Если вооружиться занудством и перечитать упоминания России в ведущих западных СМИ в мае 1945 года, — то мы обнаружим, что никакой тяжелой вины перед цивилизацией на Советской стране не лежало. Наоборот — там царит всеобщий почет, благодарность и восхищение Красной армией и русским солдатом.

Специалистами МИА были детально изучены все публикации мая 1945-го в знаковых изданиях Запада — The Times (Великобритания), Le Monde (Франция) и The New York Times (США) — а затем статьи, посвященные роли СССР в войне, напечатанные в тех же изданиях за последние 20 лет.

Разница изумительная.

Заглянув в газеты 1945 года, мы увидим:

Как ни парадоксально прозвучит, — главные наши военные преступления мы совершили буквально в последние годы.

Нет, разумеется, все шло по нарастающей в течение десятилетий. После Фултонской речи Черчилля, перекомпостировавшей великого русского союзника в мрачную тучу, наползающую на Европу, Советский Союз просто не мог оставаться в западной вселенной в образе полноправного участника коалиции сил света против фашистской тьмы.

Но слишком быстро превратить Красную армию из армии героев-освободителей, сломавших хребет нацизму, в армию насильников-поработителей было просто невозможно по одной простой причине: все до одного современники долгие пять лет были свидетелями войны, участниками войны, потерпевшими от войны. Французы 1940-х, 1960-х и даже 1980-х еще в большинстве своем были теми, кто помнил немецкую оккупацию. Англичане 1970-х и 1980-х еще были теми самыми англичанами, что в напряженном молчании годами слушали радио и прятались от немецких бомбежек и ракетных обстрелов. И даже в оплоте антикоммунизма США — главными русофобами были гитлеровские коллаборационисты, сбежавшие от возмездия на край света, а рядом с ними жили сотни тысяч, если не миллионы бежавших от нацизма евреев, для которых демонизация советского солдата, взявшего штурмом Освенцим, была кощунством.

Поэтому существование в мировой летописи "неудобного героя" — русского солдата — пришлось терпеть десятилетиями, смещая акценты медленно и по полградуса.

И каждое новое перерисовывание войны, приделывание новых персонажей на передний план батального полотна, стирание и увод вглубь ненужных сцен и событий — происходило на фоне чего-нибудь актуального.

В 1980-е, когда еще социалистическая Польша стала ареной главной битвы между системами (поляки требуют демократии, поляки протестуют против репрессий, гданьский электрик Лех Валенса получает Нобелевскую премию мира), — из задних рядов на военном полотне вызвали на передний план пакт Молотова — Риббентропа и Катынь. При этом Польша была объявлена "первой жертвой Германии" — что, возможно, несколько удивило чехов и словаков, чью страну Германия годом ранее раздербанила по-братски с Польшей и Венгрией.

В ранние 1990-е, когда объединялась Германия и настоятельно подгонялся вывод с ее территории советских войск, из отдельно взятой конъюнктурной головы вынырнула магическая цифра "два миллиона изнасилованных немок". Под ней не было (и нет по-прежнему) ни черта, кроме диких выкладок, пришедшихся ко двору, — но с тех пор идиотские выкладки стали базовой оценкой, они отлиты в целлулоиде и прописались в сотнях книг и тысячах статей.

В конце 90-х — нулевых, при проглатывании экс-советской Прибалтики НАТО и ЕС и придавливании потенциально опасных местных русскоязычных, гулять по западным СМИ был выпущен нарратив о Порабощенной Балтии.

А ко второй половине 2010-х, после украинского переворота и возвращения Крыма, — настал идеальный информационный фон к тому, чтобы стереть неудобного героя, Русского Солдата, с батального полотна совсем.

Началом этой акции стали заявления посла США в Сербии Майкла Кирби в 2014-м и главы МИД Польши Гжегожа Схетыны в 2015 году о том, что "Освенцим освободили не русские, а "Первый Украинский фронт (да, тот самый, армии которого были сформированы по всему СССР, и названный, естественно, по направлению боев)". Этой теме было посвящено сразу семь публикаций Le Monde ("россияне оскорблены заявлениями о том, что Освенцим освободили украинские солдаты Красной армии").

А кульминацию мы все слышали, когда на праздновании 75-летия освобождения Освенцима вице-президент США Майкл Пенс в своей торжественной речи ухитрился упомянуть американских солдат (которых там не было) и не упомянуть советских (которые не просто освободили лагерь, но и заплатили за его освобождение несколькими сотнями жизней).

Говоря проще, с годами перерисовывание войны становится все смелее, мазки все резче. Свидетелей почти не осталось — детсадовцам 1945 года сегодня уже 80. Некому уже вспоминать в NYT, как эта газета хвалила советских солдат в Германии за либеральное отношение к местным. И спустя 77 лет Вторая мировая война в западной летописи состоит, в сущности, из следующих событий:

1) Пакт Молотова — Риббентропа, двойная оккупация Польши и Катынь;

2) Оккупация Франции и Битва за Британию;

3) Холокост и Перл-Харбор;

4) Высадка в Нормандии, африканская кампания и Иводзима;

5) Освобождение Западной Европы от зверских нацистов и захват Восточной Европы зверскими русскими.

Поэтому если в 1945 году негативные упоминания СССР в ведущих западных СМИ имелись в следовых количествах, и то мельком, — то сейчас они повелевают дискурсом и формируют картину прошлого.

Все в полном соответствии с концепцией Валлерстайна о том, что "прошлое всегда зависит от настоящего".

Но есть и хорошая новость. Держатели западного пульта от прошлого — а он по-прежнему в руках правительств и элит — уже стерли со своей картины великой войны все, что им не нравилось, и пририсовали туда все, что хотели.

И то, что у них получилось, уже настолько отличается от того, что помнят наши города и памятники, братские могилы и мемориалы, мемуары и фильмы, язык и культура, — что это просто две разные истории.

И незаметно подменить нашу память передовым новоделом можно только одним способом — снеся наше государство и стерев память физически, по примеру хихикающих пражских политиков, отважно победивших бронзового маршала Конева.

Но есть мнение, что это у передовых западных "повелителей реальности" получится сейчас не лучше, чем у гитлеровцев восемь десятилетий назад.