Павел Отрыганьев


В шестидесятые годы из всех гражданских праздников мне больше всего нравились Первое мая и Седьмое ноября, из-за того, что в эти дни всё вокруг украшали воздушными шарами. Я очень увлекался этим занятием и накануне праздников ездил покупать шарики в «Детский мир», стараясь выбрать из имеющихся сортов те, что надутыми станут самыми большими и сияющими. Для этого было несколько признаков: цвет натянутой резины, эластичность, размер рисунка и даже запах. Форма шаров тоже имела значение. Мне нравились традиционные сливовидные, а длинные баллончики с перетяжками считались девчачьими. Цвета вообще годились всякие, по возможности самые ядовитые. После возвращения из магазина домой начиналась самая волнующая часть подготовки – надувание. Тут нужно было найти компромисс между размером и прочностью, который достигался, когда надуваемый шар начинал потусторонне позванивать, при этом легкие прилипали к ребрам и становилось непонятно, кто кого надувает. Когда наконец ощущение «еще чуть-чуть - и все» достигнет предела, нужно быстро перекрутить шар у надувного отверстия и завязать нитью ириса. Правда, первый шар, надуваемый по этой методике, иногда лопался, зато остальные удавались на славу. После десятого голова начинала кружиться от гипервентиляции. Все вокруг казалось плоским и ярким, как поздравительная открытка. И как теперь я понимаю, это на самом деле и был пик праздничного счастья. Но, несмотря на свои восхитительные формы и цветной блеск, воздушные шары имели один серьезный недостаток – они были тяжелее воздуха и для полета ждали внешней помощи ветра или удара. Поэтому моей мечтой была огромная связка шаров, наполненных водородом. Однажды, возвращаясь с летних каникул через Москву, на Курском вокзале я видел, как маленькому мальчику мама купила очень много таких шариков. По отдельности они были невзрачные : скучно-круглые и мутновато-лиловые, хотя, связанные вместе, казались огромной гроздью спелого винограда. Но это не главное. Чудо было в том, что мальчик, держась за их многочисленные нити, почти летел, едва касаясь тротуара носками сандалий. Он вспархивал высоко и беспечно, вольней, чем американские астронавты на луне. И его мама шла следом тоже слегка подпрыгивая, но иначе, напряженно и взволнованно, готовая в любой момент вернуть себе сына с праздничных небес мечты.