Наш архив
Наталья Бельчикова

 
Пьеса в пяти картинах
 (в сокращении)

Действующие лица:
В.И. Даль – русский писатель, этнограф, собиратель фольклора.
Екатерина Львовна Соколова – жена Даля.
А.С. Пушкин – друг Даля, русский поэт.
Наталья Николаевна Гончарова – жена Пушкина.
Николай Арендт – придворный лейб-медик.
Иван Спасский – домашний доктор Пушкина.
А.Н. Мордвинов – жандарм (управляющий III жандармским отделением).
Анюта – служанка.
Автор.

Картина I, 1845 год.
 Сцена 1.
Кабинет Даля, полумрак. Посреди комнаты – стол с зажженной свечой. Слева – маленький кожаный диванчик, справа – книжный шкаф во всю стену. На столе – чернильница с пером, две книги. Даль задумчиво ходит по комнате, затем садится за стол и записывает в дневник свои воспоминания о путешествии в Данию.
«Когда я плыл к берегам Дании, меня сильно занимало то, что я увижу отечество моих предков, мое отечество. Ступив на берег Дании, я на первых же порах убедился, что отечество мое – Россия, что нет у меня ничего общего с отчизной моих предков… (откладывает перо, задумывается. Взгляд туманен).
В комнату, легонько постучав, входит Екатерина Львовна. Раздается бой часов. Полночь.
Даль. Что, Катенька?
Екатерина. Володюшка, поздно уже. Спать пора. Время уж за полночь. Не бережешь ты себя. Я беспокоюсь.
Даль (вставая из-за стола). Напрасно, Катенька, напрасно. Для меня то, чем я занимаюсь, и не работа вовсе, хотя труд. Это для удовольствия, призвание души.
Екатерина (мягко кладет руку на плечо мужа, улыбается). Может твое призвание до утра подождать? Всякое дело хорошо в меру! Тебе не кажется?
Даль. Вот и ты пословицами заговорила. Ну, хорошо, пойдем спать. Ты права, пора уже. Не зря же говорят, утро вечера мудренее.
Екатерина задувает свечу, супруги уходят.

Сцена 2.
Утро следующего дня. Гостиная. Справа – диван, слева – маленький столик, на нем книги. Служанка вносит самовар.
Анюта. Опять барин допоздна досиделись. Пойду скажу барыне, что чай готов (уходит).
Заходит Екатерина Львовна, за ней – Даль.
Екатерина (беря лежащую на столе книгу сказок Даля «Пяток первый», говорит оживленно). Володенька, какие ты интересные сказки написал! Замечательная речь! Сколько пословиц и поговорок в них! Ты знаешь, каждый вечер, укладывая спать наших девочек, Машеньку и Оленьку, я читаю им твои сказки на ночь.
Даль. Да, Катенька, именно сказки принесли мне известность как литератору. Только ты ведь не знаешь, сколько мне из-за них пришлось пережить!..

Сцена 3. 1832 год
Жандармское отделение. По комнате, заложив руки спину, нервно ходит из угла в угол управляющий III отделением А.Н. Мордвинов. На столе лежит книга, в которую время от времени жандарм заглядывает. Лицо его передергивает от гнева. Жандармы вводят арестованного Владимира Даля.
Мордвинов (хватая со стола книгу сказок Даля «Пяток первый» и тыча ею в лицо писателя, кричит). И что это такое, милейший! Как смели вы, бумагомарака, шелкопер проклятый, написать такую гадкую, ужасную вещь?!
Даль (спокойно). И что же такого ужасного я написал?
Мордвинов (с пеной у рта). Вы! Вы! (не находит слов). Эта книжица – насмешка над правительством! Она только для черни! Для прислуги! (топает ногами). Для низших классов!
Даль (с чувством достоинства). И простой народ должен читать книги. И о нем писать надобно.
Мордвинов (стучит кулаком по столу). Немедленно доложить об этом происшествии императору Николаю, а его (презрительно тычет пальцем в Даля) в тюрьму!.. Все экземпляры сжечь! (еще раз тычет книгой в лицо Далю).
Даль (возмущенно). Помилуйте, да за что?
Жандармы уводят Даля.

Картина II. 1845 год.
 Сцена 1.
Та же гостиная семьи Даля. Супруги пьют чай и разговариваривают.
Екатерина (с тревогой). И что же дальше-то было, Володенька?
Даль (смеясь). Не переживай так, душа моя. Недолго я пробыл в тюрьме. Выручили меня!
Екатерина. И кто же тебе помог?
Даль. Да друг мой, Василий Жуковский. Будучи в то время наставником сына императора Александра, он-то и рассказал наследнику престола об этом анекдотическом случае. Александр пошел к отцу, императору Николаю I, поведал тому о моих заслугах, смог убедить его в том, что власти в этой ситуации выглядят нелепо.
Екатерина (недоверчиво). И император послушался сына?
Даль. Да. Николай приказал освободить меня. Однако тираж сказок был изъят из продажи и почти полностью уничтожен. (С печалью) Уцелело только несколько книг.
Екатерина. Как жаль…
Наступает молчание. Екатерина замечает еще одну книгу, лежащую на столе, берет ее в руки, перелистывает, читает: «Сказка о попе и работнике его Балде».
Екатерина (читая про себя дарственную надпись, говорит, обращаясь к мужу). А что это за книга, Володя?
Даль (оживляясь). О, это замечательная книга! Видишь (берет книгу в руки, открывает форзац и показывает жене), здесь написано: «Твоя отъ твоихъ. Сказочнику Казаку Луганскому – сказочникъ Александръ Пушкинъ».
Екатерина. Он подарил ее тебе? Как интересно! Расскажи мне, пожалуйста, друг мой, о твоем знакомстве с Александром Сергеевичем!
Даль. Слушай, сударыня моя! Пушкин в то время снимал квартиру на углу Гороховой и Большой Морской. Я поднялся на третий этаж. Слуга принял у меня шинель и пошел докладывать. Я, волнуясь, пошел по комнатам, пустым и сумрачным – вечерело. Взяв мою книгу, Александр открывал ее и читал сначала, с конца, где придется и, смеясь, приговаривал: «Очень хорошо». Моему подарку он очень обрадовался и в ответ подарил мне вот этот рукописный вариант своей новой сказки «О попе и работнике его Балде» с этим знаменательным автографом.

Сцена 2.
1832 г. Кабинет Пушкина. Даль и Пушкин сидят на диване, Пушкин читает сказки Даля, смеется.
Пушкин (с восторгом). Замечательно! Какой слог! Какое понимание жизни народной!
Даль (недоверчиво). Вы действительно так думаете, Александр Сергеевич?
Пушкин. Да, батенька, да! Ваши сказки настоящее золото! Пишите, пишите дальше! (с интересом глядя на Даля). А над чем же вы сейчас работаете, друг мой?
Даль (с воодушевлением, страстно). Ах, Александр Сергеевич, сударь мой! Страсть я имею также к собирательству слов разных народных, к их толкованию!
Пушкин (заинтересовавшись, оживленно). Похвально, похвально! И много ли вы собрали уже слов?
Даль (подумав). Да, верно, уже тысяч двадцать будет.
Пушкин (горячо, убежденно). Так сделайте словарь! Позарез нужен словарь живого разговорного языка! Да вы уже сделали треть словаря! Не бросать же теперь ваши запасы!
Даль (озадаченно). Для меня очень ценно ваше мнение. Но меня тревожит вот что: смогу ли я довести начатое до конца?
Пушкин молчит, задумчиво глядя в окно. Затем, оживившись, восклицает.
Пушкин. Ваше собирательство не простая затея, не увлечение. Это совершенно новое дело. Вам можно позавидовать – у вас есть цель! Продолжайте смело! А я со своей стороны окажу вам посильную помощь. (пожимает Далю руку).
Даль (радостно). Да, да, вы правы, Александр Сергеевич! Я согласен с вами! А ведь это действительно счастье – годами копить сокровища и вдруг открыть сундуки перед изумленными современниками и потомками.
Пушкин (поддерживая Даля). Да, дорогой Владимир Иванович, потомки ваши еще скажут в будущем вам большое спасибо за труд ваш.
Автор (за сценой). Пушкин поддержал идею Даля составить словарь живого великорусского слова, а о собранных им пословицах и поговорках отозвался восторженно: «Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей, что за золото!» 53 года отдал Даль своему главному детищу – толковому словарю. Великая цель жизни была достигнута.

Картина IV. 1845 год.
 Сцена 1.
Заходит Екатерина, Даль, не отрываясь от дневника, спрашивает.
Даль. Ну, как там девочки?
Екатерина. Все в порядке, Володенька. Позавтракали и отправились с няней гулять к речке. (подходит ближе) А ты чем так взволнован?
Даль (печально). Встревожили мне душу воспоминания об Александре Сергеевиче. Вот и давеча, когда ты ушла, вспомнил, как мы в сентябре 1833 года ездили по местам, где был Пугач.
Екатерина (ласково). Полноте, Володя… Ведь прошлого не вернешь…
Даль (продолжает, не слушая жену). Ведь Пушкин тогда быстро нашел «Историю Пугачева» (подходит к книгам, достает нужную) и вручил один подарочный экземпляр мне. Вот он (показывает).
Екатерина (взяв в руки книгу, перелистывает). Интересно… интересно…
Даль. А еще тогда он дал мне сюжет одной из сказок «Сказка о Георгии Храбром и о волке». Так что я ему премногим обязан. (Взгляд писателя туманится, он вспоминает смерть друга. Екатерина, догадавшись о мыслях мужа, ласково гладит его по руке).
Екатерина. Володя… Не тревожься… Он был очень хорошим, просто замечательным человеком и великолепным писателем. Очень жаль, что Александр Сергеевич ушел из жизни так рано…
Даль (печально). Да… Ты знаешь, вот уж восемь лет прошло, как нет его с нами, а я все помню в мельчайших подробностях, как будто это было вчера… (Немного оживившись, продолжает) Знаешь, Катенька, в конце 1836 году я приехал в Петербург, Александр часто навещал меня, интересовался моими лингвистическими находками. Особенно мне запомнился один случай…
Екатерина (с интересом). Какой же?
Даль. Пушкину очень понравилось найденное мною слово «выползина».
Екатерина. И что же значит это слово?
Даль (смеясь). Вот и тебя я сейчас просвещу. Выползина, дорогая Катенька, это шкурка, которую после зимы сбрасывают, выползая из нее, ужи и змеи.
Екатерина (заинтересованно). И какое же отношение это слово имеет к Александру Сергеевичу?
Даль (смеясь). Да вот какое. Как-то Пушкин, зайдя ко мне, обратил мое внимание на свой новый сюртук. Он, показывая на него, весело пошутил: «Что, хороша выползина? Ну, из этой выползины я еще не скоро выползу. Я в ней такое напишу!»
Екатерина. И что же? Написал?
Даль (грустно). Да уж как сказать… Именно в этом сюртуке он был в день дуэли с Дантесом. И чтобы не причинять поэту лишних страданий, пришлось сюртук-«выползину» с него спарывать…

 Сцена 2. 1837 год, 29 января, утро.
Кабинет Пушкина. Умирающий поэт лежит на черном кожаном диване. Рядом – Наталья Николаевна, держит на руках младших детей. Няня прижимает к себе старших – Гришеньку и Машеньку. Вокруг больного суетятся врачи: придворный лейб-медик Н. Арендт, домашний доктор И. Спасский и еще трое медиков. Входит Даль.
Даль (встревожено, обращаясь к Арендту). Ну, как он?
Арендт (вздохнув). К сожалению, ничего хорошего. Ему не стало лучше. Состояние больного с каждым часом ухудшается.
Даль (смотрит, как болезненные судороги передернули лицо поэта). Нельзя ли сделать что-либо для уменьшения страданий?
Спасский (вздохнув). Уже все испробовали. Рана слишком тяжелая. Большая потеря крови…
Пушкин (слабо, едва выговаривая). Пить… Дайте пить… Печет все внутри…
Наталья Николаевна (садясь на диван рядом с больным, прикладывает к губам поэта мокрый платочек). Потерпи, Сашенька, сейчас будет легче (едва сдерживает слезы).
Пушкин открывает глаза, видит Даля.
Пушкин. О, вот и ты, мой верный друг! Подойди, присядь поближе! (Даль присаживается на диване возле Пушкина). Скажи мне правду, скоро ли я умру? (беря Даля за руку, умоляюще).
Даль (стараясь говорить уверенно). Мы за тебя надеемся, не отчаивайся и ты.
Пушкин (благодарно пожимает руку, говорит облегченно). Ну, спасибо!
Наталья Николаевна (с надеждой). Сашенька, может, ты бы скушал чего-нибудь?
Пушкин (оживившись). Я так хочу морошки! Холодненькой, свежей! Принесете ли мне?
Наталья Николаевна вопросительно смотрит на медиков, Арендт и Спасский молча кивают головой, Даль тоже.
Наталья Николаевна (почти кричит). Он будет жить! Вот увидите, он будет жить!
Пушкин (ласково глядя на жену). Не волнуйся, Наташенька! Не плачь, милая!
Даль подходит к Пушкину. Тот открывает глаза, пробует шутить.
Пушкин. А знаешь ли, друг мой, сколько дуэлей в моей жизни было?
Даль (тревожась). Молчи, молчи, Александр. Тебе не нужно говорить. Береги силы.
Пушкин (сквозь боль). Мне приписывают около тридцати дуэлей (пытаясь улыбнуться), но на самом деле, друг мой, наклонитесь-ка поближе, я скажу правду – я стрелялся семь раз… Но Бог был милостив… ко мне. Никого… из своих соперников я не убил…
(взгляд его туманится от боли, затем он оживляется, как будто вспоминает что-то важное). Даль, возьми на память… (с трудом приподнявшись, снимает с пальца золотой перстень-талисман с изумрудом и отдает Далю).
Даль (отрицательно качая головой). Нет, нет, что ты, Саша! Как же я могу?
Пушкин (настойчиво). Бери, бери, друг мой… Мне уж больше не писать… А ты пиши, пиши, Владимир, занимайся собирательством, будет польза отечеству… Мой талисман тебе поможет. (падает на подушки, затихает, потеряв сознание).
Автор (за сценой). Надежды врачей и Натальи Николаевны не оправдались. Спустя несколько часов, 29 января, днем, великий поэт скончался. Перед смертью он попрощался с друзьями, семьей и причастился. Владимир Даль присутствовал при последних минутах его жизни; под руководством Арендта он вел дневник истории болезни.

Картина V. 1845год.
 Сцена 1.
Гостиная в доме Даля. Супруги продолжают вести разговор-воспоминания. Уже полдень, часы бьют двенадцать раз. Даль задумчив, мысли его далеко, лицо омрачено печалью. Екатерина держите его за руку.
Екатерина. Так это об этом сюртуке-выползине ты давеча рассказывал?
Даль. Да, милая моя. Это последняя одежда Пушкина, черный сюртук с небольшою, с ноготок, дырочкою против правого паха.
Екатерина (с горячностью). Думаю, Володенька, что сюртук этот должно бы сберечь для потомства…
Даль. Да-да, конечно… Не знаю еще, как это сделать; в частных руках он может затеряться. Но я что-нибудь придумаю. (горячо). А еще, Катенька, хочу сказать, что Пушкин заставил всех присутствующих сдружиться со смертью. Как спокойно он ожидал ее! Великого таланта и души был человек!
Екатерина (с чувством). Спасибо, Володя, что мы с тобой сегодня так хорошо поговорили. За это утро я узнала о тебе больше, чем за пять лет нашей совместной жизни.
Даль. Знаешь, Катенька, жизнь моя очень насыщенная и разнообразная. Я служил на флоте (об этом я написал в своей повести «Мичман Поцелуев, или Живучи, оглядывайся), был врачом, естествоиспытателем, этнографом. Да и сейчас я, как ты знаешь, продолжаю этим заниматься: делаю операции, удаляю катаракты, изучаю медицину.
Екатерина (лукаво). Но, признайся, Володя, не это ведь есть главным делом твоей жизни?
Даль (подумав). Да, да, ты права, Катенька… Самое главное дело моей жизни… Хотя нет, даже не дело – призвание – писать. Это непередаваемое ощущение счастья и радости, когда ты прикасаешься пером к бумаге и излагаешь свои мысли, мечты и желания. Когда я занимаюсь этим, я по-настоящему счастлив.
Екатерина (с улыбкой глядя на мужа). Ты талантлив, очень талантлив. У тебя дар Божий. И я горжусь тобой (подходит к мужу и обнимает его).
Раздается легкий стук в дверь.
Екатерина. Войдите.

Сцена 2.
 Входит служанка Анюта.
Даль. Что тебе, Анюта?
Анюта (смущенно и неуверенно). Так обед уже… Накрыт стол. Стынет все. Я не решалась вас тревожить…
Даль (обращаясь к жене). Что-то мы с тобой заговорились, Катенька. (служанке). Иди, Анюта! Мы скоро будем!
Анюта уходит.
Екатерина. Да, пойдем, Володя. А после обеда ты снова что-нибудь напишешь.
Даль. Да, да… Обязательно. Как же без этого. Ведь призвание – великая вещь.
(уходят)

 Занавес.