Александр ТОВБЕРГ

Зашёл я однажды к друзьям на огонёк. Сели за стол. Перекусываем. Общаемся. Перекус запить чем-то надо в поздненоябрьское время. Крепких напитков хозяева не употребляют. Чёрный чай? Надоел. Зелёный – на любителя. Кофий – растворимый, заварной? Тоже – не комильфо на полный желудок. Компотий? Да как-то неблагородно в джентельменском семействе. Хозяева мне и то, и это, и такое, и сякое. А я носом кручу-верчу – сам не знаю – чё хочу. Хозяйка грит – хватит, мол, выкаблучиваться, бери вон – воду из под крана пей – целебную, родниковую, хлоркой освящённую. Я уж было собрался совсем ничего не пить – зачем вообще желудочный сок лишней жидкостью разбавлять – пусть себе работает, функцию свою выполняет. Но тут хозяйка в шкафчик длань сунула, вынимает некий растворимый бело-коричневый порошок. Вот – вспомнила – говорит, - может, это подойдёт?.. Была-не была, попробую.

Растворил кипяточком, пригубил. Хм,.. ууу,.. ооо,.. чегой-то знакомое, вкусненькое, ароматненькое, шоколадовское. Вполне прелестно. Прочёл название и состав, но в голове ничего не всколыхнулось. Дохлебал – ничё так замолодь. Добавки попросил. Оно! Мой напиток. Так друзья, видя моё залипание на продукте, и наделили меня на дорожку этим волшебным порошком.

А пока домой (ну сейчас - да) от них - из Эспебейска в Гатчинск ехал, очевидно, подсознание работало, но ничего членораздельного не выработало. Ладно.

Утречком проснулся – шняги этой наколотил – и тут оно инсайтом в голову и шибануло! Йоптить! – так это ж моккачино!!! Взял пакет – перечитал по слогам – оно.

Сижу, попиваю вкуснятину и флешбечусь. Воспоминания накатили. Из той, – потусторонней жизни.

Зима. Мёрзко. Работу работаем. Земля парует, а потому что трубы теплосети рванули. Трактор упирается, кряхтит, трещит ещё советскими стальными суставами, ковшом вгрызается в почву, ищет лотки – бетонные коробы, в которых эти трубы хоронятся, наворачивает горы грязи – жирной, чернозёмной, со снегом перемешанной. И мы – с лопатами да ломиками вокруг скачем – будто шаманские пляски устраиваем. Найти и устранить аварию во что бы то ни стало – во имя тепла в домах – наша задача.

Но шаманам подпитка требуется. С утра до позднего вечера, а то и до поздней ночи, с освещением от фар работающей техники или от прожекторов, подключенным к генераторам, плюс – личные налобные фонарики с неожиданно садящимися аккумуляторами. А потому что нельзя наружное освещение включать. Весь город во тьме, а часто – вообще без электричества. А потому что – война, а мы – зона конфликта, хоть и удалённая и пытающаяся жить мирной жизнью. Да уж – мирной – работаем под звуки постоянной канонады, а над нами – то ли ракеты, то ли снаряды, то ли дроны, то ли какая иная убийственная хрень шныряет. Привыкли, даже не вздрагиваем, но внутри – постоянная тревога, перерастающая в разряды мата. Работаешь, ковыряешься в дерьме – и будто забываешься, отвлекаешься от злой действительности. Забываешь думать – сюда прилетит или рядом или куда подалее.

С ног валимся от усталости, зубами цокотим от холода, а руководители – на своей волне, то ли по личным машинам прячутся, то ли ещё где. Появились, проинспектировали, указаний натыкали, исчезли. Ни погреться нигде, ни горяченького попить. Нет у нас ни автобытовки, ни какой другой техники, куда б можно было от холода-снега-дождя спрятаться. А то, что есть - и техникой-то назвать язык не поворачивается – некие четырёхколёсные уё...а, готовые в любой момент развалиться. Что получше из этого металлолома было – ,,доблестные,, всушники отжали у предприятия. Наверное, вернут после ,,победы,, – ага, в целости и сохранности.

Самый старенький наш коллега, 75 лет от роду, всё пытается профсоюз нагнуть, с начальничков бабки сбить, чтоб хотя бы горячим чаем нас обеспечили, кипятится так, что хоть в нём этот чай заваривай. Да что толку. Профсоюз ничего не решает, только взносы считает. Начальнички – «беженцы» из Мариуполя и Донецка, непонятным (для нас, работяг) образом впихнувшиеся в руководство предприятия – вообще чужаки, временщики. Да класть они хотели на коллектив с высокой колокольни. Им сейчас момент – урвать, отмыть баблосики в мутной воде и – рвануть куда подалее отсюда. Спаянные одной цепью с руководством города, с ментами, прокурорами, вояками и прочим мусором – изо всех сил изображают лояльность, только бы им не мешали. А как только и здесь жареным запахнет – затихарятся, сдрыснут в свои европы, и фиг какой военком отыщет. Да и искать никто не будет – ибо поделились, подмазали, лизнули где надо и кому надо, а вы, простые смертные, рабы божьи – корячьтесь, выживайте за копейки, жрите эту землю, пока она вас в себя не примет. Тьфу ты, господи! Мы их отбросами считаем, они – нас.

И вместо горяченького – хлебнём горячительного за кустом, за углом – для успокоения нервов, и – вперёд за орденами. Но на этом допинге далеко не уедешь, да и последствия для организма сказываются. Начальство наше бухачество предпочитает не замечать – кто вкалывать-то будет, если всех за бухло уволить? Работаем же, в канавах не валяемся. Чего-чего, а водки на территории, где действует сухой закон – хоть залейся. Контрабандисты не дремлют. Они знают – с кем делиться, как преодолевать блокпосты. Навар за товар оправдывает риск. Но и цены – соответствующие – в разы выше, чем в соседней области, из которой доставляется огненная вода.

Строжайший запрет на продажу алкоголя?.. Не, не слышали. Да в любом магазинчике, в любой «наливайке» из-под полы – пожалуйста, только своим людям, прикормленным… А «стражи порядка» – муниципалы, теробороновцы, полициянты, всушники – хрен их поймёшь расплодившихся дармоедов – одного болота ягоды – ходят такие, делают вид, что «всё хорошо, прекрасная франшиза»… И сами при случае – не брезгуют расслабиться. Ну, для отчёта перед начальством по графику образцово-показательные рейды проведут, постановочно-отмазочные кадры на камеру местного ТВ поустраивают, хозяев ганделыков потормошат, штрафы выпишут – и опять все булки расслабили.

Бухло – бухлом, но жрать-то тоже надо, или – закусывать. Тормозки, кто брал с собой – умолотили, а голод не Зеля, зельца не даст. Хорошо – рядом – магазинчик. Можно пирожок купить или пиццу, или ещё шаверму там какую – ага, интернациональная славянская еда. И настоящим горяченьким запить. А в магазинчике – чудо техники – кофе-машина имеется. Прекрасно!.. Так, что выбрать? – латте, американо, эспрессо, капучино,.. а это что за очередное витиеватое название – моккачино?.. Попробуем?.. Авжеж.

В аппарате происходят некие внутренние механические процессы – бурчит, как в животе у Громозеки – и ароматная горячая жидкость с густой пенной шапкой сливок выплёвывается в одноразовый стаканчик. Приступаю к дегустации. Пригубливаю – ууу – неплохо,.. делаю глоток – да это же праздник вкуса какой-то,.. попиваю – погружаюсь волшебство,.. довольные вкусовые рецепторы, сговорившись с желудком, растягивают рот в улыбку. А я – растягиваю удовольствие – глоток за глотком-ммм – божественно…
Стою посреди ночной тьмы на берегу очень мутной парующей реки в грязной вонючей робе, сверху то ли снег, то ли дождь сыплется – хоть не «град», – грязными окоченевшими руками сжимаю стаканчик, перенимаю его тепло и ловлю наслаждение от погружения в чудо… Так вот ты какое моккачино! Феерия вкуса посреди мрака и хаоса! Изумительно, нечеловечески, апассионатно, божественно… Теперь и помереть не страшно – этаким просветлённым, умиротворённым рабочим человечком с бабочками во всём теле… Правда, из бабочек потом черви вылупляются… Ну и тьфу на них, как и на руководство наше хитро.опое!

Вот так всегда что-то впервые и происходит. И это открытие моккачино продолжилось, потому что мы не раз и не два ещё выезжали на многострадальную, не ремонтировавшуюся с незапамятных времён, теплотрассу. И если бы не этот кофейный напиток – хрен бы мы её вообще восстановили! Я даже ввёл в наше коллективное сознательное слоган «Едем на моккачино!» И у всех на душе теплело, и товарищи по несчастью улыбались.

Обозвать это нахлынувшее воспоминание ностальгическим припадком вряд ли будет правильно. Ностальгировать по той реальности, из безумия которой вырвался? Я же не извращенец? Но, наверное, что-то такое аномальное в этом есть – для психолога. Вот пусть он и оперирует своими научными понятиями.

А я – или здесь уместно коллективное «мы»? – побывавшие там – на границе света и тьмы – вырвавшиеся, кто смог, – так особенно остро ощущаем флешбэковые вспышки хоть каких-то хороших моментов, помогавших не потерять себя в неправильных, античеловеческих условиях существования, сохранить свою личность.

И вот этому напитку (нет, не водке) - причудливому «моккачино» – довелось стать одной из таких опорных точек на выпавшем жизненном пути.

Конечно, порошок, подаренный друзьями, не идёт ни в какое сравнение с живым продуктом из кофе-машины, но – сработало же! И сработало, доложу я вам, неплохо, если даже вот небольшая история вышла. Имеющая ли, не имеющая отношение к рекламе?.. Ну, если это реклама добра, мира, человечности – тогда – да!

13-16.12.2023