Последующие двенадцать лет в американской эмиграции стали для Довлатова, казалось бы, на редкость успешными. Одна за другой выходили книги: "Компромисс", "Зона", "Заповедник", "Ремесло", "Чемодан", "Иностранка", "Представление". Он создал эмигрантскую газету "Новый американец", вел авторские передачи на радио "Свобода", обзавелся (не без помощи Иосифа Бродского) собственным литагентом, переводчицей и рекомендациями писателей-тяжеловесов. Десять раз рассказы Довлатова публиковались в престижнейшем американском журнале "Ньюйоркер". И, наконец, за полгода до его смерти вышла первая книга Довлатова в Ленинграде - "Заповедник" (издательство "Васильевский остров").

Отчего же его продолжали мучить затяжные депрессии, тяжелейшие запои и постоянный раздрай в душе? Тоска по родине - давно разоблаченная морока... Такой вот привет от Цветаевой. У Довлатова - тоска по самому себе, безнадежно влюбленному, незнаменитому, кружащему в домашних тапках и распахнутом пальто по заснеженному Ленинграду. Оказалось, что покорение вершин не там и не тогда не приносит радости. Над человеком свершается высшее правосудие. Ты этого хотел? Получи. Оказывается, хотел чего-то другого...

Я очень люблю его повесть "Филиал". Прототип героини Таси - конечно же, Ася Пекуровская. В повседневности, несмотря на пожизненную вражду, бывшие супруги сохраняли видимость дружбы. Ася жила в Калифорнии с дочерью Машей. Сергей жил в Нью-Йорке с женой Леной, дочерью Катей и родившимся в Америке сыном Колей. Ася, приезжая в Нью-Йорк, всегда посещала Довлатовых и предлагала Сергею познакомиться, наконец, с их общей дочкой. Последний раз он видел Машу в Ленинграде, спящей в коляске, когда зашел проведать бывшую жену. Маша родилась в 1970 году уже после их с Асей затянувшегося на годы развода. У Довлатова к тому времени была любящая жена Лена и четырехлетняя дочь Катя. Но беременной Асе он сказал: если вернешься ко мне, будет у нашего ребенка отец, не вернешься - отца не будет. Ася и не подумала возвращаться. А Маша узнала, кто ее отец, слишком поздно, на следующий день после смерти Сергея Довлатова.

Так было в жизни. А в "Филиале" журналист Далматов прибыл в Лос-Анджелес на симпозиум эмигрантов, провозгласивших себя филиалом российского политического и литературного авангарда. В первых рядах авангарда – маститый писатель Панаев, в нем узнается слегка спародированный Виктор Некрасов. И вдруг бывшая жена Тася, исчезнувшая из поля зрения героя на 15 лет, нагрянула в его гостиничный номер.

Встреча с Тасей выбивает Далматова из равновесия. Она орудует у него в номере, как у себя дома, а герой наблюдает за ней влюбленными глазами. Смешная, пленительная, бесцеремонная, амбициозная, безбашенная Тася - такой ремарковско-хемингуэевский образ создал писатель Сергей Довлатов. И этот образ не может не очаровывать. В довершение ко всему, она беременна не понятно от кого и приехала вообще-то не к Далматову, а к Самсонову (толстый намек на Василия Аксенова). В конце повести герой, постоянно вспоминающий полную страстей ленинградскую юность, признается Тасе в любви. Но она опять от него сбегает. Финал трагикомичен: "Вдруг я увидел Тасю. Ее вел под руку довольно мрачный турок. Голова его была накрыта абажуром, который при детальном рассмотрении оказался феской. Тася прошла мимо, не оглядываясь. Закурив, я вышел из гостиницы под дождь".

Ася Пекуровская простила Довлатову даже отказ от дочери. Но "Филиал" она ему не простила. Через 11 лет после смерти Довлатова в Санкт-Петербурге вышла книга ее воспоминаний, названная совершенно по-идиотски: "Когда случилось петь С.Д. и мне". Пекуровская потом объясняла, что название проистекло из строчки Пастернака "Когда случилось петь Дездемоне". Книга написана в таком же стиле, как название. Витиевато, непрофессионально, скучно. Предложения с многократным словом-паразитом "который" встречаются чуть ли не в каждом абзаце. Но главное - в нетускнеющей ненависти к Довлатову, посмевшему изобразить ее какой-то карикатурной (с ее точки зрения) Тасей. А на самом деле, Пекуровская, всегда пренебрежительно относившаяся к творчеству Довлатова, так и не смогла смириться с его очевидным талантом и известностью. Пока он был неудачлив и бесперспективен, ничего, кроме равнодушия с примесью жалости, Ася к нему не испытывала. Когда Довлатов стал знаменит, равнодушие Пекуровской переросло в ненависть. Его посмертная слава не давала покоя бывшей жене. Ее книгу дочитать до конца трудно. А довлатовский "Филиал" прекрасен...

В августе 1990 года Довлатов жил несколько дней в Бруклине у своей подруги Алевтины Добрыш. Он пообещал Але, что к дню ее рождения 21 августа выйдет из тяжелейшего запоя. Выход затянулся. В ночь на 24 августа Сергей разбудил Алю, жалуясь на нестерпимую боль в животе. Она вызвала "скорую". Сергей Довлатов умер в машине "скорой помощи" по дороге в госпиталь. Врач, делавший вскрытие, сказал, что причина смерти - инфаркт. И добавил, что Довлатова можно было спасти, если бы ему вовремя оказали кардиологическую помощь.

"Золотое клеймо неудачи" сопровождало его всю жизнь. Не бывает правосудия для всех. По отношению к талантливым людям правосудие не признает смягчающих обстоятельств. Сергей Довлатов не был легким человеком. А легкое дыхание его прозы достигалось филигранной шлифовкой каждой фразы, преломлением и огранкой кондовой правды жизни во имя алмазного словца. За это словцо он расплачивался своей жизнью и тяжелыми обидами друзей и недругов. Но славы, той, что хотел, так и не дождался. Она пришла сразу после его смерти. Трехтомник, изданный в Питере с иллюстрациями «митька» Александра Флоренского - лучший памятник писателю Сергею Довлатову. Это его посмертная реабилитация, правосудие вечности, доступное не для всех. Только для тех, кто достоин...

© Ирина Карпинос