Валерий Снегирёв


Ещё в начале Великой Отечественной войны Муссолини отправил по своей собственной инициативе итальянский экспедиционный корпус, состоящий из трех дивизий, насчитывающих в своем составе 60 тысяч человек, в южный сектор Восточного фронта. Очень скоро численность этих войск возросла до 250 тысяч человек, и на Восточном фронте появилась 8-я итальянская армия. Причем Муссолини вовсе не стремился помочь своим союзникам. Он просто хотел поставить Италию в такое положение, чтобы она могла претендовать на изрядную долю военной добычи, как сторона, внесшая весомый вклад в войну против Советского Союза. Итальянские части, воюющие на Восточном фронте, не пользовались уважением своих немецких союзников. Считалось, что 8-ю итальянскую армию можно использовать лишь на вторых ролях. Зимой 1942 году, чтобы избежать гибели или плена, немецкие и итальянские солдаты, попавшие в донской «котел», начали поспешно отступать, отчаянно пытаясь вырваться из окружения. Их бегство стало невероятной одиссеей людей, родившихся на юге и вынужденных путешествовать в условиях суровой русской зимы, когда температура временами опускалась ниже 30 градусов по Цельсию. В отличие от немцев, которых периодически снабжали по воздуху, итальянцев предоставили самим себе. Каждый солдат мог рассчитывать исключительно на собственные силы. Они несли тяжелую поклажу или волокли свои пожитки за собой на самодельных салазках. Большинство итальянцев были обуты в легкие ботинки, рассчитанные на теплую погоду. Многие укутывали ноги соломой и обматывали разорванными на полосы одеялами. Не имеющие соответствующего обмундирования, снабжения и транспорта, итальянцы тащились пешком по замерзшей степи, не имея ни малейшей возможности обогреться или хотя бы немного отдохнуть. Во время отступления итальянских солдат Красная армия не только покончила с осадой Сталинграда, но также нанесла Германии тяжелейшее поражение, уничтожив 6-ю армию. Победа Красной армии под Сталинградом в январе 1943 года остановила наступление немцев на Советский Союз и стала важнейшим переломным моментом в войне с Германией и Италией, которые теперь были обречены на поражение. Трагедия 8-й армии — еще одна грустная страница итальянской истории. Герхард Вайнберг в своем труде «Мир в войне» писал, что Муссолини «не осознавал истинного положения дел в своей стране и в армии. Солдаты сражались в тяжелейших условиях, имея негодное обмундирование и вооружение, почти не получая снабжения. У них не было ясной цели, поэтому отсутствовал и энтузиазм. Старательность, с которой Муссолини растрачивал жизни своих солдат, внесла весомый вклад в дальнейшее ослабление фашистского режима в Италии» Об участии итальянского экспедиционного корпуса в военных действиях в России написано очень немного. Как заметил британский историк Ричард Лэмб, «существующие слова недостаточно выразительны, чтобы достойным образом выразить осуждение Муссолини... за отправку итальянских солдат в Россию, где им пришлось пережить судьбу даже более тяжелую, чем та, что постигла их соотечественников во время наполеоновской кампании 1812 года».Одним из немногих, переживших трагическое отступление, был Эудженио Корти, молодой офицер, служивший в артиллерийском батальоне дивизии Пасубио 35-го корпуса. По оценке Корти, из всего корпуса в живых осталось лишь около 4 тысяч человек. Во время службы в России Корти начал записи о пережитом на обрывках бумаги. Позже, уже в Италии, находясь на излечении в госпитале, он систематизировал свои записки и создал первый вариант «Немногих возвратившихся». Впоследствии Корти писал, что преследовал только одну цель — «с течением времени ничего не забыть.
«Мы находились в Черткове, ожидая дальнейших указаний. Город был разделен железной дорогой на две примерно одинаковые части. Одна из них принадлежала Украине( Меловое), другая — казакам. В целом этот населенный пункт ничем не отличался от большинства маленьких русских промышленных городков. Длинные ряды изб с мазаными стенами и соломенными крышами. Изредка попадались избы, крытые металлическими листами. Кирпичные дома встречались крайне редко. Здесь также было несколько каменных двух- и трехэтажных зданий, промышленные склады и несколько высоких и вполне современных сооружений из армированного бетона, изуродованных войной. Город разместился на холмистой местности, поэтому отдельные его районы возвышались над окружающей равниной. Сгрудившиеся в низких местах покосившиеся избы были засыпаны снегом. А вокруг расстилались снежные просторы без конца и без края...Итальянские продовольственные и промышленные склады находились в руках немцев. Наши службы, занимающиеся снабжением войск продовольствием, бросили их, когда в городе появились первые русские танки. Немцы, защищавшие город, сочли склады своей военной добычей. Только в самый первый день итальянские солдаты сумели разжиться кое-какими продуктами. Уже на второй день немцы поставили у складов вооруженных часовых. В результате солдаты начали воровать, причем нередко при попустительстве своих офицеров. Немцы без зазрения совести открывали по ним огонь. Очень обидно расстаться с жизнью таким образом... Говорили, что где-то в снегу рядом со складами лежат трупы 60 или 70 наших солдат. В первый день своего пребывания в Чертково они обнаружили на складе коньяк, на радостях хватили лишнего и пошли проветриться. Они замерзли насмерть всего в нескольких метрах от дверей помещения, переполненного людьми, и никто о них не вспомнил. . Дом, где я блаженствовал, стоял на широкой, прямой дороге — местном «проспекте». Со всех сторон в снегу виднелись черные воронки — следы минометного обстрела. На небольшой площади остались обгоревшие русские танки — не исключено, что именно они в свое время вызвали панику среди тыловиков и обратили их в бегство. За площадью «проспект» становился более узким и теперь шел между двумя рядами приземистых хижин. За время существования итальянского гарнизона в Черткове его численность колебалась от пяти до семи сотен человек. Говорили, что немцев там около четырех тысяч. По моему мнению, их там было намного больше. Все их подразделения были полностью укомплектованы и готовы к бою. Командование осуществлял полковник, которого за глаза называли «гением фортификации», ему подчинялся даже лейтенант-полковник, который привел нашу колонну с Дона в Чертково. Главный немецкий штаб располагался в подвале внушительного каменного здания в немецком секторе города. Кроме того, у них имелись штабы отдельных воинских подразделений, также спрятанные глубоко под землей. Позже у меня появилась возможность посетить один из них. Увиденное произвело на меня большое впечатление. В штабе итальянцев (Comando italiano truppe in linea) постоянно находился немецкий офицер-связист. . У немцев был приказ ставки Гитлера — закрепиться и любой ценой удержать крепость Чертково. Поэтому они вовсе не собирались выделять нам танки для сопровождения. Без танков мы не могли пройти 60 километров, отделяющих нас от своих. Даже одного русского танка хватило бы, чтобы с нами было покончено. А тем временем русские получили подкрепление, и кольцо вокруг города сомкнулось. Мы оказались в полном окружении.. На много тысяч итальянцев, попавших в Чертково, приходилось всего около 500 винтовок и мушкетов. У большинства офицеров также имелись пистолеты. После наступления нового года тяжелые самолеты больше не прилетали, потому что русские подошли вплотную к аэродрому и простреливали тяжелыми орудиями взлетную полосу. Теперь в Черткове приземлялись только «шорки» — небольшие немецкие разведывательные самолеты, которым требовалось всего несколько десятков метров для взлета и посадки. Тяжелые самолеты сбрасывали припасы: немцы — в больших количествах, на парашютах, итальянцы — совсем чуть-чуть (в основном медикаменты), в сумках, похожих на рюкзаки и без всяких парашютов, ввиду полнейшего отсутствия последних. Когда наша печальная одиссея завершилась, мне довелось побывать на аэродроме Ворошиловграда, бывшем тогда базой итальянских самолетов. Я узнал, что 9 из 12 имевшихся на базе фиатов BR 20 было сбито именно во время полетов над Чертковом. Утром 7 января атаку начали немцы. Они имели целью отбросить русских на ранее занимаемые ими позиции. Бой длился все утро. В итоге русские отступили и закрепились на расстоянии нескольких километров от немецких позиций. Тем не менее дальние подступы к городу все еще были в их руках. Штыковая атака не миновала этого места. Здесь, вперемешку с трупами итальянцев, встречались и русские, хотя итальянцев было явно больше. На дороге стоял русский пулемет «максим», рядом с ним скрючились его мертвые хозяева. Чуть поодаль виднелась целая группа итальянцев, которых, очевидно, скосила очередь из этого пулемета. Их штыки были установлены в боевом положении. Рядом с ними лежал чернорубашечник, из-под его тела выглядывала винтовка с готовым к атаке штыком. Утром прошел слух, что немцы расстреляли всех русских пленных. Лишь итальянцы в результате штыковой атаки взяли в плен более 200 человек. Позже слухи подтвердились. До нас даже дошли отдельные детали. Рассказывали, что пленных строили в шеренги по 10 человек, вдоль которых ходил солдат и стрелял. Чаще всего в голову. Насколько мне известно, ни одному из пленных не удалось уцелеть. Я видел тела некоторых из них. Помню русского мальчика, одетого в солдатскую форму. Ему было не больше шестнадцати лет. Он лежал раскинув руки и ноги и глядя широко раскрытыми, невидящими глазами вдаль. Маленькая дырочка на виске показала, куда попала пуля, убившая юношу. Свидетели убийства русских пленных рассказывали, что они стояли перед своими палачами высоко подняв головы и ни о чем не просили, но в их глазах метались страх и отчаяние. В конце мы должны были перейти через деревянный мост, изогнувшийся над широкой, затянутой льдом речкой. Под ним на льду догорал немецкий грузовик, окруженный горящими лужами бензина и воды. Здесь немцы совершили отвратительное преступление. Этот грузовик подбили партизаны. Отстреливаясь, они засели в доме, но их сумели окружить и взять живыми. Партизан было шесть или семь человек. Немцы бросили их в горящий бензин. Очевидцы рассказывали, что живые факелы какое-то время бегали отчаянно крича, затем стали срывать с себя горящие одежды и бросаться в оттаявшие от пламени лужицы воды. Там они умирали в страшных мучениях. Я не видел этих трупов. Но зато я видел другие обнаженные трупы, тоже лежащие на льду, уже покрытые слоем снега. Мне кажется, это были русские, не так давно убитые немцами, уж не знаю как Немцы ввели в бой танки. Два из них были подбиты, остальные вернулись в плачевном состоянии. Это было третье, и последнее, из больших сражений в районе Черткова.
Тем временем в городе мы близко познакомились со всеобщим кошмаром, названным ласковым женским именем Катюша. Шестнадцать 130-миллиметровых снарядов один за другим сыпались на наши головы. Заслышав звук летящих снарядов, все бросались плашмя наземь. За пронзительным свистом следовали взрывы. «Катюши» предпочитали стрелять по большим скоплениям людей. Когда обстрел прекращался, мы вскакивали и сломя голову бросались прочь, стремясь убежать подальше от страшного места. А на снегу оставались трупы — пять, шесть, семь... как повезет. Он стоял на улице в группе из пяти или шести солдат, когда вокруг них начали взрываться снаряды «катюши». Его друзья попадали на землю, а он сам остался на ногах. Когда дым рассеялся, карабинер с ужасом убедился, что его спутники в полном смысле этого слова разорваны в клочья. У одного из солдат осколками разворотило грудь, так что можно было рассмотреть все внутренние органы — сердце, легкие, желудок. По выражению рассказчика, снаряд «открыл человека, как книгу». Между тем карабинер не получил ни одной царапины .Из-за страшного шока у него помутился рассудок, и он поверил, что тоже умер. Он решил, что жива только его душа. В этом убеждении он провел несколько дней. Он несколько раз ходил в атаки, старался всячески поддержать своих товарищей, но сам не стрелял и не укрывался от вражеских пуль, считая, что мертвого человека нельзя убить дважды
После 10 января итальянцев перестали использовать для работ на немецких позициях. Теперь этим занималось русское гражданское население и пленные. Мы часто видели немецких солдат, высматривающих на улицах русских. Они хватали всех, невзирая на возраст, гнали на работы даже семидесятилетних стариков. Однажды я спас пожилого хозяина нашей избы от совершенно озверевшего немца, который явился, чтобы забрать его на работу. Ночь была очень холодной, мне показалось, что у несчастного старика нет шансов дожить до рассвета. Позже, когда стало ясно, что русских слишком мало, немцы снова начали привлекать итальянцев, причем обращались с нами ничуть не лучше, чем с пленными. По запросу немецкого командования в разных полках формировались рабочие смены, которые являлись в штаб, откуда отправлялись к немцам. Каждый вечер немцам требовалось 300–400 человек. Они копали траншеи, ходы сообщения, сооружали укрытия Немцы решили предпринять попытку прорвать кольцо окружения. Когда дорога будет свободна, мы пойдем по направлению к Беловодску, то есть на запад. Перед Беловодском, до которого примерно 60 километров, расположены немецкие позиции. Никто не знал, как далеко эти новые немецкие позиции от Черткова. Быть может, 20 или 30 километров... Ну, уж во всяком случае, не восемь километров, как недавно хвастались немцы. Вскоре поток людей четко разделился на две параллельные струи: справа шли люди в темной итальянской форме, слева двигались немцы в своих весьма громоздких светлых одеждах. Причем обувь последних была подбита толстым войлоком. Разница между нами была очевидна каждому. Между прочим, у немцев было топливо и достаточно большое количество транспортных средств. Все орудия имели тягачи (иногда русские) с изрядным запасом топлива. К тому же у них было много саней и телег, каждую из которых тянули две или даже три лошади. В такие повозки помещалось восемь — десять человек. Это давало возможность солдатам отдыхать по очереди на санях. Кроме того, они ничего не несли на себе, даже оружия. Но если падающий с ног от изнеможения итальянский солдат делал попытку забраться на немецкие сани, его незамедлительно сгоняли прочь. Время близилось к полудню. Дорога перевалила через небольшой пригорок и снова пошла под уклон. Вверх-вниз, вверх-вниз. Это напоминало американские горки. Такой рельеф местности должен был сохраниться до самого Беловодска. Много лет спустя младший лейтенант рассказал, что одним из осколков его солдату аккуратно отрезало яйца. Невезучий малый туго перевязал рану, подобрал валявшиеся на снегу яйца, положил их в карман и пошел дальше. В Беловодске он подошел к врачу, показал ему продолжавшую кровоточить рану и лежащие на ладони среди крошек бисквита сморщенные и потемневшие яички. Беднягу очень интересовало, смогут ли ему пришить их в госпитале. Мы вошли в деревню. Думаю, это была Стрельцовка. Теперь, пожалуй, мы все, не исключая немцев, были похожи на заезженных кляч. Я шел и думал о наших правителях, ввязавшихся в войну. Сейчас они находились в далеком Риме, в привычной неге своих роскошных жилищ, спали на мягких постелях...При этом они послали своих солдат воевать в этот убийственный климат, даже не позаботившись о соответствующей одежде! Как их можно назвать? Негодяи! Сукины дети! И это еще мягко сказано.Нам казалось невероятным, что те ужасные события, в которые мы оказались вовлечены, зависели от воли нескольких мелких людишекЭти люди — наше наказание. Иначе войну нельзя объяснить.
Даже если мы пройдем через нее и найдем способ донести до остальных, особенно до непосредственных виновников, настоящий смысл войны, в будущем войны все равно будут продолжаться, вопреки человеческой логике. Да и в прошлом человек никогда не желал войны. Но чтобы действительно их предотвратить, необходимы совместные усилия всего человечества. Люди должны перестать делать войны неизбежными, продолжая ежедневно и ежечасно грешить. Человеческие грехи имеют свойство накапливаться и в итоге становятся неуправляемой лавиной, которая начинает двигаться, сокрушая все на своем пути, калеча и убивая.Мы прошли мимо нескольких огневых точек с установленными там немецкими орудиями. Я хорошо помню, что перед ними лежало множество трупов русских солдат. Один из них, судя по всему азиат, остался поперек дороги. Я обратил внимание на его толстый, добротный шлем, хорошо защищавший лицо. И решил его снять. Это оказалось нелегко, потому что уши мертвеца застыли, превратившись в куски льда. Но я справился с этим делом и только тогда обнаружил, что шлем покрыт кровяной коркой. На широком лице мертвого солдата тоже застыла кровавая маска.Я натянул шлем поверх моего. Вскоре он согрелся и начал издавать странный запах. Зато теперь у меня не было необходимости укрывать голову одеялом.Один итальянский офицер предложил немцам тысячу марок (7600 лир) за то, что ему позволят десять минут посидеть на санях. Немцы согласились, но через три минуты, прикарманив деньги, выкинули его в снег. Итальянец был уже одной ногой в могиле и не мог себя защитить.Другой за аналогичную «услугу» отдал свои золотые часы. Люди, умирающие от усталости, предлагали немцам свои пистолеты, которые пользовались среди них большой популярностью. По нашим расчетам, из 30 тысяч итальянцев, служивших в 35-м армейском корпусе, которые были окружены на Дону, около восьми тысяч добрались до Черткова. Вечером 15 января мы производили подсчет войск. Получилось около семи тысяч. Примерно пять тысяч человек ушло из Черткова. Из «котла» выбралось не более четырех тысяч. Из них, как минимум, три тысячи были ранены или серьезно обморожены. Но и среди уцелевших не было здоровых: нервные расстройства, болезни... Проведя месяц в окружении, весьма неплохой армейский корпус превратился в горстку измученных калек, которые едва могли держаться на ногах. Это были даже не люди, а их тени... жалкое подобие бывших солдат.На больших деревянных дорожных указателях было написано: «Беловодск», «Старобельск». Наступила ночь, ветер еще больше усилился и теперь дул с тупым упорством, достойным лучшего применения. Наши лица вновь покрыли ледяные маски, причем мне показалось, что на моей физиономии эта маска плотнее, чем когда бы то ни было. (Позже Беллини сказал, что в ту ночь видел на одном из домов Беловодска термометр, который показывал минус 45 градусов по Цельсию.) Через час я уже сомневался, что смогу одолеть это расстояние. И я снова вознес горячую молитву Мадонне. Только она могла помочь мне добраться до Беловодска.Я узнал, почему приказ покинуть Чертково был отдан столь внезапно. 19-я бронетанковая дивизия немцев (правда, бронетанковой она была только по названию, поскольку к тому времени танков в ней уже не осталось), которая совместно с несколькими батальонами несколько недель старалась пробиться к осажденному городу, больше не могла сопротивляться превосходящим силам противника. Ее отступление было вопросом даже не дней, а часов. 50 километров от Беловодска до Старобельска, где разместилось командование 8-й армией, я преодолел на грузовике. Вскоре после моего отъезда Беловодск подвергся массированной бомбардировке русскими самолетами, значительно уменьшившей число счастливцев, вышедших из окружения.Вечером того же дня, 17 января, штаб спешно покинул Беловодск, не дождавшись, чтобы все вышедшие из окружения были перевезены в Старобельск. Многие из них потом уходили вместе с немцами, но кое-кто не успел и попал в плен к русским. В Старобельском штабе мы встретились с группой уцелевших солдат из Кантемировки. Мы узнали, что Кантемировка и Миллерово были оставлены одновременно с Чертковом. Причем в первом случае использовались самолеты, которые в определенный момент уже не могли приземляться, поскольку последние немецкие войска, защищавшие аэродром, разгромили русские, а из Миллерова люди выходили по «коридору», удерживаемому для них бронетанковыми силами на вражеской территории. На полпути между Старобельском и Ворошиловградом мы на сутки застряли в деревне Новый Дар(Ново-Айдар) из-за снежных заносов. Сохранялась опасность снова оказаться в окружении. Одной мысли об этом было достаточно, чтобы свести с ума даже более сильных духом людей, чем мы.Я покинул Ворошиловград и на попутном транспорте добрался до станицы Ясиноватой на Донце — пункта сбора оставшихся в живых однополчан. Отсюда на специально оборудованном санитарном поезде мы отбыли в Леопол-(Львов Польша).
20 октября 1 я танковая армия своим северным флангом еще успела захватить город Сталине, находящийся в центре важного промышленного района, и на юге продвинулась до Таганрога. Затем ее застала распутица, почти совершенно парализовавшая снабжение войск. Танки буквально тонули на размытых дорогах и продвигались вперед не быстрее черепахи. Лишь в середине ноября 1 я танковая армия достигла района севернее Ростова. Здесь ударили морозы, земля замерзла, и немцам пришлось с большим трудом вытаскивать одну за другой застрявшие автомашины. Между тем русские выиграли время и подтянули свежие силы с Кавказа. В тот момент, когда правофланговый корпус армии начал наступление на Ростов, три русские армии перешли в контрнаступление. Они отбросили немецкие войска, прикрывавшие фланг 1 й танковой армии и растянувшиеся далеко к северу почти до реки Миус, и заставили эту армию 29 ноября отдать обратно захваченный 21 ноября Ростов и отступить за реку Миус. Здесь она окончательно остановила мощное наступление русских{24}.
Дальше к северу русские прорвались на широком фронте между 1 й танковой и 17 й армиями, 17 ю армию пришлось отвести за Северный Донец, где она сумела закрыть ударом через Артемовск брешь, образовавшуюся на стыке с 1 й танковой армией, 6 я армия также была отведена за Северный Донец для обороны Харькова и в районе юго восточнее Курска соединилась со 2 й армией, которая здесь обеспечивала фланг еще продолжавшей наступление на Москву группы армий «Центр».
Когда фельдмаршал фон Рундштедт в конце ноября потребовал эвакуации Ростова и отступления на Миусскую позицию, считая это неизбежным, пришел приказ Гитлера, запрещавший всякое отступление. Рундштедт отказался выполнять приказ Гитлера, который он считал бессмысленным, и был заменен фельдмаршалом фон Рейхенау. Однако противник все же заставил немецкие войска отойти.
Как этого и опасались, силы группы армий оказались недостаточными для захвата так далеко расположенных друг от друга целей. Хотя Крым был в руках немцев, но основные силы 11 й армии были скованы под Севастополем. Большую часть Донецкого бассейна удалось удержать, несмотря на контрнаступление русских. Но немецкие войска, наступавшие на нефтяные районы, не смогли продвинуться через Дон и потерпели тяжелое поражение. Они вели бои до полного истощения своих сил и, конечно, не были виноваты в том, что достигнуть намеченных целей не удалось.
Противник показал совершенно невероятную способность к сопротивлению. Он понес тяжелые потери не только летом 1941 г., но и во время зимнего наступления, в котором приняли участие крупные массы войск. Но все это не могло сломить стойкость Красной Армии. У нее оставалось еще достаточно кадров, чтобы укомплектовать командным составом новые формирования и обеспечить их боевую подготовку. Военно экономический потенциал страны заметно снизился. Захваченный Донецкий бассейн давал до войны две трети общей добычи угля. Русские потеряли также три четверти областей с залежами железных и марганцевых руд. Новая мощная индустриальная база по ту сторону Урала, развитие которой началось незадолго до войны, еще не могла компенсировать потерю промышленных районов. Американская помощь была еще очень слабой. Важные сельскохозяйственные области также перешли в руки немцев. Из 170 млн. населения 35 млн. было потеряно; однако все население, способное носить оружие, удалось своевременно эвакуировать. В своей массе русские, стихийно вставшие на защиту своей родины, были хотя и надежными бойцами и в значительной степени фанатичными благодаря искусной пропаганде, но не всегда достаточно стойкими в критической обстановке. Об этом свидетельствовало количество перебежчиков, которое всегда увеличивалось там, где военное положение становилось для русских неблагоприятным. Для борьбы с перебежчиками русские вскоре вынуждены были ввести немыслимую по западным понятиям систему репрессирования родственников{29}.
Исходя из такой оценки противника был разработан план нанести летом 1942 г. русской армии сокрушительный удар на юге, уничтожить там крупные силы и захватом важнейших районов настолько экономически ослабить страну, чтобы русские в течение длительного времени были лишены возможности вести активные боевые действия. Если бы Советский Союз потерял необходимую ему для ведения войны нефть на Кавказе и богатые сельскохозяйственные области Восточной Украины до нижнего течения Волги, то американская помощь, возможно, не смогла бы возместить этих потерь. Но решающее значение такая стратегия, преследующая в первую очередь экономические цели, могла приобрести только в том случае, если бы Советский Союз использовал большое количество войск для упорной обороны и при этом потерял бы их. В противном случае было бы мало шансов удержать обширную территорию во время последующих контрударов русских армий
Продвигавшаяся в центре 4 я танковая армия и танковые соединения 6 й полевой армии примерно к 10 июля достигли района Кантемировки, вышли к Дону между Новой Калитвой и Острогожском и создали несколько плацдармов на восточном берегу реки. Немного позже 1 я танковая армия, продвигаясь своим южным флангом вдоль Северного Донца, захватила район Миллерово. В это время в сводке германского верховного командования сообщалось о том, что в ходе наступления, начавшегося 28 июня, в районе западнее Дона противник потерпел решительное поражение. Число пленных составляло 88 689; было захвачено или уничтожено 1007 танков и 1688 орудий. Но эти цифры были поразительно низки. Их никак нельзя было сравнить с потерями русских не только в 1941 г., но даже еще в сравнительно недавних боях под Харьковом. Это, несомненно, показывало, что в действительности в районе западнее Дона решающих успехов добиться не удалось.
Противник изменил свою тактику. В начале июля Тимошенко отдал приказ, в котором указывал, что теперь хотя и важно нанести противнику тяжелые потери, но прежде всего необходимо избежать окружения. Важнее, чем оборона каждой пяди земли, является сохранение целостности фронта. Поэтому главное не удержание любой ценой своих позиций, а постепенный и планомерный отход.
Следовательно, в этом районе русским было важнее спасти свои соединения, чем удержать территорию. Тем требованиям, которые предъявляла новая тактика к русским командирам частей и подразделений, последние отвечали лишь в ограниченной степени. Кроме того, темп продвижения наступавших в восточном и юго восточном направлении подвижных соединений был слишком большим, чтобы русским удалось полностью оторваться от преследовавших их немецких войск и планомерно отойти. Но так как ни одного котла образовать не удалось и немецкие армейские корпуса могли вести только фронтальное преследование, то новая тактика русских, конечно, больше способствовала сохранению их сил, чем попытка оборонять словно специально заданную для танков обширную открытую местность между реками Северный Донец и Дон.
В середине июля немецкие танковые армии стали наступать по разным направлениям. 4 я танковая армия, продвигаясь своим левым флангом вдоль Дона, вышла в большую излучину Дона западнее Сталинграда и в конце месяца ходе непрерывного преследования достигла Калача и Клетской, где противник оказал энергичное сопротивление. Чтобы сломить это сопротивление, решилось ждать подхода 6 й армии, которая форсированным маршем продвигалась по правому берегу Дона. 1 я танковая армия из района Миллерово свернула на юго восток и к исходу месяца стояла уже у Дона между Новочеркасском и Цимлянской.
17– я армия в начале июля начала наступление из района Сталино, 17 июля левым флангом заняла Ворошиловград, а центром и правым флангом вышла Дону по обе стороны Ростова, имея своим левым соседом 1 ю танковую армию.
Поскольку Паулюс не имел сведений об общей обстановке, он не знал того, что теперь ему предоставлялась последняя возможность сохранить хотя бы какую то часть армии от гибели. По своей натуре он не мог нарушить приказа, и в этом его поддерживал также начальник штаба. Как выяснилось позже, если бы в тот момент проявили должную решительность, основная масса армии, без всякого сомнения, еще могла бы быть спасена – войска сделали бы невозможное, несмотря на ослабленное физическое состояние людей. И русские командиры оказались бы беспомощными, как никогда, перед такой внезапной атакой готовых на все и энергично руководимых немецких солдат. В доказательство можно привести тот факт, что буквально через несколько недель, в середине зимы, 4 тыс. немцев и 12 тыс. увлеченных ими итальянцев вышли из окружения в районе севернее Миллерово. Войска двигались за самоходными установками, прокладывающими путь в глубоком снегу; за одну ночь они преодолели 20 км, которые отделяли их от главных сил, и потеряли всего 10% личного состава. Крупные силы
авиации с наступлением дня подавили войска противника, удерживавшие внешний фронт окружения, и особенно русскую артиллерию; этого оказалось достаточно, чтобы прорывавшаяся колонна могла преодолеть последнюю, самую трудную часть пути.
Дальше к западу располагалась еще одна оперативная группа под командованием генерала Фреттер Пико, образованная группой армий «Б» путем мобилизации всех людских ресурсов, включая личный состав тыловых служб. Она обороняла Донецкий бассейн, удерживая на левом берегу Северного Донца широкий плацдарм. Восточнее Старобельска усиленная 19 я немецкая танковая дивизия смелыми маневренными действиями постепенно остановила продвижение русских и закрыла брешь, образовавшуюся в результате разгрома итальянцев. Между этой дивизией и излучиной Дона находились несколько наспех сколоченных соединений и две немецкие дивизии, выделенные 2 й полевой армией. Они установили непосредственную связь с итальянским альпийским корпусом, в полосе которого русские еще не наступали, и прикрыли его правый фланг.
Судьба итальянского альпийского корпуса и его правого соседа – 24 го немецкого танкового корпуса, была аналогична судьбе 2 й армии. 17 января русские войска, прорвавшиеся севернее и южнее этих корпусов, встретились в районе северо западнее города Россошь. Несмотря на неоднократные настойчивые просьбы, Гитлер запретил своевременный отход альпийского корпуса. Командующий армией генерал Гарибольди подчинился непонятному для него приказу. Лишь 18 января корпусу было разрешено начать отход. Вместе с остатками 24 го танкового корпуса, который понес очень тяжелые потери в оборонительном бою южнее Новой Калитвы и также был окружен, альпийский корпус, снабжаемый воздушным путем, пробивался к главным силам немецких войск; он достиг их 31 января в районе Валуйки с большими потерями и совершенно изнуренный.
Тем временем в результате начавшегося 14 января наступления русских войск во фронте немецких и союзных армий образовалась брешь шириной 350 км. Потери 2 й немецкой армии были очень большими, на 2 ю венгерскую армию вообще не приходилось больше рассчитывать. Введенный в ее полосе немецкий армейский корпус отошел с боями на реку Оскол. Остатки альпийского корпуса и 24 го танкового корпуса также не могли больше вести боевые действия. Из района по обе стороны Старобельска две немецкие танковые дивизии и одна пехотная дивизия с открытым северным флангом пробивались назад к Купянску, ведя бои с превосходящими силами противника, который сильно теснил их фронтально, а также постоянно угрожал обойти открытый фланг. Непосредственная связь с группой армий «Дон», чье левое крыло находилось за Северным Донцом в районе Лисичанска, готова была порваться. Этим немецким соединениям, усиленным в ближайшие недели лишь немногими частично потрепанными и находившимися на пополнении соединениями, удалось упорным сопротивлением, которым они всегда добивались местного успеха против наступающих русских, и на этот раз настолько замедлить наступление, что к концу месяца русские войска достигли только рубежа Лисичанск, Сватово и дальше вверх по Осколу до Тима.
Немецкие войска на фронте от впадения Северного Донца в Дон до Ворошиловграда отразили удар русских, но теперь над их левым флангом нависала угроза, так как противник наступал на Изюм.
. После того как дивизии 1 й и 4 й танковых армий, стянутые с Кавказа и Маныча, в первой половине февраля переправились через Дон по обе стороны Ростова, излучина Дона между Ростовом и Ворошиловградом была оставлена и войска были отведены на заранее подготовленный рубеж у реки Миус, оставшийся еще от прошлого года и доходивший на правом фланге до Таганрога. Примыкавшая к ним на севере вновь сформированная 1 я танковая дивизия не могла удерживать Северный Донец между Лисичанском и Изюмом и отошла к югу; теперь ее левый фланг оказался западнее Славянска. Когда между этим левым флангом и Павлоградом немецкие войска нанесли контрудар, в позициях войск русского юго западного фронта была проделана огромная брешь шириной 200 км. Для осуществления контрудара из состава войск, отступавших на Миус, были взяты пять танковых дивизий. Они составили ударную группу, которая прибыла в район северо западнее Сталине в распоряжение командующего 4 й танковой армией. 22 февраля немецкие танки начали наступление на север. Одновременно несколько дивизий, сосредоточенных в районе Днепропетровска, наступали в восточном направлении. Хотя и не удалось отрезать русские войска, продвинувшиеся до Запорожья, которые поспешно отошли на север, все же была быстро захвачена большая территория. Через несколько дней немецкие войска вышли к Северному Донцу в районе Барвенково, захватили Лозовую, установили непосредственную связь с оперативной группой Кемпфа и предотвратили обход, угрожавший оборонительному рубежу на реке Миус. Преследуя русские войска, немецкие танковые дивизии продвинулись дальше на север вместе с наступавшей с запада оперативной группой Кемпфа, окружили к 6 марта южнее Харькова сильную русскую группировку в составе нескольких танковых соединений и одного кавалерийского корпуса и создали этим успехом предпосылки для дальнейшего продвижения на Харьков. Одновременно и внутренние фланги оперативной группы Кемпфа и 2 й армии начали наступление против русских сил, продвинувшихся до Лебедина; последние спаслись от уничтожения только немедленным отходом. Под этим натиском немецких войск русские на всем фронте отступили за Северный Донец. 13 мая был снова занят Грайворон, 15 марта – Харьков.
1– й танковой армии также удалось отбросить русских за Северный Донец на участке между Лисичанском и Славянском. Фронт немцев был снова сомкнут и от Таганрога до Белгорода теперь не имел никаких выступов.
Вновь сформированная 6 я армия, одна из четырех армий группы армий «Юг», находилась на правом крыле и удерживала участок фронта Северного Донца, то есть в основном оборонительный рубеж на реке Миус. Далее к северу располагались 1 я и 4 я танковые армии, а также оперативная группа Кемпфа. Она прочно примыкала к соседней 2 й полевой армии группы армий «Центр». Это была приблизительно та же линия, с которой 9 месяцев назад началось крупное наступление на Кавказ и Волгу. Результат наступления оказался потрясающим: одна немецкая и три союзные армии были уничтожены, три другие немецкие армии понесли тяжелые потери. По меньшей мере пятидесяти немецких и союзных дивизий больше не существовало. Остальные потери составляли в общей сложности примерно еще двадцать пять дивизий. Было потеряно большое количество техники – танков, самоходных орудий, легкой и тяжелой артиллерии и тяжелого пехотного оружия. Потери в технике были, конечно, значительно больше, чем у противника. Потери в личном составе следовало считать очень тяжелыми, тем более, что противник, если он даже и понес серьезные потери, все же располагал значительно большими людскими резервами. Престиж Германии в глазах ее союзников сильно пошатнулся. Поскольку одновременно и в Северной Африке было нанесено непоправимое поражение, надежда на общую победу рухнула. Моральный дух русских высоко поднялся.
Курт Фон Типпельскирх
История Второй мировой войны

Hoaxer ([email protected]) http://militera.lib.ru/h/tippelskirch/index.html
«Типпельскирх К., История Второй мировой войны»: АСТ; Москва; 1999

Аннотация

Книга является одним из первых капитальных трудов по истории Второй мировой войны, в котором описываются события на всех театрах военных действий и на всех фронтах в период 1939 1945 гг. Основное внимание автор уделяет войне Германии с СССР, подробно разбирая важнейшие операции советских и германских войск. Даётся также оценка деятельности видных государственных и военных руководителей противоборствующих сторон.
Как «История…» Лиддел Гарта – нечто вроде официальной британской версии истории Второй мировой войны, а американский взгляд на Вторую мировую мы находим у Ширера, так и «История…» Типпельскирха может считаться немецкой версией. Естественно, что все «национальные версии» не могут быть по определению объективными. Тем не менее труд Типпельскирха хорош и капитален. Наша версия истории – три конъюнктурные серии многотомников – насколько многословна, настолько же аморфна. Так что, российская «История Второй мировой войны» ждёт своего автора.
Кстати, сам Типпельскирх пишет: «в период подготовки к войне с Россией до начала 1941 г. я занимал пост обер квартирмейстера IV (разведка) в генеральном штабе сухопутных сил. Я отвечал за оценку состояния противника и поддерживал, естественно, тесный контакт с ведущими военными руководителями».
Так что именно он и отвечает за недооценку военного потенциала Советского Союза и за то, что начальник Генштаба Гальдер познакомился с Т 34 и КВ уже в ходе войны с Россией, etc, etc, etc.

Курт фон Типпельскирх
История Второй мировой войны

{1}Так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце текста книги.

Генерал Типпельскирх и его книга

По истории Второй мировой войны опубликовано большое количество исследований. Но особый интерес вызывают книги, написанные наиболее видными генералами и офицерами вермахта. И это не просто любопытство к тому, как пишут о войне проигравшие. Германская военная мысль всегда привлекала к себе большое внимание. Теоретики военного дела Фридрих II, Клаузевиц, Мольтке, Шлифен, Людендорф, Гудериан, Гальдер, Манштейн и другие оказали влияние на развитие военной теории и практики во всем мире. Наиболее известные работы германских и других специалистов по военной истории позволяют российскому читателю ознакомиться с зарубежной военной наукой и существующими концепциями истории Второй мировой войны.
К сожалению, в нашей стране мало издавалось иностранной военной литературы, доступной широкому читателю. А ведь сразу после войны появились исследования, авторами которых стали крупные военачальники армии Третьего рейха. Некоторые из этих трудов все же были переведены и изданы незначительными тиражами в СССР, но затем подвергнуты острой критике, часто идеологизированной, но во многом обоснованной и справедливой, поскольку в них искажалась историческая правда.
Следует заметить, что в меньшей мере критике подверглась «История Второй мировой войны», написанная в 1951 году Куртом фон Типпельскирхом. Генерал пехоты (звание генерала пехоты в армии третьего рейха соответствовало званию генерал полковника советских вооруженных сил – Прим. ред.) в отставке Курт фон Типпельскирх (1891 – 1957) принадлежал к числу кадровых германских военных. Он поступил в кайзеровскую армию в 1910 году, затем в 1919 году перешел в рейхсвер. Начав в 1928 году службу в разведке в чине майора, через десять лет К. Типпельскирх был произведен в генералы и к началу Второй мировой войны был уже начальником разведывательного управления (обер квартирмейстер IY) генерального штаба сухопутных сил. Он отвечал за оценку состояния противника и поддерживал тесный контакт с ведущими военными руководителями Германии. Успехи германской армии в Европе принесли К. Типпельскирху звание генерал лейтенанта и Железный крест.
В январе 1942 года К. Типпельскирх был назначен на Восточный фронт командиром 30 й пехотной дивизии. Такое смещение с руководящей должности в генеральном штабе авторы некоторых публикаций о К. Типпельскирхе связывают с поражением немецких войск под Москвой и другими неудачами в кампании 1941 года. Стали очевидны просчеты германских генералов в оценке сил и возможностей Красной Армии. Однако дальнейшая успешная карьера К. Типпельскирха – назначение в сентябре 1942 года советником при командовании 8 й итальянской армии на Дону и присвоение ему в том же году звания генерала пехоты – позволяет сомневаться в его опале и предполагать, что возможно назначение К. Типпельскирха командиром дивизии было необходимой ступенью для продвижения по службе. Уже в декабре 1943 года он назначается командиром 12 го армейского корпуса в группе армий «Центр» на Восточном фронте, затем командующим 4 й армией. Летом 1944 года К. Типпельскирх покидает Восточный фронт и некоторое время командует 1 й армией в Лотарингии, затем 14 й – в Италии, 21 й – в Мекленбурге, а с апреля 1945 года – группой армий «Висла».
Книга К. Типпельскирха «История второй мировой войны» написана на основании личного опыта и материалов, предоставленных ему рядом бывших генералов и офицеров армии третьего рейха. Автор также использовал многочисленные зарубежные источники. Все это позволило дать подробное и последовательное хронологическое описание важнейших этапов борьбы. В книге рассматриваются все проблемы Второй мировой войны, связанные с военным руководством, вооружением, войной в воздухе и на море, материально техническим обеспечением, дается также описание важнеших операций в Европе, Африке, Азии, на Тихом океане и Средиземном море.
Очень интересна оценка К. Типпельскирха вооруженных сил Германии, ее союзников и противников. Так, характеризуя немецкие сухопутные войска накануне войны, он указывает, что они были лучше организованы, вооружены и обучены, чем сухопутные войска других стран. К. Типпельскирх замечает: сухопутная армия Германии извлекла из Первой мировой войны совершенно иные уроки, нежели ее бывшие противники. Она придавала большое значение подвижным действиям, для осуществления которых должны были служить самолет и танк.
Говоря о Красной Армии, К. Типпельскирх сообщает, что русские принципы ведения войны теоретически соответствовали германским. Но все зависело от того, как командование и войска использовали эти принципы на практике. «Отборные командные кадры русских пали жертвой широкой политической чистки в 1937 г. – пишет автор. – Русско финская война вскрыла недостаточную тактическую подготовку среднего и младшего командного звена». Немцы полагали, что они значительно превосходили русских качеством командного состава.
Вопреки выводам многих современных авторов публикаций о том, что СССР готовился к нападению на Германию, бывший начальник разведуправления генерального штаба германских сухопутных сил утверждает: «То, что Советский Союз в скором будущем будет сам стремиться к вооруженному конфликту с Германией, представлялось в высшей степени невероятным по политическим и военным соображениям; однако вполне обоснованным могло быть опасение, что впоследствии, при более благоприятных условиях Советский Союз может стать весьма неудобным и даже опасным соседом. Пока же у Советского Союза не было причин отказываться от политики, которая до сих пор позволяла ему почти без применения силы добиваться замечательных успехов».
В главе «Предыстория и начало войны» К. Типпельскирх значительное внимание уделяет советско германскому пакту 1939 года. Автор пишет, что если Франция и Англия нуждались в то время в активной помощи со стороны СССР, то для Гитлера было достаточно,«если Советский Союз останется нейтральным. Он мог даже предложить Советскому Союзу за такую позицию существенное вознаграждение: предоставить ему часть Польши и не проявлять интереса к граничившим с Советским Союзом мелким восточно европейским государствам. Поэтому неудивительно, что переговоры западных держав, в ходе которых в августе стали обсуждаться военные вопросы, успеха не имели, и еще до их окончания Германия и Советский Союз 23 августа подписали в Москве пакт о ненападении». Эта версия в определенной мере проливает свет на скоротечность заключения договора, о котором так много дискуссий в последние годы.
В своей книге К. Типпельскирх широко освещает военную подготовку Германии к напдению на СССР: проработка на военной игре первого этапа войны, составление подробных инструкций, создание всевозможных политических и экономических учреждений и организайий, которые должны быть развернуты на захваченной территории.Оценивая план «Барбаросса», автор замечает, что он «дышит оптимизмом, который следует объяснять впечатлением от побед над Польшей и Францией». Германские генералы считали, что «русские войска не смогут отразить внезапных ударов армии, оснащенной современной техникой и превосходящей их по качеству командного состава», а также, что «после крупных военных неудач советское государство рассыплется». Но ожидания не оправдались. «Русские держались с неожиданной твердостью и упорством, даже когда их обходили и окружали – пишет К. Типпельскирх. – Этим они выигрывали время и стягивали для контрударов из глубины страны все новые резервы, которые к тому же были сильнее, чем это предполагалось».
Война Германии с Советским Союзом занимает в книге важное место. Описывая основные операции на Восточном фронте, К. Типпельскирх с позиции немецкогогенерала называет причины неудачного похода гитлеровской армии на Советский Союз. Летом и осенью 1941 года, несмотря на все усилия, немцам не удалось сломить сопротивления советских войск и «победить Советский Союз путем быстротечной военной операции». Автор, высоко оценивавший сухопутную германскую армию 1939 года, характеризует ее осенью 1941 года как «не подготовленную морально и материально к ведению войны в зимних условиях» и признает, что контрнаступление советских войск зимой 1941 – 1942 гг. поколебало фронт на значительном протяжении и едва не привело к непоправимой катастрофе немецкую армию.
К. Типпельскирх показывает, почему немецкие войска потерпели поражение под Сталинградом. Говоря об этом сражении на Волге, он вынужден признать: «Хотя в рамках войны в целом событиям в Северной Африке отводят более видное место, чем Сталинградской битве, однако катастрофа под Сталинградом сильнее потрясла немецкую армию и немецкий народ, потому что она оказалась для них более чувствительной. Там произошло нечто непостижимое, не пережитое с 1806 г. – гибель окруженной противником армии».
1943 год, утверждает К. Типпельскирх, принес окончательную потерю инициатив в войне на Востоке. Причины поражения Германии он видит прежде всего в ошибках Гитлера, из которого «льстивая» пропаганда сделала «величайшего полководца всех времен». К. Типпельскирх, характеризуя видных деятелей противоборствующих сторон во Второй мировой войне, подробно останавливается на отношениях между различными политическими и военными руководителями Германии.
Параллельно событиям на главном для Второй мировой войны советско германском фронте автор освещает операции союзников в Северной Африке и в районе Средиземного моря. Важное место в монографии К. Типпельскирха занимает война в зоне Тихого океана и в Восточной Азии. Автор показал разгром американского флота японцами в Пирл Харборе и другие операции воздушно морской войны 1939 – 1945 годов. Особое внимание он уделяет анализу высадки десанта в Северной Африке, Сицилии, Южной Италии. Очень подробно автор описыает высадку в Нормандии и последующие боевые действия войск союзников в Европе.
Книга К. Типпельскирха содержит обширные сведения и разнообразный документальный материал, ряд объективных оценок противника и рассуждения по поводу важнейших военно политических событий 1939 – 1945 годов. Все это представляет значительный интерес для изучения истории Второй мировой войны.
Полковник запаса Н. Волковский
доцент Санкт Петербургского государственного университета