Вячеслав Лопушной

Вспоминаю, как мы – советские – называли себя самым читающим, а стало быть, и самым начитанным народом в мире. И это было правдой. Читали в метро, электричках и поездах, самолетах и пароходах, в школе и дома. Нередко и на службе инженеры, эмэнэсы (особенно в застой – работа не волк, в лес не убежит) прятали открытые книги от заходящего в кабинет начальника. Разумеется, читали, только то, что одобрял вездесущий ЦК партии. если не хотели нажить себе крупные неприятности. Наших классиков прошлого, производственные романы настоящего и, почему нет, иностранную литературу, также проверенную. К могущественному органу, как Хоттабыч к «достопочтимому РОНО», еще полвека назад, обращался в стихах видный наш поэт Андрей Вознесенский с наивностью, свойственной поэтам: «Товарищ ЦК! Уберите Ленина с денег! Так цена его высока!..» Понятно, тогда «вождю народов» было еще далеко до разжалования из «самых человечных человеков» в родоначальники сиблагов, не то, что «отец народов», ставший уже через пару лет после кончины – тиран и душегуб. ЦК точно уловил, когда Шостакович скатился на «сумбур вместо музыки». Хорошо, что Шнитке тогда еще подростком был, а то ведь он потом , кроме сумбура, в музыке вообще ничего не создал. ЦК не сомневался, что Глазунов и Шилов это хорошо, а авангардизм в живописи могли проповедовать только педерасты. ЦК знал наверняка, что Маяковского читать очень даже нужно, а Есенина – в течение 36 лет после его ухода! – было почему-то вредно, вообще не издавался. В низя, по известным, правда, причинам попали, Ахматова и Цветаева, Пастернак и Мандельштам, ну, и, само собой, все наши поэты-эмигранты. вплоть до середины той же перестройки, Всё это вспоминаю вовсе не для того, чтобы лишний раз кольнуть пресловутый ЦК. Боже упаси. Не ново. Наоборот, хочу подивиться, какая завидная эрудиция, какое чутье были нужны, чтобы столько лет безошибочно раскладывать по полочкам «нужное и ненужное» народу. А вот интересно: как определял ЦК полезность или вредность для нас иностранных поэтов, которые в политике никаким боком не были засвечены? Все мы знали, например, замечательную песню «Вечерний звон», и почти все считали ее русской народной. И тоже понадобилась перестройка, чтобы открылась «страшная тайна»: оказывается, это мы удачно позаимствовали ирландскую балладу Томаса Мура, текст которой перевел на русский еще в начале 19-го века Иван Козлов. В оправдание сказали: да какой тут Мур? Это ж по мотивам, очень вольный перевод. Не поленился, посмотрел: перевод почти синхронный. А музыка? Так и не разобрались. То ли народная, то ли Алябьева, хотя последний не признался в своем авторстве. Да ладно, песня от этого хуже не стала…Или почему Роберт Бёрнс и Алан Милн были хороши для нас, а Рильке или Бодлер чужды? Неужели только потому, что первый написал «могу вам предсказать я…все люди станут братья», а у второго тот же Маршак перевел «Балладу о королевском бутерброде», Заходер – «Вини-пуха», но двое следующих – австриец и француз – были слишком талантливыми пессимистами? Впрочем, очаровательная «Баллада…» Милна, как ни странно, получила известность у нас только после того, как С.Никитин написал на эти стихи песню, ставшую основой популярного мультика. А в начале 70-х я еще мог развлечь девушку прикольными строчками из энтого «бутерброда». Список «подходящих и не очень» можно долго продолжать.

Ну, не один ЦК. То, что можно было читать в областной газете, определял обком. В середине 70-х, полноформатному «Комсомольцу Кузбасса» вроде вольницы дали: в подвале 4-й страницы стали печататься с продолжением главы из иностранных детективов, болгарских, например. Тут у меня возникла конгениальная идея, как недурно подзаработать. Привез из Киева несколько журналов «Всесвiт». Это вроде нашей толстой «Иностранной литературы», только на украинском, с какого я мог бегло переводить. А там был напечатан знаменитый детектив Марио Пьюзо про американскую мафию – «Крестный отец». Кстати, кто сказал, что Украина была не самостийна в составе СССР? На русском издали в Москве сей роман только 15 лет спустя! Так вот, я перевел 1-ю главу и предложил печатать роман, пусть с сокращениями, в газете, благо, с редактором был знаком. Тот прочел и ухватился двумя руками: беру! Но недолго музыка играла, не долго фраер танцевал. Обком сразу зарубил: может негативно повлиять на молодежь…Осталось добавить, что оглушительная статья генерала МВД Гурова в «Литературке» – о разгуле мафии в СССР – «Лев прыгнул» появилась в 87-м… А в 90-м, когда роман, наконец, вышел на русском, на наше молодое поколение дурно повлиять, видимо, уже было невозможно: оно всё скурвилось и безнаказанно разболталось :) И не только молодое. Не думаю, что я чем-то рисковал, когда за два года до крушения КПСС, скаламбурил на областном ТВ, что полное единодушие царит только на кладбище и в Политбюро ЦК…

И еще одно замечательное имя – Редьярд Киплинг, имя, которое и подвинуло меня к выше накропанной пространной преамбуле. Извиняйте, с «сестрой таланта» не дружу. Так вот, конечно, 99 из 100 наших знали только, что это автор «книг про джунгли». «Маугли» читал каждый наш школьник. Но не знаю, может, это мой изъян, однако рискну предположить, что 999 нас из 1000 (опять же до 80-х) не слыхивали, что Киплинг, лауреат Нобелевской премии, более, чем значительный английский поэт, писавший потрясающую философско-гражданскую лирику и не чуждый яркой романтической. Зачем надо было это замалчивать – тайна сия велика есть.

Пожалуй, самым известным у нас сейчас стало его стихотворение «Заповедь». Поэтому его и не ставлю здесь. А поставлю не менее мощные – «Сотый» и «За цыганской звездой». Последнее стало изумительным новоцыганским романсом на музыку Анд.Петрова.

Прошу прощения, что строфы скопировались гладким текстом. Но нет смысла разбивать: и так всё понятно.

 РЕДЬЯРД КИПЛИНГ. «СОТЫЙ» Перевод на русский – Г.Кружков

Бывает друг, сказал Соломон, Который больше, чем брат. Но прежде, чем встретится в жизни он, Ты ошибёшься стократ. Девяносто девять в твоей душе Узрят лишь собственный грех. И только сотый рядом с тобой Встанет — один против всех.

Ни обольщением, ни мольбой Друга не приобрести; Девяносто девять пойдут за тобой, Покуда им по пути, Пока им светит слава твоя, Твоя удача влечёт. И только сотый тебя спасти Бросится в водоворот.

И будут для друга настежь всегда Твой кошелёк и дом, И можно ему сказать без стыда, О чём говорят с трудом. Девяносто девять станут темнить, Гадая о барыше. И только сотый скажет, как есть, Что у него на душе.

Вы оба знаете, как порой Слепая верность нужна; И друг встаёт за тебя горой, Не спрашивая, чья вина. Девяносто девять, заслышав гром, В кусты убечь норовят. И только сотый пойдёт за тобой На виселицу — и в ад!

РЕДЬЯРД КИПЛИНГ. «ЗА ЦЫГАНСКОЙ ЗВЕЗДОЙ…Перевод на русский – Г.Кружков

Мохнатый шмель — на душистый хмель, Мотылёк — на вьюнок луговой, А цыган идёт, куда воля ведёт, За своей цыганской звездой!

А цыган идёт, куда воля ведёт, Куда очи его глядят, За звездой вослед он пройдёт весь свет — И к подруге придёт назад.

От палаток таборных позади К неизвестности впереди (Восход нас ждёт на краю земли) — Уходи, цыган, уходи!

Полосатый змей — в расщелину скал, Жеребец — на простор степей. А цыганская дочь — за любимым в ночь, По закону крови своей.

Дикий вепрь — в глушь торфяных болот, Цапля серая — в камыши. А цыганская дочь — за любимым в ночь, По родству бродяжьей души.

И вдвоём по тропе, навстречу судьбе, Не гадая, в ад или в рай. Так и надо идти, не страшась пути, Хоть на край земли, хоть за край!

Так вперёд! — за цыганской звездой кочевой — К синим айсбергам стылых морей, Где искрятся суда от намёрзшего льда Под сияньем полярных огней.

Так вперёд — за цыганской звездой кочевой До ревущих южных широт, Где свирепая буря, как Божья метла, Океанскую пыль метёт.

Так вперёд — за цыганской звездой кочевой — На закат, где дрожат паруса, И глаза глядят с бесприютной тоской В багровеющие небеса.

Так вперёд — за цыганской звездой кочевой — На свиданье с зарёй, на восток, Где, тиха и нежна, розовеет волна, На рассветный вползая песок.

Дикий сокол взмывает за облака, В дебри леса уходит лось. А мужчина должен подругу искать — Исстари так повелось.

Мужчина должен подругу найти — Летите, стрелы дорог! Восход нас ждёт на краю земли, И земля — вся у наших ног!