Юрий Петраков

Жизнь не баловала Осипа Моисеевича своим участием. Мать растила его одна. Отец погиб на фронте в июле 43-го. В год смерти Сталина Осип окончил семилетку и поступил в техникум. Потом работал на заводе чертежником. Работа была не пыльная, но и не денежная. Однако Ося, как звала его мама, не слишком горевал по этому поводу. С детства его любимым занятием было собирание спичечных этикеток, а это не требовало денег, хотя и не приносило никакого дохода.
Мать Оси ушла из жизни, когда он уже прочно стоял на ногах. К тому времени он заочно окончил институт и женился на своей сокурснице Кларе, приехавшей в Москву из Житомира, трудился инженером-конструктором на оборонном заводе. От матери ему осталась «сталинская» двушка, в которой они с Кларой жили тихо и неприметно для других. И все было бы ничего, если бы не скверный характер Клары, которая постоянно «грызла» его за неумение приспособиться к этой жизни, вступить в партию, достичь успеха. Обзывала его «бездарем» и «недотепой», а однажды собрала вещи и ушла к какому-то кандидату наук, вероятно, более удачливому и устроенному чем он.
Нельзя сказать, что Осип был слишком огорчен этим событием. Детей у них не было. Мамину квартиру к тому времени разменяли на две однокомнатных, но любимая коллекция спичечных этикеток оставалась при нем. И, все же, какая-то обида затаилась в нем, ждала своего часа, чтобы указать на виновника всех его несчастий в этой жизни.
Особых друзей у Осипа не было ни дома, ни на работе. И все же один завелся. Не то чтобы друг, и даже не приятель, а так, можно сказать, знакомец по работе. Сын художника-анималиста, оставившего после себя приличное состояние и возможность продавать картины покойного отца на валюту во многие музеи и частные коллекции, он принадлежал к той части «золотой молодежи», которая была вечно недовольна чем-то, и в первую очередь властью. Именно тогда Осип вдруг понял истинную причину своих неудач. Ну, конечно, виной всему был пресловутый «пятый пункт», вернее его национальность, которая не давала ему возможности карьерного роста, стояла прочным заслоном на пути вступления в партию, получения премий и наград. Хотя одну из них он все-таки получил. А именно медаль «Ветеран труда». Но что это была за награда? Так – «курям на смех». Хотя, после ухода на пенсию, она давала право на получение льгот при оплате жилья и коммунальных услуг.
Шло время и Осипа, вначале редко, а затем все чаще стали величать Моисеичем. И это чем дальше, тем больше нравилось ему, поднимало его в собственных глазах. Одно только продолжало огорчать - это то, что жить ему и дальше приходилось в авторитарном государстве, в бандитской стране. Мешал «допуск» к секретным документам в связи с работой на режимном предприятии, который, по правде сказать, носил скорее условный, нежели объективный характер его посвященности в тайны государства. Может быть, поэтому приход Горбачева и последующую за тем перестройку и гласность Осип Моисеевич воспринял с необычайным воодушевлением. Он выстаивал длиннющие очереди за газетами и журналами, взахлеб обсуждал публикации в «Огоньке» и «Московских новостях», носился по митингам в поддержку Гдляна и Иванова, голосовал за Ельцина, старался выгоднее пристроить свой ваучер. Словом, активно участвовал в общественной жизни страны.
Однако жизнь и здесь достала его своей неблагодарностью. Как-то вдруг выяснилось, что все скудные сбережения, которые Осип Моисеевич накопил за свою трудовую жизнь, превратились в ничего не значащие «миллионы». Его предпринимательские таланты оказались никому не нужными, а сам он стал обузой для государства, которому и теперь, как и раньше, было глубоко наплевать на его существование. И когда, даже не поговорив с ним для приличия, «новое»- старое руководство, его распадающегося на глазах предприятия, буквально выперло Осипа на пенсию, он твердо решил для себя:
«В Израиль! Только в Израиль!»
Как ни странно, помогла в реализации этого замысла Клара. Она давно уже выехала на историческую родину и теперь согласилась воссоединиться со своим бывшим мужем. Однако что-то все же благоразумно удержало Осипа Моисеевича от продажи квартиры перед выездом за рубеж. Он словно чувствовал, что все еще может перевернуться с ног на голову. Так оно и произошло.
По приезде в Израиль выяснилось, что диплом московского вуза там ничего не значит. Все секреты советской оборонки оказались проданными оптом и в розницу еще до приезда Осипа в Тель-Авив, а Клара, выяснившая, что ее бывший муж не догадался задорого продать свою московскую квартиру, в очередной раз обозвала его «недотепой» и исчезла из его жизни на этот раз навсегда.
С большим трудом ему удалось устроиться мойщиком посуды. В его каждодневные обязанности входило мыть большие чаны из нержавейки, в которых готовили из кефира творог. Чаны были жирные и скользкие, а мыть их приходилось и в холод, и в жару. Так что жизнь Осипа Моисеевича изменилась далеко не в лучшую сторону. Но самое печальное, что огорчало и мучило его, было то, что все и стар и мал в округе стали называть его Оськой.
- Оська! Поди, сюда!
- Оська! Принеси то!
- Оська! Давай скорее! – то и дело слышал он отовсюду.
Так, сдерживая себя, чтобы не сорваться, в течение полугода он трудился без выходных, зарабатывая денег на обратный билет в Россию. А когда заработал, и сел в самолет, отлетающий в Москву, до самого взлета переживал, чтобы тот поскорее поднялся в воздух, не сломался, не застрял на час-другой в аэропорту Тель-Авива. Все три часа полета он напряженно вглядывался в иллюминатор. Его не успокоила и знакомая надпись «Москва» на здании аэропорта. И лишь добравшись до дому и столкнувшись около подъезда с соседом по квартире, удивленно вскинувшим брови и радостно воскликнувшим,
- Мо-и-се-ич! Да, ты ли это? Ну, брат, давай рассказывай, где ты столько дней пропадал? - тихо, сквозь слезы выдохнул:
- Ну, вот я и дома.