Евгения ЛЯШКО

Воскресная литургия завершилась. Батюшка одарил прихожан добрыми напутствиями, и народ шумно повалил на улицу. Снова быт. Снова рутина. Снова суета. Проявились привычные шаблоны озабоченности на лицах, которые ещё совсем недавно отображали погружение в совместную молитву. Повседневность лихо поглощает и тех, кто находит минуты побыть наедине с вечностью.
Пока родители отвлеклись разговором о покупке рассады помидоров и сладкого перца, Игнат пихнул младшего брата в бок.
— Федюх, что-то ты долго сегодня исповедовался.
Федя едва слышно проронил:
— Дело было.
Старший брат громко возмутился:
— Ты чё? Вообще что ли? Кто на исповеди дела мирские обсуждает! Надо было со мной посоветоваться!
— Сам ты вообще! У меня тоже скоро паспорт будет. Я взрослый! — он смутился и вдруг пояснил, — у меня духовное дело было.
— И какое? — повернулся отец.
Мама тоже с интересом смотрела на младшего сына.
Федя робко поведал:
— Я в пономари попросился. Батюшка благословил.
— Вот это новость, одобряю! — отец хлопнул Федю по плечу.
Родители принялись обнимать меньшего отпрыска, а Игнат стоял как вкопанный: «Это как? Почему? Я не хуже! Служка выискался! Поучать теперь меня будет…». Негодование завладело сердцем подростка. Он еле выдавил «Поздравляю» и зашагал на стоянку к машине. Думал пройтись, успокоиться, но зависть и обида всё теснее сжимали нутро. Хотелось кричать и топать. В груди полыхал огонь гнева.
Когда подошёл отец, Игнат кружил вокруг автомобиля, как скоростной болид по гоночной трассе. Сын мельком глянул на отца и спросил:
— А где мама с этим… — он осёкся, виновато покосился на отца.
А тот словно не заметил злобы в голосе Игната, ответил мягко:
— Я их за рассадой пешком отправил. До рынка-то рукой подать. А припарковаться там негде. Мы с тобой пока на заправку съездим. И потом их подберём.
Облегчённо выдохнув, Игнат устроился впереди рядом с водительским креслом. Поездка до заправочной станции прошла в молчании. Обычно разговорчивый отец, словно воды в рот набрал. А сыну беседовать совсем не хотелось.
Игнат прогуливался вдоль клумбы, пока отец заправил полный бак и отъехал на парковку.
— Пошли в кафешку, попьём чего-нибудь, — неожиданного предложил папа, когда всё ещё удручённый Игнат приблизился к машине.
Сын кивнул:
— Мне вишнёвый коктейль.
Выбрали столик на улице. Благо погода хорошая. Да и природа вокруг радует: деревья шелестят молодой листвой, птицы перекличку ненавязчиво устроили, тюльпаны с нарциссами нежно благоухают.
Сделав несколько глотков горячего кофе, отец постучал ладонями по скамье и сказал:
— Я бы тоже пономарём послужил…
Игнат удивлённо уставился на родителя, а отец продолжал.
— Но всё домашние хлопоты отвлекают. А там ведь нельзя, пообещать и не прийти. Это ж не с другом передоговориться. Это считай, как Бога подвести. А сколько всего надо…
— Подумаешь техподдержка! Технарь-пономарь! Следить за порядком в храме ничего сложного! Вот я бы текст монотонно не бубонил. Так бы зачитал, что все прихожане заслушались бы! — выпалил Игнат и прикусил язык, сосредоточился на коктейле.
— А вот не скажи. Это только так, кажется… — отец помолчал, отпил кофе и улыбнулся, — я тебе расскажу то, что знаю. А ты внимательно послушай, пригодится. Пономарь с греческого буквально переводится как «придверник». Раньше пономарь стоял у врат и следил, чтобы отлучённые и иноверцы не зашли. Во времена гонений христиан храмы посещали и шпионы Римской империи. Они запоминали тех, кто молится, и предавали властям. Пономари безотлучно охраняли святыни от святотатства. А вот когда не стало гонений, отпала надобность в таких стражах, то пономари заботой соблюдения порядка в храме занялись. На их плечах приготовление облачений священнослужителей, разжигание кадила, возжжение светильников и свечей на алтаре. Обязанности чтецов тоже выпадают. Но это только видимая часть трудов.
Игнат отставил коктейль и подался вперёд:
— А какая невидимая?
— Самая важная. Пономари обеспечивают ритм богослужения. На эту должность берут расторопных и внимательных. У скольких пономарь на виду? Прихожане смотрят. Сам Господь Бог смотрит! Литургия должна пройти чинно, без сучка и без задоринки. Представь какого это порядка ответственность! Они на солею к иконостасу взошли, уже всё — не на земле, к Небу приблизились… А в алтаре и подавно себя вести благоговейно следует, как говориться, чтобы совесть не обличала.
Ладони Игната взмокли, на лбу выступили бисеринки пота, сердце неистово заколотилось. Вытирая руки о джинсы, он пытался унять мысли, которые скакали как резвые кони: «Вот тебе и обычный служка!».
Отец улыбнулся:
— Долг пономаря суетиться, а долг священника молиться. Молиться за нас, — отец допил кофе, — и про чтение монотонное тебе растолкую. Именно так и надо читать, чтобы не было эмоциональной окраски. Это призыв к молитве, а не развлекательное шоу. Прихожане должны священный текст внимать, а не красоту и тембр голоса читающего оценивать. То, что происходит внутри каждого молящегося тоже часть богослужения. Тексты в храме передают по смыслу, а не артистично. Традиции и устав церкви складывались не один век. Вселенские Соборы и само время правила утвердили.
Игнат внезапно озадачился. Он смял пустой стакан, выбросил в урну и спросил:
— Сейчас Федя стихирь наденет, а потом что? В священники пойдёт?
— Не обязательно. Но я думаю, что пономарство ему поможет определиться. И если захочет посвятить жизнь Церкви, то такой опыт, конечно же, ему в дальнейшем пригодится.
— А если другой путь выберет? Ну, дальше не продолжит…
— Выбор за Федей. Никто его не осудит, если он не пойдёт учиться в семинарию. Будет добрым христианином, станет служить ближнему и Богу на пономарском поприще. В Святцах и святые пономари встречаются: Преподобный Иринарх Троицкий, Святой Архипп, Благоверный князь Андрей… — отец пристально посмотрел на старшего сына, — как к служению следует к любому делу относиться, понимать свою сверхзадачу.
Игнат подскочил и шустро выдал:
— Знаю! На проповеди было! У каменщика спросили, что он делает, а он ответил «кирпичи кладу», а у соседнего каменщика то же самое спросили, он сказал: «храм строю»!
Отец допил уже остывший кофе, выкинул стакан, поднялся и похлопал Игната по плечу:
— Верное отношение к собственному делу труженика облагораживает. И дело спорится, и люди довольны, в очередь выстраиваются к такому специалисту. Благодать.
Просияв улыбкой, Игнат восхищённо произнёс:
— Вот-вот! Федюха подучится в храме и нас всех консультировать будет, а мы его слушаться! — и пламенно пообещал, — даже я!
Кивая, отец подтолкнул сына к машине:
— Но это потом, а сегодня высадка рассады!