Как часто родители клонируют свои мечты и несбывшиеся надежды в детях. А ведь единственный удачный клон, овечка Долли, всё время болела и долго не жила.

Вряд ли можно было найти более несхожих девочек, чем Анечка и Санечка. Беленькая и черненькая. Послушница и упрямица. Робкая и смелая. Скромница и сорванец. Их дружба приводила в недоумение всех, кто их знал: воспитательниц в детском саду, учителей, собственных родителей, одноклассников, соседей. Всех, кроме самих девочек. Им было настолько славно и хорошо вместе, что они, в свою очередь, удивлялись глупости окружающих, которые не замечают совершенно очевидных причин. Они — одно целое и похожи, как близнецы. Однажды девочки попытались объяснить это в школе, одноклассники долго смеялись, а потом так и стали их звать — близняшки. Их только огорчало, что родители не приветствовали дружбу дочерей. Слишком они были несхожие люди, да и мечты их о будущем для своих детей отличались. Ведь именно из-за своих родителей девочки и были такими разными.

Анечка изо всех сил старалась быть послушной девочкой. Она с раннего детства знала, как важно быть очень послушной, иначе можно повторить судьбу своей матери. Этого Анечка боялась больше всего на свете. Её мать, дочь важного партийного работника, в свое время наперекор родителям сбежала из сытого дома и обеспеченного будущего навстречу ярким и необычным приключениям вместе с любимым – бунтарем и хулиганом. Это и был отец Анечки. Довольно быстро выяснилось, что приключения закончились вместе с деньгами, которые она стащила из дома. А бунтарь оказался просто дебоширом и неудачником, который вымещал свою злобу на жизнь на жене, причем искренне считая, что она сломала ему судьбу. Если бы эта романтическая дура не уговорила его сбежать, то никуда бы её родители не делись, приняли бы его как миленькие, и сейчас бы он жил, как жирный кот в кладовке, сыто и необременительно. А он послушал эту идиотку, и что из этого получилось? Вкалывает теперь на станции чернорабочим за гроши, и эта стерва, которая сама осталась без образования, там же на станции отирается. Это всё Анечка знала из постоянных скандалов, которые отец закатывал матери.

А иногда, когда напивался, было и того хуже: он её бил, издевался и говорил что-то такое, чего Анечка еще не понимала, но по тому, как мать заходилась в истеричных рыданиях, это было нечто совсем обидное. Когда отец засыпал, мать продолжала плакать, но уже беззвучно, и, прижимая к себе Анечку, целовала её мокрыми губами и жарко шептала на ухо:
— Вот видишь, что бывает, когда девочки не слушаются и плохо себя ведут. Мамочку надо всегда слушаться, тогда и жизнь у тебя будет хорошая и спокойная. Мамочка лучше знает, что хорошо для её девочки.
Анечке было жалко мать, но, по правде, больше всего ей были неприятны эти жаркие и мокрые поцелуи. И она давала себе слово, что умрёт, но будет всегда хорошей и послушной девочкой. Отец бросил их и уехал, после чего мать пыталась помириться с родителями. Но они ей холодно объяснили, что она сама сделала свой выбор, а при их высоком положении дочь-уборщица, да ещё с незаконнорожденным ребенком, совершенно неприемлема. Так они и жили с тех пор, очень бедно, но хотя бы спокойно.

А у Санечки, напротив, была замечательная семья. Её отец был испытателем — мужественным, надёжным, настоящим мужчиной. Её мать никогда не работала, потому что денег отца с лихвой хватало на обеспеченную жизнь. Отец запретил ей работать, как только они поженились, сказав, что её самая главная задача — это родить ему наследника. У него самого не было отца, и ещё в ранней юности он дал себе слово, что когда у него родится мальчик, тогда-то уж все свои детские мечты о мужской дружбе с отцом — рыбалке, охоте, футболе, играх — он воплотит по полной программе. Он мог бесконечно рассказывать жене то, как он будет воспитывать сына, и как они будут играть, и что он ему купит, и как они будут вместе мастерить. Он заранее покупал при любой оказии тисочки, гантельки, удочки, мячи, спортивную форму и даже ухитрился достать маленькое ружье. И когда родилась Санечка, он был обескуражен и растерян. Ему казалось, что жизнь его снова как-то ловко провела. Он даже долго и нудно допытывался у врача:
— Товарищ доктор, не могло ли быть ошибки, ну, бывает же, что детей могут перепутать? Случайно, не со зла, ну, признайтесь, что бывает такое?
Врач ему так же долго и нудно объяснял:
— В принципе, уважаемый папаша, перепутать могут, но мальчика с мальчиком или девочку с девочкой. А чтобы мальчика с девочкой — вы уж извините, такого не бывает. Мамочка ведь знает, кого родила, ей же сразу сообщают.
Понимая глупость своего поведения, он все же не удержался и небрежно поинтересовался у жены, точно ли она помнит, что родила именно девочку, а не мальчика. На что жена виновато, но твердо, стояла на своём — была девочка. Поскольку и имя было подготовлено заранее, то девочку так и назвали — Александра. Отец примирился, решив, что следующий будет мальчик, повеселел и радовался дочке, считая, что пусть у жены растет помощница. Но его ждал второй удар. Чуть позже выяснилось, что у жены больше детей не будет. Это была катастрофа, все мечты и надежды рухнули. Отец даже запил, ему на работе дали отпуск, и он уехал в санаторий думать, как ему жить дальше. Вернулся он на удивление весёлый и жизнерадостный. Он придумал, как обойти эту жизненную подлость. Он теперь всем бесконечно повторял:
— Кто сказал, что нельзя на рыбалку или на футбол с девочкой? Кто придумал, что девочка не может мастерить скворечник? Или нырять в прорубь? Или лазить по деревьям и подтягиваться на турнике? Глупости — может, и ещё как может! Тем более такая крепкая и шустрая, как моя Санька.

С этими словами он активно и планомерно принялся за её воспитание и развитие. И Санечка, беззаветно любившая отца, лазила, мастерила, рыбачила, подтягивалась и делала многое другое, что не всякий мальчишка умеет. Жена, в какой-то момент, спохватившись, забила тревогу и пыталась поговорить с мужем, но он уже не мог остановиться. Сильный, волевой и страстный человек, он всё делал с увлечением и полной самоотдачей. Точно так же он лепил из Санечки ловкого, сильного и бесстрашного пацана. И, как и всё остальное в его жизни, у него это замечательно получалось. Только в раннем детстве как-то раз Санечка, увидев куклу на витрине магазина, замерла от восторга и робко попросила у отца купить эту красавицу. Но в его ответном взгляде было столько презрения, что девочка в Санечке в тот момент умерла окончательно. Зато как он гордился, когда на рыбалке его дочь была самая ловкая и удачливая! Он ловил завистливые взгляды друзей, которые сравнивали его дочку со своими увальнями и лодырями. А Санечка, видя гордость отца, старалась из последних силенок прыгать дальше, бегать быстрее, бросать ловчее, даже не задумываясь, зачем ей это всё. Она просто любила отца и хотела, чтобы он перестал мечтать о сыне и понял, что она, Санечка, лучше любого мальчишки.

Даже первые влюбленности не могли разлучить Анечку и Санечку. Им нравились разные мальчики: Анечка симпатизировала тихим и скромным интеллигентикам. Ей нравилось гулять по парку и неторопливо разговаривать обо всём на свете. Именно с такими мальчиками и дружат послушные девочки. А Санечка любила хулиганов, ведь с ними было так здорово придумывать забавные розыгрыши, лазить по городским свалкам в поисках сокровищ, шарить по огородам и садам на окраинах городка. Анечка не одобряла такой дружбы, но, зная свою Санечку, только вздыхала и тихим голосом выговаривала, когда безобразия были совсем неприличны.Когда они окончили школу, пришло время расставаться. Они долго плакали, но ничего изменить не могли. Анечка поступила на курсы бухгалтеров в родном городе, а Санечка уезжала в областной центр учиться на геолога. Они писали друг другу чуть ли не через день, и поэтому знали все мельчайшие события в жизни друг друга, настроение, отношения, влюбленности, расставания, смешные эпизоды.

Анечка окончила курсы и сразу устроилась на работу в хорошую организацию. Ее там ценили и уважали. Через год к ним приехал из Москвы молодой экономист Игорь, скромный и симпатичный. Анечка ему понравилась, и он, как положено, сначала пригласил её в кино, потом они ходили гулять в парке, потом сходили несколько раз в кафе-мороженое. Затем он познакомился с мамой Анечки? и она его одобрила — приличный молодой человек, из хорошей семьи. За таким, как говорят, как за каменной стеной. И, кроме того, совсем не пьёт, что его характеризует с положительной стороны. Летом приехали его родители, очень уважаемая семья, и они, в свою очередь, одобрили выбор сына. Анечка тогда очень порадовалась тому, что отец их так удачно и вовремя бросил. Они сыграли хорошую достойную свадьбу, достаточно быстро получили квартиру от организации как молодые специалисты. Родители помогли купить стенку, кухню и холодильник, а они сами накопили на стиральную машину и телевизор. А потом потихоньку докупали, долго и любовно выбирая каждый предмет обстановки, посуды, интерьера. С разницей в два года Анечка родила двух мальчиков: Коленьку и Толеньку. Ей очень хотелось, чтобы у мальчиков имена сочетались так же, как у них с Санечкой. Жизнь ее была правильная, спокойная и очень скучная, поэтому она каждый раз с нетерпением ждала писем от Санечки. Главные события происходили именно там.

У Санечки жизнь протекала иначе — бурно, бестолково, но увлекательно. Она окончила институт, её направили по распределению на Cевер. Их управление занималось весьма перспективной территорией, и работы было очень много, потому что от них ждали великих открытий. Ей сразу повезло — в первую же экспедицию её прикрепили помощником к самому Макарову, легенде их управления. Любой геолог считал за счастье с ним работать. Все знали, что он гонял своих сотрудников нещадно, но был справедлив, удачлив, умён. А это значило, что всей экспедиции гарантирован и почет, и хороший заработок. Помимо всех этих достоинств, он был замечательный рассказчик и отличный охотник. Опять-таки хорошо для подчиненных: и свежатина всегда есть на ужин, и, если шеф в настроении, можно допоздна слушать его байки и приколы. Узнав, что её прикрепили к Макарову, Санечка обрадовалась, но, как оказалось, преждевременно.

Добравшись до основной базы лагеря, она долго искала шефа, но так и не нашла. Она попыталась узнать, где же ей размещаться, но все от неё отмахивались и почему-то были злые и раздраженные. Скоро Санечке это надоело, она плюнула на всех и завалилась спать в первой попавшейся палатке. Проснулась она от того, что кто-то грубо навалился на неё тяжелым телом. Возмущению Санечки не было предела: ничего себе, называется, встретили девушку в знаменитом отряде — не накормили, не поговорили, а сразу лапать и тискать! Ей стало так обидно, что она схватила первое, что попалось под руку, и крепкой тренированной рукой треснула насильника по башке, как учил папа — резко и с оттягом. Что-то смачно хрустнуло, после чего мужик рухнул с тихим стоном и, как-то странно хрюкнув, затих. Потом он перестал дышать. Санечка даже зажмурилась от ужаса, поняв, что начала свою блистательную карьеру с убийства, и, скорее всего, собственного коллеги. Она даже впервые пожалела, что такая сильная. «Черт, — думала она, — ну, была бы себе субтильная барышня, легонько бы шарахнула сковородочкой, тогда был бы у мужика синяк. Так нет же, кобыла здоровая, хрястнула копытом со всей дури…» Так, ругая себя последними словами и с трудом сдерживая слезы, она нашла первого попавшегося парня и, запинаясь, призналась в преступлении. Он сначала, охнув, побежал за ней, но, когда посмотрел на мужика и понял, что девица ему бормочет, долго ржал. Потом объяснил:
— Ты же, мать моя, забралась в палатку самого Макарова и улеглась как раз на его кровати. А он сегодня поругался в дым с начальством и набрался, с ним это редко бывает, но уж, если пьёт, то делает это основательно. А потом всегда на автопилоте обязательно добирается до своей кровати. Это у него как святой закон: мужик может нагрузиться по самый бортик, но должен заснуть в своей кровати. Именно это отличает пьяного, но серьезного мужика от просто алкоголика. А к тебе он совсем не приставал, он бабами принципиально не интересуется. Не бойся, с башкой его ничего не будет. Ты, конечно, приложила его изумительно профессионально, но ему и не так еще доставалось, переживет…
И продолжая ржать, он исчез в темноте. Не зная, что делать дальше, Санечка снова улеглась на топчан и стала придумывать, как она завтра будет объяснять Макарову свое нападение. С этими мыслями и уснула. Проснулась она внезапно от шума и увидела, что на неё мрачно смотрит огромный дядька. Она замерла от ужаса, потому что на лбу у него красовалась невероятных размеров шишка. Дядька, вздохнув, сказал:
— Мне там ребята уже сказали, что напугал я тебя вчера, ты уж извини, так сама же завалилась на чужую кровать, откуда же я знал.
Санечка торопливо и заискивающе забормотала, типа ничего страшного, с кем не бывает. Ситуация улучшалась на глазах, чему дядька явно и сам был рад, очевидно, поэтому он решил пошутить:
— Я так понимаю, что теперь я, как приличный мужчина, должен на тебе жениться? Так, что ли, полагается?
Санечка возмущенно вскинулась, но тут дядька задумчиво добавил:
— А шишка-то у меня откуда? Где же это я так приложился? Или это кто-то меня опечатал? Ну, найду гада — сразу голову откручу… насовсем откручу…
С этими словами он резко сжал огромную ручищу в кулак и резко дернул, как будто что-то действительно отрывал. И тут Санечка, тихо икнув от ужаса, вдруг неожиданно для себя самой сказала:
— Да-да, теперь вы просто обязаны на мне жениться, а то иначе неприлично будет….
Она была потрясена как собственными словами, так и противным елейным голоском, которым она этот маразм произносила. Очевидно, единственная мысль в её голове была, что родной жене это чудовище вряд ли будет отрывать голову. Дядька замер, изумленно посмотрев на неё, а потом замотал головой и гулко, безудержно засмеялся. Санечка сначала робко, а потом более бодро, стала вторить ему подобострастным смешком. Она не узнавала саму себя, но хихикать не прекращала. Отсмеявшись, дядька сказал:
— Ну, ты, мать, забавница, давно я так с похмелья не веселился.
Но тут же, схватившись за голову, снова охнул:
— Вот гад-то, чем же это он меня?
И Санечка от отчаяния и испуга почему-то снова брякнула:
— Нет, вы уж, пожалуйста, обязательно теперь на мне женитесь, иначе никак нельзя…
Макаров посмотрел на неё странно и, ничего не сказав, вышел из палатки. Было слышно, что он с кем-то разговаривает, а потом раздался его хохот, он просунул голову в палатку и сказал:
– Тут ребята говорят, что это ты и приложила меня сковородочкой, супруга любезная. Ну и сильна же ты, дева-воительница. Прямо-таки валькирия. Ну что же, будем жениться, я не могу упустить возможность такой веселой жизни.
Вот так Санечка и вышла замуж, правда, через полгода, а всю эту веселую историю описала Анечке в длинном и подробном письме. Анечка сначала покачала головой, негодуя на несерьезность подруги в таком важном вопросе, как замужество, но потом почему-то ушла в парк и грустно сидела там весь вечер, сама не понимая причину своей печали.

Каждый год Санечка почти шесть месяцев проводила в экспедиции вместе со своим Макаровым. Жили они вроде хорошо, но как-то шумно, безалаберно, дома своего у них так толком и не было. Вернее, Макаров купил огромный дом из сосновых бревен в одной из деревень, расположенных близко к основной территории, где они работали. Но Санечка этот дом почему-то очень не любила. Зимой они уезжали в город, где у них была большая, но неуютная квартира. Детей у них так и не было, то ли не хотели, то ли не получалось, Санечка этот вопрос старательно обходила. И вообще она довольно быстро перестала писать о семейной жизни, сколько её не расспрашивала Анечка — та отмалчивалась. А вот Анечке как раз, кроме как о семейной жизни, писать было не о чем. Ну не будет же она описывать в деталях и красках сдачу квартального баланса.
Все эти годы у них так и не получалось встретиться, их как будто специально жизнь разводила. Санечка приехала в первый отпуск, но в это время умерла мама Анечки, а перед смертью просила похоронить её в родном городе. Потом был отпуск у Анечки, но нужно было поехать к родителям Игоря показать первого внука. Затем родители Санечки переехали на юг, где купили дом, и Санечке пришлось ехать к ним, помогать устраиваться на новом месте. Так у них и не получалось встретиться, хотя писали друг другу они по-прежнему часто.

Так прошло несколько лет, жизнь текла своим чередом. Но вот как-то раз Санечка написала, что у нее есть возможность приехать в отпуск в родной город. Приедет она одна, но зато на две недели. И они смогут наговориться и нагуляться. Анечка заволновалась и даже выпросила себе на работе неделю отпуска вне графика. Она знала, что у Санечки что-то по-прежнему не ладится в семейной жизни. Она в этом году даже не поехала с Макаровым в экспедицию, а зимой провела два месяца у родителей и даже ходила к психологу. Что там именно происходило, Анечка не знала, но ей хотелось, чтобы у них Санечка почувствовала тепло семейного очага и немного отогрелась и успокоилась. Игорь, глядя на переживания супруги и зная, насколько Санечка для нее важна, взял несколько законных отгулов, чтобы помочь подготовиться. Ведь семья и нужна для того, чтобы помогать и поддерживать друг друга в важные и значимые минуты жизни. Встречать Санечку в аэропорт они поехали вместе, Игорь купил красивый букет, надел новый костюм и галстук, всё как у приличных людей. Когда Санечка вышла, они оба обомлели. Красавица, как с картинки журнала — длинные смоляные волосы, тонкое, нервное лицо, подтянутая стройная фигура, большие модные очки. Игорь так разволновался, что протянул букет Анечке. Она, толкнув его в бок локтем, показала на подругу. Тут супруг окончательно засмущался, но Санечка звонко и радостно засмеялась и сказала:
– Давайте же, наконец, ваш букет, а то так и будем передавать его друг другу.
Возникшая неловкость тут же растворилась, все стали шумно и громко говорить, перебивать друг друга, суетливо усаживаться в машину.

Все получилось очень хорошо. Правда, Санечка поначалу была очень нервная и неспокойная. Но теплая семейная атмосфера сделала свое дело. Они гуляли, болтали допоздна, вспоминали детство, лепили пельмени, ходили за грибами, ездили на дачу попариться в бане. Анечка поначалу немного переживала, как Санечка отнесется к мужу, она тихонь никогда не любила и всегда над ними издевалась. А Игорь еще начал гусарить и балагурить, чего за ним никогда не водилось, притаскивался на кухню каждый раз, когда они готовили. Правда, он всегда помогал ей на кухне, но Санечка до этого говорила, что настоящие мужчины на кухне не толкутся. Но, как ни странно, теперь искренне смеялась шуткам Игоря и очень радовалась, когда он помогал им готовить, с удовольствием им командовала. Анечка свободно вздохнула, поняв, что экзекуции супруга не будет. Было жалко, что через неделю ей пришлось выйти на работу, но Игорь сказал, что с удовольствием её подменит, он еще раз сходил к начальству и вытребовал себе отпуск.

Анечка весь день кое-как работала и бегом бежала домой, где её ждали с ужином Игорь и Санечка. Подруга с видимым удовольствием занималась хозяйством, готовила с Игорем ужин, забирала Коленьку из школы и Толеньку из садика и играла с ними. Анечка была счастлива, что её ненаглядная Санечка успокоилась и повеселела. Две недели пролетели незаметно, и пришло время уезжать. Санечка почему-то стала опять нервная и встревоженная. Её настроение даже немного передалось Игорю, он тоже ходил мрачный и напряженный.Глядя на них, Анечка стала ловить себя на каком-то странном ощущении. Она не могла его объяснить, но оно было непривычным и очень неприятным. Как будто что-то происходило, и она наблюдала картину, но что-то важное упускала, какую-то деталь или мелочь, но без этого картинка не складывалась. Как назло, в день отъезда Санечки она сдавала важный отчет и не смогла отпроситься. Правда, она об этом давно предупредила Санечку, и та была не в обиде. Да и Игорь сказал, что сможет проводить.

Вечером она забрала Коленьку из школы и Толеньку из садика. Мальчишки, перебивая друг друга, рассказывали о том, как у них прошел день. Но Анечка слушала невнимательно, она грустила, зная, что когда придет, Санечки уже не будет. Игорь, как всегда, приготовит ужин, и они сядут за стол, но теперь уже не будет так шумно и весело. С этими мыслями она открыла дверь и удивилась тому, что дома было темно и тихо. Игорь ещё не вернулся из аэропорта. Анечка встревожилась — это значило, что задержали рейс. Странно, погода была хорошая. Она включила свет в гостиной и увидела большой лист бумаги на столе. У неё снова возникло это противное чувство и почему-то захотелось убежать из дома и не читать того, что там написано. Она села на стул и ощутила, как внезапно ослабли руки, она не могла даже их поднять. Ей пришлось читать письмо, не касаясь его. Она прочитала первые строки и сразу поняла, какую деталь она никак не могла ухватить в картинке. Всё это время Игорь и Санечка выглядели как единое целое.

Они уехали вместе. Письмо они писали вместе по очереди, оно было сумбурное, многословное, но Анечка даже не читала их объяснения и извинения. Она просто знала, что её предали оба самых дорогих человека. Вот и всё, какие тут могут быть объяснения…
Санечка и Игорь уехали к её родителям, в южный город. Его родители смирились с решением сына, помогли им купить дом и обустроить его. Они также написали Анечке, что они по-прежнему любят и её, и внуков, и будут им рады в своем доме, только теперь, для приличия, придется договариваться об очередности приезда. Пусть она, конечно, их извинит, но у Игорька и его новой жены будет право первого выбора. Игорь подал на развод, но обещал исправно платить алименты. Анечка сразу же подписала документы на развод и отказалась от алиментов.

Все это её мало интересовало, её мучил единственный вопрос. Как же так, она всю жизнь была послушной девочкой, а мама всегда убеждала её, что у послушных всегда хорошая и спокойная жизнь, предают только тех, кто сам играет не по правилам. Ну и что из того, что она была послушной? Её ведь так же предал правильный и хороший человек, как в свое время подонок отец предал её мать. Так в чём же разница? Зачем же она всю жизнь из кожи вон лезла, пытаясь быть правильной и хорошей? Она так часто делала не то, что она сама хочет, а то, что следует делать хорошей девочке, приличной девушке, порядочной женщине. А что для неё правильно или неправильно, почему-то всегда определяли другие. Она же тогда даже боялась задавать себе вопросы, почему надо делать именно так, а не иначе. Почему, например, на деньги, подаренные на свадьбу, правильно купить холодильник и телевизор, а не поехать в путешествие на Телецкое озеро? Ведь это было её давнишней мечтой с тех пор, как она увидела фотографию этого места, сурового и фантастического. Но так и не съездила туда. Почему ей нельзя было купить фотоаппарат, ведь это было её самым сильным желанием все эти годы? Нет, замужней женщине неприлично бегать с какой-то коробочкой по окрестностям. Всегда — нет, нельзя, неприлично, не положено, нехорошо. Да кто это сказал?!!! Ну вела она себя хорошо, прилично, правильно. Ну, и чем её жизнь отличается от жизни матери? Правда, её не били и не оскорбляли, но разве то, что с ней произошло — это не оскорбление и не избиение? Пусть моральное, но разве от этого легче? Эти мысли сводили Анечку с ума, они бесконечно роились в её голове, как стая ос, которые жалили безжалостно, и яд постепенно и неотвратимо отравлял её жизнь. Она бесконечно спрашивала себя, за что они с ней так и почему? Но ответа не находила, да его, наверно, и не было.

Как-то вечером, тупо наводя порядок, она нашла сверток с бумагами. Это были какие-то документы по работе, которые забыла Санечка. Может быть, они важные, подумала Анечка и, не зная, что с ними делать, решила отправить их Макарову. В сопроводительном письме она неловко объяснила, кто она такая и как у неё оказались эти документы. Довольно скоро пришел ответ от Макарова, который писал, что он прекрасно знает, кто она такая уже много лет, так что можно не представляться. За документы — искреннее спасибо, они действительно важны для него, а Александра их забрала по ошибке. И не зная, как выразить ей свою признательность, прямо спросил, нужна ли ей какая-нибудь помощь. Письмо было наполовину деловое, наполовину с шутками. Пару раз Анечка даже засмеялась, такая забавная у него была манера выражаться. В конце он деловито приписал: «Вы уж извините за грубость, но мы, брошенки, должны держаться вместе». Анечка представила себе огромного Макарова в роли «брошенки», и ей стало впервые как-то легко. Она ответила ему, что благодарна за предложение, но она справляется сама. Приличные женщины не должны ныть и навязываться незнакомым мужчинам со своими проблемами.

Макаров ответил, что это её дело, но если надумает, то знает, как его найти. И заодно написал о своих делах и успехах. Анечке очень не хватало теперь писем Санечки, и она подумала, что не будет ничего плохого в том, что она его ещё раз поблагодарит. Но как только она села писать, на неё что-то навалилось, она расплакалась, послала к черту все приличия и написала письмо на пяти листах, где подробно описала и свои чувства, и проблемы. А самое главное, она не знала, что делать с мальчишками. Обычно летом она отправляла их к родителям Игоря, но сейчас об этом не могло быть и речи. Во-первых, она от них ничего не хотела, а во-вторых, она без мальчишек сейчас просто не выдержит, они — её единственное спасение. Но при этом она страдала, что из-за неё они проведут лето в душном и пыльном городе, где им делать решительно нечего. Она металась и не знала, что же делать. На другой день она пожалела об этом письме, но было уже поздно. Ответ пришел удивительно быстро. Макаров предложил, вернее, потребовал, чтобы она забрала мальчишек и приехала к нему. Он все лето будет мотаться между основной базой экспедиции и своим домом в деревне, они смогут жить у него, старухи-соседки будут помогать, он уже с ними договорился, мальчишки будут на свежем воздухе. Он даже сможет сходить с ними на рыбалку, а её свозит на Телецкое озеро, а там красота фантастическая, это его любимое место, ну и так далее. Деньги на билет он уже выслал. Анечка растерялась и ответила, что её вряд ли отпустят на все лето с работы. На другой день она получила телеграмму с кратким текстом: «Всех — к черту!». И Анечка, прочитав эти слова, вдруг радостно сказала: «А ведь действительно, всех — к черту!». На работе её не отпустили, и она уволилась. Билетов на ближайшие даты не было, можно было лететь только через Москву, но тогда не хватало денег, она продала холодильник и телевизор и купила эти дорогие билеты. У нее не было подходящей одежды, она продала всю хрустальную посуду и ковры и приобрела всему своему маленькому отряду удобную и красивую одежду для такой поездки и походной жизни. А самое главное, она купила себе дорогущий фотоаппарат, кучу объективов и много книг, по которым собиралась учиться профессионально снимать.

Мальчишки ошалели от радости, потому что им сейчас все было можно: лазить по деревьям — можно, гонять в футбол до ночи — можно, лепить замок из липкой глины — можно, кричать и бегать — можно. Они не узнавали мать, она тоже бегала с ними, играла в футбол, возилась и пачкалась в глине. Это была какая-то незнакомая мама, но она им нравилась гораздо больше, чем раньше. И она снова стала веселая и разговорчивая. Они были счастливы, а впереди ещё было невероятное путешествие. Анечка чувствовала себя так, как будто её жизнь только начинается. Макаров встретил их в аэропорту районного центра, дальше они летели на вертолете. Анечка впервые узнала, как его зовут, потому что Санечка называла его только по фамилии. Глеб. Он был действительно огромный, но при этом двигался как хищник, пружинисто и стремительно. Он вообще напоминал большую кошку, скорее всего, тигра. Мальчишек он покорил в первый же момент, когда поднял их на руки, чтобы посадить в вертолет. Они никогда не сидели на плечах так высоко, и их не поднимали так быстро и просто, как каких-то тряпичных кукол. Они выдохнули от сладостного ужаса, и это чувство стало основным в их отношении к Макарову. А после всех походов на рыбалку и охоту они стали воспринимать его как бога, который может всё на свете. Он общался с ними, как мужик с мужиками. Он запретил ей называть их этими сюсюкающими «Коленька и Толенька». Они серьезные парни, Николай и Анатолий, ну, по крайней мере, Толя и Коля. «Серьезные парни» раздували щеки и рдели маковым цветом от собственной важности. Анечку это радовало, потому что подсознательно ее давно мучило опасение, что у Игоря с воспитанием мальчиков скоро возникнут проблемы. Она довольно быстро поняла, что все его послушание и правильнее поведение определялось тем, что он боялся и не умел драться, не знал, как защитить себя или свою женщину. Слава богу, у них таких ситуаций не случалось, но она всегда знала, что если возникнет такая проблема, это именно ей придется защищать их двоих. Её пугало то, что она тоже не умела этого делать. Она поняла, что именно она, Анечка, и была в их браке той каменной стеной, про которую всегда говорила мать. С Макаровым даже мысли не возникало об этом. Еще она поняла, что ей нравится быть непослушной. Вернее, слушать себя, свои чувства, желания и уважать их. Она поняла, что она внутри другая — свободная, жизнерадостная, жадная до розыгрышей и веселья. В ней проснулась девочка, которой не дали возможности баловаться и шалить в детстве. А Глеб ей просто не мешал.

Им хорошо было вместе, Макарову нравилось рассказывать ей о геологии. Он как-то раз сказал ей, что странно, но ему интереснее разговаривать на профессиональные темы с ней, нежели когда- то с Сашкой. Она была любознательна и схватывала всё на лету. А ему было любопытно наблюдать, как она жадно изучает мир, как будто только проснулась и открыла глаза. Очень скоро Глеб сделал ей предложение. Но они не стали расписываться, потому что Анечка сказала, что ей наплевать на приличия и правила.
— Нам хорошо вместе, вот и замечательно, а кому не нравится, пошли к черту, это наша жизнь и будем жить, как нам нравится.
Она не стала устраиваться бухгалтером, в сезон она уезжала с Глебом в экспедицию поваром, а зимой оставалась дома, занимаясь мальчишками, домом и фотографией. Она стала очень хорошим фотографом, её хвалили и говорили, что у неё какой-то свежий взгляд на мир, как у ребенка, а это очень редко бывает. Анечка только улыбалась, слушая эти речи. Макаров очень гордился женой и немного даже её побаивался, говоря, что её непредсказуемость заставляет его быть все время в испуганном ожидании — что же она ещё выкинет. Он полюбил бывать дома, потому что это был первый его настоящий дом с пирогами, борщами, занавесочками, шумными детьми, лающими щенками и любимой женой.

С Санечкой она все-таки встретилась один раз и смогла спокойно поговорить. Санечка рассказал ей, что они с Игорем совершенно счастливы. Подруга немного погрузнела, округлилась, но, как ни удивительно, ей было так лучше. Она сначала долго извинялась и даже плакала, что они так поступили с ней. Но сказала, что это был почти спонтанный поступок, что когда они уже собрались ехать в аэропорт, они оба одновременно поняли, что просто не могут расстаться, они уже стали как единое целое за это время. Санечка плакала и говорила, что, пока ходила к психологу, поняла, что живет чужой жизнью. Это не её жизнь, она просто воплощение мечты своего отца о мужской дружбе между отцом и сыном, которой он сам был лишен. Её никто и никогда не спрашивал, чего хочет она сама, что нравится ей. За неё все решили, а она просто старалась заслужить родительскую любовь. Как она выяснила, мать её понимала и жалела, но тоже слишком сильно любила отца. Она чувствовала вину за то, что была неспособна родить ему сына, и боялась потерять мужа. Она убедила себя, что всё хорошо и девочке будет на пользу такое развитие, а фактически пожертвовала дочерью ради себя самой. Всё так просто.

Ещё она вспомнила у психолога, что больше всего на свете мечтала и грустила о той красавице-кукле, которую тогда видела в витрине магазина. Ведь за всю жизнь у неё не было ни одной куклы. И Макаров не её мужчина, ведь он был похож на её отца, и отношения у них сложились какие-то странные: не как между мужчиной и женщиной, а как между взрослым мужчиной и пацаном. Он даже подзатыльники ей легонько отвешивал, или приемчиком мог завалить на пол. Она сама позволила с собой так поступать, и даже более того, провоцировала его на такое отношение. Но ей всегда от этого было плохо, она не понимала, почему так происходит, даже протестовала, а выходило еще хуже. Когда она увидела Игоря, она поняла, нет, почувствовала шкурой, что это именно то, о чём она мечтала и что ей нужно. Именно такой мужчина может дать ей возможность стать женщиной и позволит перестать играть чужую, и поэтому пошлую, роль. Тогда она не могла этого объяснить, просто чувствовала, как он ей нужен. Она знала, что другого шанса у неё не будет, и никто другой ей не нужен. Они долго с Игорем говорили об этом.

Ведь он тоже не был счастлив, он только сейчас получил то, что хотел. Они о многом говорили откровенно в те дни, и в ответ на её откровенность он смог признаться Санечке, что он не ощущает себя надежным защитником, мужиком, который в трудной ситуации не будет думать тоскливо, как позвать милицию. А ей легко было помочь ему в этом, вот тут-то наука отца оказалась очень полезна. Игорь научил ее многим вещам, которые были для нее ранее недоступны, например, готовить, вязать. Да, да, пусть это звучит смешно, но ей это нравится, она с энтузиазмом осваивает всё новые и новые премудрости.
С отцом она прекратила отношения, вернее, это он с ней порвал, сказав, что ему обидно, что потратил свою жизнь на то, чтобы вырастить такую курицу и жалкую домохозяйку. Он стал желчным, злым, тиранит мать, а та боится перечить ему. Теперь с Санечкой и её семьей мать тоже не встречается, боится гнева отца. Они с Игорем усыновили двух новорожденных девочек-близняшек, так им проще. Санечка не захотела рожать сама, потому что боялась, что если у них родится свой мальчик, то у неё могут проснуться комплексы отца. Тогда она начнет тоже выстраивать отношения, которых была сама лишена. Её об этом предупреждал психолог, сказав, что это необязательно, но может произойти, и они решили не рисковать. Игорь тоже признавался, что ему было трудно воспитывать мальчишек. С девочками ему достаточно мужественности, чтобы выглядеть в их глазах героическим мужчиной. Анечка не удержалась и полюбопытствовала:
— А как назвали, неужели Анечка и Санечка?
— Да, нет, — усмехнулась Санечка. — До такой глупости мы не дошли. Катя и Варенька.

Анечка много не говорила, просто сказала, что она тоже играла чужую роль, только, в отличие от Санечки, которая истину познавала на удобной кушетке, ей пришлось это узнать через весьма жестокую процедуру. В отличие от них с Игорем, они с Глебом ничему друг друга не учат. Они просто живут, радуются жизни, любят друг друга, растят мальчишек. Обиды у нее нет, но это последняя встреча и разговор. Больше она не будет встречаться ни с ней, ни с Игорем. Игорю видеться с мальчиками она не позволит, и это не месть, а разумная мысль, потому что сейчас они отцом считают Глеба. Вот именно такой образ должен у них ассоциироваться с отцом и мужчиной. Каждый выбрал свой путь и должен по нему идти теперь свободно и терпеливо. Она говорила легко и уверенно, а Санечка все время плакала и утирала слезы платком.

Больше они никогда не встречались и даже не слышали о судьбе друг друга. Послушница и упрямица. Робкая и смелая. Слабая и сильная. Только теперь беленькая и черненькая поменялись ролями. Ну и что? Главное — обрести свою подлинную жизнь. Ту, в которой все свободны и счастливы.

Мы не те, за кого себя принимаем, и не те, за кого себя выдаем.