- Что вы сказали, Пал Палыч?
- Ни стыда, ни совести у вас, Элеонора Ниловна. Кто так работает? Я давно хотел с вами поговорить, даже злился на вас, считая, что вы вредите нашему предприятию.

- Да чем же я врежу, мил человек? - недоумённо оглянулась по сторонам, - не берданка в руках - швабра... Да, механическая, но я берегу её, поверьте.

- Вы почему болеете? Я понимаю, что все мы можем болеть, но почему вы так выразительно болеете?
- Не выражалась я, Пал Палыч, вот те крест, не выражалась.
- А кто хромает?
- А, это, - усмехнулась Ниловна, - так артрит.
- Артрит... - промычал босс, - а с этим артритом можно ходить со шваброй?
- А я что, костылём полы натирать должна? - вопросом на вопрос парировала подчинённая.
- Вы почему мне грубите?
- Я? Нет, Палыч, это я не грублю, это я отвечаю на вопросы. А вот грубить я умею, - выпрямила спину и подбоченилась Ниловна.
- Нет-нет. Оставим. Оставим этот разговор. Только есть у меня к вам маленькая просьбишка. Так, пустячок.
- Говорите. Всё исполню.
- А вы можете не хромать?
- Конечно. Я и каблучок могу, шпильку, то есть... Я всё могу.
Я и не хромаю. Это нога проклятая хромает. А что, криво полы вымыты?
- Издеваетесь?
- Нет, что вы! Не имею права. Только, что я хочу сказать вам, Павел Павлович, - язвительно прошептала Ниловна, по буквам проговаривая имя хозяина, - а куда мне спрятать свою боль?
Если бы я в тумбочку могла спрятать на время работы - вопросов нет. Ношу я при себе свой артрит и боюсь уронить. Полы скользкие, вдруг кто упадёт и подхватит его от меня, как
инфекцию.
- С вами бесполезно говорить, Элеонора Ниловна, вы свою сторону гнёте. Только я бы хотел, чтобы посетители нашего офиса не видели в коридоре больную уборщицу.
- Без вопросов. Вы решили мне в каморку своё кресло впихнуть?
- Нет, это переходит все границы.
- Вот и не будем их переходить, босс. Ой, Пал Палыч. Уйду. Уйду сегодня же, держите швабру.

Хозяин отпрянул в сторону от грязной швабры, как от берданки.
- Да не бойтесь вы, не выстрелит, - засмеялась Ниловна и захромала в дальний угол домывать полы.

- Хромота ему моя не нравится. Знал бы, как танцевала в молодости, как на сцене выступала, на агитплощадках. Да ладно... молодёжь... что они понимают, - бормотала старушка, продолжая мыть ненавистные полы, - эх, берданку бы в руки.

Оглянулась: за ней из-за угла подглядывал босс.
- Пал Палыч, осторожно! Полы скользкие! Артрит валяется, не оступитесь, мил человек.
Не оступитесь...