ВСПОМНИМ УШЕДШИХ..
8 ноября 1920г. родился поэт-фронтовик Юрий Белаш.
О войне много кто писал, но Белаш написал, как никто.
Одни из лучшие стихов «о той войне, которая была».
 СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ...…
-------------------------------------

 — За Родину, товарищи! Ура!.. 
И дальше — мат такой, что вздрогнет небо.
И тот, кто скажет мне, что я — соврал,
тот, значит, никогда в окопах не был.
Бои, походы — ох как нелегки!..
И вряд ли можно было усомниться,
что если камни бы имели языки,
то камни тоже стали б материться.
И мы на фронте это — "в душу мать!”,
как божию молитву, повторяли, —
и матерясь ходили наступать,
и матерясь атаки отбивали...
Есть у войны присущий ей язык.
Язык борьбы. Язык сражений.
Когда под ребра всаживают штык —
тогда не до изящных выражений.
-------------------------------
Он самодур. 
Врождённый самодур и тупица.
Но у него на погонах звездочка,
и мы — хотим, не хотим —
должны ему подчиняться.
Он уже загубил половину роты
и собирается погубить другую.
Но и мы кое-чему научились,
и когда он бросает нас
на проволочные заграждения, —
мы расползаемся по воронкам
и ждем, когда ему надоест
надрывать горло из окопа,
он вылезет и начнет поднимать нас
под огонь немецких пулеметов.
Однажды он и сам угодит под него...
------------------------------
Наступаем... 
Каждый день — с утра, вторую неделю — наступаем.
Господи ты боже мой! — когда же кончатся
эти бездарные атаки на немецкие пулеметы
без артиллерийского обеспечения?..
Давно уже всем — от солдата до комбата — ясно,
что мы только зря кладем людей, —
но где-то там, в тылу, кто-то тупой и жестокий,
о котором ничего не знает даже комбат,
каждый вечер отдает один и тот же приказ:
— В России народу много. Утром взять высоту!..
----------------------------------
 НАТУРАЛИЗМ.
Памяти младшего лейтенанта Афанасия Козлова, комсорга батальона
Ему живот осколком распороло...
И бледный, с крупным потом на лице,
он грязными дрожавшими руками
сгребал с землею рваные кишки.
Я помогал ему, — хотя из состраданья
его мне нужно было застрелить, —
и лишь просил: «С землею-то, с землею,
зачем же ты с землею их гребешь?..»
И не было ни жутко, ни противно.
И не кривил я оскорбленно губ:
товарищ мой был безнадежно ранен, —
и я обязан был ему помочь...
Не ведал только я, что через годы,
когда об этом честно напишу, —
мне скажут те, кто пороху не нюхал:
«Но это же прямой натурализм!..»
И станут — утомительно и нудно —
учить меня, как должен я писать, —
а у меня всё будет пред глазами
 товарищ мой кишки свои сгребать.