могло пролить хотя бы малый свет на произошедшее.
- Пиши, еще одна пропала, - сказал старший по званию.
И они постарались поскорее покинуть запретное к посещению место.