Платон Беседин

Я не специалист по безопасности, поэтому не буду выдвигать тут версии о том, что произошло в «Крокусе». Тем более — американцы явно что-то знали, раз предупреждали своих граждан. 
Но вот что хочу сказать точно. Сегодня я убедился в том, что мир окончательно отдался злу. Есть отличное эссе Умберто Эко про то, как он впервые увидел смерть. И, — пишет Эко: — если бы у него в тот момент был телефон, то он бы, вероятно, снимал всё на камеру — и оттого не смог бы сострадать. Он бы видел смерть через камеру. Современный человек всё воспринимает через экран, через камеру — любую трагедию. И так привыкает к ней. И так лишается эмпатии, возможности сострадать. 
Это очень важная мысль, на самом деле. Я не хочу сейчас умничать, но напомню о фильме «Видео Бенни» Ханеке (1992). Где мальчик постоянно, снова и снова, смотрит на то, как в видео режут свинью, а потом сам убивает одноклассницу. Если ты всматриваешься в бездну, то помни: бездна тоже всматривается в тебя… старый принцип.
Ещё раз — это не умничанье. Это крик. Точнее, всхлип. Потому что «так умирает мир: не крик, но всхлип». И сегодня я видел именно это — как плодили зло, как несли ад. Продолжали расстреливать людей, горела крыша, а телеграм-каналы один за другим несли новости о трагедии. Они не просто сообщали, погибло 13, 15, 20 — они с каким-то сатанинским упоением постили и репостили видео. Зверские видео — вроде «террористы расстреливают людей, оказавшихся в углу». Пользователи смотрели это и оставляли свои идиотические комментарии. Сострадали ли они? Или всё воспринималось точно картинка?
Я понимаю (хотя нет, не понимаю и не принимаю такой расклад), что хайп, что подписчики, что просмотры, деньги и власть. Но те, кто плодит зло, есть служители зла. И точка. Когда-то журналистика нужна была для того, чтобы доносить правду. Сейчас у неё одна задача — напугать, ошарашить. Страх, отвращение, смерть продаются лучше всего. 
Смерть стала товаром, и это одна из причин, почему человеческая жизнь ничего не стоит. Вы можете обвинить меня в пустом философствовании, но я на сто процентов уверен в том, что одна из причин происходящего ада — то, что мы «смотрим на мир через камеру», в том, что мы перестали видеть человека в другом человеке, в том, что обесценили человеческую жизнь…
Это страшно. Это так же страшно, как и война. Потому что это и есть война, на самом деле, в которой погибают люди — и физически, и духовно, и душевно. И плодят видео, и плодят новости, и плодят смерть. В этом нет попытки донести правду, в этом нет попытки сострадать — нет, это желание испугать и так подчинить. 
Мне омерзительно наблюдать то, во что всё превратилось. Омерзительно. 
Помолимся за души убитых. Сегодня чудовищный день. Вероятно, один из самых чудовищных дней в новейшей истории России. Больше сказать нечего — и говорить я, в общем-то, не хочу. Опустошение. Помолимся в зияющей тишине.