Михаилу Булгакову — 120 лет: писатель был Лешим и боялся иметь детей
Чем Мастера околдовала третья жена и почему он ставил автографы на лице.
http://www.segodnya.ua/news/14248534.html
В столице, на Подоле, 15 мая 120 лет назад родился Мастер. Так Михаила Булгакова стали называть за «Мастера и Маргариту», но дату, когда родилось мастерство в Булгакове, не назовут даже булгаковеды. Он исколесил пол-России, голодал и пировал, увлекался мистикой и морфием. Говорил: «Главное — не терять достоинства». Но что бы ни делал — он хотел, чтобы его читали. И пусть говорят, что читают сейчас мало, но в Киевском музее писателя — очередь на два месяца вперед. Булгаков был бы этому рад.

СЕМЬЯ: ВОЗМУЩАЛСЯ ИЗ-ЗА ОТЧИМА

В доме Булгаковых было семеро детей: три мальчика (Михаил, Ваня и Коля) и четыре девочки (Вера, Варя, Надя и Леля). Жили весело, но работали много. Будущий писатель даже создал стихотворение: «Утро. Мама в спальне дремлет. Солнце красное взойдет, мама встанет и тотчас же всем работу раздает…» «Моя обязанность была заниматься до обеда с младшими братьями, — писала в воспоминаниях Надежда. — А обязанность братьев была сначала помогать отцу в расчистке дорожек, а затем убирать мусор с участка (на даче в Буче под Киевом. — Авт.)».
После смерти Афанасия Ивановича (Михаилу Булгакову тогда было 16) Варвара Михайловна вышла замуж за друга семьи, доктора Воскресенского. Писателя эта связь возмущала: «Прям так говорил мне: «Я просто поражаюсь, как мама затеяла роман с доктором», — вспоминала Татьяна Лаппа, первая жена Булгакова в разговоре с булгаковедом Леонидом Паршиным.

ПОТОМКИ. Сейчас в Москве живут две племянницы писателя — Варвара Светлаева (дочь Лели) и Елена Земская (дочка Нади и крестница писателя). Были еще две племянницы, и обе Ирины — одна в Новосибирске (дочь Вари), другая — в Париже (дочь Коли). У каждой остались дети, но фамилию Булгаков носит только француз — внучатый племянник Мишель. Кроме того, в Москве есть внук, хоть и не родной по крови: по линии Сергея Шиловского — сына Елены Шиловской. Он руководит Фондом Михаила Булгакова, который время от времени устраивает чтения и вечера памяти писателя. Авторские права на все произведения также принадлежат Шиловскому. Племянницы судились с ним только единожды — в 2004 году, но проиграли.

ЖЕНА-ПАРЕНЬ И ЧЕМОДАН-ЩЕНОК

Вторая жена Любовь Белозерская вспоминала, что Булгаков любил прозвища. Например, маленький ее чемоданчик, в котором Михаил Афанасиевич носил рукописи, назывался «Щенок», а сам хозяин представлялся, да часто и подписывался, Макой. «Как-то Михаил Афанасиевич вспомнил детское стихотворение, — объясняла Любовь Евгеньевна, — в котором говорилось, что у хитрой злой орангутанихи было три сына: Мика, Мака и Микуха. И добавил: «Мака — это я». Удивительнее всего, что это прозвище — с его же легкой руки — очень быстро привилось. Уже никто из друзей не называл его иначе, а самый близкий его друг Коля Лямин говорил ласково «Макин». Саму Любовь Евгеньевну Булгаков звал Любаша, потом — Любан (по-мужски — за характер, даже подпись на экземпляре «Дьяволиады» гласила: «Моему другу, светлому парню Любочке»), Любанга, а потом это имя сократил до Банга (и так же назвал собаку Иешуа Га-Ноцри в «Мастере и Маргарите»).
С первой женой, гимназисткой Татьяной Лаппа, 17-летний Булгаков познакомился, когда ей было 15. Прогулки по Киеву укрепили привязанность, и через 5 лет они повенчались. Спустя 11 лет, в 1924 году, Булгаков знакомится с только что вернувшейся из Парижа — города Булгаковской мечты — Любовью Белозерской и буквально через пару месяцев расстается с Татьяной.
А еще через 5 лет он без оглядки влюбляется в Елену Шиловскую. Она вспоминала, как на Масленицу они оказались за одним столом: «Сидели мы рядом, у меня развязались какие-то завязочки на рукаве. Он завязал и потом уверял всегда, что тут было и колдовство, тут-то я его и привязала на всю жизнь». Поженились они в 1932-м. И только последней жене писатель шептал: «Королевушка моя, моя царица, звезда моя, сиявшая мне всегда в моей земной жизни…»

НЕСЛУЧАЙНО. «Все три жены Булгакова являются как бы вехами трех периодов его жизни и вполне им соответствуют, — писал в дневнике коллега писателя Юрий Слезкин. — Скромная и печальная Татьяна была хороша только для поры скитаний, неустройства и неизвестности, она могла быть бессловесной и выносливой нянькой и очень неказиста была бы в блестящем театральном окружении… Любочка — прошла сквозь огонь и воду и медные трубы — она умна, изворотлива, умеет себя подать и устраивать карьеру своему мужу... К славе снова притекли деньги — чтобы стать совсем своим человеком во МХАТе, нужно будет связать с ним не только творческую, но и личную судьбу — так назрел третий брак. Все закономерно и экономически и социально оправдано. Многие даровитые люди гибли, у них не было этого седьмого чувства — их любовь не подчинялась требованиям закона развития таланта и его утверждения в жизни».

ЗВЕРИ: МУКЕ ПОДСТИЛАЛ БУМАГУ

Булгаковы очень любили животных. Для щенка Бутона даже повесили на двери под карточкой «Михаил Булгаков» другую: «Бутон Булгаков, звонить два раза». После того как кто-то поинтересовался: «Вы с братцем живете?» — карточку сняли. Еще в их доме жила кошка Мука с котенком Аншлагом. Его потом отдали знакомым, у которых он родил котят и стал Зюнькой. «Кошку Муку Михаил Афанасьевич на руки никогда не брал, — вспоминала вторая жена писателя. — Был слишком брезглив, но на свой письменный стол допускал, подкладывая под нее бумажку. Исключение делал перед родами: кошка приходила к нему, и он ее массировал». А вот друг семьи, Сергей Ермолинский, рассказывал: «У меня был песик — такса... Булгаков ее любовно гладил, но тут же бежал мыть руки. А Тяпа опять преданно вертелся возле него — и повторялось: гладил и бежал мыть руки. Я посмеивался над ним, а он смотрел на меня снисходительно. «Ты невежественный и легкомысленный человек, целуешь собаку в нос», — говорил он».

С ПРИЕМНЫМ СЫНОМ ЗАКЛЮЧАЛ ДОГОВОР

Своих детей у писателя не было, зато в чужих он души не чаял. Например, в Коктебеле очень подружился с Вадимом, которого звал Дымом, сыном художницы Марии Пазухиной. Та в письме мужу писала: «Как-то сказала Михаилу Афанасьевичу: «Вы будете очень хорошим отцом. Он сказал сначала так задумчиво: «Да… Я хотел бы иметь, если бы знал, что он будет здоровый и умный, а не идиот... а так я знаю, что он здоровым не может быть (вероятно, помня свою зависимость от морфия и нервность, — Авт.).
Названными сыновьями Булгакова стали дети третьей жены. С младшим, Сергеем, писатель очень подружился: «Их разговоры, их отношения — это вообще было представление, спектакль для меня, — писала жена в письме брату Александру Нюрнбергу. — Если Миша ехал кататься на лодке и Сергей приставал, чтобы его взяли с собой, Миша брал с него расписку, что он будет вести себя так-то и так-то... По пунктам — договор и подпись Сергея. Или в шахматы. Миша выучил его играть, и когда выигрывал Сергей (это надо было в педагогических целях), Миша писал мне записку: «Выдать Сергею полплитки шоколаду. Подпись». Хотя я сидела в соседней комнате».

ПОДСМЕИВАЛСЯ НАД СОБОЙ В МОНОКЛЕ

В 1925 году Булгаков начал носить монокль. Было это очень экстравагантно, и его портрет даже (для привлечения клиентов) вывесили в витрине фотомастерской. Коллега Булгакова Арон Эрлих вспоминал, что тот настолько ему понравился, что он его купил… для выставки курьезов и нелепостей «Сопли и вопли»: «Потомственный русский интеллигент, бывший врач и нынешний литератор… скромный труженик… и вдруг эта карикатурная стекляшка с тесемкой!.. В предательскую минуту, слишком упоенный собственным успехом, он потерял чувство юмора, так глубоко ему свойственное… Как могло случиться, что он не заметил, не почувствовал всей смехотворности своей негаданной барственной претензии?» Вскоре портрет на почетном месте выставки увидел и сам писатель. «Была долгая пауза. Потом он обернулся, вопросительно оглядел всех нас и вдруг расхохотался. «Подписи не хватает, — сказал он. — Объявить конкурс на лучшую подпись к этому портрету!» Мы никогда больше не видели его с моноклем».
Но у булгаковедов на этот счет есть и другое мнение: «Для Булгакова монокль — это не просто подчеркнутый аксессуар «чужого», буржуа, иностранца. Для Булгакова свойства человеческого глаза, особый угол зрения, фокус — все это отличает писателя от обывателя. Портрет с моноклем — взлет литературной жизни, в черных очках — ее финал, совпавший с потерей зрения», — говорит булгаковед Людмила Губианури в послесловии к биографии писателя. А сам Булгаков про черные очки писал жене, Елене Сергеевне, так: «Не грусти, что на нем (снимке) черные глаза — они всегда обладали способностью отличать правду от неправды».

МИСТИКА: ЗНАК НА КАРТИНЕ И ДУХ С ПРУТОМ

Булгаков любил все мистическое, а в любительских пьесах дома часто играл роль Лешего. А однажды устроил сеанс: посадил друзей за круглый стол, потушил свет, и тут на голове у товарищей зашевелились волосы и откуда ни возьмись посыпалась редиска. Оказалось, что это Булгаков длинным прутом поднимал кудри друзьям и разбрасывал овощи. Но те не догадались. А как-то Михаилу Афанасьевичу подарили портрет. Не очень уж талантливый, но Булгаковы все же повесили его над книжным шкафом. «И вот Миша, убедившись, что я крепко сплю, влезал ночью на стул и постепенно соскребывал краски на лице, — вспоминала третья жена Елена Сергеевна. — А по утрам говорил мрачно: это неспроста, это обозначает что-то плохое. Пока я, случайно проснувшись, не увидела, что Миша в подштанниках стоит на стуле и скребет ножичком портрет».
Но кроме шуточной мистики было предостаточно и самой настоящей. Булгаков, например, предсказал свою кончину, когда никакого намека на болезнь не было. «У Михаила Афанасьевича появилась манера вдруг, среди самого веселья, говорить: «Да, вам хорошо, а я скоро умру». И он начинал говорить о своей предстоящей смерти. Причем говорил до того в комических тонах, что первая хохотала я... Но он действительно заболел в 39-м году. И когда выяснилось, что он заболел нефросклерозом, то он это принял как нечто неизбежное», — вспоминала Елена Сергеевна.

ПЕЧКА — ЛУЧШАЯ РЕДАКЦИЯ

Павел Попов, друг Булгакова, во времена, когда тот попал в опалу, получил письмо: «Печка уже сделалась моей излюбленной редакцией. Мне нравится она за то, что она, ничего не бракуя, одинаково охотно поглощает и квитанции из прачечной, и начала писем, и даже, о позор, позор, стихи!» Сжег он даже первую редакцию «Мастера и Маргариты». Но спустя год работу возобновил: так появился черновой вариант под названием «Великий канцлер» (он же «Сатана», «Вот и я», «Черный маг», «Копыто инженера»). И начинался так: «В час заката на Патриарших Прудах появились двое мужчин. Один из них лет тридцати пяти, одет в дешевенький заграничный костюм. Лицо имел гладко выбритое, а голову со значительной плешью». А вот начало уже опубликованного текста: «Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Первый из них, одетый в летнюю серенькую пару, был маленького роста, упитан, лыс...» Первый вариант писатель вовсе не собирался печатать, но последняя жена решилась на публикацию — ведь черновой текст представляет интерес литературоведов.

ЗАХАЖИВАЛ В КАЗИНО

Первая жена, Татьяна, вспоминает, что Булгаков был одержим игрой. Будил ее в час ночи: «Идем в казино — у меня чувство, что я должен выиграть!» «Да куда идти? Я хочу спать!» «Нет, пойдем!» Проигрывал, разумеется. Наутро Татьяна несла на рынок оставшиеся ценности — продавать.

ЗАПИСКА О ДЕНЬГАХ

Вторая жена, Любовь Евгеньевна, вспоминала, что Булгаков оставлял очень остроумные записки. Одна была такого содержания: «Дорогая кошечка, на шкаф, на хозяйство, на портниху, на зубного врача, на сладости, на вино, на ковры и автомобиль (Люба тогда училась водить. — Авт.) — 30 рублей. Кота я вывел на свежий воздух, причем он держался за мою жилетку и рыдал. Твой любящий».

АВТОГРАФ ПОВЕРХ ПОРТРЕТА

Первый известный автограф Михаила Булгакова — на его выпускной университетской фотографии, подаренной матери, Варваре Михайловне. «Это пока что он размещен на обратной стороне фотографии. Через 10—15 лет Булгаков будет подписываться прямо на портрете, хорошо понимая, что его автограф уже ценнее того, что на ней изображено», — говорит булгаковед Лидия Губианури. Писатель возил фотокарточки с собой всюду и дарил не только знакомым — всем желающим. «Чтобы помнили, чтобы помнили…» — вот что прошептал он жене Елене Сергеевне перед самой смертью, диктуя ей последние главы романа «Мастер и Маргарита».

УКРЫТ ШИНЕЛЬЮ ГОГОЛЯ

Булгаков не терял озорства даже тяжело болея перед смертью: однажды вызвал к себе друга. Как только тот вошел в квартиру, писатель сложил руки на груди и закрыл глаза. Вошедший обомлел — пока ехал, умер писатель! Но Булгаков открыл глаза, и все выдохнули. А в 1940 году писатель скончался. «Я никак не могла найти того, что я бы хотела видеть на могиле Миши — достойного его, — вспоминала Елена Шиловская, третья жена. — И вот однажды... увидела глыбу гранитную. Директор мастерской... объяснил, что это — Голгофа с могилы Гоголя, снятая, когда ему поставили новый памятник». И так сбылось пророчество: говорят, что в самые тяжелые времена Булгаков приходил к памятнику Гоголя со словами «О, учитель, укрой же меня полой своей чугунной шинели!».

Надежда Моисеенко