Николай СТАРОДЫМОВ

 
Нет среди сталинского окружения фигуры более не известной широкой общественности, чем Александр Сергеевич Щербаков. Это парадоксально, однако для значительной части нашего обывателя даже имя этого человека, сыгравшего поистине огромную роль в Великой Победе, ничего не говорит. В художественных кинофильмах, в которых показывают руководителей советской страны периода Великой Отечественной войны, мы привычно узнаём всех соратников Сталина; и едва ли не единственный, кого старательно обходят вниманием наши деятели культуры и искусства, это Щербаков – он даже мельком не появляется в кинокартинах, в том числе и рассказывающих об обороне Москвы. Раскроем справочники или энциклопедии, посвящённые тому же периоду, – Щербакову в них уделяется разве что короткая сухая биографическая справка.
Почему такое замалчивание?.. Справедливо ли это?.. Вот на эти вопросы я и попытаюсь ответить в данной статье.
Великая Отечественная война стала тяжелейшим испытанием для всей нашей страны. Это общеизвестная истина, ставшая расхожей фразой, которую мы привычно произносим, зачастую не вдумываясь в глубинный смысл сказанного. А если всё же вдуматься?!. Без этого понимания роль, которую Александр Щербаков сыграл в войне, оценить попросту невозможно.
Как же так получилось-то… Красная армия, казалось бы, вдребезги разгромленная в первые недели после вероломного нападения гитлеровской Германии, вдруг сумела не только остановить врага, но и отодвинуть линию фронта от Москвы; вроде как обречённая в Ленинграде, девятьсот дней сражалась в блокаде; просевшая после Харьковской катастрофы до Волги, провела такую грандиозную операцию, что название Сталинград стало нарицательным во всём мире; и погнала врага до самого рейхстага… Советская экономика, опять же, казалось бы, обречённая, в невероятно короткий срок сумела переместиться на восток и обеспечить на голом месте такие темпы производства, которые любому здравомыслящему человеку показались бы немыслимыми… Советский государственный аппарат проявил невероятную гибкость и лабильность и в невероятно короткий срок перестроился на новые условия работы в экстремальных условиях…
И по каждому из приведённых и множества других составляющих процесса, который можно условно означить как «Советский Союз: от растерянности 22 июня – к Великой Победе», мы легко назовём имена государственных деятелей, каждый из которых на своём направлении сделал всё для того, чтобы война завершилась у стен поверженного рейхстага.
По каждому – кроме одного. Имеется из сказанного выше одно удивительное исключение.
Речь пойдёт о моральном духе советского народа, о патриотическом настрое его, об идеологической составляющей деятельности советского руководства. По фильмам, книгам, и вообще по материалам тех лет получается, что всеми сферами жизни страны руководил лично товарищ Сталин, и делал это через своих сподвижников… И только идеологией – напрямую, вроде как без каких-либо промежуточных звеньев, без человека, которому вождь отдавал бы соответствующие распоряжения, а впоследствии спрашивал бы за их исполнение…
Но ведь так не бывает!.. Самый выдающийся руководитель силён исключительно своей командой. Свита не только играет короля, она служит проводником его распоряжений.
Так вот, проводником сталинских идей в области идеологии, причём, проводником активным, инициативным, и являлся Александр Щербаков.
Иосиф Виссарионович Сталин зарекомендовал себя руководителем, дальновидно проводившим кадровую политику. Он умел распознавать и выдвигать на руководящие посты людей, соответствовавших требованиям и ответственности, умевших на своём посту проявлять разумную инициативу – в адекватных пределах, разумеется. Иногда, конечно, вождь и ошибался, но такое случалось крайне редко – куда чаще он по мере надобности попросту заменял выполнивших свою миссию чиновников.
Щербакову едва исполнилось 33, когда он попал в поле внимания вождя. И с тех пор только поднимался по иерархической лестнице. До самого последнего дня своей жизни.
…Восхождение Александра Сергеевича на советский политический олимп получилось стремительным. Скромный функционер центрального аппарата ВКП(б), выпускник Института красной профессуры в 1934 году вдруг становится куратором Союза писателей СССР от ЦК партии. Между тем, Союзом писателей руководил сам Максим Горький – человек в ту пору довольно влиятельный; и в целом отношения у них складываются вполне рабочие.
В тот момент ещё никто не мог предположить, насколько важную роль сыграет знакомство Щербакова с писательским миром в жизни страны.
Затем в биографии Александра Сергеевича происходит стремительный калейдоскоп назначений на партийно-административные должности: 2-й секретарь Ленинградского обкома, 1-й секретарь Иркутского, затем Сталинского (Донецкого) обкомов…
Сталин как будто оценивает деловой потенциал своего выдвиженца, и параллельно даёт ему возможность набраться опыта в практическом руководстве крупными партийными организациями. Вспомним, какое время стояло – конец 30-х, шла жёсткая чистка управленческого аппарата страны; время, когда карьеры легко крушились и столь же стремительно выстраивались.
И вот уже Александр Щербаков – член ЦК ВКП(б), кандидат в члены Политбюро ЦК, секретарь ЦК… Причём, секретарь ЦК, отвечающий именно за идеологию – важнейшее направление для советской власти.
И параллельно, с 1938 года, он же становится первым секретарём Московской областной и городской партийной организации, сменив на этом посту Никиту Сергеевича Хрущёва!
Этого ему Хрущёв никогда не простит!
Вот в этих чинах, на этих постах Александр Сергеевич Щербаков и встретил начало Великой Отечественной войны. Войны, которая взвалила на него ещё большую ответственность, высосала из него все – до последней капли – силы, остановив сердце в первый день мира.
 
Руководитель Московской партийной организации
Советский Союз к войне готовился. И всё же началась она внезапно. Оглянуться не успели – а вражеские полчища вот уже, у самых стен столицы…
Воевала Красная армия. Но только что она могла бы сделать без опоры на прочный тыл?.. Александр Щербаков возглавлял партийную организацию столицы и области; Моссоветом руководил Василий Пронин – они работали в тесной связке. Вот только особенность советской системы состояла в том, что партийный руководитель стоял выше любого другого; впрочем, и спрашивали с него жёстче.
…Советские и партийные органы организовали призыв. Шло срочное формирование частей народного ополчения. Создавались истребительные подразделения – для борьбы с вражескими диверсантами в своём тылу. В районах области, над которыми зависала вероятность оккупации, готовились партизанские и диверсионные группы. И всюду на ключевые позиции мобилизовались коммунисты; расстановка и рациональное использование кадров – прямая забота Щербакова.
Всем комплексом мобилизационных мероприятий занимались военкоматы и другие соответствующие структуры (начальник Московского гарнизона – генерал-лейтенант Павел Артемьев). Но обеспечивал их бесперебойное функционирование – город.
Общеизвестный факт: советские части противовоздушной обороны сорвали намерение люфтваффе разбомбить, уничтожить Москву с воздуха. При бомбёжках Лондона погибло от 30 до 40 тысяч мирных жителей и примерно 50 тысяч получили серьёзные ранения; а при налётах на Москву – две тысячи погибших и шесть тысяч раненых.
Чтобы свести успехи гитлеровской авиации к минимуму, в Москве провели огромную работу. Деятельность частей ПВО – это тема для отдельной, самостоятельной публикации (командир Московской зоны ПВО – генерал-майор Михаил Громадин). Но от руководства городом требовалось также многое. Размещение всего многообразного комплекса средств противовоздушной обороны невозможно без согласования с городскими властями… Общеизвестны фотографии, где пушки или пулемёты, прожектора, посты ВНОС расположены на крышах московских зданий, на улицах и площадях города. Опять же, хранение, транспортировка и фиксация в воздухе аэростатов…
А добровольные команды, дежурившие во время налётов на крышах и тушившие зажигательные бомбы, – официально считается, что их количество составляло 12.736! И расчищавшие потом развалины, в первую очередь, чтобы найти раненых… Формирование и обеспечение их всем необходимым – забота городских властей.
Равно как и строительство оборонительных сооружений – что на дальних подступах к столице, что на ближних, что непосредственно на улицах города… Мобилизация людей, обеспечение их тем же шанцевым инструментом, транспортировка к месту работ – кто этим занимался?.. Городские и областные власти – партийные и хозяйственные.
Выше уже говорилось, что благодаря поистине героическим действиям подразделений Противовоздушной обороны эффективность налётов гитлеровской бомбардировочной авиации на Москву удалось свести к минимуму. Однако бомбы на город падали, дома разрушали, пожары регулярно вспыхивали. Соответственно, приходилось принимать меры, чтобы людей, оставшихся без крова, обеспечить жильём и пропитанием.
А проведённая грандиозная работа по маскировке Москвы!.. Конечно, план маскировки разработала группа архитекторов (её возглавлял Борис Иофан), однако воплотили задуманное в реальность рабочие руки горожан, отряженные для этого городскими властями.
Шла эвакуация части предприятий в тыл – требовалось наладить взаимодействия с Наркоматом путей сообщений. Параллельно проводилась плановая эвакуация мирного населения.
Между тем, остававшиеся предприятия продолжали выпуск самой разнообразной продукции и требовалось наладить как доставку сырья, так и вывоз готовой продукции – не говоря уже об обеспеченности трудовыми ресурсами.
И школы, и больницы, и библиотеки, и кинотеатры, и даже парикмахерские и предприятия общепита – всё оставалось в ведении города. Продолжали выходить газеты, журналы, листовки, книги – а для этого требовалось завозить бумагу и краску, и доставлять к местам назначения готовую продукцию.
Жителей Москвы, рабочих и служащих предприятий, сотрудников государственных учреждений, военнослужащих гарнизонов требовалось кормить, по возможности обеспечивать их нужды… В условиях карточной системы и нехватки продуктов в свободном доступе махровым цветом расцвела спекуляция – и с ней пришлось вести самую непримиримую борьбу…
И ещё много каких задач пришлось решать Александру Щербакову и его оперативному штабу.
Не только благорасположенные к нему люди, но даже явные недоброжелатели – все признавали его высочайшую работоспособность, умение держать под контролем одновременно массу разнообразных задач.
Все военные, партийные, идеологические, хозяйственные органы столицы, а также и республиканские и общесоюзные, располагавшиеся в Москве, в те месяцы работали сообща. То есть Александр Щербаков стал важнейшей составляющей этого процесса – очень важной, пусть и далеко не единственной. Ни один вопрос в городе не решался без его прямого или хотя бы опосредованного участия.
В этих условиях 15 октября 1941 года Государственный комитет обороны принял известное Постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москва». По сути, советское руководство тем самым признавало, что не исключается вероятность оставления Москвы.
Документ предписывал выполнение нескольких задач. Эвакуация в тыл страны ряда учреждений, включая наркоматы и иностранные посольства. Минирование большого числа объектов столицы, включая метрополитен, электростанции, мосты, вокзалы, заводы, здания, представляющие собой художественную и историческую ценность. Создание в самом городе трёх поясов обороны: вдоль Окружной железной дороги, вдоль Садового кольца, вдоль кольца Бульварного…
Жутко представить себе, во что превратилась бы Москва – этот прекрасный город – в случае реализации этого плана!..
Мы знаем, что есть страны и народы, которые легко сдают свои столицы, чтобы сохранить их, – позор со временем забывается, его легче впоследствии объяснить, чем восстанавливать разрушенное. Но мне как-то ближе по духу те же даже немцы, дравшиеся – обречённые! – в обречённых городах.
…Разумеется, документ имел гриф секретности. И столь же очевидно, что о нём стало тут же известно всем – разве что без каких-либо подробностей. Да и то – как утаить такое, когда вдруг одновременно начинается массовая эвакуация сотен предприятий и десятков государственных ведомств?!.
Москву охватила растерянность. Хотя в исторических публикациях чаще употребляется слово «паника»…
Столица в те дни повидала много безобразий. Случались погромы магазинов и продовольственных складов. Давки при посадке на поезда, уходившие на восток (известны случаи, когда люди при этом сходили с ума – в прямом и непосредственном понимании этого словосочетания). Захваты автотранспорта и драки за место в нём. Имели место случаи, когда служащие завладевали кассами учреждений и предприятий – официально считается, что в эти несколько дней преступники присвоили до полутора миллионов рублей; думается, что реально означенная сумма значительно занижена. Вывоз личного имущества совработниками, имевшими служебные автомобили, – судя по тому, что зафиксированы попытки пресечённые, можно сделать вывод, что имели место и удавшиеся. И «спасайся, кто может!» разбивался о решимость милицейских патрулей и рабочих дружин; а может и не всегда разбивался…
Всяко имело место.
Именно тогда, 16 октября, имел место единственный случай в истории, когда утром не открылось метро (тогда этот вид транспорта именовался в мужском роде, и следовало бы писать «не открылся») – его электрооборудование срочно готовили к подрыву. Однако власти очень скоро осознали ошибочность такого решения и уже к вечеру работа «подземки» восстановилось; помимо транспортной функции метро служило также бомбоубежищем…
 В этих условиях руководство страны предприняло следующий, более решительный шаг: 19 октября 1941 года в столице ввели осадное положение. Для обеспечения порядка в столице пришлось выделить целую дивизию особого назначения. Вводился комендантский час. Милиции и сводным патрулям делегировались особые полномочия.
Но вернёмся к деятельности партийных и советских органов.
Чтобы пресечь панику, 17 октября 1941 года по городскому радио выступил Щербаков. Александр Сергеевич заверил горожан, что город никто сдавать не намерен, что лично товарищ Сталин и высшие руководители государства и Красной армии остаются и работают в Кремле… Ну и о жёстких мерах по наведению порядка в городе также предупредил.
И эти меры не заставили себя долго ждать. В тот же день Щербаков снял с должностей и исключил из партии (самолично – чего миндальничать!) двух руководителей районов столицы. С жёсткой формулировкой «за паникёрство». 21 октября – ещё двоих. 18 октября на Курском вокзале бдительные граждане нашли утерянные секретные документы (как будто даже полтора десятка чемоданов) – виновных разыскали и отдали под суд, ими оказались работники Московского городского комитета партии. 28 октября под суд отданы руководители предприятий, которые пытались на служебном транспорте наряду с эвакуируемым заводским имуществом вывезти и личные вещи…
Этот список жёстких мер против партийных и советских работников, которые повели себя недостойно (а то и преступно), можно продолжать.
Приходится повторить ещё раз: очень трудно провести разграничительную линию, где оканчивалась ответственность военного ведомства, и начиналась зона партийно-хозяйственная.
Например, для организации оборонительных сооружений внутри городской черты требовалось задействовать какие-то квартиры или иные жилые помещения. Но куда девать людей?.. Их требовалось расселять, помогать с переездом…
Или вот ещё задача…
Москву врагу сдавать не собирались. Однако до этого не собирались сдавать и Смоленск, и Киев, и даже Можайск… А потому, наученные горьким опытом, руководители соответствующих структур исходили из худшего – вдруг да и падёт город!..
На этот случай в столице оставались группы чекистов, которым предстояло организовать борьбу в тылу врага. И вот теперь от московских властей требовалось срочно залегендировать агентуру, обеспечить её пребывание в столице так, чтобы документы не вызывали никаких подозрений.
…И как тут умолчать!.. В Москве, которую осенью 1941 года отстояли во многом благодаря деятельности Александра Щербакова, его имя сегодня отсутствует: нет ни памятника ему, никакой топонимики… Только в Зеленограде имеется улица его имени, в родной ему Рузе, а также в Санкт-Петербурге, Перми, Екатеринбурге и Липецке; в Белоруссии, Казахстане, на Украине (если в последние годы не отменили) – а в Москве нет… Такие вот парадоксы.
 
Создатель и руководитель Совинформбюро
Создание Советского информационного агентства при Совете народных комиссаров СССР буквально на третий день войны – наглядное свидетельство того, насколько Сталин и его окружение понимали значение пропаганды в трудный для Родины период. И служит косвенным свидетельством того, что ни в какой многодневный ступор никто в Кремле не впадал…
В течение двух суток – 22 и 23 июня – для государственного руководства стало очевидно, что все предвоенные представления о грядущей войне рассыпались прахом, что всё, абсолютно всё, идёт не так, как ещё двумя днями раньше пелось в песнях. Что приграничные сражения Красной армии не продолжатся малой кровью и на чужой территории, а неизбежно приведут к оккупации значительной части советской территории. Будущее оставалось неопределённым, и никто не мог бы в тот момент предсказать дальнейшее развитие событий… Страной, обществом, народом овладели паника, растерянность, страх перед днём грядущим…
Именно в этот момент из всех репродукторов страны впервые прозвучал спокойный и уверенный голос Юрия Левитана, произнёсший слова, которым предстояло сопровождать страну на протяжении четырёх с половиной лет: «От Советского информбюро…». У отечественной пропаганды появился рупор, ставший официальным голосом Кремля.
Впрочем, голос Левитана – это только одна, пусть и самая известная форма распространения информации, использовавшаяся новорождённой структурой по имени Совинформбюро. Реально Агентство каналов сформировало куда больше.
Они на тот момент остро нуждались в таком рупоре – и сталинское руководство, и советский народ. Да и мировое сообщество тоже, сколь ни скептически за рубежом относились к официальной «красной пропаганде».
…Итак, идея создания информационного агентства для освещения хода боевых действий, причём, в «правильном» свете, родилась уже на второй день войны. При этом ни по руководителю нового пропагандистского органа, ни по главному диктору вопросов не возникло. Сформировать и организовать работу Бюро поручалось Щербакову, а озвучивать сводки – Юрию Левитану, голос которого Сталин впервые случайно услышал в январе 1934 года, и с тех пор считал его отечественным диктором №1. Между тем, сегодня мало кто вспоминает, что в паре с Левитаном работала Ольга Высоцкая – также радиодиктор высочайшего класса.
…Известный факт: секретарь Гитлера вёл специальную тетрадь, в которую вносил имена людей, которых фюрер объявлял своими личными врагами. В ней значились сотни фамилий из десятков стран; в том числе и наши соотечественники. Входили в это число и несколько человек из числа тех, кто относился к ведомству Щербакова. Тот же уже названный Левитан, например, Илья Эренбург, Борис Ефимов или триединые Кукрыниксы… А вот сам Александр Сергеевич этой чести, насколько я знаю, не удостоился – явно недооценил германский фюрер одного из главных своих идеологических врагов…
 Между тем, дело оказалось непростым, даже в мирное спокойное время. А что такое организовать информационное агентство «с нуля» в условиях обрушившихся на страну жесточайших испытаний, когда решение любого вопроса обращается в проблему; и это даже несмотря на «высочайшее» распоряжение. И при этом зная, что выходящий из твоего ведомства информационный продукт непременно подвергается жёсткому контролю?
Каждую сводку перед выходом в эфир непременно просматривал лично Сталин. Случалось – такие случаи зафиксированы в мемуарах, что ради того, чтобы прочитать, отредактировать, внести в текст исправления или дополнения, вождь держал в приёмной вызванных на совещание представителей Генштаба, настолько серьёзное значение он придавал пропаганде. Опять же, зафиксировано, что не всем военачальникам высшего ранга это нравилось…
Позднее, когда Щербаков усвоил требования Сталина, когда научился выстраивать текст в соответствии с представлениями столь жёсткого «куратора» о том, как это следует делать, случалось, что Сталин подписывал материалы «В свет!» даже не читая – и об этом также писали в мемуарах свидетели… Однако они и останавливались на констатации этого факта; между тем, впоследствии вождь непременно прослушивал каждую сводку, и сохранявшееся доверие к Щербакову свидетельствует, что Александр Сергеевич не подводил Иосифа Виссарионовича.
Так вот, вернёмся к истокам. 23 июня 1941 года Щербакову поручили организовать информационное агентство и наладить его работу. На тот момент у него-то всего и имелось – официальным голосом информационной структуры, которую требовалось создать, назначен Левитан. Всё остальное приходилось формировать – начиная с подбора кадров.
Любое СМИ в полной мере зависит от получения информации.
Александр Сергеевич Щербаков организовал поступление информации в своё ведомство по целому ряду каналов. Прежде всего, из Генерального штаба, Совета Труда и Обороны, из Ставки Верховного Главнокомандования, из Центрального штаба партизанского движения… Впоследствии, возглавив Главное Политическое управление Красной армии, организовал поступление информации и по каналам политработников Вооружённых сил. Понимая важность вопроса, в бюро Совинформбюро начали отправлять сообщения идеологические работники фронтов и регионов…
Известны случаи, когда о тех или иных событиях – что на фронте, что в тылу – ведомство Щербакова узнавало раньше, чем информация о нём поступало в Кремль официальным путём. И это обстоятельство также нравилось не всем приближённым к вождю.
Информационные потоки зависят прежде всего от умения аппарата СМИ работать с корреспондентами – штатными, и уж тем паче нештатными – на местах. Щербаков сумел решить эту задачу.
...Ни один, даже семи пядей во лбу, руководитель СМИ не сможет организовать работу в одиночку. Потому Щербаков начал деятельность с того, что подобрал аппарат Бюро. На протяжении войны штат информационного агентства колебался от 250 до 317 человек. Казалось бы, немало. Однако ж посмотрим, какие стояли перед этим коллективом задачи!..
Сотрудники структурировались по нескольким отделам. Это: военный, пропаганды и контрпропаганды, международной жизни, литературный, переводов… И ведь не выделишь, какой из них основной…
При этом все материалы, подготовленные агентством, переводились на пять языков: немецкий, английский, французский, испанский, арабский… Соответственно, переводились на русский и материалы иностранных информационных агентств и других источников.
Выше уже говорилось, карьерный взлёт Александра Сергеевича начался с того, что его назначили оргсекретарём Союза писателей СССР. Теперь знание личных и деловых качеств, равно как и творческого потенциала каждого из членов Союза, ему здорово помогло. Вот лишь несколько имён писателей, которых Щербаков привлёк к сотрудничеству с агентством: Всеволод Иванов, Валентин Катаев, Борис Лавренёв, Леонид Леонов, Алексей Новиков-Прибой, Евгений Петров, Борис Полевой, Сергей Сергеев-Ценский, Константин Симонов, Алексей Толстой, Александр Фадеев, Мариэтта Шагинян, Илья Эренбург, Корней Чуковский… И многие другие – что ни имя, то общепризнанный талант!..
В числе названных следует особо выделить Чуковского – Корней Иванович к Александру Щербакову относился крайне негативно, однако во имя будущей Победы, несмотря на некоторые сомнительные высказывания писателя, Щербаков, отдавая должное его таланту, привлёк к сотрудничеству.
…Таким образом, исходные материалы поступали в аппарат Совинформбюро по самым разным каналам. Здесь их обрабатывали… И материалы для будущей сводки ложились на стол Щербакову, который и готовил на основании полученных документов сводку. Которую и представлял на утверждение Сталину – когда лично, а когда через посыльного; зная жёсткую загруженность подчинённого, вождь относился к этому с пониманием.
Наверное, есть необходимость напомнить, что сообщения выходили в эфир в строго определённые часы, кроме, понятно, дополнительных экстренных выпусков, и объём каждого ограничивался временными рамками; соответственно, перелопатить приходилось массу материалов, вычленить самое важное, и втиснуть их в установленный объём… Непростая задача. Особенно если работу твою оценивает столь жёсткий руководитель…
…Каждая передача начиналась словами «Говорит Москва…». Между тем, реально вскоре после рождения центральный аппарат Совинформбюро перебрался подальше от линии фронта – он базировался сначала в Свердловске, затем в Куйбышеве. В столице оставалась только оперативная группа во главе с самим Щербаковым.
Совинформбюро очень скоро набрало авторитет не только в стране, но и мире. И гитлеровская разведка начала охоту за ним, пытаясь раскрыть место его базирования. Соответственно, Щербакову, чтобы обезопасить ведомство, пришлось разрабатывать и осуществить целую контрразведывательную операцию. Прежде всего, само место работы Юрия Левитана и Ольги Высоцкой, аппарата Бюро строго засекретили. А радиотрансляции организовали таким образом, что они выходили в эфир одновременно в двадцати разных точках Советского Союза. Так что абверу так и не удалось отыскать место, откуда звучит «голос Кремля».
…Ну и в завершение данного раздела.
Сводки Совинформбюро выходили дважды в сутки в строго определённое время. Однако в какой-то момент появилась необходимость выпускать в эфир экстренные информационные выпуски. Назвали их соответствующе: «В последний час». Впоследствии, когда победы Красной армии начали следовать одна за другой, от этой формы информирования отказались.
Между прочим, по мере освобождения советской территории от врага в каждом населённом пункте непременно проводили проводное радио и устанавливали радиоточки-«тарелки». Таким образом, уровень радиофикации после войны оказался значительно более высоким, чем до неё…
 
Главный идеолог Вооружённых сил
Александр Щербаков на пост начальника Главного политического управления Красной армии назначен 12 июня 1942 года. Через полгода после вступления в должность Сталин присвоил Щербакову сразу звание генерал-лейтенанта… (Напомню, что до того Щербаков служил только в Красной гвардии в годы Гражданской – совсем ещё мальчишкой.)
Он сменил на этом посту Льва Мехлиса.
В данном выступлении не место обсуждать деятельность Льва Мехлиса. Отмечу только, что Лев Захарович зарекомендовал себя личностью весьма одиозной. И в деятельности на посту главы идеологического ведомства Красной армии всё больше делал упор на крайне жёсткие методы партийного руководства. А после провала Керченской десантной операции курировавший её от Ставки Мехлис и вовсе лишился того кредита доверия со стороны Сталина, которым пользовался до сих пор.
Таким образом, на пост начальника Главного политического управления Красной армии Сталин и назначил Щербакова, показавшего, на что он способен, руководя работой Совинформбюро. Опять же, на всякий случай напомню, что руководство Военно-морским флотом имело свою структуру, и здесь во главе Главного политического управления стоял комиссар, затем генерал береговой службы Иван Рогов. С точки зрения формальной военной иерархии они занимали вроде как равные должности, однако Щербаков при этом являлся секретарём ЦК по идеологии, так что реально положение Рогова получалось подчинённым.
Следует обратить внимание ещё на одно обстоятельство. Вскоре после назначения Щербакова на указанный пост, в октябре того же года в Красной армии прошла реорганизация, в результате которой на смену институту комиссаров введена структура заместителей командиров по политической части. И это не просто смена вывески – в армию возвращалось строгое единоначалие.
…В связи с новым назначением на Александра Сергеевича навалился новый огромный пласт обязанностей. Рассказать обо всех попросту невозможно. Вот лишь некоторые направления.
Прежде всего, требовалось организовать работу по кардинальному повышению профессионализма фронтовых политработников.
Одним из первых документов, который подписал Александр Щербаков в новом качестве, стала Директива от 23 июня 1942 года о разъяснении в войсках Сообщения Совинформбюро «Политические и военные итоги года Отечественной войны». Конечно, можно ухмыльнуться: мол, пришёл руководитель информационного агентства – и тут же даёт указание подчинённым политорганам развернуть работу вокруг поднятого этим ведомством вопроса. Однако на деле всё вполне оправданно. Фронтовая практика показывала, что нередко комиссары, значительную часть которых составляли призванные из запаса и не имевшие практического опыта деятельности в условиях современной войны люди, попросту не знали, чем заниматься, как реально проводить и на чём выстраивать конкретную работу с личным составом. Щербаков, сформировав за минувший год действенную корреспондентскую сеть, на основании получаемой информации хорошо представлял себе истинную ситуацию в Действующей армии. И, возглавив Главное Политическое управление РККА, тут же занялся перестройкой всего комплекса партийно-политической работы.
Великая Отечественная война к этому моменту длилась уже ровно год. Так почему же новому начальнику не начать работу с обобщения опыта, накопленного за минувший период?..
Знаменитый сталинский лозунг «Кадры решают всё!» актуален во все времена. Но в период социальных катаклизмов, в период великой войны он обретает особую значимость. Понимал и признавал это и Щербаков.
Потому вскоре после вступления в должность он издаёт приказ о формировании в тылу резерва политсостава, об обучении будущих фронтовых политработников практической деятельности на основании реального боевого опыта. Непосредственно в распоряжение Военных советов фронтов передавались такие структуры, как Курсы усовершенствования политсостава, что позволяло качественно поднять уровень подготовки специалистов идеологического фронта.
Вообще подготовке и воспитанию кадров, их перемещениям и практической работе Щербаков и сам уделял самое пристальное внимание, и жёстко требовал того от подчинённых. В выходивших из его ведомства документах содержится анализ, сделанный на конкретных примерах, пофамильно, того, когда перемещение политработников по должностям производилось без достаточных на то оснований, без какой бы на то необходимости.
Особого внимания заслуживает Приказ Главного Политического управления РККА №0219 от 10 июля 1941 года «Об образовании Управления агитации и пропаганды ГЛАВПУ РККА». Начальником Управления стал бригадный комиссар (впоследствии генерал-полковник) Иосиф Шикин.
Согласно Приказу, в Управление входило несколько отделов: агитации; пропаганды; печати; культурно-просветительских учреждений; академий и вузов; снабжения культпросвет-имуществом… Кроме того, в штат Управления входили редакции журнала «Агитатор и пропагандист Красной армии» и «Блокнота красноармейца-агитатора».
О деятельности каждого направления можно рассказывать много. И каждое требовало внимания и контроля со стороны начальника. Вот буквально по несколько примеров по каждому направлению.
По линии Отдела агитации предписывалось, в частности, организовать разъяснительную работу с личным составом по приказу №227 («Ни шагу назад!»); организовать просмотр документального кинофильма «Ленинград в борьбе»; в войска рассылался список утверждённых руководством лозунгов…
По линии Отдела пропаганды проводилась поистине грандиозная работа. Пропаганда в годы войны вообще явление очень многоплановое. И вполне понятно, что в деятельности Александра Щербакова она занимала важное место. Как начальник Совинформбюро он уделял внимание этому вопросу в более полном объёме, а как начальник Главного политического управления РККА – из этого общего объёма вычленял только часть, касающуюся Вооружённых сил.
Позиция Щербакова по поводу военной печати ярко выражена в Директиве №191 от 31 декабря 1942 года «Об использовании художественной и политической литературы, издаваемой ГЛАВПУ РККА»: «Распределение литературы – это не техническое, а политическое дело первостепенной важности».
Вот лишь несколько численных показателей – вполне понятно, усреднённых. В годы войны армия получала до двадцати миллионов экземпляров центральных газет и до миллиона журналов ежемесячно. Непосредственно в Вооружённых силах выходило четыре центральных, 19 фронтовых и флотских, 103 газеты армейских и флотилий; общий их тираж составлял до 3,5 млн. экз. Кроме того, в каждой дивизии трижды в неделю выходила многотиражная газета соединения…
Таким образом, разовый тираж ежедневный тираж газет, которые выходили только на фронте, составлял до полутора миллионов экземпляров.
Причём, газеты выходили не только на русском языке, но и на языках ряда народов СССР.
Повторю мысль, которая прозвучала выше: в формировании корреспондентской сети сказался факт, что Щербаков лично знал деловые и личные качества писателей. К работе в качестве корреспондентов центральных и фронтовых газет привлекались литераторы, благодаря чему средства массовой информации пользовались огромной популярностью.
Но это ещё не всё. Выпуск газет, журналов, брошюр, книг требовал бумаги, типографской краски, шрифтов, специального оборудования. Всё это выпускалось в годы войны, наряду с танками, самолётами, боеприпасами. В осаждённый Ленинград, вместе с продуктами и военным имуществом доставлялись и всё необходимое для выпуска печатной продукции. Поразительный факт: в блокированном городе выпустили великое «Слово о полку Игореве», и распространяли среди бойцов, наряду с Памятками красноармейцу…
Информация, которая поступала из Действующей армии, анализировалась всесторонне. И по возможности руководство старалось удовлетворить потребности фронта не только пищей телесной. На фронт в больших количествах поступали, скажем, песенники, составленные на основании как раз запросов фронтовиков. Массовый призыв военнослужащих запаса в Действующую армию выявил такую неожиданную проблему, как нехватка музыкальных инструментов… И в короткое время пришлось изготовить и направить в войска тысячи гармоний и баянов.
В ведении Главного политического управления находилась деятельность театров Красной армии, а также фронтовых концертных бригад, фронтовых театров. Это поразительно, но ведь факт! В осаждённом Ленинграде продолжали действовать театры. В их репертуаре, в частности, шла пьеса «Под липами Берлина», в которой зрители видели Победу над Германией.
О пропагандистской, политической работе в осаждённом Ленинграде следовало бы рассказать особо. Но в данный момент можно ограничиться только несколькими фактами. Вспомним, как в осаждённом городе исполнялась знаменитая Седьмая симфония Дмитрия Шостаковича, какое грандиозное впечатление произвёл этот факт на советских граждан. Ну и ещё вспомним о серии футбольных матчей, репортажи с которых вселяли уверенность ленинградцев в то, что город выстоит…
Всё перечисленное происходило по инициативе или с одобрения Главного политического управления; и этот список можно продолжать ещё долго.
…Рассказать в деятельности Александра Сергеевича Щербакова в должности Начальника Главного Политического управления Красной армии в одном выступлении невозможно.
Помимо названных направлений деятельности он курировал, скажем, работу с эвакуированными от войны гражданами. Он же занимался обеспечением Центрального штаба партизанского движения печатной продукцией и техническими средствами пропаганды для отправки в тыл врага. Он организовывал работу по направленной на врага пропаганде. Равно как и с Комитетом «Свободная Германия», который сформировался из пленных гитлеровцев.
 
Щербаков и международное антифашистское движение
Рассказывая о деятельности Александра Сергеевича Щербакова, считаю необходимым особо остановиться на одном пункте, значение которого, на мой взгляд, здорово недооценивают политики на всём протяжении развития нашей державы, начиная с Екатерины Великой. А именно: поговорить о славянстве как уникальном явлении на этнической карте человечества.
Конечно, я понимаю, что знатоки истории тут же могут попенять: мол, как это недооценивали, коль мы Архипелагские экспедиции отправляли, и славянские Балканы освободили от османского владычества?.. Отвечаю: во-первых, этот пример – только разовая акция со стороны России, а во-вторых, чего уж тут лукавить самим себе, программой-максимум мы имели в виду прорыв к Проливам, ослабление Османской империи, а потом уж освобождение братских народов, как следствие решения глобальной задачи…
Как известно, интернациональная идея, под знаменем которой свершился Октябрь 1917 года, мировая революция, во имя которой на просторах России бушевала Гражданская война, – эти лозунги показали свою недееспособность. Осознав эту истину, Сталин перенаправил политику в русло опоры на собственные силы; основой её стала совокупность народов Советского Союза, без выделения какой-либо одной национальности.
Таким образом, центр славянского движения оказался выдавленным за границу, в эмигрантские круги. Мощные диаспоры со славянскими скрепами сформировались в результате в Соединённых Штатах Америки и Канаде, в Латинской Америке, в Китае, даже в Австралии…
Такая картина сохранялась вплоть до начала Второй мировой войны, и до её кульминации – Великой Отечественной войны советского народа. В результате бесчеловечной политики Гитлера и его клики славяне стали одним из самых гонимых этносов. Что заставило многих из них сплотиться ради общего отпора очередной волне «дранг нах остен».
История безжалостно свидетельствует, что мы, славяне, далеко не всегда являем миру пример единства и способности к совместному противоборству вражеским нашествиям. Слишком часто внутренние дрязги оказываются сильнее осознания столь очевидной, казалось бы, истины, что только вместе мы можем противостоять нашествию любой силы – тевтонской, англо-саксонской, крестоносной, ордынской, общеевропейской, общеазиатской…
Древний иезуитский лозунг «Разделяй и властвуй!», который умело используют наши иноземные партнёры, подобно рже разъедает славянское единство… Да что там разъедает – почти что вообще уже разъел.
Я не утверждаю, что славянское братство в силах сегодня противостоять могучему напору вражеских сил. Но зато утверждаю другое: потенциал этого славянского братства наши правители не используют и в малой степени. А оно могло бы оказать содействие России в нынешних условиях, если бы пользовалось со стороны России хоть малейшей поддержкой.
В ближайшее время планируется проведение очередного Всеславянского съезда. Россия на государственном уровне в этом не участвует. Нынешние правители не понимают – по всей видимости, не желают понимать – перспективы ставки на славянство как на действенную силу.
Зато мгновенно понял и оценил её Сталин, когда в июле 1941 года к нему с докладом пришёл Александр Щербаков, который предложил сформировать всемирную антифашистскую организацию – Всеславянский комитет.
Предыстория у этой идеи такова.
Уже 25 июня 1941 года в американском промышленном центре Питтсбург прошло массовое многотысячное выступление рабочих славянских национальностей в поддержку Советского Союза. Об этом факте стало известно Щербакову, в ведомство которого стекалась вся политическая информация из-за рубежа. Александр Сергеевич сразу оценил перспективу данной акции. Доложив свои предложения по данному вопросу Сталину, Щербаков получил одобрение, и приступил к их реализации. По его поручению конкретный план действий по развёртыванию кампании «Славяне едины в борьбе с немецким фашизмом» подготовил Яков Хавинсон, сотрудник Совинформбюро, известный журналист (псевдоним М.Маринин), будущий главный редактор журнала «Мировая экономика и международные отношения».
Первой масштабной акцией международной кампании стал Всеславянский радиомитинг, который проходил 10 и 11 августа 1941 года. Среди десятков выступавших (проект курировал лично Щербаков) – представители Советского Союза, Польши, Чехословакии, Югославии, Болгарии…
Радиомитинг транслировался на ряд стран, материалы его перевели на основные мировые языки и распространили по каналам Совинформбюро по всему миру. Опубликованы материалы в центральных советских газетах, а также в журнале «Вестник АН СССР», в журнале «Большевик» и ряде других изданий.
Первое учредительное заседание Комитета состоялось 5 октября 1941 года; этот день считается днём рождения организации.
Председателем Комитета стал Александр Гундоров, генерал-лейтенант инженерных войск, на тот момент начальник Военно-инженерной академии им. Куйбышева, а впоследствии командующий сапёрными армиями… Получив такое предложение, Александр Семёнович попытался отказаться, однако лично Щербаков отговорил его от такого шага.
Чем руководствовался Сталин, делая такое назначение, и кто стал его инициатором, трудно сказать. По одной из версий решающим фактором при выборе стала фамилия генерала: гундоры – это одна из болгарских народностей; соответственно мыслилось, что в Болгарии, официально, на государственном уровне на тот момент поддерживавшей Гитлера, усилятся пророссийские симпатии, появится ещё группа сторонников СССР… Версия хлипкая, да только другой нет.
Александр Семёнович на тот момент находился с академией в городе Фрунзе, потом на фронте… Таким образом, вся основная нагрузка по руководству Комитетом легла на плечи Щербакова – так случается слишком часто: кто выступил с инициативой, тот её и воплощает…
Среди организаторов Комитета можно назвать следующих политических и общественных деятелей: Зденек Неедлы и Марек Чулен (Чехословакия), Димитрий Влахов (Болгария), Ванда Василевская и Ондра Лысогорский (Польша), Иван Локота (Закарпатье), Божидар Масларич (Югославия) и другие. Советский Союз представляли, помимо уже упомянутых товарищей: Александр Фадеев, Александр Корнейчук, Борис Лавренёв, Янка Купала, Алексей Толстой…
Главная задача, которая стояла в период войны перед Комитетом, это продвижение идеи совместной борьбы с фашизмом на всех фронтах: военном, идеологическом, культурном… По линии Комитета по всему миру распространялись публикации, документы, идеологические материалы соответствующей этой идее тональности. Естественно, и сторонники пан-славянизма всего мира теперь имели возможность продвигать свои идеи в жизнь, зная, что Всеславянский комитет в своей деятельности опирается на всю мощь страны, государствообразующей нацией которой является союз славянских народов.
После окончания войны и кончины Щербакова деятельность Комитета резко снизила свою активность. Александр Гундоров не имел того авторитета, как его столь внезапно ушедший из жизни куратор, его наследникам идея славянского братства стала неинтересной… Потому Гундоров не мог противостоять процессу умирания структуры, которую он возглавлял. И в 1961 году Комитет тихо и незаметно прекратил своё существование.
Следует также отметить, что в период войны у Комитета имелся свой печатный орган – международный ежемесячный журнал «Славяне». Он выходил тиражом до семи тысяч экземпляров и распространялся по всему миру – за это государство платило звонкой монетой, и это в условиях, когда каждая валютная копейка была на счету. Показательный факт: даже в опереточную, враждебную СССР «империю» Маньчжоу-Го, в которой обосновалось сколько-то эмигрантов из России, направлялось пять экземпляров журнала.
Всего же в годы войны в Советском Союзе было сформировано четыре международных антифашистских организации. Это уже названный Всеславянский комитет, а также Еврейский антифашистский комитет, Антифашистский комитет советской молодёжи, Антифашистский комитет советских женщин. Хотя приходится признать, что активность АКСМ и АКСЖ заметно уступала активности Славянского и Еврейского антифашистских комитетов – как ни говори, а общественные структуры сильны в первую очередь своими лидерами.
Но деятельность каждого курировал Щербаков.
Забавное уточнение. Когда в 1947 году поставили вопрос о необходимости закрытия Еврейского антифашистского комитета, государственные функционеры Георгий Александров и Михаил Суслов уточняли, что ЕАК создан в апреле 1942 года на основании личного распоряжения Щербакова, без официального решения советских органов.
О деятельности Александра Сергеевича по каждому направлению можно было бы рассказать немало. Но в данном тексте просто констатируем: работа проводилась весьма и весьма немалая.
 
Щербаков и вопросы истории
На протяжении войны Александр Щербаков стал инициатором и принимал участие в работе многих мероприятий самого различного уровня – в данный момент я имею в виду идеологических. Рассказать обо всех попросту невозможно. Однако заострить внимание на некоторых представляется всё же необходимым.
Тема Совещания по вопросам истории, проходившего летом 1944 года, до сих пор вызывает ожесточённые дискуссии среди специалистов. Оно ведь и в самом деле: идёт война, которая всасывает огромное количество человеческих жизней и материальных средств, линия фронта отползает на запад, оставляя после себя поистине выжженную землю, народ изнемогает под бременем, имя которого «Все для фронта, всё для Победы!»…
Какая тут история?! С действительностью бы разобраться, о будущем подумать! А с историей уж как-нибудь потом…
И при этом Совещание закрытое, едва ли не секретное.
Однако же мы знаем, что Сталин ничего не делал зря, никогда не принимал столь масштабных решений вдруг, не продумав задачу заранее.
Так зачем понадобилось Совещание? И какая роль в его работе отводилась Александру Щербакову?
Великая Отечественная война вынудила Сталина пересмотреть многие собственные воззрения предвоенного периода. И не только собственно напрямую касающихся вопросов обороны. О некоторых, например, о потенциале славянизма, уже шла речь выше…
А вот теперь дошла очередь и до исторической науки.
Подготовка к Совещанию осуществлялась заблаговременно. Основной тягловой лошадкой в этом нелёгком деле и стал Александр Сергеевич. Он провёл всю организаторскую работу по его подготовке; он же выступал в роли сопредседателя Совещания. Согласимся, что для того, чтобы руководить подобным форумом амбициозных учёных, которые ещё задолго до открытия Совещания начали отчаянную грызню между собой по вопросам как принципиальным, так и сугубо конъюнктурно-межличностным, от председателя требовалось владеть ситуацией, хотя бы в общих чертах разбираться в рассматриваемых исторических вопросах. Напомню, что Щербаков окончил Институт красной профессуры, так что высшее образование имел – пусть не фундаментальное, пусть идеологизированное, но всё же позволявшее ориентироваться в ходе полемики.
При этом требуется особо подчеркнуть, что Совещание проходило в течение двух месяцев, так что совмещать председательство на нём с напряжённой повседневной работой на других участках, от которых его никто не освобождал, Щербакову было непросто.
Однако отметим мимоходом: если руководитель правильно организует работу, она продолжается и в его отсутствие…
Так вернёмся к вопросу: зачем потребовалось проведение Совещания?.. У учёных историков имеются различные версии ответа на этот вопрос. Выскажу свою точку зрения и я.
Прежде всего, летом 1944 года исход Великой войны уже не вызывал сомнения. Пришла пора подумать, каким сложится послевоенный мир?.. Какими последствиями чревата перекройка государственных границ и переформатирование сфер влияния в Европе, да и в остальном мире?.. Какими могут стать последствия крушения колониальной системы?..
Помочь ответить на эти вопросы мог анализ аналогичных социальных катаклизмов минувших веков.
События ближайшего прошлого (на тот момент) показывали, что категорическое отрицание достижений истории России, в том числе и царского периода, – неправильно. Историкам предлагалось критическим оком оценить, что из наследия былых времён следует задействовать в пути к светлому будущему, а от чего следует и в самом деле напрочь отказаться.
И как продолжение, вытекающее из сказанного… Образы и примеры кого из деятелей дореволюционной России могли бы использоваться в идеологической работе современности, а к каким следует обращаться лишь в качестве примеров отрицательного порядка. Имена Александра Невского, Александра Суворова, Дмитрия Донского, Михаила Кутузова, Богдана Хмельницкого, Фёдора Ушакова, Павла Нахимова, некоторых других военных деятелей уже извлекли из запасников истории; а кого следовало бы вспомнить ещё?..
Особое место занимал на Совещании национальный вопрос. То, что именно Россия и русский народ вынесли на своих плечах основную тяжесть войны – эта тема уже начала подниматься в прессе; и не у всех это вызывало понимание и одобрение. Так вот, вопросы великодержавного шовинизма, антисемитизма, отношения к немецкой нации – обсуждались и они.
Мы помним, что на излёте Брежневской эпохи всерьёз поднимался вопрос о том, что пора отказаться от национальности и принять формулу «новая историческая общность людей – советской народ». Однако едва СССР шатнулся, тут и оказалось, что у этой эффектной формулировки реального наполнения нет.
Наверное, Сталин также испытал шок, когда стало известно, что из многочисленных экс-советских граждан гитлеровские генералы сумели сформировать целые добровольческие национальные соединения. В этих условиях требовалось осмысление (или точнее сказать, переосмысление) длившегося века процесса формирования Российской империи с точки зрения присоединения этносов и взаимоотношений их с русской нацией.
…Совещание получилось бурным, и – увы! – малоэффективным. Учёные больше ссорились и навешивали друг на друга ярлыки, чем искали соприкосновения точек зрения. Причём, нередко ярлыки использовались такие, за которые оппонентов могли бы в духе времени и отправить из академических кабинетов прямиком на «стройки народного хозяйства»…
Неправда, что истина рождается в споре. Нет такого спора, который породил бы истину!.. Истина возможна только там, где её ищут, а не доказывают.
Потому материалы Совещания в полном объёме не получили распространения. Во всяком случае, в ту пору, когда форум историков проходил.
 
Другие вопросы
Выше уже говорилось, насколько большое значение придавал Александр Сергеевич консолидации международных антифашистских сил. Первым проявлением его идеологических усилий на данном поприще можно считать участие в Международном конгрессе писателей в защиту культуры (другое название: «…в защиту культуры от фашистского варварства»), который проходил в 1935 году в Париже. Об уровне форума говорит хотя бы тот факт, что его инициаторами стали всемирно известные писатели Луи Арагон, Анри Барбюс, Ромен Ролан (Франция) при поддержке Томаса Манна и Лиона Фейхтвангера (Германия), Карела Чапека (Чехословакия), Шервуда Андерсена (США) и других литераторов.
Всего на Конгресс собралось 230 писателей из 35 стран.
Советскую делегацию возглавлял Александр Щербаков – вместо болевшего Максима Горького (жить которому оставалось всего год). В её состав входили два десятка литераторов, в числе которых Исаак Бабель, Якуб Колас, Всеволод Иванов, Михаил Кольцов, Александр Корнейчук, Борис Пастернак, Илья Эренбург и другие.
На Конгрессе была сформирована Международная ассоциация писателей. Её руководящим органом стало Бюро в количестве 112 человек, двенадцать из которых – представители Союза писателей СССР. Это ли не показатель авторитета нашей Родины на мировой арене той поры!..
Между прочим, по итогам Конгресса Томас Манн прозорливо написал своему брату: «Я тем временем думаю про себя, что без русской поддержки Западной Европе – конец».
Дальше.
В своих публикациях я стараюсь избегать использования превосходных степеней. Хотя, конечно же, изредка делаю исключение – когда считаю, что без этого никак не обойтись. На мой взгляд, если самым тяжёлым периодом Великой Отечественной войны в военном отношении стал оборонительный этап Сталинградской битвы, то в моральном отношении – период, когда осенью 1941 года судьба Москвы зависла буквально на волоске.
Так вот, в этот период, когда, казалось бы, нужно все возможные силы каждого человека, способного держать винтовку, направить на фронт, в окопы, Щербаков своими действиями работал на далёкую победную перспективу. Напомню, что в этот период он возглавлял партийную организацию столицы и нёс полную ответственность за её оборону. Между тем практика показывает, что Александр Сергеевич, не забывая о настоящем, заботился и о будущем.
Взять, к примеру, деятельность т.н. «Комиссии Минца».
Советский историк Исаак Минц выступил с инициативой начать сбор воспоминаний бойцов и командиров Красной армии о подвигах, совершаемых непосредственно на поле боя. Минц стучался во многие кабинеты, но от его предложения повсюду отмахивались: не до тебя сейчас!..
Именно Щербаков оценил потенциал идеи и поддержал начинание; заручившись одобрением Сталина, сам позвонил Минцу, пригласил его к себе, чтобы оговорить механизм деятельности Комиссии.
Комиссию сформировали осенью 1941 года; и её сотрудники постоянно выезжали в Действующую армию, где собирали-стенографировали рассказы непосредственных участников боёв. Многие тысячи таких рассказов сохранились для истории благодаря деятельности Исаака Израилевича и его коллег, в основном, женщин.
Будучи руководителем Совинформбюро, Щербаков активно использовал поступавшие по линии «комиссии Минца» материалы – они стали для него одним из источников информации при подготовке сводок. А позднее, став начальником Главного политического управления РККА, Щербаков распорядился, чтобы члены Военных советов фронтов и других воинских формирований, начальники политотделов соединений самостоятельно организовали сбор таких материалов и присылали их Минцу. О скольких подвигах страна узнала благодаря этой структуре!..
Комиссия действовала до самого окончания войны. Собранный ею архив – огромен!.. Приходится констатировать, что впоследствии собранные материалы оказались слишком слабо востребованными – однако Щербаков их использовал в своей деятельности весьма активно.
…Война – это всегда смерть и разрушение. Война, которую вела фашистская Германия против СССР, оказалась поистине войной на истребление даже не страны, а всего народа, его культуры, его цивилизационных основ.
Буквально с первых дней войны в руках Щербакова стало появляться всё больше документов, свидетельствовавших о бесчеловечной политике оккупантов. Со временем стало очевидно, что необходимо сформировать некий орган, который бы вплотную занялся сбором и систематизацией материалов для будущего трибунала над военными преступниками. Заметим мимоходом, что впервые вопрос о непременном послевоенном суде над гитлеровским режимом поднял Сталин ещё 1 октября 1941 года, на переговорах с англо-американской делегацией о поставках по ленд-лизу…
И такой орган в конце концов появился. Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причинённого ими ущерба советским гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (ЧГК) была сформирована 2 ноября 1942 года. Формально Щербаков в её состав не входил, однако как начальник Главного политического управления РККА активно содействовал её работе, а как руководитель Совинформбюро использовал полученные материалы в пропагандистской работе.
…Роль Александра Сергеевича Щербакова в создании Гимна СССР чрезвычайно велика. Работа началась в 1942 году. Именно Щербаков пригласил к себе группу поэтов и композиторов, предложив им принять участие в конкурсе на написание стихов и музыки Гимна, подчеркнув в беседе с представителями творческой элиты, что произведение создаётся на десятилетия, а то и на века, – сегодня мы имеем возможность оценить его прозорливость, во всяком случае, по части музыки…
По результатам предварительного рассмотрения Щербаков докладывал в специальной записке Сталину, что на конкурс представлено 27 вариантов текстов 19 авторов. Музыкальных вариантов композиторы представили только восемь. Хор имени Александрова разучил все (все!) предложенные варианты, и специально сформированная комиссия все их прослушала и… все забраковала. Конкурс продолжился. Впоследствии вал вариантов – музыки и текстов – нарастал стремительно; достаточно сказать, что полсотни поэтов представили 87 вариантов текста, а 42 композитора предложили 55 вариантов музыки…
И как результат этой многоплановой работы родился тот вариант Гимна Советского Союза, который все мы помним. Вся деятельность по его созданию проводилась под патронажем Щербакова.
…Следует вспомнить ещё об одном важнейшем идеологическом событии, которое произошло во время войны, и к которому оказался причастен Александр Щербаков. Речь идёт о восстановлении Патриаршества в нашей стране.
Тема «Советская власть и Церковь в годы войны» слишком непроста и обширна, чтобы осветить её хотя бы кратко. А потому только отметим сам факт. Идеологические и пропагандистские структуры, которые возглавлял на тот момент Щербаков, уже по факту своей деятельности не могли обойти вниманием этот грандиозный прорыв в духовной жизни советского общества.
…И снова о международном сотрудничестве.
В 1944 году посольство США в Москве выступило с инициативой выпуска для граждан Советского Союза иллюстрированного журнала «Америка». Предложение через Наркоминдел поступило Щербакову. Александр Сергеевич идею оценил и поддержал. В результате с апреля 1945 года журнал «Америка» начал поступать в СССР.
…Список вопросов, которые довелось решать Щербакову в годы войны, можно продолжать и продолжать. Не забывая при этом, что у него имелись и повседневные обязанности, от которых его никто не освобождал, по руководству Советским информационным бюро, Главным Политическим управлением РККА, а также обязанности секретаря ЦК ВКП(б).
 
Заключение
Итак, я попытался здесь, в небольшом, в сущности, материале, рассказать о том, сколь весомый вклад Александр Сергеевич Щербаков сделал в Великую Победу. Как уже сказано, его сердце остановилось в первый день наступившего мира – во имя него он отдал все свои силы без остатка.
Так всё же: почему так получилось, что Александр Сергеевич Щербаков остаётся в тени наших историков – что профессионалов, что любителей?.. Как так получилось, что его имя практически неизвестно нашим современникам?
На мой взгляд, главная причина заключается в том, что он не вписывается в общепринятые каноны привычного образа сталинского функционера. У любого из приближённых к вождю лиц имелась, во-первых, своя предварительная биография, а во-вторых, у каждого сформировался свой имидж (или его сформировали те же кинематографисты), который кочует из фильма в фильм, из книги в книгу. Введи в это окружение новое лицо, пришлось бы объяснять обывателю – кто это, откуда взялся, и чем занимался. А главное – пришлось бы разъяснять недоумение, которое непременно возникло бы у зрителя/читателя: а почему об этом человеке раньше-то молчали?!. Проигнорировать легче.
Есть люди – лидеры по своей сущности, которые всегда в первом ряду, которые стремятся в президиум, под свет софитов. Но что бы они значили, не имейся за их спинами пахари-исполнители, которые добросовестно делают свою работу, особо не выпячивая свою значимость.
Александр Щербаков относился именно ко вторым.
Что, разве мало мы в жизни знаем таких тружеников, которые чаще всего остаются в тени, которые не кричат о своих заслугах, о тружениках, выполняющих свои функции без скандалов и нервотрёпки, у которых дело спорится вроде как само собою, настолько естественно, что со стороны даже трудно оценить уровень их организаторского потенциала… И только когда они выпадают из обоймы, понимаешь, сколь тяжкий воз волок данный человек…
Подводя итог всему сказанному выше, хочу подчеркнуть, на мой взгляд, главное.
Александр Сергеевич Щербаков зарекомендовал себя человеком исполнительным, добросовестным, инициативным в пределах своей компетенции, достаточно мудрым, чтобы не затрагивать интересы сильных мира сего; обладал незаурядными организаторскими способностями, умел вычленить в получаемой информации факты, имевшие потенциал для использования в пропагандистской работе… Он умудрялся держаться в стороне от внутренних дрязг партийно-советской элиты, и потому высшие чиновники, ревниво следившие за успехами друг друга, на него не обращали особого внимания – не видели ни конкурента, ни интригана.
Вот в чём, на мой взгляд, заключается одна из причин его незаметности со стороны историков. Человек интригующий привлекает больше внимания, чем человек работающий.
Вторая причина состоит, на мой взгляд, в том, что он ушёл из жизни в момент, когда в жизни страны происходил кардинальный поворот от войны к миру. В тяжкую годину войны Щербаков оставался незаменимым идеологическим работником, пусть и в тени вождя; его смерть прошла незамеченной на фоне многокрасочного Победного салюта. Война с внешним врагом перерождалась в жестокую схватку внутренних амбиций, начиналась эпоха закручивания гаек, борьба за будущее политическое наследство…
Ну и третья причина. Дело в том, что к Александру Щербакову крайне негативно относился Никита Сергеевич Хрущёв. Первичным поводом для этой жгучей неприязни стало то обстоятельство, что накануне войны Сталин на посту Московского горкома партии заменил Хрущёва на Щербакова.
Существует легенда, что когда вошедший в раж Хрущёв представил Сталину на утверждение новый обширный «расстрельный» список московских чиновников, вождь обронил: «Уймите дурака». И вскоре столичную партийную организацию возглавил Щербаков, а его предшественник отправился на Украину.
А во время войны Щербаков и вовсе стал начальником Главного политического управления Красной армии, т.е. начальником над Хрущёвым, который являлся членом Военного совета фронта, и не раз за годы войны навлекал на себя гнев Сталина. Болезненно амбициозному Хрущёву с таким положением дел смириться оказалось очень нелегко.
В своих публикациях я стараюсь не оперировать предположениями на тему «что было бы, если бы что-то пошло иначе»… Но мне представляется, что в период борьбы за власть после кончины Сталина Щербаков вряд ли поддержал бы Хрущёва, и его голос «против» вполне мог бы стать решающим.
Да и вообще: всегда ли можно внятно объяснить устойчивую неприязнь, которая формируется у одного человека к другому?.. Хрущёв терпеть не мог Щербакова – и это абсолютный факт.
Всё это в совокупности и привело к тому, что Хрущёв всячески поносил Щербакова после его смерти, тем паче, что тот уже не мог ответить. Да и вступиться за память ушедшего в тех условиях оказалось некому – у незаметных тружеников нечасто оказываются влиятельные заступники…
Ну а вскоре новые события и вовсе оттеснили в прошлое память о главном (после вождя, разумеется) идеологе времён войны.
Итак, что же конкретно ставилось, да и поныне ставится в вину Щербакову.
Прежде всего, и это самое главное: его участие в сталинских репрессиях. Тут уж, как говорится, спорить не с чем. Щербаков был членом сталинской команды, и не вошёл бы в неё, не играй по её правилам. Его ругатели цитируют архивные записки Щербакова, в которых он грозит жёсткими карами врагам генеральной линии. Это – факты, и оспаривать их бесполезно. Правда, собственно расстрельных списков с его подписью не приводится, но в целом линию партии он поддерживал – потому что не мог не поддерживать!
Любой человек, сознательно и осознанно участвовавший в большом терроре конца 30-х, достоин осуждения истории и историков.
Однако хочется обратить внимание на другое. Щербаков слишком поздно (к его счастью) оказался в сталинском окружении, он стал выдвиженцем поры, когда волна репрессий уже несколько пошла на спад. Да, по всей видимости, он в какой-то степени участвовал в репрессиях, однако на его душе куда меньше такого греха, чем у того же Хрущёва – главного его хулителя. Скажем прямо: Щербаков попросту не успел замараться в репрессиях настолько же сильно, как его соратники по высшей ступени партийной элиты СССР.
…Следующим пунктом обвинения недруги Щербакова неизменно ставят тот факт, что в сводках Совинформбюро, особенно в первые месяцы войны, приводилось слишком много информации, не соответствовавшей действительному положению дел. Что тут скажешь?.. Отрицать этот факт невозможно. Только ведь пропаганда, по большому счёту, никогда не бывает истинной; она непременно корректируется соответствующими чиновниками, подправляется в выгодном для сиюминутной политики свете. Это происходит в мирное время, это имеет место в дни побед; а уж в годину жестоких испытаний – тем более!.. При этом следует подчеркнуть, как говорится, тройной жирной: это практика не только советской пропаганды – так поступали и поступают правители и идеологи всегда и везде.
Искажал в сводках Совинформбюро Щербаков истинное положение дел? Конечно. Только ведь правильно делал! Ещё с древности в русском народе бытует поговорка «И правда хороша ко времени». Подобные же мудрости присутствуют практически во всех языках мира.
Пропаганда каждой из воюющих стран времён Второй мировой войны (равно как и любой другой войны эпохи, когда информационные технологии охватывают широкие массы населения) неизменно преувеличивала свои успехи и принижала значение неудач. Это – азбука информационной войны, это аксиома её, альфа и омега.
Это – объективно!.. Но и не следует при этом забывать, кто лично курировал деятельность Щербакова. Ясно же, что все неправды, которые выходили в эфир, звучали с одобрения, а то и по прямому указанию вождя!
…Следующий пункт, по которому посмертно обвиняют Щербакова, это неумеренное злоупотребление алкоголем.
На протяжении долгой жизни и службы я уже не раз убеждался, насколько часто подобные обвинения ломали людям карьеру, а то и жизнь. Причём, сплошь и рядом доставало именно оговора, нередко ничем не подкреплённого, а не самого факта. А на мёртвого и вовсе можно что угодно навесить!..
Обвинение в пьянстве, даже абсолютно голословное, – это жупел, которым в нашей стране активно пользуются, чтобы запятнать репутацию едва не любого человека. Его, как правило, невозможно проверить, зато и опровергнуть тоже невозможно – осадок всё равно останется.
Замечу, что в пьянстве Щербакова обвинил единственный человек – всё тот же Хрущёв. Больше – никто; в то время как о пристрастии к «зелёному змию» самого Никиты Сергеевича свидетельств немало. При этом все знавшие Александра Сергеевича отмечали его невероятную работоспособность – до двадцати часов в сутки. Причём, как работать!.. Ведь ему приходилось не просто выполнять какую-то механическую работу – он ежедневно дважды, а то больше раз в сутки самолично готовил и представлял на утверждение сводки Совинформбюро, другие документы из идеологической сферы. Тут и на трезвую голову – попробуй-ка удержаться, не качнутся ни в какой «уклон»… Документы столь серьёзного уровня «под градусом» не подготовишь; уж во всяком случае, на протяжении длительного времени.
Опять же, Щербаков регулярно, иногда по несколько раз в сутки, встречался со Сталиным, а уж на связи с ним находился постоянно…
И вождь стал бы терпеть на такой должности выпивоху?.. Тут двух мнений быть не может: не стал бы Сталин общаться с человеком, который денно и нощно заявляется к нему «под хмельком».
…«Он ни разу не выезжал на фронт!» – раздаётся следующий блок критических возгласов.
«А зачем?» – хочется в ответ спросить крикунов. Какую пользу принесёт появление лично начальника Главного Политического управления на том или ином участке фронта?.. Его предшественник, Лев Мехлис, мотался по фронтам, пытался руководить войсковыми операциями, повсеместно вмешивался в деятельность командиров и политработников… Однако практика показала, что тем самым он лишь вносил нервозность.
Как сказал поэт, на войне у каждого – свой окоп. В конечном итоге, практика показала, что идеологическая машина Советского Союза, Красной армии сработала более эффективно, чем противостоявшее им ведомство гитлеровской Германии. Между тем, именно конечный итог можно принимать за показатель эффективности, а не повседневную суету.
Ну и ещё – чтобы уж совсем точки над «i». Будучи главой Московской партийной организации, Щербаков на оборонительные рубежи выезжал. И в самой Москве он труса не праздновал, работал активно в самый тяжкий период осени 1941 года, и даже получил контузию от взрыва бомбы…
…Следующее обвинение… Якобы Щербаков не умел разговаривать с подчинёнными, хамил им и оскорблял… Об этом свидетельствует, опять же, только единственный человек – Корней Иванович Чуковский.
Уж что у них там произошло, никто не знает – во время конфликта в кабинете они находились только вдвоём. Зато известно другое: Чуковский, умея прекрасно общаться с детьми, случалось, со взрослыми конфликтовал, и имел среди партийных чиновников и коллег по Союзу писателей недоброжелателей. И за глаза говаривал про некоторых из них всякое… Опять же, какая-то сомнительная история произошла у него с дачей на Балтийском побережье (не станем сейчас её разбирать, просто отметим факт), а этот вопрос находился как раз в компетенции Щербакова как оргсекретаря Союза писателей СССР…
Так что приходится повториться: мы не знаем, в самом ли деле Щербаков хамил Чуковскому, и если такой факт имел место, то по какой причине. Бесспорно, грубость не красит ни одного руководителя, и уж идеологического – тем более. Однако показательно же: больше ни единый человек в несдержанности Щербакова не обвинял, так что раздувать частный случай до глобальной тенденции вряд ли следует.
…В одной из публикаций я встретил обвинение вовсе уж абсурдное, на которое можно было бы и внимания не обращать, если оно не предоставляло повод поговорить о семье Александра Сергеевича. Некий автор (весьма известный, приходится признать) заявил, что Щербаков прятал от войны своих сыновей… Хоть бы посмотрел на даты их рождения, ей-богу!.. Старший сын, Александр, 1925 года рождения, едва ему исполнилось 18 лет, поступил и окончил военное училище лётчиков. На фронт попал в 1944 году, участвовал в воздушных боях и даже сбил один самолёт врага. Ну а его братья, Константин и Иван – и того младше: 1938 и 1944 года рождения.
Своей жизнью и судьбой все трое не посрамили имени отца. Александр после войны стал лётчиком-испытателем, участвовал в испытаниях летательных аппаратов двух десятков модификаций; удостоен звания Герой Советского Союза… Ныне уже покинул наш мир. А вот с Константином Александровичем мы даже встречались; он киновед и писатель, Заслуженный деятель искусств России. Иван Александрович – академик РАН, директор Института общей физики им. Александра Прохорова. Достойные дети достойного отца.
…Ну и самое серьёзное посмертное обвинение раздаётся в адрес Щербакова – это по поводу его антисемитизма.
Антисемитизм – чрезвычайно тонкий и деликатный вопрос. Даже, я бы сказал, опасный и чреватый. Мы спокойно и без последствий можем обсуждать и осуждать любую нацию, кроме евреев; ну и в последнее время ещё выходцев с Африканского континента, которые тоже имеют значение. Потому я постараюсь предельно корректно рассмотреть данное обвинение.
Так вот, если отрешиться от голословности, и просто посмотреть на факты, становится очевидным абсурдность приведённого обвинения. Даже самый беглый взгляд на окружение Щербакова показывает, что записать его в антисемиты – погрешить против истины: вокруг него евреев насчитывалось немало. И помогал он многим из них, и продвигал по службе, и на руководящих постах они работали под его началом. Соответствующий список приводить не стану – он велик, и настолько, что как бы не вызвать обратную реакцию.
Но однажды Щербаков сказал Давиду Ортенбергу, главному редактору газеты «Красная звезда», что в редакции центрального печатного органа Красной армии работает непропорционально много представителей упомянутой национальности. И всё – этого оказалось достаточно, чтобы ярлык антисемита и шовиниста навсегда прилепился к памяти Щербакова. И теперь каждый, кто попытается вступиться за него, также автоматически впишется в этот ряд.
Так вот, я не антисемит, хотя бы уже по факту, что значительный отрезок жизни прожил в Житомире, там же оканчивал школу, и по сей день поддерживаю связь с некоторыми выходцами из этого города именно еврейской национальности. А потому мои слова заступничества – свидетельство стремления к объективности, и не имеют великодержавно-шовинистического окраса.
Прежде всего, вспомним, что пропаганда, которую вело ведомство Геббельса против бойцов Красной армии, всемерно стремилась внести раскол в советское общество, в том числе и по национальному признаку. Интересующихся этой темой отсылаю к исследованию Александра Окорокова «ОСОБЫЙ ФРОНТ. Немецкая пропаганда на Восточном фронте в годы Второй мировой войны». Тема противопоставления русских в окопах и евреев в тылу раздувалась – искусственно?.. пусть и так! – в листовках, теми или иными способами распространявшихся среди бойцов.
Что, на уставших от войны, соскучившихся по семьям красноармейцев это не оказывало воздействия? Уж кому, как ни Щербакову, имевшему устойчивые каналы получения информации из войск, это было знать!
В этих условиях от него, государственного чиновника, в ведении которого находились вопросы контрпропаганды, требовалось принять соответствующие ответные меры! И он их принял – вполне представляется, деликатно. По обозначенной проблеме не вышло некоего жёсткого директивного указания – состоялась лишь устная беседа с рекомендацией.
Опять же, мы не знаем, что конкретно послужило поводом к беседе. Другими словами, по чьей рекомендации Щербаков вообще поднял этот вопрос – при его аппаратной осторожности вряд ли разговор стал спонтанным. Быть может, инициатором разговора стал сам Сталин, и в этом случае беседу можно расценивать в качестве первого звоночка, предвещавшего будущую широкомасштабную борьбу с «космополитизмом»?.. Но уж она-то развернулась значительно позже того, как Александр Сергеевич покинул наш мир.
 
***
…Таким образом, подводя итог всему вышесказанному, можно констатировать следующее.
Александр Сергеевич Щербаков зарекомендовал себя выдающимся организатором в сфере пропаганды и идеологии периода Великой Отечественной войны. Именно он выступил главным проводником линии партии и лично товарища Сталина в Красной армии и в вопросах противостояния вражеской пропаганде, которая велась умелыми гитлеровскими идеологами. В том, что Советский Союз выстоял в той страшной войне, и в конечном итоге одержал Победу, немалая заслуга и лично Александра Сергеевича Щербакова.
Полководческие(!) ордена Суворова и Кутузова – оба первой степени – нагляднейшее свидетельство того, насколько высоко оценивал Сталин его деятельность. Равно как и три ордена Ленина и орден Отечественной войны, также первой степени.
И в завершение.
Посмертная судьба Александра Щербакова – наглядное свидетельство того, насколько непредсказуемо выборочно формируется историческая память. Грядущей Победе он отдал всю жизнь – и это не метафора, а факт. И при этом забыт, забыт неблагодарными наследниками Победы; забыт потому лишь, что субъективная озлобленная неприязнь сильных мира сего нередко выступает в роли ластика, стирающего свидетельства о добрых делах людей, которые уже не могут вступиться за свою честь и достоинство.
Предлагаемое выступление – попытка хотя бы частично восстановить попранную справедливость.
---------------
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Окороков А.В. Особый фронт: Немецкая пропаганда на Восточном фронте в годы Второй мировой войны – М.: Русский путь, 2007. – 288 с.
Сенявская Е.С. Психология войны в ХХ веке: исторический опыт России. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1999. – 383 с.
Иллюстрированная энциклопедия. Великая Отечественная война. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. – 640 с.
Вторая мировая война. День за днём / Пер. с нем. – М.: Издательский дом «Сибирский цирюльник», 2005. – 480 с.
Щит и меч столицы (1918-2018). – М.: Издательство «Граница», 2018. – 304 с.: ил.
Военно-историческая антропология. Ежегодник, 2003/2004. Новые научные направления. – М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2005. – 464 с.
Португальский Р.М., Рунов В.А. Верховные главнокомандующие Отечества. М.: Информационно-издательское агентство «Ист-факт», 2001. – 576 с.
Бессмертный полк отечественной литературы / Автор-сост. Николай Стародымов. – М.: Вече, 2020. – 352 с.: ил.
Вязьма. Страницы истории. Сборник материалов краеведческих конференций 2001-2004 гг. – Смоленск, 2005. – 313 с.
ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА СОВЕТСКОГО СОЮЗА 1941-1945. Краткая история. Издание второе, исправленное и дополненное. Институт Марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, М.: 1970, 630 с., ил.