стихи Сары Погреб (1921-2019)

 * * ^
Глаза прикрою — как вчера...
Из тучи льет, как из ведра,
И пахнут влажной духотой
Простые наши свитера.

Цветные зонтики — потом,
И куртки с молнией — потом,
А там над нами клен шумит
И неразборчив дальний гром.

Но видно и со стороны:
Мы в сеть грозы подключены,
И странный ток меж юных рук,
И брови грустно сведены.

Примерно через пять минут
Читалку нашу отомкнут,
И, так как дождь не перестал,
Зеленоватый свет зажгут.

Едва сентябрь, и не пора,
А ливень — с самого утра.
О лампы круг. О сердца стук.
О эта старая игра.

* * * ^
Тот овальный каток небольшой
С фонарем, удлиняющим тени,
Промелькнет и исчезнет порой,
Как забытое стихотворенье.

Он и близок, и странно далек
Вечер тот без особых событий,
Словно я вспоминаю каток,
Где встречаются Левин и Кити.

Фигуристов у нас еще нет,
Телевидения — и в помине,
Но деревья от инея сини,
И качается в сумраке свет.

На виду у заснеженных крыш
Ты на миг уподобишься птицам
И летишь — ну почти что летишь! —
И виньеткою росчерк круглится.

Репродуктора хриплый мотив,
И касанье щеки, и смятенье —
Я забыла вас, не позабыв,
Как хорошее стихотворенье.

ФОТОГРАФИЯ ^
Ушил пространство долгий снегопад.
Стежки белы. Пушисты все обновы.
В больших сугробах городской наш сад
Так пуст и тих, что ни следа, ни слова.

Фронтон театра. Нет еще огней.
До сумерек осталось полмгновенья,
А где-то позади и в стороне
Ведут в пристройку скользкие ступени.

То фотография попалась нам,
И, хохоча, набрав деньжат немного,
Мы шумно входим в опустелый храм,
Где царствует высокая тренога.

Нас шестеро. Глаза у нас блестят,
Мы все в снегу, искрится он и тает,
И это видит фотоаппарат,
Чей темный зрак любую быль впитает.

Здесь живы все. Здесь девочки юны.
Смеется Левка. Толя морщит губы.
Здесь нет войны. Здесь нет еще войны.
Но мирный день уже спешит на убыль.

Пылают и пылят десятки лет,
А как свежи от снега наши лица.
Кто там сказал, что самых лучших — нет?
Мы вместе. Нам нельзя разъединиться.

* * * ^
В июне, в том году суровом
Идет поверка: все ли тут?
На фронт уходят Миша с Лёвой,
Меня с собою не берут.

Отправки ждем. В кулечке — вишни.
Ограда вся в тени берез.
И я за ней, как третий лишний:
Ведь у меня туберкулез.

От Кировской — не по проспекту,
А по Шевченковской крутой —
На запад был прочерчен вектор
С неумолимой прямотой.

Идут не быстро. Потихоньку.
Поют. И сбоку я пою
Про казака, что на вийноньку
Поехал и погиб в бою.

Каверна — это плохо дело,
Но, если честно посмотреть,
И я как Левка бы успела
У пулемета умереть.

О тот прощальный край перрона,
И грохот грома отдаленный,
И руки холоднее льда.
Отцов увозят эшелоны,
Сынов увозят эшелоны,
Увозят милых эшелоны
Совсем не так, как поезда.

* * * ^
Как мы любили, как жалели
Тех первых мальчиков своих!
И, несчастливее иных,
Те чувства вправду не ржавели.

Мы были из единой плоти,
Еще тянулись и росли,
И вот они уже в пехоте —
На вздыбленном краю земли.

Одни и песни, и порывы.
Одним волненьем души живы.
Одна родная сторона.
Губами мы к губам прижались,
Прощальным взглядом обменялись
Да карточками поменялись...
А встречи не было. Война.

 ЕЩЕ ВОЙНА ^
Снег валил и валил без конца.
Ретушь белая мглу оттеняла.
Я узнала и вновь узнавала
Потемневшую душу лица.

Помнишь почту в четыре окна?
У крылечка скамейка одна.
Что бездомье нам после разлуки?
И деревья раскинули руки,
Но сперва обняла тишина.

Все дымится в межзвездной пыли.
Ход времен до рассвета отсрочен.
А сердечный толчок укорочен,
И заносит снежок костыли.

* * * ^
В густой можжевеловой чаще
Заливистый щебет и гам.
И сердце колотится чаще,
И в гору труднее ногам.

А на небе туча белеет —
Единственная в синеве,
И глупое сердце жалеет,
Что только одна, а не две.

Одна или, боже мой, двое!
Как ночь — и мерцание дня.
Мы вместе пока что с тобою,
Постой, оглянись на меня.

* * * ^
Как цветы бумажные — музыка.
Музыканты, привыкшие к жмурикам.
Проводите меня в молчании,
Помолчите со мной на прощание.

Я прошу на себя не примеривать,
И не надо так горестно горбиться.
Под шумок шелестящего дерева
Черный дрозд серебряным горлышком
Пропоет, состязаясь с флейтистами,
Два коленца, как стеклышко, чистые.

Ну, а если зимой мне выпадет,
Может, снег удивительный выпадет.
Тоже надо бы тихо прислушаться,
Как он падает,
как он кружится.

Вспоминай меня, когда дрозд поет.
Когда снег идет. Когда дождь идет.

СЛЕПОЙ ДОЖДЬ ^
Одушевленным был июнь.
Тропинка под ноги просилась,
Сирень оказывала милость,
Благоухала и дымилась,
И дождь слепой всё тенькал: "Плюнь,
Через плечо три раза плюнь".

Он уговаривал: "Не плачь,
Где исполненье приговора?
Порядка нет и там. Палач
Отыщет адрес ваш нескоро".

И впрямь, пока секим башка,
Плывет рассвет. Сияют полдни.
Этюд дождя для нас исполнив,
В снежки играют облака.

Листва дрожит, жуки жужжат,
Лужайки влажные лежат —
Оазисы многоэтажек.
Клади на лавочку пиджак,
Хоть не простудишься и так.
Анализ — в урну для бумажек.

Зовут слепым. Куда как зряч!
Беду негласную приметил.
"Не плачь, — лопочет он, — не плачь",
И слезы слизывает ветер.

ДИАГНОЗ ^

Всего милей на свете
свет
От солнца, от звезды.
Закат.
И главное — рассвет
Как выход из беды.

Еще не смертный приговор
Высокого суда.
(Из лет затертых,
с давних пор —
Походный хор, пехотный хор,
Где горе — не беда).

Ночь чрезвычайной долготы,
Чтоб с новой ношей свыкся ты.
Рассвет угрюм. И сер лицом.
Но нет, не пахнет он концом!

Вставай, участник эпопей,
Чайку горячего попей.

ТЕМНЫЙ БЕРЕГ РАЗЛУКИ ^

 Мише

I

Краткосрочная зона утрат
(как сезоны дождей и хамсинов).
Темный берег разлуки.
Не поймешь, кто уходит, кто жив.
Мои руки в твоих,
и мгновенье становится длинным,
Мы в укрытье, внутри,
смутным лесом себя окружив.

Наша молодость с нами —
как будто на зов прибежала.
Наши мальчики с нами,
такие, как были тогда.
Сетка ржавая та,
и солдатское то одеяло,
И деревья шумят,
и днепровская близко вода.

Это зона утрат и любви.
Темный берег разлуки.
Дай мне руки твои,
Дай мне, миленький, руки.

II

И уже приснилась встреча.
Под платком озябли плечи,
Как когда-то, там, вначале,
Обнялись мы и молчали.

Темень. Ночь. Но дом наш рядом.
И — в обнимку, по ступенькам,
Мимо туи с краю сада,
Что сломило снегопадом.

— Ты вернулся?
— Я вернулся...
Как из боя он вернулся.
Слабый ветер ниоткуда
Сердца моего коснулся.

III

Когда-то у него была война.
Ему ее на целый век хватило.
И в жизни у него была одна,
Она его жалела и любила.

Инсульты настигали от удач,
А против бед у них была закалка.
Ночами говорю себе: не плачь,
Ну почему тебе его так жалко?

Утехи — главной — канул даже след,
И где б он ни был, музыки там нет.
Солдатских песен. Городских романсов.
И на Шопена ни малейших шансов.

IV

Еще не размыкая век,
Я на рассвете чувствую
Бесповоротный твой побег,
Обвальное отсутствие.

Еще не выплывшей из сна
Мне в уши шепчет тишина,
Что не в квартире я одна,
А в целом мире я одна.

Ушел — куда?
Где местность та?
Туманность? Новая звезда?
Ты не посмотришь на меня
Уже нигде и никогда...

А я — смотрю.
Пока жива,
Полна видений голова.
Какая свежая трава!
И ты, и я, и те слова.

V

Дождь шумел и всхлипывал сегодня,
А какая синь была вчера.
Но с дождем вздыхается свободней
И тоска не с самого утра.

Помню миги эти роковые,
И упорно мучат, как впервые,
Жалость — и царапины вины.
Я жива,
а ты смежил ресницы.
И, бывает, забываешь сниться.
Догоняю. Вижу со спины.

* * * ^
Нам кто-то отпускает сны.
Нездешний город на рассвете.
Ступени каменные эти,
Толпа деревьев вдоль стены.

Неподалеку, за углом
Однажды я тебя искала.
Нашла. Руки не выпускала,
Но жизней не связать узлом.

Не часто. Если суждено,
Мы снова где-то в зазеркалье,
Где те, кого мы потеряли
И с кем навеки заодно.

Как у Тарковского в кино
Косящее смещенье далей.