Людмила Машковская


И снова весна. В этом году она словно налетела из-за угла. Еще вчера был лютый мороз, а сегодня… Воздух наполнен стойким запахом свежей зелени. После душного кабинета глоток весеннего воздуха буквально пьянит густым ароматом. Весна вторгается в нашу жизнь, вносит свои коррективы. Домой совершенно не хочется, я брожу по вечернему городу и размышляю на тему, как странно устроен мир. Человеческая жизнь так безнадежно хрупка и скоротечна, и, кажется всё уже в прошлом, но отшумели снега, и наряду с ожившей природой, слабым ростком пробивается надежда, что завтра с утренней трелью соловья наступит новая счастливая жизнь.
- Здравствуйте, - мои мысли прервал прохожий. Пожилой человек в смешной кепке, как у незабвенного Ильича, выгуливал собаку.
- Добрый вечер, - отдаю дань вежливости, понимая, что старику одиноко на безлюдной улице, хочется поболтать хоть с кем-нибудь. А мне – напротив: охота побыть одной. Прохожий остановился.
«Сейчас будет выжигать мне мозг», - с тоской пронеслось в голове…
– А я вас знаю, - заявляет он, - и почему вы гуляете в столь позднюю пору в гордом одиночестве?
« Надо срочно завести собаку,- подумала я, чтобы не возникали подобные вопросы». Я вскинула брови, давая понять, что его услышала.
Старик увидел мое нежелание продолжать общение, но не смутился:
- Я действительно вас помню. Не смотря на свою древность,- рассмеялся он,- старческим маразмом пока не страдаю и память у меня превосходная. Много лет назад, вы приехали к нам на производство совсем юной девушкой.
- Ну, допустим…- вздохнула я, понимая, что от разговора не уйти.
- Вы гордо несли голову и были слишком строги с нашим братом. Потом сделали головокружительную карьеру и очень скоро вышли замуж. У вас еще подруга была жгучая блондинка.
Старик рассказывал практически всю мою биографию, а я, теряясь в догадках, решительно не понимала, кто он - этот благородный седовласый старец.
- Да, конечно, - продолжал он,- время так завуалировало мою морду - лица, что я стал неузнаваем… И где мои 17 лет,- вдруг он бросил фразу и хмыкнул,- и зачем теперь я дед?
И тут меня осенило... Этот его искрометный юмор, вернул меня на 30 весен назад. Сколько ему было тогда - 45, или 50? Я какое-то время даже трудилась под его руководством. О, как он был красив, (Тарзан Королевой нервно курит в уборной…) Он был бесподобен во всем: деловой стиль одежды, при этом, яркие и модные галстуки, которые он привозил из многочисленных командировок - из ближних и дальних стран зарубежья. Вечно крахмаленые воротники и безукоризненной чистоты рубашки… Да, еще необыкновенные его запонки… Больше никто в предприятии не носил запонок. У него же их была целая дюжина ко всем рубашкам на все случаи жизни. Его безупречная фигура и черты лица были совершенны. Потрясающий мужчина. Фантастический пылкий влюбленный… У многих девиц, в ту пору, при взгляде на него во рту пересыхало, а его забавляло их смущение: «Як побачу ту дивчину, - юморил он, - сердце бьется о-чень быстро…" Своим присутствием, этот успешный, жизнерадостный человек, всегда щедрый на эмоции, мог украсить любое мероприятие. Причем, самые серьезные переговоры он, прекрасный организатор и управленец, превращал в дружескую беседу. Он подкупал своей сердечностью и вечными шутками над собой, при этом, легко справлялся с труднейшими вопросами. Им восхищались, ему завидовали, на него строчили доносы. А он, преодолевая все преграды выстроенные судьбой, легко двигался вперед, согревая своим теплом всех, кто был рядом.
… Мы стояли под фонарем и я внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь узнать хотя бы одну черту, того прежнего, обожаемого всеми баловня судьбы.
- Да прекратите же, наконец, меня гипнотизировать,- рассмеялся он, а-то ненароком сглазите. Придется на старости лет бабку искать - сглаз снимать…
Странно и в какой-то степени жалко было смотреть на него сегодняшнего 80-летнего: немощного, больного. Я испытывала щемящее чувство безысходности: вот живой пример тому, чем, по сути, заканчивается человеческая жизнь... И только глаза его сверкали как прежде живым ярким огнем. Вспомнилась умная фраза Оскара Уайльда: «Трагедия человека состоит не в том, что стареет его тело, а в том, что душа остается молодой». Старик будто прочел мои мысли, улыбнулся и, смущенно сказал: « Весне радуешься, а у меня уж глубокая осень». Затем, выдержав паузу, добавил:
- Господи, отнял силы, отбери и мысли.
Засиял своей обворожительной улыбкой и, опираясь на палочку, ушел в свою глубокую осень.