Войдя в свою общежитскую комнатку, Борис Верин сразу же включил телевизор. Хотел отвлечься от тяжелых мыслей. Сегодня он получил расчет, все, что ему причиталось. По пути домой раздал долги и был свободен, как птица! К сожалению, свободен уже не в первый раз. Предприятие, на котором работал четыре года назад, тоже развалилось.

              На экране – в самом разгаре шоу «Холостяк», где скандально известный жених выбирал подругу жизни.

–   Боже мой, сколько дур на белом свете! – вздохнул парень, стаскивая робу, – на виду у всех демонстрируют свои чувства и даже не стесняются. Ну, и что путного из этого выйдет? Нормальные девчонки не поведутся! А этим, черт бы их побрал, всё богатства хочется! И до чего же агрессивные, стервы! Из-за бабла подло истребляют друг друга! Соблазняют прожженного бизнесмена, у которого и в мыслях нет жениться! Сорвет себе куш – и прощайте, девочки! А они заглядывают в глазки, объясняются в любви, хотя еще вчера и знать-то его не знали! Противно.

             И вправду беда от этих шоу. На первый взгляд вроде бы ничего плохого и не происходит! Но вы спросите любую первоклашку, кем она хочет стать, и тут же услышите: моделью или артисткой! Редко кто скажет – учительницей, врачом или инженером.

             Борис переключил канал, а там… Догадайтесь! – Правильно! Реклама! Проверяют наличие бактерий во рту, выводят вшей, сыплют Калгон в стиральные машины…

–    Сумасшедший дом какой-то! – психнул Верин и выключил телек.

            На тумбочке в банке с водой шумел кипятильник. Рядом лежала булка с сыром -- вся еда, что была в доме. Парень всыпал немного заварки и подумал: «Конечно, кто я такой? – Работяга. Ничтожество по нынешним временам и того сегодня уволили за ненадобностью – под зад коленом! Скоро и вовсе забудется моя профессия! Все – то поют, то танцуют! Никто ничего не производит! Веселая страна, ё!»

            Боря был из семьи потомственных токарей. И дед, и отец слыли уважаемыми мастерами, с детства привили мальцу любовь к серьезному делу. Знали бы они, как их чаду аукнется это учение! Пока мальчик с гордостью разглядывал отцовские грамоты и дипломы, да хитроумные предметы, выточенные на токарном станке, страна перешагнула роковую черту. Трагично смешной стала фраза, которую часто повторял дед: «Рабочему человеку, внучек, никогда не стыдно глядеть людям в глаза. Ты это крепко запомни». Но времена изменились, деды ушли, и сейчас как раз-то и стало стыдно! А как же иначе, если в кармане нет ни шиша?! Золотые руки не кормят. Завод простаивает. Нелегальные заказы мастер контролирует. С ним клиент и рассчитывается. А непосредственному исполнителю поставят всего лишь бутылку самогона, которую он после смены все равно отдаст слесарям.

                Так, мало-помалу, жизнь и загнала Борьку в тупик. Особенно после того, как бросила Эмма. Он искренне привязался к этой девушке и уже хотел, было, жениться. Но она, ни с того, ни с сего, прекратила отношения. Позже он узнал, чем это вдруг провинился перед ней. Оказалось, избранница положила глаз на пожилого, но очень состоятельного человека. Настолько пожилого, что о детях и мечтать не придется! А вот денег – куры не клюют! Так и велела передать бывшему жениху, что не упустит свой шанс разбогатеть. Да еще и высмеяла его перед друзьями, кокетливо выглядывая из окна автомобиля, что, мол, дешевым шампанским ее угощал.

              Выходку любимой Борис расценил как страшное оскорбление. «Гадина! Тварь! – не унималось разбитое сердце, – променять меня, здорового мужика, на полную развалину! И не брезгует беззубым стариком! Чем же она лучше тех, что по телеку показывают?! А я, дурак, жизнь за нее готов был отдать»!

              Верин был красавцем. Один изъян только и имел – зарабатывал мало! Но, в чем его вина? Лодырем не назовешь! Квалифицированный молодой человек, общительный и умный. Душу отравляла безысходность. Он все ждал, когда же предприятие заработает, когда настанет день встать с колен? А вместо этого грянуло поголовное увольнение!

–   Ё моё! Что делать? Как забыться?! "Колеса" не глотаю, на "игле" не сижу... Как жить на белом свете трезвому?! – часто стало приходить ему на ум, – с водочкой подружиться, что ли? – она, родимая, и стресс снимет, и душу согреет. Вот только мать не переживет. Одна она у меня осталась, на меня только и надеется. Не буду говорить ей, что потерял работу. Зачем расстраивать?

               С тяжелыми мыслями он лег на холостяцкую койку и уснул. Во сне, отчего-то, грезились бритые головы, злые взгляды и еще очень странное окно с тремя решетками, от вида которого по спине пробегал мороз! В холодном поту Борька открыл глаза. В дверь стучали. Широкой пятерней пригладив волосы, пошел открывать.

               На пороге стоял вечно улыбающийся Серега. Рожа напоминала зеркальное табло, пускающее солнечные зайчики. А чё? Бабла у Сереги – немеряно! Он еще с юности имел его предостаточно, даже взаймы давал. Во что только не встревал! Куда не лез! Тогда и снискал себе пару кликух – Серый и Кирбан – банкир, то есть, если переставить слоги. Только исступленные молитвы бедной его матери, валявшейся у ног следователей, спасли повесу от тюрьмы!

–   Привет, братан! Что угрюмый такой? – заметил гость, протискиваясь в узкую дверь.

–   Никакой я не угрюмый. Тебе показалось, все хорошо.

–   Да уж вижу. Просто отлично! Ты меня-то за лоха не держи. Задрал уже своей нищетой. Когда ни зайдешь – ни выпить, ни закусить! Последний раз говорю: иди ко мне. Я сейчас занимаюсь металлом.  

–   Сейчас уже металлом? – Борис искренне рассмеялся.

–   Чё ржёшь, внатуре? Отвечаю: на этот раз все легально – вот те крест! Комар носа не подточит! Дятел стоеросовый! Ну, кому ты что доказываешь? Морду набить тебе, что ли?! Бабки еще никому не вредили. Все проблемы разом решишь. Вырвешься, наконец, из своей халупы. Увидишь совсем другую жизнь. Все тёлки будут твоими и Эмка, как узнает – тут же прибежит!

–   Не знаю я никакой Эмки.

–    Не знаешь? – удивленно поднял брови приятель, – ну, не знаешь, так не знаешь. Скажи лучше, ты со мной или нет? А то я и обидеться могу… Мужиков безработных много.

           Серега открыл бутылку, которую прихватил с собой, выложил колбасу:

–    Ну, ладно. Хватит, ё, тоску наводить! Садись за стол, выпьем, что ли? Ты это… Главное – не вешай нос! С твоими золотыми руками жить можно, ещё и как! Ты у нас спец классный – отвечаю! Для одного меня сколько добра сделал! Да что ты! Я ж по гроб жизни твой должник! И голова у тебя светлая, профессорская!

            Они опрокинули по одной.

–     Кому нужны мои золотые руки вместе с головой? – возразил Борька.

–     Ну, ты даёшь, ё! Дело ж не только в этом! Опять же, дружбан ты надежный, каких поискать! Вот я, к примеру, ценю… – и, со значением подняв рюмку, пафосно произнес: «За тебя, братан! Будьмо!»

           Снова выпили, и Борис вдруг подумал: «Чего это он меня так нахваливает? Продать, что ли, хочет?»

           А шум в его комнатушке стоял нестерпимый. Дом находился на перекрестке с активным грузовым движением. За окном сигналили машины, визжали тормоза. В шкафу дребезжала посуда, звенели стекла, на потолке мерно раскачивался треснутый плафон. Тишина наступала глубоко за полночь, под утро. Но едва светало – все начиналось снова. Жилье заполнялось выхлопными газами. И так изо дня в день. От соседей часто доносилась пьяная брань. В забытых Богом общагах, люди по-своему коротают время, вернее убивают его.

            К удивлению Сереги, кореш не пришел в восторг от выгодного предложения, его трудно было уговорить. Разумеется, он стремился найти работу. Но! Хотел жить честно! Честно... Разве это так много? – Видимо, да! Непозволительная роскошь в наше время! В душе Верин горько смеялся над собой: «Эх-эх-эх, да я самый необходимый в обществе человек! Как же будет выживать страна без таких дураков, как я?! На братках далеко не уедешь! Что они вообще умеют? Пальцы врастопырку. Так что, извините, без меня – никак! Никак… – ёрничал он. – Вот только невезуха, денег не платят. Ну, ничего, всё образуется. Всё равно найду работу!»

–   А то, как же?! Найдешь! Тебя везде заждались! – сказал Кирбан, прочитав его мысли.

–   Ты, парень, вот что, прекращай дурить! Скоро уже тридцать стукнет, а ты всё в облаках витаешь! По-моему, есть возможность заработать – зарабатывай! Остальное – не твое дело. А что касается металла, то все давно схвачено и оплачено. За всем этим следят толковые люди. Да и мне позарез нужен свой человек, чтобы дело доверить…

                Борис по-прежнему не включался. Уходя, Серый воткнул в его ботинок, валявшийся у порога, зеленую купюру.

–    Слышь, чучело, – пробасил он на прощание, – в среду, часикам к девяти, приходи, не зли меня, больше предлагать не буду.

              Очнувшись от раздумий, Верин поглядел ему вслед:

–    А что? Может, и впрямь попробовать? Чёрт не выдаст – свинья не съест.

          Однако, зная авантюристическую натуру своего друга, решил на всякий случай проконсультироваться. Много темных дел крутится вокруг торговли металлом, не хотелось вляпаться.     

          На следующее утро, ловко перепрыгивая весенние лужи, он доскакал до юридической конторы. Над массивной дверью мелодично звякнула японская подвеска, впустив посетителя в уютный холл.

–    Добрый день, – улыбнулась красавица-секретарша, – присядьте, пожалуйста, – она жестом указала на кожаный диван, – Олег Данилович минут через десять освободится.

           Вскоре из кабинета вышла разгоряченная супружеская пара, похоже, со скандалом делившая имущество после развода.

–     Теперь ваша очередь, – "пропела" девушка, едва за экс-супругами закрылась дверь.

           Борис вошел. Из глубины комнаты на него оценивающе глядели тонированные очки.

–     Ну-с, что привело Вас ко мне, молодой человек? – сказали очки, – да Вы не стесняйтесь, излагайте, излагайте… Время, знаете ли, – деньги!

            Верин изложил суть дела. Более всего его интересовало, насколько вообще легален этот бизнес. Юрист разъяснил, что, если имеется лицензия, если ведется соответствующая документация и, если фактическая деятельность предприятия соответствует уставным документам, то бизнес черным металлом не преследуется по закону и не вступает в противоречие ни с одним из кодексов Украины, в том числе и уголовным.

              Ободрённый компетентной речью, парень покинул офис. А в среду, ровно в девять, был на объекте. Объектом, в шутку, называлась усадьба Серегиной бабки, доставшаяся ему в наследство. Раньше Борис частенько бывал здесь -- с Кирбашей они дружили с детства. А еще… тут, неподалеку, жила Светка – конфетка! Первая любовь. Самые яркие воспоминания юности были связаны с ней. Таких огненно-рыжих волос, как у этой девчонки, не было во всей округе. Как любил он зарываться лицом в эти апельсиновые волосы! Звал ее рыжиком и посвящал стихи. Она отвечала тем же. А потом – армия. Вернулся, но Светки здесь уже не было, девушка уехала в столицу учиться. Так они и потеряли друг друга.

                «Интересно, где она сейчас? – с грустью думал Верин, – надо бы разузнать. Вдруг, еще не замужем? Вдруг, не забыла меня?» Поглощенный светлыми мыслями, он и не заметил, как дошел до места.

                  Бабкин дворик примыкал к полю, за которым проходила автострада. Помнится, чего только не выращивала старушка на своих десяти сотках, чем только не угощала! Теперь же на огороде росли и множились груды металла. Застыв в смертной агонии, громоздились, дефицитные когда-то, стиральные машины, пылесосы... Кричали караул торчащие из кучи рельсы, вагонетки, арматуры… На месте будки, где когда-то жил добрый пес, стояли огромные весы, а маленький домик превратился в каптерку. Здесь рассчитывались за металл, прятались от непогоды, бывало, и по сто граммов пропускали. Прерывисто вздохнув, Верин переступил знакомый порог.

–   О! Слава тебе, Господи, пришел! – засуетился Серый, – ну, чего топчешься у двери? Проходи, садись, буду вводить тебя в курс дела.

                Он разложил перед Борисом бумаги, прейскурант, показал и лицензию на черный металл:

–   Гляди, все путём! Чего застыл? Нет, ты разуй глаза, проверь, внатуре! Чтоб потом базара не было, – тараторил "работодатель", – все печати на месте – отвечаю!

                Действительно, документы были в порядке.

–   Только и ты ж смотри, дела веди путём, – продолжал он, – сам знаешь, мусора нагрянут или проверка какая… Чтобы все у нас было хоккей! Рассчитываться будем по весу. Я-то тебе верю, но ты все равно записывай. Дружбе это не помеха. Вот тебе номера телефонов, если что, звони. Ухо держи востро. Бабки храни здесь, – он показал маленький тайник за печкой, – а то, не ровен час, шпана обворует.

              Закончив инструктаж, Кирбан провел нового приемщика по двору, открыл все сараи, показывая, что в них хранится. Только до самого дальнего, стоявшего у самой межи, так и не дошли. Мол, чего туда переться? Он пустой.

               Борис все время мял в руках трудовую книжку. Заметив это, Серый громко расхохотался:

–    Нет, вы посмотрите на этого дурака! – ну, нахрена мне твоя трудовая? Ты что, с дуба рухнул? Вот только налог я за тебя еще не платил! Кретин, ё! Официально оформлять не стану! Это мне впадлу, бабло и так будешь иметь, не сомневайся. К тому же, предлагаю тебе еще и сторожевать по ночам, оплачиваю дополнительно.

                 В это время из того дальнего сарая вышел человек, видом напоминавший бомжа, и быстро направился к домику. Серега окликнул его непонятной фразой:

–   Слышь, так когда?

             Мужик почесал в затылке и невнятно промямлил:

–    Скорее всего, в пятницу. Только не в эту, а в следующую.

–    Ладно, замётано, – буркнул Кирбан и, хитро сощурившись, добавил, – смотри у меня, осторожно, косяков  не напори!

             Бомж скрылся в каптерке, но вскоре вышел, совершенно преобразившись. Его трудно было узнать в модном дорогом прикиде! Махнув на прощание рукой, таинственный денди исчез за воротами.

–   А это кто такой? – удивился Борис.

–   Так это ж Васёк, он до тебя здесь работал, – пояснил Сергей.

–    Не боись, свой товарищ. И, как видишь, имеет на что жить! Учись. Правда, я сейчас использую его в другом месте. Он фраер битый, там от него больше толку. А ты покамест пооботрись здесь, пойми, что к чему, а потом и о тебе поговорим. Я не жадный, будешь помаленьку бабло клепать. Ну, так что? По рукам? – он широко улыбнулся, протягивая не по-мужски мягкую ладонь.

–   По рукам, – угрюмо ответил Борька...  Надо было как-то выживать.

              Работа металлоприёмщика была однообразной. Каждый день кто-нибудь что-нибудь притаскивал. Всё это взвешивалось и производился расчет. Правда, иногда случались и крупные партии, но чаще – мелочь.

             Вскоре внимание Бориса привлёк странный мужик, частенько заглядывающий через забор. «Какого черта ему здесь надо? Ненормальный, что ли»? – подумал Верин.

              Шли дни, Сергей на приёмном пункте не появлялся, но как-то вдруг позвонил под вечер:

–   Привет, братан! Справляешься? Подмога не нужна?

–   Да нет, все хорошо. Справляюсь помаленьку.

–   Ну, вот и ладушки. Слушай сюда, сегодня к ночи машина придет, так пускай лом сгрузят в сарай, что стоит на меже. Не препятствуй, я разрешил. Это свои мужики, просят временно подержать металл. Что-то там у них не заладилось, не сложилось или поломалось... Я особо не вникал. Надо уважить.

–    Ну, надо, так надо.

–    А я вчера… это… твою Эмку видел с ее старым хреном… Расфуфыренная такая…

–    Ты опять? – простонал Борис, – не напоминай мне о ней! Сколько можно просить?! Или ты умышленно действуешь на нервы?                

–    Ну, ладно, ладно. Чё ты? Я ж просто так… Не кипешуй!

–    А ты думай, что говоришь… и без тебя тошно!

–    Ну, покеда, ё! Псих ненормальный!

–    Пока, – скрепя сердце, буркнул Борис.

              После полудня быстро стемнело, начался дождь. Обещанная машина всё не приходила. Верин, как всегда, осмотрел территорию и зашел в каптерку. «По такой погоде вряд ли приедут», -- решил он. Но вдруг заметил, как с трассы свернул, обрызганный грязью, фургон «Газель» и направился к приемному пункту. На удивление, кто-то самостоятельно отпер ворота, проехал через весь двор и остановился у дальнего сарая. Послышался лязг сгружаемого металла. Трое грузчиков справились очень быстро, завели машину и уехали. Среди них Борис узнал Васька и тут же вспомнил, что сегодня… пятница. Задумавшись над этим странным совпадением, он пошел вдоль забора к, брошенным настежь, воротам и наткнулся на странного мужика, пристально глядевшего в щель.

–   Ёханый бабай, ты опять здесь? – Верин угрожающе замахнулся, – щас как дам в лоб, живой не будешь! А ну, катись отсюда к такой матери! Завтра же заведу пса, он тебе штаны пооборвет!

           Человек незаметно исчез в темноте.  

           Наутро позвонил Кирбан:

–   Привет! Ну, как всё прошло? Была машина?

–    Была. Я, правда, не встревал, как и договорились. Они там сами…

–    Правильно. Чего лезть? Металл-то не наш.

–    И я так думаю.

–    Ну, будь…

–    Будь…

              Прошло несколько дней и снова среди ночи прибыла та же загадочная «Газель», тайком что-то сгрузила и, не включая фар, уехала. Но на этот раз Серега ни о чем не предупреждал. «Что бы это могло значить?" – подумал Борис и позвонил ему.

–   Ну, и чё такого случилось, внатуре? Нахрена разбудил? – спросонья выругался тот, – ну, добавили хлопцы в сарай железяк... Делов-то! Чего кипешь поднимать, ё? Сказали скоро заберут, значит, заберут! Тебе, что, не все равно?

          Настроение у Бориса пропало, не нравились ему эти ночные визиты. А более всего не нравилось, что именно от того сарая он не имел ключей. Похоже, его использовали втемную. Ходки повторялись еще несколько раз. «Если Васек там, - решил Верин, - значит, Серый в курсе. С него пускай и спрашивает, звонить больше не буду, да и работать у него тоже».

             А весна была в самом разгаре. За полем зеленел лес. Буйно цвели абрикосы, пьяня ароматом. Щемящая грусть терзала молодецкое сердце. Душа просила любви. Он всеми силами старался забыть Эмку, начать новую жизнь. Не даром говорят: "Клин клином вышибают". Витала надежда воскресить прежние отношения со Светой. «Рыжик, милый, где ты? Вспоминаешь ли обо мне хоть когда-нибудь?» –частенько думал он. Покоя не давали нахлынувшие мысли о робких поцелуях, о свиданиях до зари. Перед глазами всплывала неуловимая дымка апельсиновых волос...

              Мечты прервал знакомый гул. «Черт побери, да когда ж это  кончится?!» – подумал Борис и вышел из каптерки, попав в свет уличного фонаря. Остальной двор оставался в густой тени, где едва угадывался силуэт фургона и сновавших около него людей. Там снова что-то сгружали, снова ночь хранила тайну. Вдруг краем глаза Верин увидел человека в милицейской форме. Тот шел со стороны ворот и, поравнявшись с ним, пристально взглянул ему в лицо. Взоры встретились. В милиционере незадачливый приемщик узнал любопытного мужика, которого не раз гонял около забора. Это было, как гром средь ясного неба. Только теперь «придурок» имел начальственный вид и гордую походку.

–    Старший лейтенант Лихоступов, – отрекомендовался он и уверенно проследовал к сараю.

              Из темноты донёсся сдавленный шепот: «Пацаны, шухер! Валим!» Тени исчезли, скрывшись между «Газелью» и забором, в месте, которое не просматривалось. Служителя закона отделяло от них каких-нибудь шагов тридцать. Придав голосу покровительственный, вальяжный тон, он с нескрываемой иронией бросил в темноту:

–    Э-эй, наро-о-д! Бог – в помощь, а милиция – в компанию!

–    Ну, дела! Попались, собаки! – от волнения Верин закурил и поспешил вслед за милиционером. Наконец-то ночные визиты «Газели» и слежка странного мужика приобрели логическую связь.

                Вдруг раздался треск ломаемых досок. С пол-оборота машина рванула с места, в мгновение ока сшибла забор и понеслась в поле. Спасая задницы, грузчики лихо, на ходу, запрыгивали в нее. Впереди всех бежал Васек.

                Такого хода событий не ожидал никто. Видимо, всё было предусмотрено заранее на случай подобного случая. Мент опешил, не сумев никого взять с поличным. Лицо его исказилось досадной злобой. И уже без притворных интонаций, дурным голосом, заорал в ночь: «Стоять, суки! Стоять, вашу мать!» Он пожалел, что пришел один и не взял с собой табельного оружия. Пальнул бы разок – мало не показалось! Но докладывать начальству о том, где намеревался быть этой ночью, не входило в его планы. Обескураженный, он еще долго матерился вслед уходящему фургону, затем с силой рванул дверь сарая, которая была вовсе не запертой, и, освещая путь фонарем, вошел вовнутрь. Борис последовал за ним.

               Профессионально осмотревшись, лейтенант поднял валявшийся под ногами стальной прут, и стал избирательно наносить на предметы длинные царапины, как делают экспресс-анализ. Из темноты фонарь выхватывал то статорные обмотки промышленных двигателей, то трубки теплообменников из меди и титана, то массивные бронзовые втулки. Несколько раз мелькали картерные поддоны из дюралюминия. Около двери луч скользнул по медным шинам от высокоамперных рубильников и, смятым в комки, листам свинцовых обшивок. А чуть дальше, под стенкой, лежали бухты совершенно новой, неиспользованной, нихромовой проволоки. Навскидку, все это весило никак не меньше семи тонн.

–    Вот тебе и «свои мужики», вот тебе и «надо уважить», – обалдело таращился Борька.

             Между тем, милиционер искоса, не по-доброму, поглядывал на него.

–   Нехило… – прошептал Верин, не чувствуя опасности, – да здесь же целое состояние!

–   Это точно. И медь, и дюраль… Да, что базарить?! Весь цветмет здесь! Только не парь мне мозги, что ты этого не знал! Не поверю!

             Борис замер в недоумении.

–   Чё пялишься? – небрежно процедил мент, – попался, так имей мужество сознаться. Есть у тебя лицензия на всё это, асть? Молчишь? – То-то! Вот сейчас пойдем в каптерку, покажешь мне документы, накладные, журнал приемки…

–    Да я-то тут при чем? Это всё чужое... Какие-то мужики попросились временно... Да у меня и ключей-то нет от этого сарая. Сейчас позвоню шефу, проясню ситуацию. И вообще спрашивайте у тех, кто смылся, – горячился Борька, – я не при делах!

               Он достал из кармана телефон, но лейтенант бесцеремонно вырвал его из рук и угрожающе сказал:

–    Ты ещё учить меня будешь, кого спрашивать?! Может, еще и в лоб дашь, как обещал? – и, подойдя к нему вплотную, по-хамски дохнул в лицо, пытаясь спровоцировать нападение. Борис отпрянул.

–   Так вот, дорогой мой, что я скажу тебе по бо-о-ольшому секрету: влип ты по самые… Ну, сам знаешь, – осклабился Лихоступов, глядя в ясные глаза жертвы, – только вот положения своего хренового не осознаешь. Ты же здесь ответственный приёмщик или я чего-то не понимаю?! Да и застукал я ни кого-нибудь, а тебя! И, опять же, заметь, в ночное время, когда все законопослушные граждане спят. Тут, знаешь, годика на четыре светит… Да и то, если суд будет гуманным.

                 Из темноты к ним медленно стали подходить какие-то люди. «Откуда они взялись среди ночи"? – подумал Борис. Это были местные жители. Замызганная тётка Фёкла, погоревшая недавно на торговле самогоном, да двое пьяниц, воровавших вино на рынке. От них и сейчас тянуло густым перегаром. Все, как один, на кукане у мента, "прощенные" им великодушно. Теперь, в знак благодарности, делали для своего спасителя всё, что он ни пожелает, лишь бы не дал делу ход.

–     Смотри сюда, фраер недоношенный, вот и понятые нарисовались. Проходим, проходим, – суетился лейтенант, пропуская их в каптерку, – покамест приедет опергруппа, пока то, да сё, мы тут потихонечку, эдак неспеша, протокольчик состряпаем, на вопросики кой-какие ответим… – и строго взглянув на Верина, рявкнул: «Ну-ка, падла, разобъясни, как ты дошел до жизни такой?!»

            Задержанный, опустив голову, глядел под ноги. Лихоступов деловито открыл свою кожаную папку и извлек новенький бланк.

–   Что говорить? – медленно, как во сне, произнес Борис, – я уже все объяснил. Повторяю: металл этот в глаза не видел! Вот только не пойму, зачем вы притворяетесь? Вы же за всем этим постоянно следили и знаете всё лучше меня!

–   Да что ты? Сообразительный ты мой! Ну, ну… поглаголь, поглаголь... Ты бы лучше, пока я добрый, мозгами пораскинул. Что, например, для тебя этот протокол будет означать? Может, придумал бы, как мне его вообще не писать? Глядишь, и договорились бы... А то, не дай Бог, ляжет он на стол дяде следователю, ой, горе тебе будет! Ой, горе! Тут, видишь ли, такое паскудное дело вышло: на остановленном «Станкострое» вчера склад грабанули, а на прошлой неделе в южной части города подстанцию вырезали! Подчистую вырезали, твою мать!

              И, понизив голос до шепота, промурлыкал:

–    Ситуация, конечно, серьезная, но не безысходная. Можно ещё кое-что и предпринять, исправить… без свидетелей. Сам понимаешь… Свободу-то свою во сколько ценишь?

–   А при чем тут моя свобода? – возмутился Борька, – верните мобильник, я хочу позвонить шефу.

–   Выходит, совсем твоя дурак, – рассмеялся мент, – выходит, совсем ни хрена не понимаешь! Нужен ты шефу, как прошлогодний снег! Я таких м….в видел-перевидел. Уверяю, кинул он тебя, кинул! Так что, спасай себя сам. К тому же, знай, что всё украденное – лежит у тебя в сарае! Будешь долго и нудно объяснять следователю, как ты это всё добыл. А ежели заартачишься – получишь по почкам. Есть такой безотказный прием. Так-то, друг милый! Ты ж один тут остался. Сам посуди, на кого мне всё это вешать? Смекни, дурашка, смекни… Преступление-то в любом случае необходимо раскрыть. Вот и выходит, что сажать тебя надо. А то, как же?

–   Не пугайте, – отпарировал Борис, – я тут еще ни копейки не заработал, и ни о каком цветном металле знать не знаю, мою вину еще доказать нужно.

            По лицу лейтенанта пробежал нервный тик. Он криво улыбнулся, обнажая ряд прокуренных зубов, и сказал:

–   Ну, за доказательством дело не станет, за это ты не переживай. Правда, господа понятые?

          Странно, но присутствующие здесь "свидетели", с трудом понимавшие, что происходит, почему-то, утвердительно кивнули.

–   Вот тебе раз! – изумился Борис.

            Повисла тягостная пауза. Разумеется, Верин все понял, но на компромисс не шел, надеялся, что  справедливость всё равно восторжествует. Взятку он давать не собирался по убеждению, да и не имел на нее денег.

–   Секи сюда, – нарушил тишину Лихоступов, – я тебе, лоху, давал неплохой шанс! Думал, договоримся. Жаль, не получилось! Не взыщи! Ты сам себе подписал приговор. Ну, может, это и к лучшему. Теперь и я поставлю себе галочку. Будет и у меня еще одно раскрытие преступления. И, приняв беспристрастный вид, продолжил:

–   Сейчас запишу в протокол, что именно ты все это принял и спрятал, а понятые подтвердят. А у следователя показания пройдут как жратва по утробе! Нужное следствию – через почки, а отрицания твои застрянут шлаком в твоей несчастной печени. Процесс отработан.

              Лейтенант, будто пиявка, тянул из Верина соки. Хотел, во что бы то ни стало, додавить, получить выкуп. Изгалялся как мог, напоминая лихих оперов из популярных телесериалов. Еще бы! В свободное время по интернету он частенько пересматривал отдельные моменты, с целью как можно лучше овладеть артистизмом, психологическими приемами воздействия на жертву, до тонкостей оттачивая технику обложения флажками. Да и в плане карьерного роста эти знания шли на пользу. Особенно по конечному результату, когда в кармане начинали шуршать внетабельные премиальные. Вот и сейчас он все силы бросал на торг! Ему казалось, еще чуть-чуть и он состоится. Но ошибся. Борис представил весь кошмар своего положения и замолчал. Лихоступов же, выйдя на свежий воздух, нервно курил, зло отплевывался и, шаркая обувью, нарезал круги у ворот. Давал задержанному возможность подумать еще раз. Однако, не дождавшись никакого результата, вернулся в каптерку и устало произнес:

–   Ну, что? Будем заканчивать эту историю. Надоело мне. Ну-ка, дружненько пошли к сараю! Шевелим копытами, быстро, быстро! Не отставать!

              Все нехотя поплелись за ним. В зыбком свете карманного фонаря жрец Фемиды торопливо заполнил бланк, уточнив фамилии и адреса присутствующих. Затем в темноте протянул документ, стоявшим, как истуканы, понятым:

–   Так, – сказал он, – читайте и расписывайтесь. Вот здесь и вот здесь, – он ткнул пальцем в состряпанный протокол.

            Понятые тупо уставились на него: «Как же читать, если ничего не видно»?! Но, к слову сказать, они и не собирались этого делать. А Борису подписывать и вовсе не предлагали! Ему было велено запереть каптерку, взять с собой документы и кассу, в которой и было-то всего 35 гривен!

              «Честно» исполнив свой долг, лейтенант вызвал служебную машину. Спустя минут десять, во двор вкатил потрепанный милицейский «бобик». К сараю приставили приехавшего в нем сержанта, а специально для Бориса отперли решетчатый отсек, впустив подозреваемого вовнутрь. Документы у него тут же изъяли, а дверь снова заперли. Ритуал этот, сколь драматичный, столь и шутовской, наконец-то, был завершен.

              Трясясь по колдобинам в горотдел милиции, Верин думал о лучшем друге Кирбане. Как лихо он его одурачил! Все цирк разыгрывал: «Не наш металл, не наш...» А еще братан… На лице Борьки блуждала глупая улыбка. Правда, в глубине души он чаял, что следователь во всем разберется. Иначе и быть не может! Есть же справедливость на белом свете!

           … Согнувшись в три погибели на металлической лавке, Борис до утра просидел в «обезьяннике», где, кроме него, находились еще два пьяных «красавца» с изрядно побитыми рожами. Как выяснилось, кумовья, сочными фразами «обогащавшие» и без того "великий и могучий" русский язык.

               Но вот, наконец, гулкие коридоры казенного дома оживились. Начался рабочий день. Верин был препровожден в маленький душный кабинет, хозяином которого оказался довольно симпатичный голубоглазый следователь. Он тут же, как заядлый служака, стал заводить дело. Отвечая на его каверзные вопросы, Борис отчаянно твердил о своей непричастности, о сбежавших из сарая мужиках, которых обязательно надо найти и допросить, о зеленой «Газели», сбившей забор... Он и номер ее запомнил.

 –  … Да вы и сами во всем убедитесь, когда поедете туда… – говорил арестованный.

               Следователь, на минуту оторвав глаза от заполняемой формы, грубо перебил его:

–  Послушайте, молодой человек, вы нормальный или нет? Хватит уже нести ахинею! Какой забор? Какие мужики? Не морочьте мне голову! Передо мной лежит протокол вашего задержания, оформленный по всем правилам. А это, знаете ли, серьезный документ! И никакой машины в нем не значится! И никаких "Газелей" там нет! Надо же, какие трепачи на свете бывают! Не перестаю поражаться! Ну, хоть роман пиши!

 –   К-к-как это не значится? – Борьку прошиб холодный пот.

–   А вот так! Нет там никакой машины – и всё! – Он ткнул ему под нос злополучный пасквиль.

–   И правда нет… – обомлел Верин, – как же так? Но ведь она была! Фургон «Газель»…  Зеленого цвета…

     От досады Верин сжал кулаки и, презрительно взглянув на слугу закона, сказал:

--   Лживый ваш документ! Преступный!

–   Ну, знаете, – разозлился следователь, – это уж слишком! У меня нет оснований не доверять нашему сотруднику. А вам за оскорбление служебного лица… может и непоздоровиться.

                Надежды на справедливость рухнули.

                                                       ***  

            … Ночью в камере постоянно горел свет, мешая спать. Борис, лёжа на нарах, обреченно глядел в окно… с тремя решетками. Именно это окно, когда-то давно, еще на воле, приснилось ему в страшном сне. «Мистика... Как такое может быть? – недоумевал он, – и бритые головы, и злые взгляды… Всё точь в точь… Точь в точь… как сейчас…». Ему часто вспоминался суд, безутешная, теряющая сознание, мама и … тихо плачущая в последнем ряду Светка. Невероятно! Не слушая судью, он всё глядел в тот дальний угол, где за темными спинами сидящих в зале, оранжевой дымкой знакомых волос всходило его потаенное солнце. «Как она узнала? Кто ей сказал?» – думал он. Но слухом земля полнится. Весть о том, что с ним произошло, мигом облетела город. А вскоре он получил и заветное письмо, из которого все стало ясным. Девушка никогда и не забывала о нем. Возвратившись после учебы домой, просто избегала, стараясь не попадаться на глаза. Он ведь встречался с другой! А теперь… в трудную минуту, решила открыться, поддержать. Письмо это, как оберег, лежало в нагрудном кармане, согревая истерзанную душу. Борис спрашивал себя, как же так случилось? Почему не отыскал ее раньше? Почему променял на...? Почему? Почему? И не мог ответить. От усталости его клонило в сон. Мысли стали мало-помалу путаться, расплываться… «Она любит меня… любит! – шептал он, засыпая, – я все вынесу, всё смогу! Только жди меня, родная моя Светка, негасимый мой огонёк!»

                Борис погрузился в объятия крылатого Морфея.        

                                                                                                           ноябрь, 2013г