ЕЛЕНА МАТВЕЕВА

Сон Вселенной
Распростёртая в бесконечном вневременье спала Вселенная, сновидя себя. Это были бесчисленные звёзды, глубина обволакивающей черноты, мерцание звёздной пыли - и всё это было в ней, и она сама была этим. Ей привиделся прекрасный в своей необычности сон: дать волю движению бесконечной спирали превращений. И вздохнула она, пробудившись. И на этом вздохе пришла в движение материя, устремившись в неведомый полёт, рождая мириады миров. Любовалась Вселенная светилами, горящими в глубокой черноте межзвёздных пространств и нежностью света, струящегося от них. И неизвестно, сколько длился тот вдох в безвременье, но когда пришёл выдох, разлетелись миры и родился Дух. Он был тонким и лёгким, он пронизал всю Вселенную и восхитил её своей игрой и нежностью прикосновения. Он был таким, как она: везде и во всём, нигде и вне всего; разделяясь на части, оставался единым. И, закружившись, они понеслись в вихре немыслимого танца.
Дух манил её, увлекая своей лёгкостью, пронизывая холодом, и она не могла остановиться, очарованная его лёгким полётом. Его ледяное дыхание охлаждало жар её недр, и животворное тепло, разливаясь, рождало лёгкость. Он не мог и не хотел освободиться от связывающих объятий плотности, но, верный своей природе, рвался в беспредельность пространства. Её жар согревал, делая его тёплым и нежным; связывающая тяжесть рождала неведомые ощущения.
Бесплотный дух познал негу тепла материи, а она, пронизанная насквозь его невесомостью, познала лёгкость парения и безмерность спокойствия.
Несясь в танце, они пели, и этот звук рождал Любовь, пронизывающую всё сущее. Рождались миры, боги, духи, люди. Бесплотные боги и духи, обретая
тела, спускались в плотные миры, а люди, подобно богам, возвращались в дом своих прародителей тонкими духами.
Никому не дано до конца постичь бесконечный танец Духа Вселенной.
Сотворение мира
На заре первого толчка Спирали превращений родились гюфии-духи времени. Кто древнее их во Вселенной? Наверное, только сама Вечность. Вольной птицей парит она в беспредельных просторах. И сестра она богам, и страшатся они её, никто не знает, в какие провалы мироздания можно попасть под властью её взгляда, куда толкнёт даже лёгкое движение её крыльев. Говорят, только двое не устрашились встречи с ней. Первым был её брат, Старший среди древних богов. Пока богини творили миры, боги выясняли, кто среди них главный. Но как признать первенство одного, если каждый был чем-то славен? Увлёкшись соперничеством, стали они повергать мир в хаос. Ослеплённые жаждой могущества, они решили пленить гюфий времени. И нарушился хоровод гюфий, перепутался строгий рисунок танца, и смешалось, и расслоилось время. Не остановились Боги, в своём безрассудстве, восклицая: «Главным станет овладевший Вечностью!»
Недолго длилась борьба. Один за другим падали осмелившиеся покуситься на свободу древней богини. Взгляд её ввергал в пучину забвения. Исчезли нарушители покоя, но хаос продолжал царить в мире, потому что некому было следить за порядком. И тогда приблизился последний, не принявший участие в споре. Он предстал перед Вечностью в смиренном спокойствии, опустив взгляд, но неотступно преследуя её. И утих гнев, улеглась буря.
– Что ты хочешь?
– Мира. Нельзя продолжаться хаосу.
– Разве я в нём виновна?
– Ты наказала виновных. Прошу, верни своих братьев, только тебе это подвластно, только ты знаешь, где они.
– Какое коварство задумал ты?
– Загляни в мою душу, сестра, в ней нет хитрости.
– Тогда посмотри мне в глаза.
– Ты хочешь убить меня, зная, что взгляд твой всякому гибель несёт?
– Не всякому. Он не опасен чистому в помыслах.
И встретились взгляды. Стих ураган, и вернулись к своему извечному танцу-полёту гюфии времени, и отступил хаос. Из неведомых темниц возвратились боги. Упали в руки Старшего брата два пера. Превратилось одно в сияющий меч, и сказала сестра:
– Это меч Вечности. Его лезвие — грань, поддерживающая гармонию и равновесие в мире. Ты станешь хранить и владеть им. Второе перо будет ждать своего хозяина, ты поймёшь, когда он придёт.
И пришёл мир, настала гармония, только с тех пор перепутались нити судеб, распалась единая ткань времени на потоки, и только гюфии знают, сколько их, куда приведут они и сколько реальностей есть в этом мире.
***
В мягкой черноте глубин колыбели Вселенной, среди мириады звезд родилась Нолла. Прошли века своенравной юности, прежде чем явилась миру нежная солнечная богиня. Дыхания её тёплых лучей взрастило богинь планет, среди которых лучезарным рубином сияла Триллита.
Шелестели крыльями гюфии времени, и играла юная богиня, творя свой мир. Бушевали огненные океаны, и дрожала планета от раскатов громов, и молнии бичевали её тело, и неслись ураганы, кружась смертоносными вихрями. Но отбушевал огонь, измождённым зверем свернулся в клубок и задремал в недрах, укрывшись покрывалом тверди. Присмирели ветры, стихли громы утомлённых бичей-молний. И хлынули животворные ливни, утоляя жажду томимой жаром земли. Никто, кроме самой Вселенной, не знает, сколько длился тот ливень, но когда наполнилась чаша, исчезли свинцовые тучи, синевой засияло беспредельное небо над родившимся миром юной земли.
Странное, неведомое томление теснило грудь прелестной Триллиты. Сама не осознавая - чего, она ждала, прислушивалась, не зная, что хочет услышать. Полное светлой тоской ожидания, пело её сердце неведомую песню, которая летела в беспредельность то ли призывом, то ли смятением. Чего ждала? Она и сама не знала, только взгляд искал кого-то там в глубинах манящей и родной черноты вселенной. И Он явился. Легкий и сильный, обжигающий своим холодом и согревающий своей близостью, готовый стать для неё всем и властно поглощая её всю. И она приняла его, потому что внутри неё что-то знало: Он тот, кого ждала, и она с радостью покорилась, без сомнений и условий, подчиняясь великому закону творения Праматери Вселенной.
И улыбалась Вселенная, и пели боги священную песню Любви, потому что сестра их вступила в пору зрелости, готовая к рождению жизни – совершенного творения Духа Вселенной. И засиял изумруд в радужном венце Богини-Матери.
Жизнь наполнила пустынные просторы Триллиты. Она пропитала землю, воду и воздух, одухотворяя родившийся мир. И, как последний аккорд песни превращений, появились люди, способные сами творить и созидать мир. Они были юны, своенравны, неопытны, и Триллита призвала богов и гюфий опекать младших братьев и помогать им.
***
Дочь родилась у Триллиты. Небо укрыло колыбель покрывалом, радуга сбросила цветной пояс. Вся природа приветствовала младенца. Дремала счастливая Триллита, и сквозь сон слышались не то песня, не то зов. Лаворхяалл явилась в мир богов.
Пришёл срок, и во Дворце Вечности предстала юная богиня перед Старшими Древними богами. Затаив дыхание, смотрели они на неё и не могли понять, что она принесла в мир? И не потому, что не имела дара – кажется, она была наделена всеми. Никогда не было такого среди бессмертных. Между тем, прекрасная богиня подошла к хрустальной шкатулке и открыла её. Легко взлетело перо и легло на ладонь Лаворхяалл. В изумлении замерли боги. Лёгкий звон пронизал всю вселенную, превратилось перо в короткий меч, и сама Вечность явилась во дворец. В трепетном почтении склонились боги перед Древней. И встретились два взгляда, и молча улыбались обе богини только им ведомому. Так пришла в мир богиня-защитница, богиня-мудрости, проводница на тропинках вечности.
***
Когда Праматерь-природа творила людей, она создала женщину, потому что сама была носителем этой сути. Она наделила её всеми своими свойствами. Затем она создала и мужчину. Опустившись на Триллиту, и обретя плотное тело, люди заселили её своими детьми. Когда Боги дерзнули пленить вечность и восстали против самой природы, они нарушили не только законы времени, но и гармонию жизни. Сила стала брать верх над добротой, ум над любовью. И мужчина сказал: «Ты должна слушать меня, потому что по праву сильного в этом мире я главный защитник». И она не противостояла ему, потому что он желал добра, а она любила. Чем дальше, тем больше Сила брала власть, и настал день, когда мужчина сказал: «По праву сильного всё в этом мире моё, и я твой хозяин». И женщина уже не могла вернуть себе волю.
***
Но не все смирились со своей участью. Среди людей взбунтовалась жрица Танталла. Обратилась она с мольбой о помощи к Лаворхяалл, и богиня услышала её плач, вняла мольбам и взяла под своё покровительство. Отважные, непокорные женщины покинули племя. Знаком для них был восход звезды. Скрывшись в дебрях лесов, они стали сильными и теперь могли постоять за свою свободу. Так родилась Звёздная Страна, где власть была в руках женщин.
***
Высоко в небо взметнулись вершинами Сиреневые горы. Кто знает, почему так зовутся они? Наверное, кго-то восхитился лиловыми тонами, в которые окрашивают их лучи просыпающейся Ноллы. Много веков смотрят они на мир, лежащий у подножия. Однажды стали они границей между Страной Ноллы, лежащей на западе, и Звёздной, раскинувшейся к востоку. Горы помнят, как давным-давно пробирались через перевалы около сотни отважных юных женщин, бежавших из своего племени. Горы дали им приют, скрывали в пещерах от ночного холода, поили кристальной водой ключей, кормили плодами, рожденными на их склонах. Когда беглянки спустились в долину, горы продолжали наблюдать, как крепло и росло новое племя звездан, как их дети шли на юг и восток и рождалась, росла Звёздная Страна. Не одно поколение сменилось. Сегодня печальна была картина: в земли звездан пришла беда. Обойдя горы с севера, в долину хлынули войска Страны Ноллы. Льётся реками кровь, дым пожарищ стелется по земле, чёрными клубами взвивается в небо, плач и стоны слышны вместо песен, и лишь гюфии смерти кружат в жутком танце. Война пришла в земли Звёздной Страны.

Встреча на границе миров

I

Большая, просторная комната была застелена плетёными из соломы ковриками. Через невысокое окно, протянувшееся через всю стену, лился яркий полуденный свет Ноллы, высвечивая на полу солнечные прямоугольники. Керри медленно прошла, ощущая босыми ногами приятную жёсткость покрытия полов. Присев на освещённый островок, она сняла кожаный шнурок, стягивающий волосы, и они чёрной накидкой легли ей на плечи. Девушка легла, прикрыв глаза. На ней было короткое, выше колен, синее платье из двух полотнищ, сшитых на плечах, а на поясе схваченное витым тонким ремнём. Расслабившись, она блаженствовала, всем телом впитывая тепло лучей Ноллы. Память возвращала её в детство, и из этих воспоминаний всплывало ощущение приятного покоя и уюта. Ей, оставшейся без родителей, этот Дом волчиц дал не только кров, но и семью и всё то, что получает человек от родного очага.
Не услышав, а почувствовав чьё-то присутствие, Керри села, повернувшись ко входу. На пороге стояла Тонин, старшая наставница, ставшая для неё подругой, матерью, советчицей. Стройная, высокая, как все звезданы, с коротко подстриженными тёмными волосами, она излучала спокойную уверенность. Светлое полотняное длинное платье, с разрезами на бёдрах, ещё больше удлиняло её рост. Сняв мягкие кожаные тапочки, неслышно ступая, она подошла и присела рядом с Керри.
– Я думала о тебе, – тихо сказала девушка.
– Значит, – мягко улыбнулась женщина, – будем считать, я услышала твои мысли.
Её серые ясные глаза лучились каким-то особенным внутренним светом. Ощутив невольный, пресечённый порыв Керри, она протянула к ней руки, раскрывая объятия.
– Иди ко мне, девочка.
Керри с готовностью ребёнка прижалась к Тонин.
– Я часто приходила сюда, когда была маленькой. Этот тёплый, освещённый кусочек пола казался мне солнечной лесной поляной. Я закрывала глаза и представляла, как лежу в высокой траве.
– Помню. Ты приносила всякие камешки, сучки и подолгу играла.
– Кажется, всё было только вчера, – вздохнула девушка, – а теперь пора уходить.
– Ты всегда можешь вернуться.
– Это так страшно – отвечать за других.
– Не бойся. Это испытание для идущей тропой; помни всё, чему научилась.
– Именно этого я и боюсь. Там, куда мы идём, тропа исчезает.
– Почему ты так думаешь?
– Там война. Смерть, жестокость противостоят ценности жизни, доброте и любви – тому, чем мы здесь жили.
– Тропа никогда не исчезает. Человек может сбиться с неё во мраке, устать и сойти на обочину, но тропа остаётся. Легко быть добродетельной, живя под этим кровом. Трудно – живя среди людей. Там, куда мы идём, будет тяжело. Не каждой в жизни выпадает такое жестокое испытание, но и не каждая имеет возможность проявить себя. Чем жёстче условия, тем выше цена. Мы не можем оставаться в стороне, когда нашему дому грозит беда, наши умения и знания нужны.
– Умения убивать, подавлять волю?
– Не только. Исцелять и заговаривать раны. Слышать и наблюдать в душах людей, ощущать ложь или правильность выбора. Если есть возможность – спаси жизнь, она так хрупка; не причиняй боль, её и так много, облегчи страдания, стань твёрдым островком в потоке отчаяния.
– Почему я не с тобой в отряде, Тонин?
– Потому, что ты сама возглавишь группу.
– Но я ещё не готова, во мне нет твоей мудрости.
– Я тоже многого не знаю. Слушай шёпот богов. Под твоим началом будут те, кто знает ещё меньше.
– Не все.
– Значит, старшие увидели в тебе то, чего ты сама не знаешь о себе. Ты должна гордиться и радоваться доверию.
– Я горжусь, но не радуюсь, потому что боюсь не оправдать это доверие.
– А ты не бойся и не думай об этом, делай, как сердце подскажет. Поток жестокости должен быть остановлен или хотя бы ослаблен. Если смерть неизбежна, избавь от страданий. Береги, как сможешь, людей. Будем надеяться на покровительство Лавор, слушай её шёпот и следуй тропой, - Тонин, отстранив Керри, заглянула в её огромные тёмные глаза, – я верю в тебя, девочка.
– Тонин, я завтра хотела уйти.
– Как хочешь, но почему так торопишься?
– Помнишь мой сон про чашу? – Тонин кивнула. – Он опять приснился мне. Я снова видела озеро, на горизонте трёхглавую вершину на фоне неба, и тут пришла мысль: эта гора сияет, как алмаз Сиреневых гор. Я хочу найти место из сна, может, правда, что это то самое озеро, или я встречу ту, которая пила из чаши трёх ключей. Не знаю, суждено ли мне выжить, поэтому хочу посвятить последние дни своей мечте. Если я поеду завтра, я успею на сбор своей группы вовремя.
– Что ж, твоя цель достойна идущей тропой Богини. Удачи тебе, девочка.
Тонин коснулась благословляющим жестом межбровья Керри.

II

Керри осторожно взбиралась по узкой каменистой тропинке. Слева высилась почти отвесная стена, словно разрисованная косыми полосками чередующихся красноватых, грязно-белых и бурых пород. Справа зияла пропасть, на дне которой клубился туман, и от осознания скрытой опасности на душе становилось ещё более тревожно. Туман окутывал всё пространство, вея промозглой сыростью. Керри, кутаясь в плащ, с благодарностью вспоминала пожилую звездану из среднегорного посёлка, которая дала ей ночлег, взялась сохранить коня и почти силой заставила надеть её меховую безрукавку. Если бы не настойчивость женщины, сейчас пришлось бы туго, плащ вряд ли защитил бы её от холода. Звезданы посёлка в горной долине сказали, что, действительно, трёхглавая гора видна с берега озера на вершине. Воодушевлённая, Керри, не теряя времени, отправилась в дорогу, тем более и путь, говорили, не долгий, всего лишь подняться на вершину пологой горы. И вот она, кутаясь от сырости тумана, бредёт по вьющейся змейкой вверх тропинке.
Первая мысль, посетившая её, была: «если эта гора пологая, какой тогда должна быть крутая?» Когда достигла высоты, где лежали облака, добавилась вторая мысль: «Ну, вот. Исполнилась мечта детства – погулять по облаку. Правда, не по нему, а в нём, но ничего волшебного в этом не оказалось. Когда смотришь снизу на белые хлопья облаков, лежащие на вершине, мечтаешь попасть в их пену. На деле, туман -туманом, сыро, холодно и ничего не видно».
Керри устала. Это для горных жителей – «всего лишь подняться». Жительнице равнин, несмотря на всю тренированность, трудно было приспособиться к горам, но на отдых времени не было, до вечера нужно было успеть добраться. Из-за тумана девушка не знала, как долго ещё идти, и, собрав все силы, она просто упрямо брела вперёд. Единственная мысль бодрила её: «Что, если это то самое озеро»? Согреваемая надеждой, звездана брела дальше. Она потеряла счёт времени, когда туман начал редеть и на небе справа проступило светлое пятно сияющей Ноллы, скрытой облаками.
«Хвала богам! – подумала девушка. – Хоть какие-то изменения».
Идти стало легче, крутизна тропы уменьшилась, но дышать становилось труднее. Кровь стучала в висках, в горле застрял колючий солёный комок. Туман всё редел, а под ногами появилась трава, жёсткая, тёмно-зелёная, иногда покрытая колючками. И снова Керри с благодарностью вспомнила звездану, велевшую ей надеть сапоги вместо сандалий.
Туман расступился неожиданно, и Керри, словно вынырнув из него, оказалась на плоской вершине, поросшей травой и редким, низким, словно жмущимся к земле кустарником. Звездана остановилась отдышаться и осмотреться. Дух захватило от восторга. В голубой беспредельности неба сияла Нолла. На горизонте поднималась искрящаяся белизной снегов трёхглавая гора. Всё вокруг утопало в облаках. Они громоздились белыми кучами, клубясь, вздымались ввысь. Лучи Ноллы окрашивали их в розовато-сиреневые тона, отбрасывая тёмные глубокие тени. И всё это распростёрлось внизу, заполняя межгорные долины.
– Всемогущая Лавор! – прошептала Керри. – Даже если я никого здесь не встречу, я благодарна тебе за эту красоту! Ради одного этого стоило прийти сюда!
Очарованная звездана пошла к озеру, лежащему в небольшой котловине. Пологие каменистые берега поросли травой и кустарником. Отражающееся в воде небо окрашивало её в такой же голубой цвет, глубина сгущала краски, и озеро казалось тёмно-синем, драгоценным сапфиром на фоне сияющей белизной горы и облаков. Довольно долго Керри шла по однообразному берегу, заваленному глыбами и валунами, пытаясь найти впадающие в водоём ручейки, но безрезультатно. Озеро было маленьким, не больше прудов, выкапываемых звезданами для полива полей и разведения рыбы. Противоположный берег плохо просматривался, а ленточка воды могла быть и заметна в сиянии лучей, а могла и скрываться среди камней. Немного разочарованная, Керри не теряла надежды и веры в чудо. Она подошла к самой воде и заглянула в зеркальную гладь. В прозрачной глубине, насколько хватало взгляда, виднелось каменистое дно. Керри приложила левую руку к груди, в знак уважения и приветствия, а правую протянула к озеру.
– Батта, богиня воды!
Гюфии озера горного!
Вам выражаю почтенье,
Вступив во владения ваши.
Сердце своё, восхищением
Трепетным полное, я открываю!
Мы с вами сёстры,
Живущие в мире под Ноллой,
В пределах Великой Трилиты!
Духи воды, войдите в меня,
Я – единое с вами!
Это было приветствие и выражение уважения богине воды, одной из наиболее почитаемой у звездан. Присев, Керри омыла лицо и руки. Сердце её гулко билось, полное надежды на чудо. Девушка разделась, аккуратно сложила одежду с оружием возле большого валуна и вернулась к озеру. Звездана стояла обнажённая, её загорелое тело на фоне синего неба походило на точеную статую, мастерски выполненную скульптором. Распущенные волосы спокойно лежали на плечах, спадая почти до пояса. Сложив руки чашей перед сердцем, она, вначале трепещущим, но постепенно крепнущим голосом, заговорила:
– Боги, ведущие нас по тропе
Таинства знаний Вселенной!
Вашей защиты, поддержки прошу,
Виденья истины, скрытой
Миром обманчивой плотности тел.
Шёпот Вселенной позвольте услышать,
Силу безмерности телом впитать,
Душу любовью наполнить,
Разумом светлым позвольте постичь
Истинность мудрости Духа!
Боги-ведущие, в чьей мы тени пребываем!
Я пред вами колени склоняю!
Тело возьмите моё, сердце и разум!
Отныне я перед вами стою
Несмышленым младенцем!
Чашу пустую прошу вас наполнить
Любовью, мудростью истиной, силой!
Я свою волю и сердце – вам посвящаю
И отдаюсь в вашу власть
Без сомненья и страха,
И об одном лишь молю:
Позвольте пригубить из чаши озера
То, что родится струями
Трёх родников, посланных людям богами!
Склонившись, девушка зачерпнула ладонями воду и выпила её. Затем решительно вошла в озеро. Мелководность оказалось обманчивой. Через десяток шагов дно ушло из-под ног, и Керри невольно нырнула с головой. Вода обожгла её тело, но уже через минуту звездана не чувствовала холода. Вынырнув, она поплыла в кристально-чистой, тихой воде озера, дно которого просматривалось до мельчайшего камешка. Вода увеличивала камни, и дно казалось совсем близко. Нырнув ещё раз, звездана вышла на берег. Довольно прохладный воздух, в сравнении с водой, казался тёплым, и девушка спокойно стояла на берегу. Тело приятно горело, словно её окатили горячей водой. Наслаждаясь этим ощущением, Керри повернулась к озеру и, закрыв глаза, вслушивалась в себя. Увы! Чуда не случилось. Она не стала всеведущей, и не появилась из глубин озера волшебная чаша. Постояв ещё немного, Керри начала отжимать волосы.
– Эй! Прелестная! От твоей красоты мутится разум! – услышала звездана позади себя возглас и резко повернулась.
На большом валуне сидел человек. Нолла светила из-за его спины, и рассмотреть лицо было невозможно. Опустив глаза, звездана покосилась на камень, возле которого оставила вещи. Там было пусто. Спокойно оценивая обстановку, она пыталась рассмотреть незнакомца, но лучи Ноллы слепили.
– Ты, наверное, дочь гюфии гор, спустившаяся к озеру? Или, может, сама гюфия? – голос был молодым. – Скажи, а правда, если забрать твою вещь, ты пойдёшь за человеком и станешь его женой?
«Идиот! – подумала Керри. – Но он порой бывает опаснее умных. Что ж, поиграем словами».
– Ты раскрыл меня, отважный незнакомец! Я готова исполнить заклятие! Спустись ко мне и стань моим господином! – сказала она, подумав: «Не заметишь, как сверну тебе шею».
– Так ты, правда, гюфия?
– Нет! – «Ну и болван». – Дочь её!
Незнакомец вдруг расхохотался. Керри медленно приближалась, играя прядью мокрых волос.
– Что веселит тебя? Может, я не нравлюсь тебе?
«Откуда ты тут взялся?»
– Разве может дочь гюфии не нравиться? Ты прекрасна, как Нолла, сияющая в вышине! – он вскочил на ноги, воздев руки к небу. – Ты влечёшь меня, как… как цветок пчелу!
– Так лети! Я приму тебя в объятия своих лепестков! – воскликнула Керри, закончив мысленно фразу: «Трутень мой легкокрылый».
Он снова засмеялся.
– Над чем ты смеёшься?
– Я радуюсь своему уму и удаче! Не каждому повезёт пленить дочь гюфии гор!
– Я восхищена своим покорителем! Ты тот, кого я ждала, кем грезила в снах! «Спустись же ко мне, хвастливая обезьяна».
– Твоя нагота слепит и сжигает меня!
– Ты смущаешь девушку, господин! – «О, боги! Что за чушь я несу!»
– О! Не смущайся, прекрасная гюфии дочь! Красоты не должна ты стыдиться! – с завыванием ответил незнакомец, картинно выставив ногу вперёд и прижимая руки к груди.
– Я не стыжусь, господин! Приди к своей суженой! Тебе боги дар преподносят! – Керри протянула к нему руки, незаметно приближаясь. «Ну вот, кажется, идиоткой стало больше».
– Я трепещу от восторга, вкушая… – не договорив, он подавился смехом.
«Что ж ты ржёшь, как юный жеребец после купания?”» – Керри почти поравнялась с камнем, где оставляла вещи. Там было пусто...
– Может, ты спустишься? – «Думаешь, с голыми руками я безопасна?»
– Отсюда прекрасный вид на озеро, – возразил он, – и камешек тёплый, – он присел, высоко задрав колени, и погладил поверхность валуна. – Может, ты захочешь погреться? Но, если я спущусь, – он указал пальцем вниз, – а ты поднимешься, – палец пошёл вверх, – мы снова не встретимся! Тогда мне придётся снова подниматься, но ты уже поднялась и будешь спускаться! Представь, я полезу снова вниз, а ты замёрзнешь – и вверх! Вверх – вниз, вверх – вниз, вверх – вниз, – он быстро махал руками. Керри остановилась. – Знаешь, я уже забегался, – он сел, скрестив ноги и вытирая пот со лба. – Уф!!! Ну, и загоняла же ты меня!
«Интересно, – подумала звездана, – скольким он надоел? И раз сюда забрался, хорошо его гнали, наверное, всем селом с дубьём загоняли. Тогда-то в его головушке гюфии и поселились. Нет, сворачивать и без того свёрнутую голову недостойно. Живи. Но оружие отдай, трутень мой шаловливый! Оно тебе как хорьку капкан, не ровён час, лапку отхватишь!»
Керри сделав последние шаги, поравнялась с камнем. Что-то заставило её ещё раз взглянуть на него. За камнем лежали её вещи. Девушка могла поклясться, что мгновение назад там было пусто. Бросив взгляд на незнакомца, по-прежнему восседающего на своём пьедестале, Керри подошла к камню. Всё лежало на месте. Она подняла голову – на валуне было пусто.
«Боится, – подумала девушка, – и правильно делает. Значит, идиот не полный». Убедившись, что оружие на месте, звездана оделась.
«То, что за камнем вещей не видно, – понятно, но как я могла их так положить? – размышляла Керри. – Я всегда их кладу, чтобы из воды видеть. Могу поклясться, и сейчас так было. Никогда не случалось ничего подобного».
Керри осмотрела валун, обошла ближайшие окрестности, но никого не увидела. Незнакомец исчез. Близилась ночь, и пора было подумать о ночлеге. Среди нагромождения камней звездана нашла нишу, в которой можно было спрятаться от ветра и дождя. Насобирав хворост, девушка попыталась развести костёр, но наползающий туман и ветер мешали. Нолла села, темнота стремительно сгущалась. Вероятно, снизу вся вершина виделась в облаках. О горячем ужине можно было забыть. Ограничившись лепёшкой, Керри заползла в нишу под козырёк и завернулась в плащ.

III

Медленно, словно туман, отлетал сон, а сил открыть глаза не было. Всё тело ломило. Во рту пересохло, а изнутри поднимался жар. Всей поверхностью кожи Керри ощущала холод.
«Неужели заболела?» – удивлённо подумала девушка, она уже не помнила, когда это было с ней. Вероятно, в глубоком детстве. Усилием воли звездана открыла глаза. Тумана не было. Нолла едва поднималась, освещая вершины гор, подсвечивая барашки редких облаков снизу и окрашивая в нежные переливы розовых тонов. Снежные вершины розовели, и синеющей чернотой залегали ущелья. Трёхглавая гора тоже сияла, а гладь озера спорила голубизной с глубоким небом. Что-то присутствовало постороннее в этой красоте. Не шевелясь, переводя только взгляд, она осмотрелась. Чуть в стороне, шагах в десяти, спиной к ней, скрестив ноги, на валуне сидел он. Керри подавила желание схватиться за оружие. Скосив глаза, она убедилась, что лук рядом. Нож с мечом и так были на ней. Не двигаясь, она прикинула расстояние; самым верным сейчас было тихо и быстро метнуть нож. Он сидел к ней спиной, в кожаной безрукавке и, похоже, был без оружия. Конечно, первое впечатление могло быть обманчиво, но в любом случае, у него имелась возможность уже не раз убить её - и он до сих пор не воспользовался случаем. Метнуть сейчас нож было бы подло. Керри ещё раздумывала над сомнительностью ситуации, когда незнакомец, повернув голову, сказал:
– У тебя красивая молитва, – Керри молчала, хотя и понимала, что таиться бессмысленно.
Незнакомец, поднявшись, легко спрыгнул с камня и приблизился к звездане. Наконец, она сумела рассмотреть его. Среднего роста, широкоплечий. Узкие бёдра плотно обхватывали сурового полотна штаны с широкими штанинами. Такие обычно носили звезданы, нолеаны презрительно называли их юбочными. В них можно было свободно спрятать не только нож. Керри поднялась, незаметно вытащив нож и пряча его за рукой. Незнакомец стоял в расслабленной позе с опорой на одну ногу.
– Кто ты? – спросила звездана.
– Человек, – его круглое лицо расплылось в улыбке. – Приглашаю в гости.
Он, легко ступая, двинулся вдоль берега. Керри в сомнении смотрела ему вслед. Остановившись, он повернулся и призывно махнул рукой.
«Почему бы и нет?» – подумала звездана, выбравшись из своего укрытия и накидывая плащ. Незнакомец, дождавшись, когда она поравняется, пошёл дальше. Керри исподволь наблюдала за ним, стараясь держаться чуть позади, а он шёл, легко перепрыгивая с камня на камень, и, казалось, совсем не заботился о безопасности. Его прямые длинные волосы, просто зачёсанные назад, чёрной гривой взметались при каждом прыжке.
«Как ему не холодно?» – удивлялась Керри, глядя на полуголый торс незнакомца и кутаясь в плащ. Вскоре они подошли к большому валуну, возле которого тлел костёр. В котелке, стоящем на двух плоских камнях, что-то варилось.
– Располагайся, – улыбнулся он, извлекая из-под камня дорожную сумку.
Пока хозяин костра колдовал над варевом, Керри осмотрелась. Место было уютным. Большие камни словно огораживали часть берега, закрывая от ветра, но оставляя вид на озеро. Звездана присела.
– Мы вчера остались без горячего ужина, – он глянул на неё через плечо, – восполним завтраком.
Отлив из котелка, он подал девушке в деревянной чаше приятно пахнущую распаренными фруктами и травами жидкую кашу.
– Кто ты? – снова спросила Керри.
– Почему переспрашиваешь? – он присел напротив неё. – Я же не сомневаюсь, что ты человек.
– Хвала богам, – невольно вздохнула звездана, – я уже не гюфия, а то я подумала… – она осеклась.
– Что ты подумала? – прищурился незнакомец.
– Неважно, – попыталась уйти от ответа девушка.
– Что я идиот?
– Нет, – смутившись, промямлила звездана.
– Как же нет? Я просто слышал: «Спустись, идиот, я скручу тебе шею».
Он заливисто рассмеялся, окончательно смутив звездану.
– Как же зовут тебя, гюфия гор? – серые глаза хитро сверкнули.
– Керри, – она не нашла причины таиться. – А тебя?
– Венгл.
– И что ты тут делаешь?
– Живу.
– Здесь?
– Что удивляет тебя?
– Здесь так пустынно, и озеро не кишит рыбой.
– У каждой вещи есть две стороны. Ты права только отчасти. Озеро, и впрямь, небогато рыбой, но мне хватает, а людям сюда приходить нет интереса. Никто не тревожит меня.
– Я нарушила твоё уединение, прости, не хотела.
– Не извиняйся, я рад такой гостье. Боги раскрыли моё убежище не зря.
Керри не сдержала скептической улыбки, и Венгл тут же ответил:
– Я, конечно, дурачусь, Керри, но не вру. Если бы не промысел богов, ты не увидела меня и, возможно, уже спускалась бы с горы или сидела в одиночестве.
– Скажи ещё, что ждал меня и знал, когда я приду.
– Нет! Это будет слишком самонадеянно! – засмеялся Венгл, а звездана отметила, что он довольно молод. – Но кто знает, чего мы ждём, а чего суждено нам дождаться?
– Почему ты не хочешь сказать, кто ты?
– А почему для тебя это так важно?
– Чтобы знать.
– Иногда знания не впрок. Ты посмотри, - как-то странно сказал он, и девушка ощутила пристальный обволакивающий взгляд. Смутная догадка шевельнулась в ней, но невероятность предположения не позволила ей задержаться.
– Я и так смотрю, но не пойму: нолеан ты, звездан или «лесной»?
– Ну, судя по голой вершине, не «лесной» – точно. Может быть, «горный»? – усмехнулся Венгл. – Какие у тебя ещё предположения?
– Звезданские штаны не делают тебя звезданом, но, если ты нолеан, странно, почему я ещё жива?
– Нолеаны так коварны и жестоки, что могут забрать жизнь такой красивой девушки?
– Ты снова дурачишься или, правда, не знаешь о войне?
– Войне?! – он изобразил страх. – Небо пошло войной на горы и грозит рухнуть, раздавив их? Может, горы вознамерились пронзить своими вершинами, как острыми копьями, небеса?
– Ты снова кривляешься, а сотни жизней гибнут под ударами мечей и стрел. Пылают пожары, сжигая кров и превращая в угли тот мир, в котором люди родились и выросли. Умирают не родившиеся дети.
– Ну, думаю, неродившимся будет как-то проще, чем живым, – заметил в раздумье Венгл, а Керри впилась в него мрачным взглядом. – Послушай, звездана, если идёт война и всё так серьёзно, почему ты сразу не убила меня?
– Я не знаю, кто ты.
– Я похож на звездана?
– И да, и нет.
– Да – это мои штаны, а нет – всё остальное?
Керри не сдержала улыбку.
– Ты безоружен.
– Откуда ты знаешь? Если я не потрясаю оружием, это не значит, что его у меня нет.
– По-твоему, этого достаточно, чтобы убить?
– А разве предупредить удар не разумнее, чем отражать его?
– А из-за пустого страха погубить жизнь – разумно?
– Ты умеешь убивать, но ты не воин, звездана.
– Это плохо?
– Так есть. Смотря чего ты хочешь. Твой нож острый и легко режет мясо, это хорошо, но им можно пораниться, это опасно. Плох нож или хорош? Это всего лишь условность.
– Ты говоришь так же, как Тонин.
– Вероятно, эта женщина мудра. Кто она?
– Волчица, старшая среди нас, – Керри внимательно посмотрела на Венгла: какое впечатление произвели на него эти слова.
– Так ты из тех самых страшных волчиц? – было непонятно, серьёзно ли он говорит.
– Значит, ты всё же боялся?
– Тебя это радует?
– Если честно, – нет, хотя, не могу отрицать, иногда это бывает весьма полезно.
– Вот видишь?! – засмеялся он. – Я же говорил, что ты не воин.
– Почему ты не убил меня?
– Наверное, по той же причине, что и ты.
– Я была вооружена и готова.
– Готов был твой нож, а ты – нет. Может, это расстроит суровую волчицу, но я не чувствовал угрозы.
Керри, опустив глаза, прислушалась к себе.
– Я тоже, – тихо призналась она и почувствовала необъяснимую волну облегчения.
– Тогда, может, ты уберёшь свой кинжальчик, возьмёшь ложку, поешь, пока совсем не остыло, и расскажешь, зачем пришла сюда?
Керри не торопясь ела, раздумывая, как объяснить ему истинную причину. Стоит ли вообще это делать?
– Мы поклоняемся Батт – богине воды, я пришла вознести ей молитву, – уклончиво сказала она.
– Твоя молитва красива и искренна, прости, что стал нечаянным свидетелем. Я думаю, гюфии озера должны внять ей, и богиня услышит её. Скажи, вы всегда обращаетесь к богам стихами?
– Нет, конечно. Боги слышат молитву, идущую от сердца. Слова иногда сами складываются в ритм, независимо от желания.
Неожиданно лёгкий, пронзительный порыв ветра пустил по глади озера мелкую рябь. Седые угли костра покраснели, и взвились низкие язычки пламени. Керри невольно зябко поёжилась, закутываясь плотнее в плащ.
– Тебе холодно? – Венгл внимательно окинул её взглядом. Ощутив, будто её видят насквозь, Керри смутилась.
– Не знаю, но, кажется, я заболела, – она виновато улыбнулась.
– Не думаю, – пристально глядя, покачал головой Венгл. – Ты здорова, причина в другом.
– Мне самой странно, – пожала плечами Керри.
Некоторое время они молча ели и, отводя взгляд, посматривали на озеро, словно там можно было что-то рассмотреть.
– Хочешь, я помогу тебе? – возобновил разговор незнакомец.
– В чём?
– Согрею и прогоню твой холод.
– Интересно, как ты это сделаешь?– усмехнулась девушка.
– Для начала напою тебя травяным настоем.
Подхватив котелок, Венгл пошёл к озеру. Керри с интересом наблюдала за его лёгкой, быстрой походкой. Штанины развевались, и в прорезях полотнищ виднелись стройные, мускулистые, загорелые ноги.
«Не живёшь ты здесь, – подумала Керри, – так загореть под облаками вряд ли возможно».
Зачерпнув воды, Венгл поставил котелок на камни и, подбросив хворост, начал раздувать уголья. Кожаная безрукавка распахнулась, и Керри оценила красивое, загорелое тело. Словно почувствовав взгляд, он, не отрываясь от костра, посмотрел на неё глубокими тёмными глазами. Внимательный взгляд быстро изменился, став задорным.
– Придётся немного подождать. Вершина безлесная, а из кустарника получаются плохие дрова.
Керри промолчала, размышляя, кто он такой: «Одежда звездан, и безбородый по нашим обычаям, а ведет себя странно, но если он нолеан, его поведение ещё более странное». Керри перевела взгляд на трёхглавую гору, сияющую снегами на фоне неба. Прозрачная гладь озера застыла серебристым зеркалом, в котором отражалась глубокая синь небес. Вокруг, сколько хватало глаз, изгибали свои хребты горы. Их склоны поросли лесом, и они походили на щетинистые спины зверей.
– Почему ты не хочешь сказать: кто ты? – спросила звездана.
– А почему тебе так важно услышать это?
– Чтобы знать. Я не скрываю, кто я.
– А я и не спрашивал, – усмехнулся Венгл.
– Правильно, меня и так видно.
– А меня – нет?
– Нет.
Огонь, наконец, разгорелся, и Венгл присел перед Керри.
– Ты боишься меня?
– Нет, – подумав, ответила она.
– Тогда какая тебе разница – нолеан я или звездан? Ты в безопасности, и здесь, на вершине, нет войны. Два человека встретились и делят место, которое нужно обоим. Кто мы – условность, отбрось её.
– Мне нравится то, что ты говоришь. Только, к сожалению, я пришла из мира войны и вернусь туда же.
– Волчицу смущает это?
– Ты неправ. С одной стороны, наши женщины все немного волчицы, каждая девочка проходит эту школу в течение нескольких лет. С другой стороны, те, кто остаётся действительно особый клан.
– Вы учитесь убивать?
– Хотелось бы отрицать, но не могу: и этому тоже.
– Почему отрицать?
– Во-первых, мне не нравится это. Великая богиня Мать даёт жизнь на определённый срок. Кто мы такие, чтобы забирать её раньше времени? Да, мы используем право защиты, но где та грань, когда защита переходит в нападение?
– Упавший может встать и нанести удар в спину.
– Ещё не зная, сделает ли он это, мы заранее добиваем его.
– А плен?
– Неволя противна природе всего живого.
– Именно поэтому ваши мужчины – рабы?
Керри, не удержавшись, рассмеялась.
– Ну, наконец, Венгл, ты признался, кто ты есть!
– А может, я «лесной»? – прищурился он.
– Тогда, скорее, «горный»? – передразнила его звездана.
Он засмеялся по-детски звонко, а Керри ощутила волну спокойствия, нахлынувшую на неё, словно ленивые волны тихого прибоя.
Вода закипела, и Венгл, сняв котелок, забросил туда щепоть сушёной травы, извлечённой из дорожной сумки.
– Ты сказала: во-первых, – продолжил он разговор, – значит, есть и во-вторых?
– Во-вторых, нас учат многому другому. Познание законов нашего мира, почитание богов, музыка, пение, танцы, уход за телом – всё это дают детям волчицы. Как выжить в лесу и в степи, верховая езда, как врачевать раны и болезни, владение оружием и секреты любви открываются подросткам. Чтобы все знали это, волчицы уходят в уединённые места, где познают совершенство во врачевании, искусстве боя и многом другом. Большинство возвращаются, становясь наставницами, живя среди людей. Некоторые остаются познавать истину совершенных знаний Праматери Вселенной. Именно они наводят страх в рядах нолеанов, оправдывая своё имя.
– Почему, кстати, волчицы? – перебил Венгл. – Довольно кровожадные зверушки.
– Это дань традиции. Когда-то, на заре рождения Звёздной страны, мы должны были отстоять свою свободу. Жрицы Лаворхяал владели тайными знаниями, но их было мало. Собравшись, они молились, взывая к мудрой богине о помощи. Их надежды свершились. Лавор, одна из немногих богов, общающихся с людьми, в очередной раз откликнулась на призыв своих дочерей, дав совет. Из юных девочек сформировали отряды, которые, поселившись в уединённых местах, ни с кем не встречались. Им передали жрицы древние знания тайных законов творения и, соединив их с умением владеть оружием, они постигли искусство боя богов. Говорят, сама Лавор вела их, и пили они из чаши озера трёх ключей. О них ходили легенды. Каждая была подобна вихрю, а когда шёл отряд, врагов сметал ураган неведомой силы. При их приближении лошади противника впадали в панику, а людей охватывал необъяснимый страх. Даже погода менялась при их появлении, из рук врагов они ускользали, просто растворяясь в воздухе. Безоружные вступали в бой, убивали противника, не прикасаясь к нему. Пленные на допросах сами начинали говорить правду, а они словно, читали мысли людей. Нолеаны прозвали их «волчицами», с тех пор так и повелось. Они жили в глухих местах, где царят гюфии-духи древней Матери-природы, словно стая волков, с такой же строгой дисциплиной. Их никто не видел. Как волки северных лесов в трудное время собираются в стаю, так и они выходили, когда их народу становилось трудно.
– Сейчас такое время?
– Да, к сожалению, – вздохнула Керри, – мы снова нужны, хотя, – она грустно усмехнулась, – мы не те древние жрицы.
– Если можешь помочь своему народу, ты должна, по крайней мере, быть горда этим. Иначе зачем жить в логове, храня неизвестно для кого тайны?
– Я сознаю это. Сожалею, потому что хотела принести людям понимание законов Вселенной, научить любить и хранить жизнь, а не убивать, приносить облегчение от страданий, а не причинять их.
– Ты идёшь убивать ваших извечных врагов.
– Это не утешает и не меняет сути, – печально усмехнулась звездана. – Они люди, страдающие и любящие.
– Не сложно ли идти на войну с такими мыслями?
– Это не то слово. Мало того, мне ещё предстоит стать старшей в группе волчиц отряда.
– Ты должна гордиться, это большая ответственность и честь. Очень хорошо, что воинов возглавит не холодный убийца, твоя душа может обогреть и сохранить чьи-то жизни.
– И Тонин так же сказала. Вы что, сговорились? – девушка засмеялась.
Волна холода снова прошла по её спине. Венгл, поднявшись, зашёл сзади.
– Я надеюсь, ты решишься доверить мне свою спину?
– Что ты хочешь сказать?
– Скорее, сделать. Я согрею тебя.
– Как? – звездана сидела, скрестив ноги, и Венгл сел так же позади неё. – И что дальше? – полюбопытствовала Керри.
– Ничего, просто закрой глаза и посиди расслабившись.
Керри опустила веки, спиной ощущая присутствие незнакомца. Через некоторое время она почувствовала плотное тепло, как вроде бы к ней прижались. Девушка, слегка скосив глаза, оглянулась.
– Не опасайся, звездана, – приоткрыв глаза, сказал Венгл, – я не прикоснусь к тебе.
– Я не боюсь, даже если прикоснёшься, просто хочу знать, что происходит?
– Закрой глаза и посмотри.
– С закрытыми глазами? – слегка усмехнулась звездана.
– Смотреть глазами – условность, откажись от неё. Смотреть – не значит видеть.
«Опять ты умничаешь», – подумала звездана и, смирившись, опустила ресницы. Почти сразу её взгляд привычно погрузился внутрь себя. Спине было тепло. Неожиданно возник ослепительный луч света. Он струился откуда-то сверху, заливая нежной и сильной волной всё тело, проникал везде, пронизывая всё её существо. Наблюдая, девушка купалась в этом ослепительном море покоя. Никогда ещё ей не было так хорошо.
«Нет, было, – вспомнила она, – когда Тонин водила нас на всю ночь на холм. Тогда были такие же ощущения».
Керри с интересом продолжала наблюдения. Снизу поднималось нечто тёмное, катилось мощной волной и, ударив в основание позвоночника, устремилось вверх, заполняя алым туманом. Звездане показалось, что она попала в стремительный поток, несущий её; дыхание перехватило.
– Не бойся, я с тобой, – услышала она у самого уха тихий голос Венгла. – Сделай глубокий вдох и медленно выдохни сюда, – его палец коснулся чуть ниже пупка. Керри, почему-то не раздумывая, послушалась. Дыхание успокоилось, и она снова отдалась наблюдению. Волна была внутри неё, билась в животе, словно расплавленный металл в чаше. В животе пекло, раскалённая, вязкая и, вместе с тем, текучая масса, вращаясь, превратилась в шар.
– Ты видишь? – тихо спросил Венгл.
– Ничего я не вижу, – едва шевеля губами, ответила Керри, боясь потерять ощущения. – Не мешай наблюдать.
– Хм, – озадачился Венгл, – ну, наблюдай.
Пульсирующий сгусток по спирали двинулся вверх. В этот момент звездана ощутила в себе неимоверную силу, такую, что могла бы сдвинуть одним пальцем каменные глыбы. Что там глыбы! Она могла одним желанием расколоть скалу! О! Это был упоительный миг сознания всемогущества!
Сверху, из золотистого сияния, вспышкой ударил ослепительный белый луч. Подобно мечу, он пронзил Керри, её тело невольно выпрямилось, словно натянутая струна олля. Холодное, ровное сияние заполняло звездану и, погружаясь в него, она испытала всеведение. Да, она знала всё. Стоило только подумать – и открывался сокровенный смысл предмета или явления. Она знала, что силой мысли может создать и разрушить мир.
Две волны катились навстречу, проникали друг в друга, оставаясь самостоятельными. В середине груди они сливались, рождая нежное розовое свечение. Дивный умиротворяющий покой разлился по всему телу. Розовое сияние смешивало и разделяло две волны. Керри могла и знала всё, но, чувствуя, как хрупко и неповторимо каждое проявление во Вселенной, не хотела его нарушить грубым вмешательством своей воли. Самым потрясающим было осознание того, что всемогущество и всеведение ничто в сравнении с мимолетным чудом творения. В состоянии тихого восторга Керри парила высоко над Трилитой, и перед ней плыли в беспредельной черноте сияющие, как Нолла, шары, мелькали картины незнакомых миров и образы диковинных существ. Два потока в ней, свиваясь, как две змеи, спиралью уходили в бесконечность, сиреневое сияние мягко пульсировало. Постепенно их сила стихала, как река после паводка теряет разрушающую мощь и катит спокойным потоком. Керри обмякла. Нет, это была не усталость, скорее, сильное расслабление. Почувствовав сзади Венгла, она открыла глаза.
– Обопрись на меня, – шепнул он.
Звездана не возражала. Какое-то время они сидели молча, глядя на синеву озера, отражающего небо и сияющую белизной снегов трёхглавую гору. Керри только сейчас обратила внимание, что средний пик был чуть выше. Острым клином он взметнулся в небо, а боковые вершины словно служили ему опорой. Не меняя положения, Венгл дотянулся до сумки, достал чашу и, налив из котелка настой, подал Керри.
– Выпей, эти травы помогают вернуть равновесие.
В этот момент она полностью доверяла незнакомцу, словно знала его всю жизнь. Взяв чашу двумя руками, звездана пила настой большими глотками. Травы, входящие в его состав, она не знала, хотя вкус показался знакомым. Девушка подняла глаза – над озером высилась белоснежным шатром гора. Венгл, приблизившись к её уху, тихо сказал:
– Эта гора сияет, как алмаз Сиреневых гор.
В этот момент звездана сделала последний глоток, и со дна чаши на неё глянул чёрный агатовый глаз. Руки опустились, а сама Керри не могла шевельнуться, охваченная оцепенением. Сон, повторяя мельчайшие подробности, сбывался, превращая надежду в обманчивый призрак. Венгл продолжал говорить, потом встал, а девушка сидела неподвижной статуей. Он присел перед ней. Глаза звезданы смотрели мимо него, по щеке ползла слеза.
– Керри, – мужчина осторожно коснулся её плеча, – я обидел тебя?
– Нет, – едва шевеля губами, ответила звездана. – Я благодарна тебе, но…– она опустила голову.
– Что же случилось?
– Это давняя и долгая история, – она грустно усмехнулась, – увлёкшейся бесплотными фантазиями девчонки.
– Но мы никуда не торопимся, – он поднял её голову за подбородок. – Разве не так?
Тёмно-карие глаза с морщинками в уголках успокаивали, давая ощущение опоры и уверенности. Откуда-то из глубин памяти всплыло воспоминание об отце. Вернулось неповторимое ощущение надёжного, сильного, доброго мужчины, которого никогда мужчиной не воспринимаешь, в чём и состоит непостижимость очарование отношений. Возможно, это то, что не осознавая, ищет девушка в своих возлюбленных, то, чего так не хватает женщине в пламени мужской любви. Керри сдалась.

IV
– Когда души людей спустились на Трилиту, восхищённые прекрасным миром творений Праматери Природы, они не захотели покинуть его, все сильнее погружаясь в очарование неведомых ощущений плотной материи, - начала свой рассказ Керри. – Увлечённые новой игрой, они не заметили, когда перестали слышать голос своих прародителей. Здесь они познали двуликость и обманчивость мира плотности. Добро оборачивалось злом, Любовь – ненавистью. Блуждая в обманчивом мире, они взывали о помощи, но не слышали ответного голоса прародителей. Бессмертными были первые люди, но этот дар обернулся проклятием в мире иллюзий ткани жизни.
Пришла Трилита к древним прародителям с мольбой за людей - и богиня Вечности, обратя к ним лик свой, послала гюфий времени. Век людей сократился, Жизнь разъединила души с телами, явилась смерть - и стали смертными люди. С тех пор человек так и живёт в двух мирах. Его душа стремится обрести плотность, а получив тело, - тоскует по беспредельности пространства и, блуждая в неведении, рвётся из оков тела. Богиня-Мать даровала своим детям надежду. Из недр планеты поднимается горячий источник Силы. Тот, кто выпьет его воды, обретет силу духа и тела. Второй ключ вбирает все воды Трилиты. Он журчит среди бескрайних степей, пробивается в тени лесов, а испивший его воды познаёт истину безусловной Любви. Третий, спускаясь ледяным потоком с заснеженных вершин, несёт в себе капли Высшего Разума. Выпивший его воды станет мудрецом и провидцем. Растекаясь по миру, воды источников теряются среди гор, долин, скрываются в пещерах, и найти их дано не каждому. Достойный, раз отведавший воды, никогда не забудет дороги и сможет привести других, выдержавших испытание. А ещё говорят – есть место, где, сливаясь, три потока рождают озеро, воды которого исцеляют и открывают истинный смысл Разума, Любви, Силы. По-разному называют его: озеро истины, озеро трёх ключей или потоков. Говорят, что, если достойный окунётся в его воды, из глубин поднимается чаша, выпив из которой, человек познаёт истину и слышит шёпот Вселенной. Многие пили из источников, но лишь избранные пригубили из чаши Озера трёх ключей.
Венгл внимательно слушал, обперевшись на согнутое колено, положив подбородок на руки, и не мигая смотрел на звездану.
Собираясь с мыслями, Керри невольно прислушалась к его состоянию. Он был сосредоточен и внимателен.
– Я говорила тебе, – продолжила звездана, – наши женщины все немного волчицы. В той или иной степени, каждая проходит тропой богов, насколько хватит сил и желания. Моя подруга Ильнар решила вернуться домой, идя тропой Богини-Целительницы. Самые настойчивые идут дальше, исследуя путь для других. Мы в шутку, а нолеаны с жутью, называем их «важенки», следуя образу волчьей стаи. Они, Идущие тропой древних богов, стоят во главе тех, кто избрал путь между жизнью и смертью, познавая тайны законов единого Духа Вселенной.
Керри глубоко вздохнула, собираясь с духом: не так просто было открыть незнакомцу, да ещё нолеану, в чём она уже не сомневалась – свои сокровенные мечты. А может, именно то, что они вряд ли когда-то увидятся, облегчало порыв поделиться личными переживаниями. До сих пор только Тонин была посвящена в её детскую тайну.
– С детства мне снился сон. Он всегда приходил в решающие периоды жизни. И каждый раз в нём добавлялись новые подробности. Каждая, «идущая в тени богов», надеется встретить ту, которая пила из чаши озера трёх ключей, или самой найти его. Живя с детства в Доме волчиц, слыша рассказы, могла ли я не мечтать об этом? Мне снился сон, будто я на берегу озера, его глубины прозрачны до кристальности, и столь же бездонно сияние небес. Мне было хорошо в этом сне, и просыпалась я с сожалением. Через некоторое время во сне появились горы. Вокруг лежали облака, глыбы скал, я поняла, что озеро высоко в горах. Затем среди гор я рассмотрела трехглавую вершину.
Керри замолчала, собираясь с духом. Венгл, всё так же молча, смотрел и слушал.
– В следующий раз мне приснилось, что я пью из агатовой чаши. Признаюсь: конечно, мне думалось, что это – то самое озеро и та самая чаша, но где искать их, я не знала. Идущая не должна суетиться и спешить. Гюфии судьбы, плетущие кружево событий, сами знают, когда завязать узелок свершения. Я не думала, не ждала, но совру, сказав, что в глубине души не тлел огонёк надежды, что когда-то… – девушка вздохнула. – Пришла война, я должна была уйти из ставшего родным дома. После долгого перерыва мне снова приснился сон. Он был как никогда ярким и четким. Озеро, трёхглавая гора, чаша, со дна которой смотрит агатовый глаз, и шёпот, настолько лёгкий, что во сне я приняла его за собственную мысль: «Эта гора сияет, как алмаз Сиреневых гор», – Керри грустно усмехнулась. Венгл опустил глаза. – Вот, всё и разрешилось. Гюфии затянули узелок события. Сон свершился, думаю, не стоит объяснять тебе мои чувства?
– Но какой ни есть результат, он учит нас. Всякое событие имеет два итога, – осторожно заметил Венгл.
– Да, конечно. Я поняла, что не так уж я спокойно и стойко ожидаю воли богов, если расхныкалась, как глупая девчонка. Что ж, значит, я ещё не достойна взора Богини.
– И только? – поднял бровь Венгл, и морщинки на его лбу тоже перекосились.
– Может, это и не много, но для меня значимо. Конечно, – лукаво посмотрела звездана, – ещё я встретила необычного мужчину.
– Придурашливого?
Керри засмеялась.
– А что я должна была подумать о парне, собравшемся похищать гюфию гор?
– Согласен, – засмеялся Венгл, – но почему бы тебе не посмотреть на меня?
– Второй день занимаюсь этим.
– Нет, Керри, смотреть – не значит видеть. Знаешь, в чём твоя проблема? Ты в плену условностей. Стань безусловной, тебе будет легче идти и, возможно, тогда ты услышишь шёпот Богини. Но это очередная условность. Боги слишком велики и, когда говорят, человек может просто не услышать их, а услышав, усомниться. Освободись от условностей.
– О каких условностях ты говоришь?
– Ты ограничила себя условиями легенды, ожидая найти реальное озеро и ручьи, впадающие в него. А не есть ли человек то самое озеро? И не надо идти в неведомые дали, стоит просто заглянуть в себя и окунуться в воды внутренней силы, любви и мудрости. Ты желаешь встречи с «той»… и не допускаешь мысли, что можешь встретить «того»…? Ты не даёшь права мужчине идти тропой? Я понял, что в твоём Доме одни волчицы, а волки там не рыскают?
– Ты прав, мужчин нет среди нас.
– Они столь ограниченны, или это вы ограничиваете их?
– На то есть причины, – замялась Керри, – я не хочу обидеть тебя…
– Обидеть? – перебил Венгл. – Ещё одна условность?
– Хорошо, – решилась звездана. – Женщина хранит в себе древние знания. Подобно Праматери Вселенной, она творит этот мир. Для мужчины эти знания опасны, или он, узнавший их, может опасным стать. Мужчина – ребёнок, женщина – мать. Мужчина – огонь, женщина – очаг. Мужчина – поток, женщина – берега, направляющие течение. Мужчина, пьющий из источников, – это ветер, превращающийся в ураган, – Венгл не мигая, молча смотрел на неё. Керри усмехнулась. – Я понимаю, сейчас для тебя мои слова – рубашка, наизнанку вывернутая. Но признайся, у нолеанов женщине позволено идти тропой?
– Что ты называешь тропой?
– Мне казалось – ты понимаешь, о чём речь.
– Думаю – понимаю, и всё же, почему это так называется?
– Прамать Вселенная установила законы, по которым живёт ею сотворённый мир. Её дети познают их. Древние боги, рождённые в миг явления Духа, гюфии и люди – все захвачены потоком бесконечного творения и превращения. Это подобно игре. Взрослые построили дом, отвели территорию для игры и оставили детей одних; наставники вмешаются, если возникнет реальная угроза жизни. Правила простые – выжить, следуя опыту и подсказкам, оставленным взрослыми. Если дети следуют правилам, они находят вещи, помогающие выжить. Если нарушают, получают лишние сложности или выбывают из игры. Взрослых можно позвать, но тогда игра теряет смысл.
– А в чём смысл?
– Научиться жить и действовать по-взрослому. Слушать и слушаться, принимать решения, нести ответственность и подчиняться. Почувствовать, как ты зависишь от всех, а другие от тебя, понять: кто ты есть? Старшие ведут младших. В нашей игре старшие – боги, люди – младшие. Представь бескрайнюю пустыню, через которую идёт бог. Его ноги, утаптывая песок, оставляют тропу, ураганный ветер, разбиваясь о могучую грудь, теряет силу, тело отбрасывает тень, посох, вонзаясь в землю, рождает колодцы. С высоты своего исполинского роста он может видеть цель – конец пустыни, зелёные земли – и отличить её от миража, зовущего свернуть с пути. Человек, пускающийся в дорогу, желает, но не видит цели и не знает пути к ней. Он может всю жизнь бродить в песках, может погибнуть от жажды, может найти оазис, остаться в тени его рощи, может случайно выйти к цели, но, не зная дороги, не сможет вернуться, чтобы провести других. Человек, желающий пересечь пустыню, может идти по следам бога, по твёрдой тропе, протоптанной им, держаться в его тени, защищающей от сжигающих лучей Ноллы. Богам безразлично, кто идёт за ними и идёт ли вообще, но если идущий попросит помощи, они помогут - как старшие младшим. Прамать Вселенная, создавая этот мир, исторгла из глубин своего естества Великий Дух, наделила им своих детей – Древних богов. С той поры великого Начала творения и превращений родилось много богов, гюфий и людей. Как взрослый человек знает дорогу и опасности на ней, так и боги идут по пути совершенствования превращений. Люди – малые дети, для которых они проводники в этом мире. Боги открывают нам глаза, слух, чувства, мудрость, дают силу. Мы называем себя: идущие по тропе в тени Богини. Я немного в растерянности, но должна признать, что ты необычный человек. Похоже, то, что я называю «наблюдать», для тебя значит «видеть».
Венгл в раздумье спросил:
– Что ты можешь посоветовать, если у меня болит голова?
– Вообще или сейчас? – Керри опустила глаза.
– Сейчас.
– Сейчас, – усмехнулась звездана, – не надо врать.
Она смотрела скользящим мимо него взглядом.
– Как ты узнаёшь об этом?
– Наблюдаю и слушаю, одно подтверждает другое. Зачем ты, – она запнулась, – придумал головную боль?
– Интересно, как ты видишь меня?
– Что значит «видишь»?
– Как ты узнала, что я вру?
– Я не могу объяснить, это надо почувствовать. Нечто моё проникает в тебя, улавливая твои ощущения, настроение. Я не почувствовала боль.
– Ты обращаешься к богам за помощью?
– Да, чаще всего к Лавор. Мы чтим Триллиту, как Богиню-Мать, многих других богов, но Лаворхяал особо. Она родила и взяла под покровительство нас как народ Звёздной страны. Мы считаем себя её детьми, и с ней все наши надежды. Мы приходим к ней и в печали, и в радости, и с мольбой, и с благодарностью.
– Когда я хочу видеть, я обращаюсь к своему богу с молитвой, полной почтительного смирения, говоря: «Позволь видеть твоими глазами, Великий, слышать твоими ушами, уловить твои мысли. Помоги мне…». После этого я смотрю таким же, как ты невидящим взглядом, или вообще могу закрыть глаза.
Керри понимающе кивнула:
– Мне иногда так легче наблюдать за стоящим перед глазами отпечатком образа и слушать его шёпот.
– Значит, мы оба правильно поняли друг друга. Ты наблюдала…
– А ты видел! – перебив, подхватила звездана.
Оба засмеялись, ощутив необъяснимую радость от неожиданного понимания друг друга.
– Тебе уже не холодно?
– Ты прав.
– Это место особое, оно не сразу принимает гостей и не всякому позволит остаться. Тебя приняли духи этой горы. Теперь ты можешь приходить сюда без опаски, как своя.
– А ты здесь свой?
– Давно.
– И что ты тут делаешь?
– Я? – Венгл задумчиво посмотрел на девушку.