Виталий Шевцов


Дом этот на окраине Черняховска нам сразу понравился. Покупку оформляли без посредников, и она заняла не много времени. После нашей служебной квартиры на «краю света» это был сказочный домик из книги братьев Гримм. Вот только сад… Видно, на его месте что-то хотели строить. Вырытый котлован в центре был наполовину заполнен дождями.
Как и положено мы решили на следующий день после переезда познакомиться с соседями. Накрыли стол на веранде. После тостов за добрососедство мужчины вышли покурить во двор. Моя новая соседка на вопрос: «Что собирались строить бывшие соседи в саду?» – поведала мне эту печальную историю.
1.
– Дед, а почему ты храпишь ночью?
Вопрос застал его врасплох. Раздвинув кусты малины, он аккуратно передал внуку банку, доверху наполненную ярко-красными ягодами, и рассмеялся:
– Старый я, наверно, внучек стал.
– А вот и нет! А вот и нет! – Дениска смешно запрыгал перед ним на одной ноге. – А я знаю! А я знаю!
– Ну, говори, коль знаешь, всезнайка ты мой. – Дед любовно погладил его по вихрастой голове.
– Папка говорит, это потому, что ты куришь вонючие папиросы.
– Ну, много твой папка понимает. – И, взяв внука на руки, добавил: – Тоже мне медик нашелся. Ты, держи-ка лучше банку покрепче, а не то мы с тобой все ягоды рассыплем.
– Деда, а что такое бо-га-дель-ня? – Внук по слогам еле выговорил это слово.
– Это, внучек дом, где живут старые, больные, бездомные люди, у которых нет родных и близких.
– Деда, а мы с тобой родные или близкие?
– Мы-то? – Он ласково прижал к себе внука. – Самые, что ни есть родные. А ты почему спрашиваешь, зайчик?
– Так… – Дениска пожал плечами. В свои шесть лет еще не научившись без стеснения врать, понимая, что дед ждет от него честного ответа, он прижался к нему и прошептал: – Это папа маме говорил, что тебя, дедушка, пора в богадельню сдать, пока ты весь дом не сжег своими папиросами… – И, тут же спохватившись, требовательно спросил: – Но тебя ведь туда не возьмут? Ведь не возьмут, правда? – повторил он, заглядывая деду в глаза.
Сделав по инерции еще несколько шагов, но, почувствовав, что ноги становятся ватными, дед аккуратно опустил внука на траву, но разогнуться уже не смог. И, хватая воздух безвольными губами, боком повалился на садовую дорожку. Банка выпала из рук Дениски, и ягоды красными ручейками стали растекаться в траве.
– Дедушка! – Внук с криком бросился к дому.
«Вот старый черт, испугал мальчишку…» – успел он подумать, как горячая волна подхватила его и, бесшумно закружив, понесла куда-то вдаль...

2.
– Боже мой, как вы нас напугали, папа. – Над ним склонялось взволнованное лицо дочери. – Если бы не Дениска, не знаю, что было бы.
– А где Дениска? – Он попытался приподнять голову с подушки.
– В машине остался. Нечего ему по больнице шастать, кругом одна зараза, – произнес зять брезгливым голосом, выкладывая на тумбочку бутылки с соком и какие-то пакеты. Вздохнув, как будто закончил тяжелую работу, он присел бесцеремонно на кровать и продолжил: – Сколько раз я вам, Иван Иванович, говорил: хватит корячиться в этом саду, в могилу себя загоните…
Они с дочерью еще что-то говорили ему, но он уже не слушал. Когда за ними захлопнулась дверь палаты, с облегчением вздохнул и опустил веки. И тут же почувствовал чьи-то губы на своей небритой щеке. Открыл глаза – перед ним стоял внук.
– Деда, я тебя очень люблю, выздоравливай скорее. – Мальчишка звонко чмокнул его еще раз и выскочил за дверь.
– Любят тебя, видно, дети, ишь сколько всего нанесли, – произнес сосед по палате с нескрываемой завистью. И, помолчав некоторое время, опять попытался завести разговор: – А яблоки-то свои, как я понимаю?
– Какие яблоки? – удивленно произнес Иван Иванович.
– Да вот же, внук тебе принес, а ты и не видишь.
Рядом с подушкой лежали два больших красных яблока. Скупые слезинки выкатились из глаз и быстро скрылись в седине бороды.
3.
За всю свою жизнь ничем он не болел, а тут вдруг – сердце… Потому и было ему так непривычно лежать целыми днями без движения, вдыхая запах лекарств и слушая бесконечные разговоры соседей по палате о своих болезнях. Беспомощным больным быть не хотелось. И как только боль в груди утихла, стал проситься у врачей домой.
Выписали его «с боем» на десятый день. Когда уже подходил к дому, предчувствуя радость встречи с внуком и настроившись на серьезный разговор с дочерью, прямо ему навстречу из переулка выехал экскаватор. Какое-то предчувствие заставило его ускорить шаг, и почти бегом он бросился к дому.
Два пролета забора были сняты и сиротливо стояли у стены дома. А в центре сада, как огромная воронка от авиабомбы, зияла свежевырытая яма. Часть малинника оказалось засыпана землей. Яблоню и грушу, видно было, сначала спилили, а потом выкорчевали. И теперь пни с торчащими в разные стороны корнями, никому не нужные, валялись в придорожной канаве.
– Деда вернулся! – Внук, прыгая через лужи, бежал ему навстречу. Когда, взявшись за руки, как два неразлучных друга, дед с внуком вошли во двор, на пороге их встретили дочь и зять. Было видно, что они не ожидали его возвращения так рано, и своим появлением он застал их врасплох.
– Папа, это ты! – Дочь была растеряна.
– Иван Иванович, вы только не волнуйтесь, мы сейчас вам все объясним… – Пот струйками бежал по раскрасневшемуся лицу зятя.
– Деда! А у нас будет большой гараж… – радостно перебил всех внук.
Увиденное и услышанное было для Ивана Ивановича как страшный сон.
– Папа, ну перестань... – Дочь, уже придя в себя и делая какие-то знаки мужу, тянула отца в дом. – Ты не думай, Павлик не для себя хочет строить гараж. Это хорошие деньги. Все так делают…
Он резко повернулся и, взяв ее за плечи, попытался заглянуть ей в глаза. Но она отвела взгляд в сторону.
– Понимаешь, дочка, это не просто сад. Это наша жизнь. Эту грушу… – склонившись, он ласково погладил ствол дерева лежавшего на земле, – я посадил, когда ты пошла в первый класс. Яблоню мы сажали вместе с тобой, в день твоего совершеннолетия. Помнишь? А как ты любила прятаться от меня в малиннике! Теперь там играет твой сын. А соловей, который живет у нас в саду…
– Ой, папа! Только не надо этой сопливой сентиментальности, – шагнув от отца в сторону, резко бросила ему в лицо дочь. – Не зря от тебя, ненормального, мать ушла…
От этих слов он покачнулся и почувствовал острый укол в груди. Чтобы не упасть, Иван Иванович присел на садовую скамейку. «За что? – стучало в висках. – За то, что воспитал ее один, скрывая правду?». Разве мог рассказать тогда, а тем более сейчас, что случилось с ее матерью. Водка, этот враг, разрушил их семью. Во время его очередной загранкомандировки Анна погибла в автомобильной аварии. Как следовало из милицейского протокола, «будучи за рулем в сильной степени алкогольного опьянения». Бросив престижную работу, квартиру в Москве, он с маленькой дочкой приехал в этот небольшой городок.
– Деда… – Рядом стоял внук. – Не плачь, деда. Хочешь, я закопаю эту яму? – В руках Дениска держал детскую пластмассовую лопатку.
4.
Ночью пошел дождь. Небо за окном разрывали зигзаги молний, и как грохот камнепада гремели раскаты грома. Мокрые ветви сирени били по оконному стеклу, как будто жаловались на что-то. Дочь уже второй раз заходила в его комнату и звала к ужину. Что-то надломилось в нем. Ведь есть она, душа, у человека. Раньше Иван Иванович никогда не задумывался об этом, а сегодня почувствовал, как может быть пусто на душе. Вот прожил жизнь. Вроде правильно прожил. Кажись, живи себе на старости лет да радуйся. А оказалось, лишний стал. В глаза не говорят, ждут, когда сам поймет.
Раскрыв окно, он жадно закурил, затягиваясь табачным дымом до головокружения. Но даже это испытанное средство не помогло заглушить боль одиночества. Ведь и курить-то стал только после того случая с женой. Большего себе не позволял никогда.
Разговаривать с дочкой и зятем не хотелось, и, чтобы избежать ненужных объяснений, решил уйти прямо сейчас. Ночью. Достав из-под кровати чемодан, аккуратно сложил необходимые на первое время вещи. Бережно вытащив из брючного кармана серебряную луковицу часов, с любовью провел пальцами по стеклу циферблата. Часы были фамильной реликвией и передавались в семье по наследству.
Открыв дверь, он на цыпочках прошел через зал в комнату внука. На полу лежало сброшенное одеяло, а сам Дениска, устроившись поперек кровати и поджав ноги к животу, сладко посапывал. Осторожно положив под подушку часы и накрыв внука одеялом, Иван Иванович прошептал:
– Даст бог, увидимся, внучек. – И вышел из комнаты.

5.
Первым исчезновение деда обнаружил Дениска. Они каждое утро вставали вместе и шли в сад делать физзарядку. Но сегодня дед почему-то не зашел за ним как обычно. Тогда он сам встал и с криком «Подъем!» вбежал в комнату деда, но там никого не было. Не было деда и на кухне. Сунув ноги в резиновые сапожки, Дениска, как был, в майке и трусиках, выскочил в сад. Пробежав по дорожке к колодцу, с надеждой заглянул в их «штаб» – шалаш, построенный в глубине малинника. Но и там деда не было. Тогда он громко начал звать его тонким детским голоском. И вдруг вспомнил их «тайный сигнал». Он побежал в конец сада к старой вишне, где висел привязанный дедом кусок рельса, и стал изо всех сил бить по нему металлическим прутом. Через грядки к нему неслась мама. Но, даже увидев ее, он, не переставая, продолжал стучать по рельсу до тех пор, пока она не вырвала прут из его рук.
– Ты что творишь, вот я тебе покажу! – И она несколько раз шлепнула его по рукам.
Слезы хлынули по щекам ребенка, а губы беззвучно шевелились, и можно было понять только одно слово: «Деда… Деда…»
Только сейчас она поняла, что совершила непоправимую ошибку. Предчувствуя недоброе, подхватила плачущего Дениску на руки и поспешила к дому. Распахнув дверь в комнату отца, сразу увидела раскрытые дверки шкафа. Внутри сиротливо висели четыре старых деревянных вешалки. Чемодана тоже не было. «Как, оказывается, мало вещей у отца, они смогли вместиться в один чемодан».
– Ну, нашли своего дедушку? – В дверях, позевывая, стоял муж.
– Он уехал, к сестре… – подойдя к окну, произнесла она тихим голосом. – Я забыла, он мне вчера говорил об этом.
– Ну, вот и ладненько. Не глупи, Светка, никуда твой папаша не денется. Побегает и вернется. Давай завтракать, сейчас машина с раствором придет.
Заправляя кровать, Дениска увидел под подушкой дедовы часы. Они приятно холодили его ладони.
– Дениска, завтракать, – позвал отец.
Дениска, крепко прижав к груди часы, бросился на кухню. Отец и мать сидели за столом, о чем-то весело разговаривали. Глубоко вдохнув, он громко крикнул им:
– Когда вы станете старенькими, я вас в богадельню сдам!- И выбежал из дома.