Анна Солодкая

         «Не пора ли выбросить накопившийся хлам? – Подумала Мария, заглядывая в шкафы и антресоли, – надо бы сделать генеральную уборку». Она обустроила свой быт удобно, с любовью. Тот, кто когда-нибудь бывал у нее, с интересом рассматривал изысканный интерьер. В доме было очень красиво.

           В дальнем уголке шкафа, за множеством свертков и пакетов, рука ее нащупала коробку, перевязанную алой лентой. 

–   А это еще что? – удивилась она и, не спеша развязав бант, извлекла на свет пожелтевшую от времени соломенную шляпку. На лице промелькнула грустная улыбка. Женщина медленно опустилась на стул.

–  Мам, ты чего? – спросил сын, мельком взглянув на нее. 

–   Да так, ничего, что-то голова закружилась. Сейчас пройдёт.  Иди, дружок, на занятия, а то опоздаешь!

             Сережка ушел, захлопнув за собой дверь. Воцарилась звенящая тишина. Мария вспомнила давний отпуск, проведённый на турбазе. Места там живописнейшие! Хвойный лес вперемешку с лиственным, огромный водоем с прекрасным пляжем. Вековые сосны впиваются в синее небо, а на ветвях резвятся ручные белки. Отдыхающие с удовольствием  кормят их, принося из столовой еду. А проказницы, никого не боясь, берут из рук угощение, а то и сами воруют из вазы печенье или кусочек сахара! 

              Воздух напоен хвойным ароматом, под ногами – мягкий игольчатый наст и шагов совсем не слышно! Когда пройдет дождик, везде и всюду появляются грибы. Здесь же, в лесу,  рядами стоят ярко окрашенные домики, а в них живут приветливые люди. Чем не рай?  Просыпаешься на рассвете не от звона противного будильника, а от пения птиц. Выглянешь из оконца, а на необъятной водной глади на плотах сидят рыбаки. Тишина несказанная! После ночи прохладно. В утренней дымке из-за леса лениво поднимается солнце. Спешишь искупаться в нетронутой воде и – бегом в домик, чтобы согреться! Среди этой красоты и проводила время Мария с маленьким сыном.

          Чуть поодаль строились новые современные корпуса турбазы.

Стройплощадку хорошо было видно за широкими стволами деревьев. Там вовсю кипела работа. Загорелые парни ловко возводили стены, кровлю, настилали полы. Они тоже жили здесь и питались в общей столовой. А по вечерам из их домика доносились чарующие звуки гитары. Кто-то хорошо владел инструментом и задушевно пел.

          В то время Сережке было лет шесть. Мальчику очень хотелось пойти на стройку, туда, где стучат молотки и визжат пилы.  Да вот беда – мама не пускает! Но мысль эта не покидала сорванца ни на минуту. 

Резвый чертенок все посматривал в запретную сторону! Вечно растрепанный, гибкий словно лиана, с огромными черными глазами, он снискал себе прозвище – Маугли.

       Как-то после обеда, в самый солнцепек, Маша уложила  непоседливое чадо в постель и сама прикорнула рядом. Но не тут то было! Хитрец совсем не собирался спать. Убедившись, что сон сморил мать, он незаметно выскользнул из домика и стремглав помчался к заветному объекту. Там малыша приняли радушно. Разрешили забить несколько гвоздей, подержать в руках вожделенную электропилу и даже залезть на второй этаж! Словом, дали вкусить настоящей мужской работы. А потом бригадир отвел его к маме.        

          Марию разбудил незнакомый голос:

–   А ну, показывай, в каком домике живешь? В этом?

–   Да, в 57-м… – Виновато буркнул Сережка.

–   Ну, тогда мы сюда и постучим.

          На пороге показалась заспанная Мария. 

–  Вот, гражданочка, я сына вашего привел. Что ж это Вы спите средь бела дня, за ребенком не смотрите?! Так ведь и потерять его можно! 

                  Смущенная женщина не знала, что и ответить:

–   Сбежал все-таки! Простите, не уследила…

–   Не уследила она! Эх, мамаша-мамаша! Ладно, на первый раз прощаю. А мальчонка у вас смышленый, хорошим работником будет!

         Подмигнув на прощание новому знакомому, прораб ушел, а сам подумал: «И чего это я накричал на неё? Совсем перепугал бедную женщину. Здесь-то и потеряться негде!» 

             С тех пор и началась дружба. Андрей, так звали бригадира, занимал для мамы и сына очередь в столовой, затем все вместе обедали за одним столиком и расходились по своим делам – кто на стройку, а кто загорать на пляж. Мужчина искренне привязался к Маугли, да и на хорошенькую Машу частенько стал заглядываться.

            Небо дышало зноем! Вода в реке разогрелась до парного молока, купались, сколько хочешь, не боясь простудиться. В серебристых волнах ярким поплавком мелькала Сережкина жокейка. Благодаря бесстрашному нраву, он в тот год и научился плавать! А Мария от палящего солнца спасала голову под соломенной шляпой, под той самой, которую сейчас держала в руках. 

         Так незаметно пролетело время. Отпуск неумолимо приблизился к концу и в последний день перед отъездом Андрей пригласил Машу на шашлыки. Домик, где жили рабочие, был довольно просторным, в нем размещалась вся бригада. Чуть поодаль стоял старый мангал, не пустующий никогда. Повод разжечь угли и приготовить вкуснятину находился всегда. А сегодня и сам Бог повелел – прощальный вечер! Строители уезжали вместе с отдыхающими. Основной объем работ был сделан, остальное планировалось уже на следующий год. 

–   А кто это у вас так замечательно поет? – поинтересовалась Мария.

–  Да что вы! Вот уж не знаю… Кто бы это мог быть?! – Лукаво улыбнулся Андрей и взял гитару. –  Ну, что, хлопцы, вам «Цыганочку» как сбацать? С выходом или без?

–   Давай с выходом!!! – Засмеялись парни.

И бригадир «дал», да так, что никто не мог усидеть на месте!

–   Где Вы так замечательно научились играть? – удивилась Маша.

–   Отец научил. Он у меня был профессиональным музыкантом, не то, что я!

–   Ничего себе! Да Вы виртуоз!

–   Ну, виртуоз, не виртуоз, но кое-что умею. Маша, а Вы замужем? – вдруг спросил Андрей, не отрываясь от гитары. Он давно хотел поговорить с ней, да все робел.

           От неожиданности Мария поперхнулась и, не задумываясь, выпалила: 

–   Да, конечно! Замужем! И мы очень счастливы.

–   Даже так?! – Бригадир недоверчиво взглянул ей в глаза. Он ведь знал, что с мужем она рассталась. Юный друг Маугли пролил свет. Поведал и о том, как папа разбитой чашкой поранил маме голову. Он не стал больше заострять внимание. Спел на прощание еще несколько любимых Марииных песен и, поскольку время было позднее, не стал ее задерживать.

          Утром к турбазе были поданы «Икарусы». Народ с рюкзаками и саквояжами стал заполнять автобусы. Сережка пробрался первым и занял места для мамы и дяди Андрея. Когда все уселись и погрузили вещи, бригадир взял ребенка на руки. А ему только того и хотелось! Уж очень они понравились друг другу!               

           Покачиваясь на лесных колдобинах, автобус медленно покидал зону отдыха. За окнами проплывали знакомые места. Вот, наконец, скрылись из вида и яркие домики с резными окошками… «Икарус» вырулил на шоссе и набрал скорость. Ехали молча. Андрей все не мог понять, почему Мария ему соврала? Влюблённое сердце таило обиду. Но все объяснялось просто – разведенную женщину, брошенную, как любят говорить, отчего-то, считают вторым сортом… Так, ночку провести для собственной услады – это можно, да и то, чтоб жена не узнала! Серьезных же отношений заводить никто не собирается. Вот и срабатывает самозащита!  

           Сам прораб овдовел пять лет назад. Но о новой подруге как-то не помышлял, привык отдаваться работе и коротать холостяцкие дни в одиночестве. А когда совсем было невмоготу, изливал душу гитаре. И за все это время ни одна женщина не смутила его покой. Но встреча с Машей встряхнула его, вновь заставила радоваться жизни. «Только, видимо, я ей не нравлюсь, если она не сказала правду. Что поделаешь? Насильно мил не будешь», – такой неутешительный вывод сделал он для себя.

       Между тем, «Икарус» приблизился к городу. Потянуло родным дымком, замаячили заводские трубы. Окончились светлые деньки!  Всех ждала работа и прежняя мирская суета. Пришло время расставаться.

–    Ну, все. При-е-ха-ли! Выгружаемся! – сообщил водитель, притормозив на перекрестке, откуда было удобно разъезжаться по домам.

             Толкаясь джинсовыми боками, пассажиры нехотя покидали автобус.  Попрощавшись с новым знакомым, вышла и Маша. Но, из-за постоянного лепета сына, на верхней полке она забыла свою соломенную шляпу. И сейчас, стоя на остановке, о ней так и не вспомнила!

–    Ну, что, хлопцы, вся бригада в сборе? – Прораб окинул взглядом оставшихся в салоне рабочих, – тогда, Максимыч, трогай, вези нас в контору!  

           Водитель кивнул и все поехали дальше.

Андрей долго смотрел в окно, не спуская глаз со стройной фигурки. Там, рядом с ней, остался и его покой. Он видел, как подошел троллейбус. Маша с сыном вошли – и уехали по одному из городских маршрутов. Вот и все. На душе у прораба стало тягостно и пусто. Так пусто, что и сказать нельзя! 

          А Мария, стоя на задней площадке, тоже глядела вслед  уходящему автобусу и думала: «Какая же я дура! И зачем было врать?! Наконец-то встретился хороший человек и того потеряла!» Горечь  разрывала  сердце. 

           Обнаружив дома пропажу, решила, что невелика потеря. Бывает и хуже… Бог с ней, со шляпой!

           Вскоре «Икарус» остановился у завода. Бригада поспешила к проходной. Максимыч деловито прошелся по пустому салону. Увидев на полке чью-то шляпу, крикнул:

–   Эй, мужики! Шляпу забыли! И выбросил ее наружу.

  Андрей на лету поймал бесценную вещь и прижал к лицу. Шляпка пахла знакомыми духами. «Ну, вот. Хоть что-то осталось на память», –  грустно вздохнул он. Но, придя домой, подумал:

–   Все не так уж и плохо: мы ведь живем в одном городе! Можно найти ее и отдать шляпу. Тем более, повод есть! Значит, судьба дарит еще один шанс! 

         Он разделся и лег на диван, вспомнив однако, что совсем ничего не знает об этой женщине – ни фамилии, ни адреса, ни места работы! «Ладно, утро вечера мудреней. Что-нибудь придумаю», – решил он и, укрывшись с головой, уснул.

         Шло время, но поиски так и не увенчались успехом. Андрей искал Марию всюду, заглядывал женщинам в лица, толкался в людных местах... «Вот тебе и живем в одном городе!» – досадовал он. А  вечерами, не теряя надежды на встречу, помаленьку мастерил коробку для шляпы. Она получилась на диво аккуратненькой – ни дать, ни взять – магазинная! Затем в универмаге купил широкую алую ленту, перевязал коробку и, как заправский продавец, с боку украсил ее бантом. Глаз не оторвать!

Он мечтал, как однажды придет на свидание, протянет ее Марии и скажет: «Родная, в ней лежит мое сердце!» И она полюбит его, обязательно полюбит! Потому что не может быть иначе! Потом крепко обнимет, потом…  Вдруг прорабу пришла умная мысль: все сведения можно узнать на турбазе! Он ведь знает, что они жили в домике № 57! А в учетной книге все фамилии записаны.

               Но на турбазу он попал только ранней весной. Их бригаду снова откомандировали заканчивать строительство. А до этого ехать  было бессмысленно – все там опечатано и занесено снегом, и кроме сторожа да двух свирепых волкодавов нет никого!  

               С надеждой в сердце, по шатким ступеням, Андрей поднялся к директору в домик. 

–     О! Мастеровой прибыл! Рад тебя видеть! Как жив, здоров? – приветствовал его Иван Иванович, бессменный начальник этих мест, и тут же заговорил о деле. – Твои ящики с инструментом…

                Но бригадир прервал его:

–   Слушай, Иван, на этот раз дело у меня к тебе. И дело серьезное. 

–   Ну, давай, выкладывай, что случилось?

         Андрей пристально посмотрел ему в глаза:

–   Дай мне взглянуть в журнал регистрации отдыхающих за прошлый год. Адресок один нужен.

         Иван Иванович насторожился.

–   Еще чего! – процедил он сквозь зубы, – я не имею права разглашать такие сведения. Может, ты маньяк какой!

         Андрей горько рассмеялся: 

–    Это я маньяк? Ты сам-то хоть соображаешь, что говоришь? Ты меня столько лет знаешь, столько я здесь всего понастроил, весь на виду, а ты... маньяк. Друг называется! Не можешь уважить по такому пустяку! 

–    Да говорю же – права не имею!

–    Что ты всё заладил! Права, права… Правильный какой! Я ищу любимую женщину, а ты издеваешься надо мной.

–    В общем, закрыли тему! – разозлился Иван, – не позволю я тебе лазить в документах и все тут!

          Не обращая на него внимания, Андрей выставил на стол литр пшеничной водки, выложил копченое сало, рыбные консервы, буханку свежего хлеба, хрустящие соленые огурчики и дорогущую колбасу.

У Ивана потекли слюнки. Но, не подавая вида, он сказал:

–  Что, подкупить хочешь? Не пройдет у тебя этот номер, не пройдет! Все равно не поможет! Мы не продаёмся!

–   А вдруг, да и поможет? Как знать? –  настаивал гость.

            Журнал Андрею достался, когда в бутылке совсем ничего не осталось, а падкий на спиртное Иван Иванович мирно посапывал в своем углу. 

–  Ура, нашел! – вдруг радостно воскликнул Андрей, – вот он, домик № 57! Здесь и проживала Никитина Мария Александровна с сыном Сережей! Все сходится. Прекрасно. И даже номер телефона есть! 

               Счастливый прораб ушел от несговорчивого друга, укрыв его на прощание меховым кожухом, чтобы не замерз до утра.

               После окончания вахты строители, наконец, вернулись в город. Как ждал Андрей этого момента! Как отчаянно считал дни! И вот он уже набирает заветный номер, пошли телефонные гудки…

–   Алло, – послышался в трубке любимый голос, – слушаю вас.

–   Здравствуй, милая, это Андрей… 

              Мария ужаснулась: «Боже, как он меня нашел?» Она покосилась в зал, где развалившись в кресле, муж смотрел телевизор. Он уже давно вернулся к ней. Ползал на коленях, каялся, умолял простить его в последний раз… Сердце женщины дрогнуло. Она подумала: а вдруг и правда теперь, после разлуки, будут жить по-человечески? Все-таки, родной отец ребенку! Мария не хотела, чтобы муж слышал этот разговор, не хотела спровоцировать скандал, однако трубку не положила. Звонок ведь мог повториться. Помолчав немного, она сказала:

–   Слушаю вас… Говорите.

–   Машенька! Я сейчас нахожусь около твоего подъезда. Мне надо тебе кое-что отдать. Выйди, пожалуйста.

–   Ну, хорошо… Минут через десять…

Увидев, как Мария надевает плащ, муж удивленно поднял брови:

–   Куда это ты, на ночь глядя? На улице дождь идет!

–   Я сейчас вернусь. Там мне что-то принесли… Правда, я и сама не знаю что!

          Она быстро сбежала по лестнице и вышла из подъезда.    

          В тени густой ивы стоял Андрей. Серебристые капельки дождя сбегали с его волос. Казалось, таким счастливым он ещё не был. Глаза сияли, улыбка растянулась до ушей. 

–  Здравствуй, хорошая моя, долгожданная…

Он крепко обнял ее, прильнув губами к горячей щеке:

–  Вот возьми…  Я принес тебе… – он хотел сказать - душу, но осёкся.

            В руках Маши оказались заветная коробка, нет, не с соломенной шляпкой, а с сердцем Андрея! И алый букет благоухающих роз. Она стояла, будто громом сраженная, не сводя с него обреченных глаз. Как же они могли разминуться в этом мире? Какая злая превратность судьбы! 

–   Что же ты молчишь, милая моя? Скажи хоть что-нибудь…

            Преодолевая в горле ком, Маша тихо произнесла:

–   Прости, Андрей, но теперь я действительно замужем.

–   Что?  Ты опять смеешься надо мной? И для этого я искал тебя?! 

             Кровь ударила ему в виски. Он сильно тряхнул ее за плечи:

–   Я не верю! Этого не может быть!

–   Рада бы шутить, но это правда.

             В поникших ветвях ивы шелестел горемыка дождь... 

–  Неужели опоздал? – Андрей прислонился лбом к мокрому стволу. Земля ушла из-под ног. Глядя вдаль потухшим взором, он тихо простонал:

–  Господи, за что такая боль?! Все надежды – к черту! Для меня ведь это крах! Я тяжело схожусь с людьми. Снова в жизни моей все станет серым и мрачным. Как я устал одиноко скитаться по белому свету, как бездомный пес! 

                Он будто окаменел. Но вдруг, прижав ее ладони к губам, растерянно сказал:

 –  Что ж, прощай, мой светлый мираж! Я желаю тебе счастья.

         И, как-то по-стариковски, сутулясь, исчез в сумерках.

         Дождь струился по лицу Марии, смешиваясь с горючими слезами, было не видно, что она плачет. Немного успокоившись, пошла домой.

–  О-о-о! Какие шикарные розы! Просто блеск! – зло воскликнул супруг, встретив ее у порога, – надо бы и себе выйти к подъезду, может, чего подарят…

             В тот день Маше досталось и за ленточку, и за коробочку. Маугли спрятался за шкаф и с ужасом наблюдал, как отец хлестал мать букетом по лицу, а затем, войдя в раж и забыв обо всех своих обещаниях, стал жестоко избивать кулаками: «Запомни, тварь, – с расстановкой говорил он, – пока я жив, жизни тебе не дам. Не шути со мной. Всех ухажеров перестреляю и уничтожу! Крепко запомни!» 

         Пережив эту страшную ночь, Мария забрала перепуганного Сережку и уехала к матери. Теперь они живут в другой стране и другом городе, и много воды утекло с тех пор… 

         Сквозь окно пробивались лучи заходящего солнца. Игривые блики плясали на стенах, на пожелтевшей соломенной шляпке, на алой ленте, свисавшей со стола. Озарили немолодое, но еще красивое лицо Марии и… угасли. Повертев реликвию в руках, она прерывисто вздохнула и бережно, как держат что-то очень дорогое, поставила коробку на прежнее место.