Наталья КИРИЧЕНКО

Антология: Великая Отечественная война в русской поэзии*
 
2021 год. Под капельный перезвон всё острее ощущается приближение мая – уже в семьдесят шестой раз со Дня Великой Победы над фашизмом советского народа. Сколько всего сказано и написано за эти годы о войне. И какое счастье, что с каждым годом всё обширнее объём доступных архивных документов.
Передо мной на столе девятый по счёту семисотпятидесятистраничный том многотомной антологии поэзии о Великой Отечественной войне 1941-1945 годов «Война и Мир». Её уже почти десять лет издаёт санкт-петербургский Литературный Фонд «Дорога жизни».
На титульном листе обращение к читателям двух поэтов – автора идеи антологии, президента Фонда Дмитрия МИЗГУЛИНА и главного редактора-составителя Бориса ЛУКИНА, – которое раскрывает смысл проекта: «Поэты, чьи произведения представлены в антологии, сказали своё слово не только о самой Великой Отечественной войне (1941-1945), но и о памяти этих событий в последующих поколениях. Они – люди разных возрастов и национальностей… Три поколения русской поэзии… Мы условно назвали авторов: отцы, дети и внуки. Впервые их творчество собрано и представлено столь широко и полно, объединенное одной темой – Великой Отечественной войны и памятью о ней. Хотя правильнее будет сказать – темой войны и мира. Неразрывное единство этих противоположностей пытались осмыслить поэты, а мы – собрать…».
Перелистываю пахнущие типографской краской страницы, начав от оглавления. Есть у меня странная привычка детства – бегло осматривать новые книги именно так. Когда я несколько лет назад взяла в руки первую увесистую книгу «отцов» в красном переплёте с изображением монумента Воину Освободителю в Трептов-парке, то порадовалась этой своей особенности.
Сотни биографий, сотни лиц поэтов: фронтовиков и тыловиков, выживших и погибших, смотрят со страниц на читателя – мирного жителя вот уже более семидесяти пяти лет. Всматривалась в них, затем вчитывалась в их судьбы, и ощущала, как холодок пробегает по коже. На одном из снимков кажущийся сорокалетним мужчина с проседью, в реальности – погибший в первые годы войны молодой поэт двадцати с хвостиком лет. Эта трагичность в судьбах и ранняя взрослость на многих фотографиях поэтов-отцов. И неслучайно, своя лейтенантская группа, столь знаменитая среди прозаиков, была и среди поэтов-фронтовиков, поэтических выразителей пережитого на фронтах и в тылу.
За первыми пятью книгами «отцов» (родившихся до 1927 года) следуют четыре тома со стихами «детей», авторов с 1927 по 1945 год рождения; ранняя взрослость с лиц не уходит, но они уже не только полны трагедией страны и семьи, но и светятся надеждой и верой в будущее.
Невероятное только на первый взгляд количество поэтов со всех краёв огромной страны в каждом томе… Тысячи строчек, чаще всего незнакомых широкому читателю, не оставляющих равнодушными, повествующих о нашем великом и трагическом прошлом… И это кардинально отличает данное издание от всех предыдущих, переиздающих одни и те же тексты от праздника к празднику.
…Литературоведение не должно быть скучным. Немного лирики не помешает. Я никогда не сомневалась в героическом жизненном пути своих дедов. Хотя в детстве выудить из них даже каплю информации о фронтовой поре и послевоенном времени было почти невозможно. Они молча отводили глаза в сторону или опускали их долу, искра жизни в них пригасала. И каждый раз при очередной попытке розовощекого внука или внучки прицепиться с просьбой: «Дед, ну расскажи, а ты немцев убивал? А тебе страшно было?» – они тихим голосом отвечали: «Война и есть война, что о ней рассказывать…».
Лишь в дни цветущего мая наши деды одевали парадный пиджак с орденами, пробовали вытянуться в струнку, как в молодые годы по команде «Смирно!», готовясь предстать перед ровесниками и потомками… И тут же сгибали свои старые спины, вспоминая о ранах; а позже смахивали дрожащей рукой накатившуюся слезу, услышав из уст внука знакомую правду военной поры в строчках стихов или песни. Таким мне запомнился и мой дед-победитель.
Может быть, я и не заметила бы это издание за суетой. Но в последние годы тема военного прошлого особенно остро стала меня волновать. Сын решил выбрать путь профессионального военного. Думы, мысли, переживания о незнании таких важных моментов из жизни поколения дедов тревожили всё сильнее.
На помощь пришла антология «Война и Мир». Вычитанные в ней стихи постепенно раскрывали картину неведомой жизни.
И вот я словно вижу деда в белорусском партизанском отряде, читая стихотворение Пимена Панченко «Глаз снайпера»:
В его зрачок, как будто в дом просторный,
Входили сосны, тучи, плёс озерный.
Косая тень вороньего крыла
С размаху глаз делила пополам.
Хотел бы снайпер в зёрнышке зеницы
Собрать, как прежде, всех своих друзей,
Простор широких улиц, площадей,
Сады, луга, озера и криницы –
Но только снег вокруг волной сыпучей
Да чёрный враг в зрачок вползает с кручи.
В одно мгновенье, как змею, врага
Клещами сжали жесткие ресницы.
Короткий треск – и синие снега
Засыпали двухсотого «арийца»…
И вновь открыто снайперское око
Для птиц, друзей, деревьев, звёзд высоких.
Его, рядового-стрелка (по записи в военном билете, а по воспоминаниям мамы – партизана-снайпера, часами, а то и сутками поджидавшего одного меткого выстрела), я в живых уже не застала. А прочитав строки Льва Гаврилова, сразу же «вспомнила» и «узнала» его, никогда не виденного и такого дорогого через память родителей:
Солдат повесил на пиджак
Последнюю медаль
И сделал шаг, последний шаг
В расстрелянную даль.
Туда, где ждут его давно,
Кто пал на той войне,
Где не было ему дано
Сгореть в её огне.
Когда склонилась голова,
Услышала Земля
Его последние слова:
«Здорово. Вот и я».
В каждом томе стихи о сожженных белорусских деревнях (и не только, конечно), угнанных в Германию жителях, партизанах и их помощниках, тяжёлых боях за освобождение родной земли и о счастье от вновь обретённой свободы.
Стихи о горе и счастье! О, как много их выстрадано поэтами и с болью и любовью пропето, сокровенно вышептано, выкрикнуто для нас.
Всё это – летопись моей белорусской многострадальной Родины! Летопись страны моего детства – Советского Союза.
В книгах плечом к плечу эпические, героические, лирические строки о боях на Украине, на Псковщине, под Москвой и Ленинградом, Сталинградом, Курском и Орлом, Смоленском и Вязьмой, Одессой и в Крыму… А ведь впереди у героев-защитников была Европа и Япония. Всё-всё в стихах антологии «Война и Мир».
 
В новых четырёх томах перед нами память детей, которые и захотели бы да никогда не забудут свою «Песню о детстве», так назовёт своё стихотворение Борис Вахнюк, и вторит ему Дмитрий Блынский:
Мне было в том году неполных десять,
Когда пришёл фашист в начале дня,
Чтобы меня в моём саду повесить
Или в моей же хате сжечь меня.
Некоторые из чудом выживших станут поэтами. Как Юрий Беличенко, чьи стихи стоят эпиграфом к 6 тому:
Я родился на берегу войны,
где берега другие не видны…
Я переплыл те пять великих лет.
Жестоких лет, неповторимых лет…
Кем мог я стать в эпоху тишины?
Не знаю сам – спросите у войны.
Как Олег Алексеев, рассказавший в «Видение войны»:
Привыкнув к голоду и боли,
Живу тростинкой, тонок, слаб,
Мальчонка в волчьем лихоборье,
В полях расстрелов и облав…
Или Адольф Беляев, засвидетельствовавший на века:
Дорога уходила на восток,
И гулкая, и горькая дорога.
По ней катился беженцев поток
От самого российского порога…
…А «мессеры», как рыжие шмели,
Железным жалом жалили дорогу.
А люди шли и падали в пыли,
Окрасив в кровь ромашку-недотрогу…
Я помню всё, я это видел сам,
Как с ликами, калёными, как камень,
Библейские старухи небесам
Библейскими грозили кулаками.
Или выразившего за сотни тысяч сверстников благодарность судьбе Виктора Батраченко, родившегося в 1943 году:
Я живу потому, что мильоны солдат
в безымянных и братских могилах лежат.
Их, расстрелянных, павших в бою, не вернёшь,
но они задают мне вопрос: «Как живёшь?
И все поэты-«дети» из поколения моих родителей, а многие матери у родственников-одногодков умирали от голода или были расстреляны фашистами. Об этом у Николая Карпова:
Жить и выжить в неволе,
Вдалеке от родных.
Видеть русское поле
Под ногами чужих.
Но однажды когда-то
Сквозь метели струи
В громогласных раскатах
Вдруг услышать: «Свои!».
Перечислять авторов со схожими судьбами, объединяя их в группы, сейчас не имеет смысла (оставим эту работу учёным филологам); главное: поколение «выжило» «и душа осталась в теле», и очень многие стали настоящими людьми «у страны военной на виду» (Юрий Каплунов).
Так что, исходя из личного опыта, совершенно точно могу посоветовать неравнодушному современнику, которому, как и мне в своё время, не хватило исторических рассказов из первых уст, взять в руки бесценные тома, впитывая во всех цветах и красках войну: сером – от взрывов и дыма неба, чёрном – от «вспаханной» снарядами земли, алом – от крови погибших…
Но это ещё не всё… В этом фактически энциклопедическом издании можно прочесть не только про бои и фронтовые будни. Проникновенно повествуется и о жизни тыла, по-своему не менее тяжёлой и драматичной. Отдельный огромный художественный пласт – тяготы в военные и послевоенные годы женщин матерей, жён, сестёр, вдов. Много в антологии про их судьбу… Женщина ведёт свой бой. Женщина самоотверженно сохраняет детей от смерти для будущей жизни.
Очень точно подобраны иллюстрации для этих четырёх томов. На них – дети, девушки, женщины, «кующие» своим трудом победу. Они за плугом. Они сутками за станками. Они выстаивают бесконечные очереди за хлебом. Они плачут и смеются… Они находит в себе силы плясать после очередной победы наших войск, хотя не чувствуют под ногами земли от смертельной усталости и совсем недавно полученной похоронки. А в оккупации они остаются матерями и жёнами, отдавая последний кусок хлеба партизанам или автомат, украденный у пьяного немецкого солдата. Об этом можно прочитать у Евгения Шанина и ещё у многих-многих...
Женщина ждёт, надеется и верит в Победу. Женщина молится… Это и о моих бабушках пишет Борис Лапузин:
Я помню тот военный год:
Топтался голод у ворот.
Еда – макуха да вода.
Беда, на всю страну беда.
«Не умереть бы до весны», –
Мать шепчет, как молитву.
И сны, безжалостные сны
Из булок ситных.
Ни крошки хлебной после сна…
Но фронт – война,
И тыл – война.
А после Войны настал Мир. О Мире после войны будет в следующих томах «детей» (родившихся с 1945 по 1955) и «внуков». Всего в планируемых к изданию пятнадцати томах окажутся стихи около пяти тысяч авторов! Пять тысяч человеческих судеб, талантов, осмысливших историю нашей Родины.
Главный редактор-составитель Борис Иванович Лукин продолжает собирать стихи и биографии для живущих и будущих поколений читателей. А ещё и переводить стихи с разных языков – якутского, белорусского, татарского, украинского… Ведь у многих авторов произведения оказались не переведенными на русский.
2021 год. За 8 лет издано девять томов! Каждый от пятисот до семисот с лишним страниц ценнейших, изъятых у забвения, житейски-правдивых стихотворений! Две тысячи фотографий и биографий... И вспоминаются строки Пушкина:
О, сколько нам открытий чудных 
Готовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель…
К моему удивлению этот фундаментальный труд, такой необходимый сейчас неокрепшим и целенаправленно разрушаемым душам наших детей, остаётся почти незамеченным прессой. И если интервью с главным редактором ещё появлялись в печати, то рецензий – нет.
С каким удовольствием прочитала бы я стихи из антологии моему деду, раненому на Одере, но дошедшему с пехотой до Берлина. Только нет его уже с нами. Поэтому по возможности читаю вслух своим детям. Может, дед на небесах слышит нас…
Почти в каждом уголке страны найдутся земляки авторов из антологии «Война и Мир», значит – наследники и хранители памяти о них. А если будут помнить поэтов, никогда не забудут их стихи. Навечно прав Роберт Рождественский: «Это надо – живым!».
-----------------------
* ВОЙНА И МИР. Антология: Великая Отечественная война (1941-1945) в русской поэзии XX-XXI вв./ Идея: Дмитрий МИЗГУЛИН. Главный редактор, редактор-составитель: Борис ЛУКИН. В 15 книгах. Книга VI-IX (Дети; А – Я, авторы с 1927 по 1945 г.р.). – Первый ИПХ, 2020. (Некоммерческое издание)
Наталья КИРИЧЕНКО. ОСТАНЬСЯ В ПАМЯТИ, ВОЙНА… Антология: Великая Отечественная война в русской поэзии - Газета День Литературы (denliteraturi.ru)