АНАЛДР 

 Смирение с ложью, непротивление ей
Всем женщинам известны пресловутые мужские приемы обольщения. И хоть нет у большинства из них иллюзий относительно мужской искренности, а позволяют себя дурачить. Уж больно хочется быть любимой, хоть понарошку. И хочется верить... Верить в любовь. Та же природа и у желания верить словам и обещаниям светлого будущего и чуда.
Власть представляется мне сильным безнравственным мужчиной, лживо клянущимся в любви слабой доверчивой женщине – населению (не народу, ибо народ – это высокое слово, которое надо заслужить, но это не удалось с моей точки зрения населению ни одной страны и вряд ли удастся). И обмануть его не трудно, оно само обманываться радо.
Я всю жизнь дивился, глядя на то, как неуклюже власть врет своему населению и как молча оно все это проглатывает, хотя и посмеивается иногда втихомолку. Дивился с детства. Дивился, слушая Постановление ЦК ВКП(б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», клеймившее Михаила Зощенко и Анну Ахматову, а фактически запрещавшее их стихи, а заодно и «лживые и порочащие советский строй» стихи Александра Хазина о Евгении Онегине, попавшем в... СССР:
В трамвай садится наш Евгений.
О, добрый милый человек!
Не знал таких передвижений
Его многострадальный век.
Судьба Евгения хранила:
Ему лишь ногу отдавило,
И только раз, толкнув в живот,
Ему сказали: – «Идиот!»
Он вспомнил древние порядки,
Решил дуэлью кончить спор,
Полез в карман..., но кто-то спёр
Уже давно его перчатки.
За неименьем таковых
Смолчал Онегин и притих».
Разве это не чудо: нам прочли его в школе полвека назад, с острасткой и в назидание, как ложь, порочащую наш строй, а сейчас, пол века спустя, я записал его по памяти, пусть даже с возможными незначительными отступлениями от авторского оригинала. За такую народную память Хазин должен сказать спасибо ЦК ВКП(б).
Над такой «клеветой» и не посмеяться? Мы робко спросили учительницу: в чем же тут клевета? Она ответила: – «Онегин не был и не мог быть в СССР». Взрыв смеха потряс класс. Смеялись вместе с учительницей, почему – понятно было всем. И когда Берию объявили английским шпионом, и когда Ким Филби – глава английской разведки, создававший американскую, оказался нашим «разведчиком» (т. е. агентом Берии!?) и, спасаясь со всей своей мебелью, «сбежал» из Англии в Советский Союз писать мемуары. Потом Пастернак, Солженицын, Сахаров, южнокорейский самолет, «скрывшийся в сторону моря» и т. п. Потом грабеж населения подчистую до нитки, а взамен – лишь право ляпать языками. И с этим согласились… с радостью. Воистину неисповедимы пути Господни.
Добросовестные и талантливые писатели глубоко понимают суть исторических событий, и хоть не всегда, но часто дают точные характеристики явлениям и конкретным лицам. Читатели же, как правило, не делают широких обобщений, увлекаются фабулой сюжета, а помыслить над ним ленятся или просто не имеют времени. А может быть сознательно не делают этого, потому что знают: ни к чему ломать голову, бесполезно, мир не изменить. Писатель Юрий Федоров в своем романе, посвященном царствованию Бориса Годунова, и названном потрясающе точно – «Ложь», писал:
«Всё сотрясающий, тяжкий колокольный звон ударил в уши. Заговорил тысячепудовой медью Иван Великий. И вдруг Борис явственно различил в медных ревущих звуках слово «ложь». Он не понял, сказал ли это кто-то из стоящих перед ним на коленях, выговорил ли медный язык колокола или крикнул, уперев свой неотрывный взор ему в лицо Кремль. И еще раз повторилось:
– Ложь!
Загремело, ...многократно увеличиваясь, грянуло эхом от зубчатых стен:
– Ложь! Ложь! Ложь!
Теперь уже слышал Борис и большее:
– Весь путь твой к трону – ложь, неправедность, преступление! Ты от великой гордыни, в алчном властолюбии опоил дурным зельем Грозного-царя! Ты вложил нож в руку убийцы царевича Дмитрия! Ты обманул Москву ордою и свалил себе под ноги! Ложь! Ложь! Ложь! – вопили колокола.
Борис шагнул вперед. Его бил озноб. Не помня себя, заглушая рвущие душу голоса, Борис крикнул:
– Отче, великий патриарх Иов, и ты, люд московский! Бог мне свидетель, что не будет в царствовании моем ни голодных, ни сирых. Отдам и сию последнюю на то!
Борис ухватил себя за ворот сорочки...
– Отдам!
И еще раз солгал.
Народ закричал».
Что закричал народ – ясно. Для того и обращаются к нему владыки, чтобы получить поддержку, хотя она им не особенно нужна: простой люд не опасен власти, но все-таки бывает очень полезен при борьбе с конкурентами, претендующими на престол.
«Он долго шел к власти и видел, что ступени на вершины ее выложены завистью и злобой, уязвленным честолюбием и ненавистью. И он, угадывая гибель свою и рода Годуновых, ждал удара только от людей, стоящих вокруг трона».
«Историю делает народ» – эта ложь не просто сладкая пилюля, она не так безобидна, как кажется на первый взгляд. Что за ней кроется? Больше всего любили это повторять верные ленинцы, строившие коммунистическое общество свободных, равных и счастливых людей. Однако согласно этой формуле именно народ, «делающий историю», повинен в том, что ее путь так обильно окрашен кровью. За спиной народа они таким образом прятали кровавые преступления своего хозяина и свои, конечно.
Они говорят нам, что все люди братья, когда им это выгодно, и чтобы мы сами, подданные, по своей воле друг дружку не уничтожали. Но, когда им надо, натравливают одних на других для массового уничтожения. Во всех вариантах – их выгода – первооснова и лживой политики и кровавых деяний. «Нравственно то, что нужно и выгодно мне сегодня» – это говорил Ленин. И учил и заставлял всех своих подручных врать, врать, врать.
Из письма Короленко Луначарскому: «...все ли правда и в вашем строе? Нет ли... лжи... По моему глубокому убеждению, такая ложь есть, и даже... носит такой же широкий «классовый» характер».
Художник-портретист Юрий Анненков в своих мемуарах о людях, портреты которых он рисовал, привел еще одно высказывание Ленина: «Говорить правду – мелкобуржуазный предрассудок. Ложь, напротив, часто оправдывается целью».
В. Солоухин о другом собеседнике Ленина написал: «Герберт Уэллс не мог (или не хотел) предположить, что каждый шаг большевиков, а в особенности каждое слово (кроме, конечно, приказов о расстреле и самих расстрелов), есть сознательная, продуманная, направленная на заведомый обман людей ложь. То есть, конечно, между собой, в узком кругу на заседаниях Политбюро или Совнаркома они были искренни друг с другом и говорили правду, но, обращаясь к широким массам (к насекомым, проскользнуло где-то у вождя), они лгали беззастенчиво и всегда...
А пользоваться ложью Владимиру Ильичу требовалось на каждом шагу, потому что ложью была сама основная концепция, будто в России произошла пролетарская революция, будто власть взял пролетариат, будто в стране установлена и действует диктатура пролетариата. Мы видели... решало все Политбюро, в котором не было ни одного пролетария. Власть в стране взяли профессиональные революционеры, не имеющие никаких профессий и не умеющие делать ничего, кроме как утверждать свою диктатуру. Да и этого они в общем-то не умели. Ведь сказал же Владимир Ильич: мы Россию завоевали, теперь надо научиться Россией управлять».
Но управлять по Ленину – это, прежде всего, уничтожить всех собственников, а затем и инакомыслящих, и Солоухин показывает, как были уничтожены не только царская семья, дворянство, офицерство, духовенство, интеллигенция, купечество, но и те крестьяне и рабочие, которые первыми поняли, что их одурачили.
«Делалось все именем пролетариата, ибо не могли же они сказать в открытую, что Россию завоевала группа эмигрантов, приехавшая через Германию (и с германскими деньгами) в запломбированном вагоне. В этом вагоне тоже не было ни одного пролетария. Точно известен список людей, приехавших с Лениным. Вот эти люди: В. И. Ленин с супругой, Г. Сафаров, Григорий Усиевич, Елена Кон, Инесса Арманд, Николай Бойцов, Ф.Гребельская, Е. и М. Мирингоф, Сковно Абрам, Г. Зиновьев (Апфельбаум) с супругой и сыном, Г. Бриллиант, Моисей Харитонов, Д. Розенблюм, А. Абрамович, Шнейсон, М. Цхакая, М. Гоберман, А. Гинде, Айзентух, Сулишвили, Равич, Погосская. Надо было оправдать повальную резню и грабежи, дать им обоснование».
Слишком многим была ясна лживость Ленина и его лозунгов. Потому и пролито было больше крови, чем надо было для простого захвата власти. Лидер и теоретик эсеров В. М. Чернов, министр земледелия в правительстве А. Ф. Керенского, председатель разогнанного большевиками Учредительного собрания, человек незаурядный во многих отношениях, не только понимал, что собой представляет банда большевиков и к чему они приведут Россию, но более того, он понимал то, что с ними ничего сделать нельзя. В 1919 году он написал Ленину письмо, но не отправил, потому, что предвидел бесполезность этого акта, а также возможные последствия и свою участь. В 1920 году он покинул родину. В своем письме Ленину Виктор Михайлович писал:
«...Вы не вор в прямом вульгарном смысле этого слова. Вы не украдете чужого кошелька. Но если и понадобится украсть чужое доверие – и особенно народное доверие, – Вы пойдете на все хитрости, на все обманы, на все повороты, которые только этого потребуют. Вы не подделаете чужого векселя. Но нет такого политического подлога, перед которым Вы отступили бы, если только он окажется нужным для успеха Ваших планов. Говорят, в своей личной частной жизни Вы любите детей, котят, кроликов, все живое. Но Вы одним росчерком пера, одним мановением руки прольете сколько угодно крови и чьей угодно крови с черствостью и деревянностью, которой бы позавидовал любой выродок из уголовного мира.
...Вы – человек аморальный до последних глубин своего существа. Вы себе «по совести» разрешили преступить через все преграды, которые знает человеческая совесть. ...Нечаев (неистовый революционер – А.) с его революционным иезуитизмом, учивший, что революционер не должен бояться не только крови, но и грязи и должен уметь обращать на пользу революции ложь и клевету, подлоги и шантаж, убийство и насилие...
И никогда и ни в чем не сказались с такой яркостью эти Ваши социально-психологические черты, как в двух делах, которые Вам пришлось совершить, чтобы расчистить путь к власти. Эти два темных и грязных дела – расстрел 5 января 1918 года мирной уличной манифестации петроградских рабочих и разгон Учредительного собрания...
Можно было выступить против него открыто и мужественно, так, как умеет это делать честный враг. И можно было действовать так, как делал Иуда, «целованием предавший Сына Человеческого», положив в основу всего предприятия ложь и фальшь. Вам, Владимир Ильич, Вам, душе и вдохновителю Центр. Исп. Комитета большевистской партии, я напоминаю о воззвании этого комитета от 30 сентября 1917 года». Далее Чернов с болью ошеломленного коварством человека говорит о том, как Ленин, обвиняя правительство Керенского в кознях против создания Учредительного собрания, выдавал себя за его сторонника, чем всех запутал и обманул, сам сделал так, что сформировать Учредительное собрание стало уже невозможно. «Вы утверждали в том же обращении, что Учредительное собрание может быть создано только вопреки нынешнему коалиционному правительству, которое делает и сделает все, чтобы сорвать его.
Вы даже предсказывали: «контрреволюционеры пойдут на все, чтобы сорвать Учредительное Собрание». Если понадобится, они откроют для этого фронт немецким войскам. Вы сами знаете, что после этого произошло. Учредительное собрание сорвали Вы, Владимир Ильич, конечно, известно, какой незамысловатый, но часто удающийся трюк пускают в ход вульгарные воры, боящиеся быть пойманными. Они бегут, изо всей мочи крича: «Держите вора». Сбитые с толку этими криками, ищут вора повсюду и во всех, кроме настоящего виновника.
Теперь скажите мне, Владимир Ильич, видите ли Вы по совести какую-либо разницу между этим воровским криком и тем политическим приемом, который Вы пустили в ход с Учредительным собранием?..
Вы хорошо знаете, Владимир Ильич, какая организация произвела в Петрограде переворот в ночь с 24 на 25 октября. Это был Ваш Военно-Революционный Комитет г. Петрограда. И в самый день 24 октября эта организация заявила во всеуслышание, заявила не правительству – нет, а всему народу: вопреки всяким слухам и толкам Военно-Революционный Комитет заявляет, что он существует отнюдь не для того, чтобы подготовлять и осуществлять захват власти. (...)
После его разгона Вы стали в положение изобличенного лжеца, обманными обещаниями укравшего народное доверие и затем кощунственно растоптавшего свое слово, свои обещания. Вы сами лишили себя политической чести.
Но этого мало. В тот самый день, когда собралось Учредительное собрание, – 5 января 1918 года – Вы дали во все газеты сообщение о том, что Совет Народных Комиссаров признал возможным допустить мирную манифестацию в честь Учредительного Собрания на улицах Петрограда. После такого сообщения расстрел мирных демонстрантов я вправе заклеймить именем изменнического и предательского, а самое сообщение – величайшей политической провокацией. Это предательство, эта провокация должны жечь Вам руки. Ничем, никогда Вы ее не смоете, потому что убийство, связанное с обманом и предательством, смешивает кровь с грязью, и эта ужасная смесь несмываема.
Ваша власть взошла, как на дрожжах, на явно обдуманном и злостном обмане.
Но когда власть в самом происхождении своем основывается на глубочайшей лжи, на нравственной фальши, то эта зараза пропитывает ее насквозь и тяготеет над ней до конца.
Ваш коммунистический режим есть ложь – он давно выродился в бюрократизм наверху, в новую барщину, в подневольные каторжные работы внизу. Ваша «советская власть» есть сплошь ложь, плохо прикрытый произвол одной партии, издевающейся над всякими выборами и обращающей их в непристойную комедию. Ваша пресса развращена до мозга костей возможностью лгать и клеветать, потому что всем остальным зажат рот и можно не бояться никаких опровержений. Ваши комиссары развращены до мозга костей своим всевластием и бесконтрольностью... Моральное вырождение личного состава коммунистической партии – это логическое последствие того метода, которым добывали ей власть и упрочивали ее. А если это вырождение, это развращение доходит до «последней» черты в практике Ваших Чрезвычайных Комиссий, дополняющих мучительство и издевательство, воскрешающих Азефовщину (Азеф – провокатор царской охранки – А.), насаждающих предательство и провокацию, не брезгающих и не боящихся ни крови, ни грязи, – то вспомните, что той же смесью крови и грязи, обмана и предательства, измены и провокации было запечатлено самое пришествие Вашей власти в роковые дни, увенчанные 5-м января 1918 года...
В этот день, Владимир Ильич, яснее, чем когда-либо, будут представлять себе рабочие Вашу внутреннюю сущность. Ваш истинный моральный облик «Торквемады» (Томас Торквемада – доминиканский монах, глава испанской инквизиции в XV в. – А.), переплетенного с Нечаевым, этим Распутиным русской революции... В эти дни рабочая кровь будет жечь Вам руки, в эти дни воспоминания о многократной публичной лжи перед народом будут вызывать на Ваше лицо краску стыда. Это будет Вашей моральной казнью. Виктор ЧЕРНОВ»

Это письмо было написано в начале 1919 г. Сколько раз в нем использовано слово «ложь» и его синонимы в описании методов «работы» при захвате и удержании власти! Письмо не было отправлено адресату, но и сам факт написания его – это уже поступок. А многие не сделали и этого. Большинство. Власть знает о «молчании ягнят» и в своей беззастенчивой антинародной политике учитывает его тоже.
Идеологии уже не создают иллюзий у большинства людей, которые понимают, что это лишь средство для достижения и удержания власти. Но заглянем в историю.

Миф двоевластия
Фараоны и жрецы, короли и кардиналы. Они нередко всерьез соперничали в борьбе за власть. Но большей частью они делали это сотрудничая по взаимному сговору. Это один из приемов, с помощью которого самосохранялась власть. Враги короля бежали к кардиналу, а враги кардинала – к королю. Такой тандем провоцировал выявление врагов обоих и позволял держать под контролем мысли и намерения влиятельных особ и своевременно принимать меры. Нередко и сейчас, доверяющие друг другу начальники, тесно связанные дружескими, преступными или родственными узами, поддерживают у подчиненных иллюзию вражды между собой, побуждая обиженных ими искать защиты у мнимых врагов обидчиков.

Метод провокации оппозиции
Пытаясь реконструировать методологию науки о власти, я мысленно поставил себя на место владыки, и задумался о собственной безопасности. Даже для меня, человека далекого от власти, не составило большого труда найти, по-видимому, основной способ её самосохранения. То, что я изобрел, я назвал «методом провокации оппозиции». Вот к чему привела моя фантазия.
Я – владыка благополучного государства, в котором никто не ропщет. Я склонен к тоталитарным методам правления и предполагаю, что у меня должны быть враги. Конечно же, я не буду беспечно ждать, когда они восстанут против меня. У меня есть опора власти – сыск, который тщательно готовит и внедряет своих верных людей среди различных слоев населения: рабочих, ученых, военных, писателей, артистов и т. д. для контроля за умонастроениями и своевременного донесения о нелояльных. Но они не «доносят». Тогда я вызываю к себе начальника сыска и спрашиваю:
– Почему мои враги гуляют на свободе? Тебе, наверное, нравится это? Или ты с ними заодно? За что ты получаешь самую большую зарплату в стране?
– Да нет никаких врагов, все тебя любят. Мои стукачи доносят каждый день – все путём.
– Дармоеды, твои стукачи, мышей не ловят. Давай сделаем вот что.
И я поручаю ему дать этим людям компрометирующие власть материалы, достоверные, специально организованные. Например, поручить «своему» преданному власти писателю написать что-нибудь «смелое» и «тайком» распространить в нужных кругах, а автора посадить в тюрьму. В популярном у народа заповеднике или месте отдыха сделать мистификацию начала строительства военного полигона, завезти бетонные плиты, роту солдат, поставить кусок забора с колючей проволокой и распустить слухи. На транспорте усугубить условия работы, изменив тарифы или расценки и т. п. После этого другой, тоже преданный власти писатель, пусть начнет «борьбу» за освобождение «прогрессивного» писателя-узника. Аналогичный «свой» ученый, «случайно» узнавший об угрозе заповеднику начнет «борьбу» за его спасение, «свой» рабочий – за права трудящихся на транспорте. Имена «борцов» сыск «просочит» в газеты и начнет на них гонения. Таким образом мы сделаем их народными героями. Но теперь к ним потянутся и вокруг них объединятся скрытые инакомыслящие (и станут явными, известными сыску).
Легко предположить дальнейшее. Примкнувшие к организации «радикалы» (тоже люди сыска) потребуют кардинальных перемен с использованием даже насильственных методов борьбы (штурм или митинговую осаду тюрьмы), но их действия вызовут ответные удары власти, наносящие ущерб «демократам» (примкнувшие к «агитаторам» от сыска штурмовавшие будут арестованы). В то же время умеренные «взвешенные» шаги, предложенные инициаторами политических методов псевдоборьбы, увенчаются освобождением писателя-узника, который станет популярным «борцом». Под «натиском» псевдодемократов (людей сыска) власти также «вынуждены будут отказаться» от строительства военного полигона в заповеднике и принять меры по «ликвидации недостатков» на транспорте. Триумф, победа! Но чья? Ведь в итоге все решительные борцы окажутся в тюрьме, а люди сыска, изначально спровоцировавшие все «движение», уверенно возглавят оппозицию и власть будет ею руководить, подбрасывая ей новые пакости» и помогая их успешно преодолевать.
Мне так легко пришло в голову это решение, что я ни минуты не сомневался, что власть давно до этого сама додумалась и активно использует.
Вот почему так малоэффективна всегда оппозиция. Она борется с искусственно создаваемыми ухудшениями и трудностями, которые сама власть планирует в качестве временных целей, на которые и направляются усилия оппозиции. В итоге после «победы» всё возвращается всего лишь к прежним условиям, которые были раньше, а «победившие борцы» пожинают любовь народа, не заметившего гибели своих истинных защитников. Как просто. Ну а о тех, кто действительно хотел прогресса и реальных улучшений, кто понимал, что действия такой «оппозиции» ничего не дадут, создается общественное мнение, как об экстремистах, чьи неразумные действия только вредили делу. Власть, таким образом, выявила их и успокоила. Для этого есть множество приемов.

Когда я начал искать подтверждения использования моего потрясающего изобретения, то оказалось, что оно действительно было известно за тысячи лет до новой эры и до сих пор является основным механизмом самосохранения власти. В основу его положили воистину гениально простую идею упреждения событий. Всем известен и понятен принцип наказания за совершенное преступление. Совершил проступок – получи. Но власть это не устраивает. Да, рассуждает она, наказание настигло преступника, но ведь и преступление состоялось, нанесен ущерб. А надо наказывать преступника до того как он нанесет ущерб. И это будет справедливо: потенциальный преступник все равно совершил бы преступление, так зачем ждать, когда он нанесет ущерб (мне, владыке!)? Надо карать его до того! Даже сейчас в конце ХХ века до этого не додумываются простые смертные и многим покажется, что я утрирую и употребляю выражение «наказывать до совершения преступления» вместо «предупреждать преступление» (повесив покрепче замки, например). Нет, я точно передаю гениальную идею. Вот как изложена она была в IV веке до нашей эры Шан Яном: «Стремящийся к владычеству в Поднебесной должен наказывать еще до того, как совершен проступок. Если наказания будут применяться уже после того, как преступление совершено, невозможно искоренить злодеяния». Как видите это принципиально важно. Вам кажется, что это не применяется в нашей жизни? Применяется повсеместно. Но только в том, что непосредственно может угрожать самой власти. Имеются в виду только преступления против власти. Наши преступления друг против друга власть не волнуют. Наоборот, действующий здесь принцип «наказание только за преступление», маскирует применение ими «опережающего наказания» или «наказания до преступления».
Вот пример простейшего способа реализации этого принципа. Решил Ленин «изъять» у церковников все ценное и велел начать. Только начали, как в местечке Шуя близ подмосковного Иванова верующие и воспротивились. Не ожидая совершения «преступления», заключающегося по мнению власти в любом неповиновении, которого следовало ожидать по всей стране, Ленин идет на упреждение событий и сочиняет знаменитое письмо об изъятии ценностей у черносотенного духовенства. Мы прочтем из него только маленькие выдержки (выделения сделаны мною – А.).
«Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый короткий срок...
Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий. Самую кампанию проведения этого плана я представляю следующим образом:
...В Шую послать одного из самых энергичных, толковых и распорядительных членов ВЦИК или других представителей центральной власти (лучше одного, чем нескольких), причем дать ему словесную инструкцию через одного из членов Политбюро. Эта инструкция должна сводиться к тому, что бы он в Шуе арестовал как можно больше, не меньше, чем несколько десятков, представителей местной буржуазии по подозрению в прямом или косвенном участии в деле насильственного сопротивления декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей. Тотчас по окончании этой работы он должен приехать в Москву и лично сделать доклад...
На основании этого доклада Политбюро даст детальную директиву судебным властям, тоже устную, чтобы процесс против шуйских мятежников, сопротивляющихся помощи голодающим был проведен с максимальной быстротой и закончился не иначе, как расстрелом очень большого числа самых влиятельных и опасных черносотенцев г. Шуи, а по возможности также и не только этого города, а и Москвы и нескольких других духовных центров (где еще ни изъятия, ни сопротивления не было и в помине -А.).
...Изъятие ценностей, в особенности самых богатых лавр, монастырей и церквей, должно быть проведено с беспощадной решительностью, безусловно, ни перед чем не останавливаясь, и в самый кратчайший срок. Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько десятков лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать.
...Назначить особо ответственных наилучших работников для проведения этой меры в наиболее богатых лаврах, монастырях и церквах. Ленин»
«Ликвидационный» 8-й отдел Народного комиссариата юстиции, созданный по декрету 28 декабря 1918 г. для отделения церкви от государства, только за 1919 год успел обчистить значительную часть европейской территории страны. В его отчете VIII Всероссийскому съезду Советов сказано: «...почти закончена ликвидация церковных и монастырских денежных капиталов и фондов... Общая сумма капиталов... по приблизительному подсчету, исключая Украину, Кавказ и Сибирь, равняется 7 миллиардам 150 миллионам рублей». По некоторым сведениям в целом Ленин положил в результате этой акции в свой фонд 48 миллиардов золотых рублей. Но нет данных об использовании их на помощь голодающим. Да это и не планировалось, Ленин не рассчитывал на поддержку народа, а наоборот. В этом же письме Ленин с редким цинизмом указывал, что голод он использует как повод и благоприятный фон для грабежа и устрашения.
«Для нас именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля на голову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий. Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления… чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно не мыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и несколько миллиардов) мы должны, во что бы то ни стало...
А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать это нам не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы обеспечил нам сочувствие этих масс...» Вот оно – сочувствие одних (умирающих) при грабежах и устрашении других на многие десятилетия путем расстрелов «как можно больше... по подозрению».
Одним из механизмов, реализующих принцип подавления сопротивления не в зародыше, а до его зарождения, является оппозиция.
Оппозицию власть создаёт сама задолго до её возможного организованного возникновения. Формы её могут быть, в зависимости от условий, разнообразными. Вот пример из нашей недавней истории или как «советская власть» упреждала возникновение очагов сопротивления, уничтожая их до их появления.
В. Солоухин. При свете дня. М. 1992, стр. 69:
«В преддверии всеобщей коллективизации 1930 г. власти разработали ряд мер... Одной из таких мер, разработанных ОГПУ, была засылка в районы коллективизации специальных агентов с целью выявления там лиц, нетерпимо относящихся к мероприятиям властей по коллективизации, и ведения между ними подстрекательской агитации (обратите внимание: подстрекательскую агитацию должны вести агенты ОГПУ – А.).
Так, в Частоозерском районе Ишимского округа в конце осени 1929 г. появился некто Власов, бесхозный житель и уроженец дер. Власовки Утчанской волости Ишимского уезда, болтавшийся до этого на подворье Частоозерского райкома ВКП(б) в качестве инструктора одного из отделов. Выдавая себя за разошедшегося с властями правдолюбца и за болельщика мужицкой несчастной доли, Власов стал энергично мотаться по селам и деревням Частоозерского и Долговского районов, везде выискивая недовольных мужиков и подбивая их вступать в организацию против власти и коллективизации. Неискушенные мерзостями ОГПУ, доверчивые мужики не рассмотрели в жалостливых призывах новоявленного поборника мужицкой правды подлинной рожи провокатора. Конечно же, все они были недовольны, больше того, озлоблены тем, что творили с ними власти, и, как плотва на крючок, кинулись на приманку, которую кидал перед ними Власов. Мужики поверили этому проходимцу и охотно стали делать все, к чему он их подбивал.
Так за зиму 1929/30 года Власов вовлек в свою «организацию» более сотни мужиков из деревень и сел Частоозерского и Петуховского районов Ишимского округа. ...«Организация», созданная Власовым, не представляла ничего опасного. Ничего не было в ней реального, существенного! Одна поза взамен дела! ...Власов требовал, например, от опекаемых им мужиков не просто агитировать и склонять других на свою сторону, а обязательно собираться где-нибудь группой, лучше в бане или амбаре, лучше ночью... как и подобает настоящему заговору; чтобы... на таком тайном собрании не просто разговаривали, а чтоб один кто-либо обязательно докладывал, а другие чтобы выступали в прениях, и чтоб велся протокол такого собрания, с повесткой дня и с приложением списка всех присутствующих и выступавших на этом собрании. Протоколы эти Власов забирал потом себе. ...Неискушенный мужик во все хотел верить и верил, он не замечал ловушки, хотя она и была почти не замаскирована. ...В одну из ночей конца февраля 1930 года все «заговорщики» из всех деревень и сел... были бесшумно враз арестованы и препровождены в г. Ишим, где их закупорили в тесных подвалах окружного ОГПУ. Началось следствие... Некоторые из допрашиваемых первоначально не сознавались или отказывались признать то или иное, тогда вызывался Власов и начинал увещевать упрямого мужика: «Ну как же ты, Петро Яковлевич, не помнишь, ведь вот как дело-то было» и усовещенный мужик, потупив глаза, признавался. Все это обстоятельно фиксировалось в протоколах допроса, которые сшивались в папки, и создавалась таким путем занятная повесть о том, как злобное мужичье-кулачье в Ишимском округе замыслило свергнуть родную для народа советскую власть, но бдительное ОГПУ своевременно раскрыло коварный замысел и обезвредило врагов трудового народа. Так был задуман и так составлен этот сценарий».
В процессе следствия и до конца его мужики были уверены, что их отпустят, ведь они ничего конкретного не сделали, разговаривали только о своих трудностях. Но их всех расстреляли. Власов же заслужил повышение по службе.
По этому принципу провокации оппозиции, власть всегда успевает заранее выявить и уничтожить своих потенциальных врагов задолго до того, как они сами созреют к каким-либо действиям, а заодно и случайно попавшихся уничтожат просто для острастки остальным.

Кадры власти
В политически развитых странах роль «оппозиции» выполняют партии. Слово «партия» впервые применил в древней Греции Цицерон для обозначения сообщества людей, призванных быть посредниками между государством и обществом в согласовании интересов.
Все партии, по существу, финансируются теми, кому принадлежит истинная власть. Они являются кузницей кадров для видимой исполнительной власти. Здесь идет отбор на конкурсной основе. Избранные обходятся дорого, но они этого стоят и затраты вернут с лихвой. Да и оплата расходов идет все равно из наших с вами карманов.
Деятельность партий осуществляется тоже в соответствии с теорией науки о власти. Их задача выискивать привлекательные для населения лозунги и ориентиры и заманивать под свои знамена избирателей. Чем больше партий, тем больше неразберихи при выборах. Тут и проявятся лидеры, умеющие управлять умами людей с помощью слова. Такие и нужны для управления государством или штатом (на какое-то время). В партиях идет отбор искусных демагогов, умеющих своими артистическими способностями, словесной эквилибристикой, личным обаянием внушить к себе доверие. Эти люди помогут власти продолжать дурачить и обирать тружеников, которые, являясь фактически рабами владыки, продолжают думать, что они свободны. Это искусство обмана давно достигло такого уровня, что сейчас люди думают, что у них нет владыки, которому они принадлежат, что они свободны.

В западных странах, благодаря высокому уровню пропаганды, люди в большей степени одурачены, чем многие малообразованные, но мыслящие обитатели восточной глубинки. Мне приходилось ночи напролет беседовать и с сельским сторожем, и с простыми рабочими уральских и сибирских заводов, которые еще не были зашорены, как кони хитроумным возницей. Они по-крестьянски умозрительно отличали ложь и догадывались, кто и с какой целью в ней заинтересован.
Один из мудрейших людей эпохи Возрождения Мишель Монтень еще в 1580 году заметил эту особенность: «Лучше всего я чувствую себя среди крестьян, потому, что недостаток образования позволяет им сохранять здравомыслие». Я надеюсь, что он имел в виду то же, что и я, а не вносил свою лепту в поддержание властью невежества в народе.

Приманки и реальность
Свобода и право на собственность – это самые простые приманки для хитроумного закабаления не только простаков, но и тех, кто сам считает себя хитрецом. Свободный человек, формально не крепостной и не находящийся в тюрьме, ограничен условиями жизни и множеством запретов, изложенных в законах. И будучи свободным, он должен рабски трудиться не столько для содержания себя, сколько для содержания аппарата ограничения своей свободы.
«Народ освобожден, но счастлив ли народ?.. Свобода, наконец, внесла ли перемену в народные судьбы?» писал еще Н. А. Некрасов. Справедливы и ныне его слова:

«В жизни крестьянина, ныне свободного,
бедность, невежество, мрак.
Где же ты, тайна довольства народного?»

Сочетание свободы с бедностью и невежеством для Некрасова противоестественно, он видит в этом какую-то тайну. А тайна эта и поныне остается тайной для многих. Мешает ее открытию заблуждение людей относительно своей свободы и права на собственность.
Каждому истинно свободному жителю земного шара по логике справедливости должна принадлежать бесплатно хоть какая-то часть земли и воды. По праву рожденного на Земле, ведь он не пришелец с другой планеты. Возьмем площадь земли или страны и поделим на число жителей. На каждого припадет какое-то количество гектаров. В СССР, например, на каждого жителя приходилось свыше 7,87 гектаров на человека, в том числе 2,7 га леса. В выделившейся Украине человек стал в семь раз беднее, ему досталось 1,2 га, в том числе и пашня, и неугодья, и земли, занятые городами, дорогами, водоемами и лесами. Для нормальной украинской семьи, состоящей из супругов, имеющих двоих детей, прибавим 2-х родителей, получим на семью из 6-ти человек: 6 х 1,2 = 7,2 гектара земли.
В расчет мы включаем 2-х, а не 4-х родителей, учитывая, что у родителей супругов тоже было по двое детей, а братьям и сестрам супругов тоже положено по родителю для надела. Кроме того, мы не считаем возможных правнуков. В СССР такой семье только леса досталось бы 16 гектаров. Конечно в Украине тоже не вся земля – пашня. Если на неугодья, реки, озера, горы, города, и пр. откинуть половину, то из семи гектаров 3-4 га приличных угодий можно наскрести на среднестатистическую семью, то есть примерно половину площади, приходящейся на душу населения «от бога». Это то, что вам, читатели принадлежит по справедливости. Теоретически.
Но в том то и дело, что нам эту землю никто не даст. Она принадлежит Хозяину. Нет такого закона нигде в мире, что житель имеет право на свою долю земли. Хочешь иметь землю – купи. Почему? У кого? Если моя доля составляет четыре гектара, то отдайте мне хоть один, но бесплатно и без всякой ренты, остальное я отдам государству не в аренду, а в бесплатное пользование, хотя по здравому смыслу государство должно мне платить за ее использование. Не тут-то было, хочешь землю – купи! У государства (?). Но и купленная земля не будет тебе принадлежать полностью. Ты все равно должен будешь платить налог на нее, земельную ренту, как арендатор. И построенный тобою на ней за свои кровные дом, облагается налогом на недвижимость (на строение), как будто это не личная собственность, а аренда у истинного владельца. А попробуй не платить. Не заплатишь – отберут. И твой дом и земля твоими не будут. А чьими? Все будет принадлежать тому, кому оно и так принадлежит, кому принадлежишь ты от рождения и кому принадлежит негласно и все, что ты создал и приобрел: земля, дом, имущество. Ты не можешь просто оставить это детям. И передача по наследству облагается непомерными налогами. Кому нужен такой порядок вещей? Народу, самим людям? Нет, это надо только нашему Хозяину-владельцу. Могут возразить: но ведь налоги идут в бюджет страны, откуда расходуются на общество, на защиту граждан, это фонд общественного потребления. Вот он то и нужен Владыке, чтобы содержать аппарат самосохранения власти, обслуживающий владения и поддерживающий на них установленный владельцем порядок. За наш же счет. Ему, только ему, остальное – ложь.
Удивительно, как минирекет совпадает с макромоделью владений государственных: «кто тебя защищает?» У тех и у других ты должен платить за защиту. А защита ли это?
Кто же придумал такое? Многие. Во все времена. Еще в IV столетии до н. э. неизвестный поныне простому люду выдающийся мыслитель своего времени Шан Ян учил царя сосредоточить в одних руках право собственности на горы и водоемы, монополизировать добычу и производство соли и железа. И в середине XVII века неизвестный поныне простому люду выдающийся мыслитель своего времени англичанин Томас Гоббс (Hobbes) внушал королю, что право собственности установлено гражданским законом, а не естественным, следовательно, подданные получают свое право от государства и сохраняют его пока им позволяют. Кто имеет господина, тот не имеет собственности, – утверждал Гоббс. Эти и многие другие им подобные мыслители, в угоду владыке, лишили нас естественного права собственности на всё, даже на собственную жизнь. И поныне в столице Латвии Риге стоят дома с окошками в две ладошки – это памятники тем временам, когда владыка, присвоив себе свет божий, взимал за него налог с домовладельцев пропорционально площади окон, и бедные люди довольствовались небольшим отверстием в стене. Дивно, как это власть отказалась от этого налога сегодня?

Король – слепой, безумный враг свободы,
Увенчанный короной старый плут...
Пиявки – вот правители народа!
Впились в него и кровь его сосут.
Народ – в плену у голода, под гнетом
Насилья сытых, дышащий едва.
Войска – убийцы. Где ж закон? Дает он
Лишь золоту безмерные права.
Религия? – Здесь молятся банкнотам.
Парламент? – Человека нет давно там!
(Шелли. «Англия в 1819 г.»)
Почволюб и землевед Маркс тоже задумывался над частной собственностью на земной шар (подчеркнуто и выделено мною): «С точки зрения более высокой экономической формации общества, земной шар как частная собственность отдельных индивидуумов БУДЕТ ПРЕДСТАВЛЯТЬСЯ не менее нелепо, чем человек как частная собственность другого человека (заметьте: не будет в действительности, а будет представляться – А.). Даже целое общество, нация и даже все одновременно существующие общества, взятые вместе, не являются собственниками земли. Они лишь ее [временные] владельцы, лишь пользующиеся ею, и, как добрые отцы семейства, они должны оставить ее улучшенной следующим поколениям». Следующим поколениям владык – постоянных собственников нашей планеты.

Психология масс. Общественное мнение
Что открыли исследователи психиатры о влиянии общества на поведение людей? Если почитать «Психологию масс» Ле Бона, то он рассуждал так. Если бы психологи, изучая человека, выяснили взаимосвязь его наклонностей, мотивов поведения и намерений по отношению к близким людям, то перед ними встала бы новая задача. Им бы пришлось объяснить поразительный факт, почему этот же человек в условиях общества (толпы) чувствует, думает и поступает совершенно иначе, чем следовало от него ожидать по результатам анализа его общения с близкими. Этот феномен, интересовавший также Фрейда, Ле Бон, назвал влиянием «психологической массы» на душевную жизнь отдельного человека, вынуждение его к душевным изменениям. Здесь Ле Бон и Фрейд выделяли три вопроса, разрешение которых внесло бы ясность:
Что же такое «масса»?
Чем способна она так решающе влиять на душевную жизнь отдельного человека?
В чем состоит душевное изменение, к которому она его принуждает?
Ле Бон считал, что в массе люди приобретают коллективную душу, несмотря на то, что составляющие её индивиды отличаются характерами, образом жизни, умом (степенью интеллигентности), и это, по его мнению, – самое странное. В массе они совсем иначе чувствуют, думают и поступают, чем каждый из них в отдельности, ибо масса – это существо, которое, соединившись из отдельных элементов, образовало нечто новое, подобно тому, как клетки создают организм с качествами совсем иными, чем качества отдельных клеток. Фрейда заинтересовало, что же является связующим веществом, характерным для единства индивидов в массе. Ле Бон видел его в том, что в массе человек испытывает чувство неодолимой мощи, анонимность и безответственность, проявление бессознательного, в котором заключено все зло человеческой души. Будучи один человек сохраняет чувство ответственности за свои поступки, в толпе угасает даже совесть. «Мы давно утверждали, что зерно так называемой совести – «социальный страх».
Обратим на это внимание: совесть – свойство индивида, толпа не имеет совести, она убьет и растопчет в общем порыве в отличие от индивида, который вынужден сдерживать себя боясь ответственности. Второй причиной, придающей массе новые качества, Ле Бон назвал заражаемость, феномен гипнотического свойства, легко заметный, но необъяснимый. «В толпе заразительно каждое действие, каждое чувство, и притом в такой сильной степени, что индивид легко жертвует своим личным интересом в пользу интереса общего. Это вполне противоположное его натуре свойство, которое человек приобретает лишь в качестве составной части массы». А приобретает его он в силу своей внушаемости. Это третья причина, важнейшая, дающая объединенным в массу людям новое качество организма, отличное и даже противоположное качеству индивида изолированного.
Очень многие отмечали особенности поведения человека в толпе и даже шутили по этому поводу.
У. Липпман: «Коли все думают одинаково, значит, никто особенно и не думает».
Э. Хоффер: «Когда люди вольны поступать как угодно, они обычно подражают друг другу».
Т. Карлейль: «Я не верю в коллективную мудрость невежественных индивидуумов».
Эрих Фромм: «Ни самые прекрасные, ни самые отвратительные устремления человека не заложены в нем биологически, от природы; они – результат социального прогресса». Социального – значит сформированного обществом.
Не могу снова не вспомнить английского мыслителя Томаса Гоббса, который объявил возмутительным мнение, что подданные могут иметь собственное суждение о добре и зле. Он допускал это в «естественном состоянии», но «учил», что в гражданском состоянии правила добра и зла определяются законом и, следовательно, должно считать хорошим то, что предписывает законодатель и плохим то, что он запрещает. Вольность частных лиц судить о добре и зле свидетельствует, что они хотят быть как цари, а это не совместимо с существованием государства.
Невольно думаешь о правоте Гоббса, когда читаешь мемуары белогвардейцев. Один из вождей Белого движения, генерал А. И. Деникин, однажды вынужден был пробираться к своим в переодетом виде с фальшивым паспортом. Впервые в жизни ему пришлось столкнуться лицом к лицу с разноликой немытой российской толпой. «Раньше со мной говорили, как с главнокомандующим... Теперь я увидел яснее подлинную жизнь и ужаснулся. Прежде всего – разлитая повсюду безбрежная ненависть – и к людям, и к идеям. Ко всему, что было социально и умственно выше толпы, что носило малейший след достатка, даже к неодушевленным предметам – признакам некоторой культуры, чуждой или недоступной толпе... Ненависть с одинаковой последовательностью и безотчетным чувством рушила государственные устои, выбрасывала в окно вагона «буржуя», разбивала череп начальнику станции и рвала в клочья бархатную обшивку вагонных скамеек. Психология толпы не обнаруживала никакого стремления подняться до более высоких форм жизни: царило одно желание – захватить или уничтожить. Не подняться, а принизить до себя все, что так или иначе выделялось. Сплошная апология невежества».
Внушаемость – основа того, что дает возможность с помощью целенаправленной пропаганды получить эффект гипнотических процедур. Человека можно привести в состояние потери своей индивидуальности и вынудить совершать действия, не соответствующие, и даже резко противоречащие, особенностям его личности. Самые тщательные наблюдения показали, что индивид, находящийся некоторое время в лоне управляемой и даже не управляемой активной массы, заражается и входит в состояние, подобное гипнотическому, индивидуальность теряется, воля и критичность притупляются, их замещают чувства и мысли толпы, вплоть до массового психоза. Это можно проследить от древнего вандализма, до сокрушительных истерик современных болельщиков на стадионах. Это составляло основу религиозного фанатизма, кровавых погромов, эйфории митингов и казней Парижской коммуны, пагубного безрассудства крестьянских восстаний, революционного жертвенного энтузиазма и других бесчисленных проявлений умелого использования метода подчинения многих людей воле одного вождя масс. Опираясь на этот многовековой опыт, нацистская пропаганда показала миру фантастически совершенную работу «гипнотизеров» Гитлера и Геббельса по управлению многотысячными и миллионными толпами, как одним человеком. Мыслящие индивидуальности в массе превращались в безропотных автоматов, ориентированных только на указанную им цель. Оставаясь наедине, они могли мыслить и сомневаться. Но в строю у них притуплялись совесть и другие чувства, их вытесняли коллективная безответственность и коллективное всемогущество. Они были готовы совершать то, чего никогда не сделали бы сами. Личные идеалы заменялись массовым идеалом, воплощенным в вожде и в других «ценностях».
Я невольно вспоминаю фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм», содержащий только документальные кадры. Вот на экране, еще не знающие бритвы, немецкие юноши в военной форме, они принимают присягу, они все еще школьники, нормальные человеческие лица, но они уже в строю, они – масса. Параллельно хору присягающих звучит голос Ромма (дикторский текст): «они выучили наизусть все положенные прописи, они знают, что Гитлер непогрешим, с его именем на устах они будут умирать, его именем они будут убивать, его именем они будут грабить. Но клятву давали не только солдаты, (кадры меняются) клятву давали медицинские сестры, служащие, чиновники, почтовые, железнодорожные работники, клятву верности Адольфу Гитлеру давала вся Германия, ибо вся Германия должна была быть связана круговой порукой».
Кадры меняются, и голос Ромма сопровождает иллюстрации, показывающие трансформацию индивидуальностей в управляемом обществе в «организм». Он продолжает комментировать феномен симбиоза Гитлера и толпы: «Одна из заповедей нацизма начиналась так: «ты – ничто, а твой народ – это всё». Но можно ли поверить, что народ – всё, если каждый представитель народа – ничто. А народ (в кадре Гитлер в открытом автомобиле едет по улице, заполненной ликующим народом) Гитлер любил называть «массы». А с массой, говорил Гитлер, нужно обращаться, как с женщиной, а женщина, говорил Гитлер, охотно подчиняется силе, и нечего рассчитывать на разум масс, нужно воздействовать на их простейшие чувства. Вот организованный эпизод (фюреру подносят двух младенцев с цветами). Массы косны и ленивы, говорил и даже писал Гитлер, читать они не любят, думать – тоже, они должны видеть перед собой одного врага и знать одного Бога. Вот он, этот бог (на экране Гитлер). Тогда они пойдут за тобой, ибо каждый из них – ничто, а вместе они – «масса», а с массой нужно обращаться, как с женщиной, а женщина охотно подчиняется силе и, кроме того, говорил Гитлер, масса испытывает необходимость в том, что бы дрожать. К сведению будущих кандидатов в фюреры: при современных методах пропаганды это вполне доступный и практичный способ быть вознесенным на небо еще при жизни».
Прервем Ромма, обратим внимание на слова фюрера:
они должны видеть перед собой одного врага и знать одного Бога;
масса, как женщина охотно подчиняется силе;
нечего рассчитывать на разум масс, нужно воздействовать на их простейшие чувства;
массы косны и ленивы, читать они не любят, думать – тоже;
масса испытывает необходимость дрожать.
Откуда это? Сам придумал? Нет, ему придумывать ничего не надо было. Ему дали доступ к Науке о власти те, кто поручил ему делать его грязную работу. А наука эта включает в синтезированном виде все, что открыли выдающиеся исследователи и что нужно учитывать и использовать для управления населением Земли. В частности то, что приведено выше, открыл Ле Бон. В описании «массовой души» он писал: «Одним лишь фактом своей принадлежности к организованной массе человек спускается на несколько ступеней ниже по лестнице цивилизации. Будучи единичным, он был, быть может, образованным индивидом, в массе – он варвар, т. е. существо, обусловленное первичными позывами. Он обладает спонтанностью, порывистостью, дикостью, а также энтузиазмом и героизмом примитивных существ». «Импульсы, которым повинуется масса, могут быть, смотря по обстоятельствам, благородными или жестокими, героическими или трусливыми, но во всех случаях они столь повелительны, что не дают даже проявляться не только личному интересу, но даже инстинкту самосохранения». «Масса легковерна и чрезвычайно легко поддается влиянию, она некритична... Тот, кто хочет на нее влиять, не нуждается в логической проверке своей аргументации, ему подобает живописать ярчайшими красками, преувеличивать и всегда повторять то же самое... Она уважает силу... От своего героя она требует силы, и даже насилия. Она хочет, чтобы ею владели и ее подавляли, хочет бояться своего господина (у фюрера – дрожать)». «Массы никогда не знали жажды истины». Ле Бон считает, что как только живые существа собраны воедино в определенном числе, все равно, будь то стадо животных или человеческая толпа, они инстинктивно ставят себя под авторитет главы. Масса – послушное стадо, которое не в силах жить без господина. У нее такая потребность подчинения, что она инстинктивно подчиняется каждому, кто назовет себя ее властелином. Ле Бон отмечает при этом, что вождь все же должен соответствовать этой потребности своими личными качествами. Он должен быть одержим верой в идею, уметь пробудить ее в массе и обладать волей, которую переймет от него безвольная масса. И тогда идея и вождь приобретут власть, которая парализует всю нашу способность к критике и исполнят нас удивлением и уважением (и мы будем знать одного Бога). Но вернемся к фильму.
На экране идут факельные шествия, лица уже имеют унифицированное выражение умиления и восторга, по головам многотысячных толп волнами прокатываются раскаты залпов глоток: «Зиг Хайль! Зиг Хайль! Зиг Хайль!» Ощущение опьянения передается и зрителю, становится очевидным, что ликование переполняет толпу и распространяется даже на посторонних наблюдателей.
Но Ромм не пропустил и факты наличия в той Германии независимо мыслящих личностей, которых не засосала толпа, которые сохранили способность критически мыслить в той обстановке сверхактивной деятельности манипуляторов психологией масс:
«И все-таки была другая Германия. Вот перед вами юноша у позорного столба. На груди у него плакат «Я сказал «нет». Я – предатель народа». Значит, были же юноши, которые говорили Гитлеру «нет». Были же люди, которые год за годом упорно говорили нацизму «нет» (на экране лица из архива гестапо, умные и печальные глаза). Нужно много мужества, чтобы умереть. Но быть может не меньше мужества нужно, чтобы говорить «нет», когда кругом говорят «да», чтобы оставаться человеком и борцом, когда люди кругом перестали быть людьми, чтобы думать, когда думать запрещено. Их было немного, но они были всегда».
Если кто-то шагает в строю не в ногу с остальными, то, возможно, он поет свою песню. Прислушайтесь, вам может посчастливится быть в числе первых у истока нового доброго и прекрасного, а оно всегда нуждается в поддержке.
Я боюсь, что примеры германской толпы отдалят кого-то от нашей действительности, и поэтому хочу напомнить о свежих примерах из нашего стада. Ни один родитель не поверил бы в то, что его сын может отрезать у людей уши и носить их в кармане или на груди, как символ своей доблести. Они знают, что их дети на это не способны. И они правы. Но в толпе это уже не их дети, это клетки нового организма с уже другими свойствами. И у них в чеченской бойне иная цель жизни и другие ценности. Поэтому отрезанные у поверженного врага и высушенные человеческие уши вызывают у них не ужас и осуждение, а гордость и одобрение.
Да, людей с аналитическим умом и независимым мышлением, способных противостоять стадному чувству, не принимающих внушаемую ложь, немного. Власть это знает и не боится их. Они легко поддаются другим методам контроля и управления:
одних просто покупают должностями и привилегиями;
другие идут на компромисс ради душевного покоя, не желая вызывать огонь на себя, быть белой вороной;
третьи из чувства ответственности соблюдают дисциплину, считая, что худой мир лучше доброй ссоры;
четвертые мирятся со лживой оболочкой ради интересов любимого дела и сохранения коллектива.
Тех же, кто не приспосабливается к окружающим условиям, не желает предавать свои идеалы, кто готов положить свою голову ради истины, ради людей, остается так мало, что их просто не услышат. А пытающиеся быть услышанными в таких условиях должны быть одержимыми, что всегда дает возможность отнести их к ненормальным, тем более что это так и есть или близко к тому. Воистину прав был Чацкий из «Горя от ума» А. С. Грибоедова, бросивший обществу как пощечину слова: «...из огня тот выйдет невредим, кто с вами день пожить успеет, подышит воздухом одним и в нем рассудок уцелеет».
Душевный дискомфорт от неравнодушного восприятия несправедливости и неуклюжей лжи, культивируемой в обществе, от угрызений совести, не позволяющей жить по законам двойной морали, от бессилия сохранить честь и достоинство, от невозможности не совершать преступлений, живя в преступном мире, травмируют психику честных людей и действительно дают основания для утверждений, что такие люди нуждаются в восстановлении психического здоровья. Но чудовищным преступлением следует считать использование этого основания для психиатрической коррекции личности. Личности, которая может быть несоизмеримо добрее, талантливее, благороднее и гармоничнее тех, кто имеет возможность ее судить и сломать.
Начальник НКВД Украины Любченко был весьма информированным человеком. Когда он понял что происходит в СССР в период репрессий и что он сделал для Власти, он застрелил свою жену, детей и себя. Нет, он не боялся за свою жизнь и судьбу своей семьи. Он не был трусом. Он больше не захотел служить Ей и не хотел, чтобы его дети были рабами.
Самоубийцы не бывают трусами или сумасшедшими. Сумасшедшими их объявляет власть, ибо для власти нормальными являются только те, которые ей раболепно служат. Самоубийцы всегда выдающиеся люди, которые понимают больше других и имеют мужество принимать неординарные решения. Такими были Ян Заяц и Ян Паллах в Чехословакии. Они подвергли себя публичному самосожжению в 1968 году в знак протеста против вторжения советских войск. Вторжения, которое задушило демократическое движение, вошедшее в историю под названием «Пражская весна». Таким был и физик Легасов, покончивший с собой, когда исчерпал все возможности убедить своих трусливых и растерявшихся коллег и служителей власти принять правильные решения по Чернобыльской катастрофе. Свою смерть он сделал последним аргументом своей правоты. Это героический поступок.
Писателя Александра Фадеева партийная критика вынудила переписать книгу «Молодая гвардия». Пришлось добавить партийное руководство антифашистской деятельностью молодогвардейцев. И хотя на месте событий автор не нашел подтверждения таковому, ему внушили, что так должно быть. «Нужно было жить и исполнять свои обязанности» – это его слова из романа «Разгром», написанные еще в 1926 году. Он был членом ЦК КПСС и депутатом Верховного совета СССР, одним из руководителей Союза писателей и Комитета по присуждению Ленинских и Сталинских премий литераторам. Он верил в правильность курса партии, хотя сомнения и приводили его к запоям. Разоблачение культа личности Сталина на ХХ съезде КПСС в феврале 1956 г. поставили точку в его сомнениях. 13 мая 1956 г. он покончил жизнь самоубийством, оставив письмо, в котором написал, что он считал себя часовым, охраняющим хрустальный замок, а оказалось, что он охранял нужник.
Крах иллюзий даже для таких целеустремленных и волевых людей, как Владимир Васильевич Щербицкий, становится сокрушительным ударом. Он надеялся, что вскоре удастся избавиться от очевидных негативных процессов в государстве, поверив поначалу в прогрессивность Горбачева. «Многие, не только Тетчер, поддались его обаянию и поверили ему. Правда, наиболее дальновидной оказалась именно «железная леди». Её ожиданий Михаил Сергеевич действительно не обманул» – напишет потом в воспоминаниях о Щербицком его помощник В. К. Врублевский. Щербицкий быстро разочаровался в Горбачеве, сказав однажды: «Мы еще хлебнем с ним лиха». Имея твердые представления о партийной субординации и человеческом достоинстве, он болезненно переоценивал человека, которому была вверена судьба страны. Ироническое отношение к генсеку сменилось устойчиво отрицательным. Не купившись на посулы «независимой» вотчины, получаемой ценой ограбления народа и предательства принципов, он не стал поддерживать импортный план Горбачева. Не будучи в силах предотвратить грядущие потрясения, и не желая участвовать в уничтожении страны, он добровольно ушел из жизни. Ушел первый секретарь ЦК компартии Украины, который, как казалось, имел все, чего только можно было пожелать. Но это ушел и первый секретарь Днепродзержинского горкома партии, дышавший индустриальным воздухом Днепродзержинска и отвечавший за работу всей промышленности за зарплату, которая была меньше, чем у его жены учительницы. Это ушел и демобилизованный в 1946 году армейский капитан, работавший инженером на Днепродзержинском коксохимическом заводе с 6-ти утра до позднего вечера, а часто и ночью. Это ушел и участник жестоких боев под Москвой и на Кавказе, сохранивший с тех времен до самой смерти потрепанную книжечку стихов, на первой странице которой написано: «Л-т В. Щербицкий. 1942 год».

Маска власти

Конфуций (он же – Кун Цю, Кун-фуцзы, Кун цзы) жил две с половиной тысячи лет тому назад. Изучая исторические свидетельства о первых китайских монархах Яо, Шуне, Юе, Чэн Тане, У и Вэньване, он заметил, как повсюду идеализированно они изображены в героических легендах, написанных при их жизни. Легко сообразив какова была роль тщеславия заказчиков этих легенд в формировании достоинств «героев», он понял, что на этом можно сделать карьеру, и не ошибся, не сумев предвидеть только сроки и размеры своего будущего величия. Он создал учение о самосовершенствовании личности на примерах совершенства великих китайских монархов путем изучения их жизни по древним книгам.
Центральным законом его учения было закрепление взаимоотношений между людьми в соответствии с их общественным положением. При этом правитель должен был соблюдать установленную иерархию. «Правитель должен быть правителем, сановник – сановником, отец – отцом, сын – сыном» – одно из выдаваемых за гениальное откровение Конфуция. И у нас были последователи, вписал же кто-то в доклад Брежневу «экономика должна быть экономной» и вся страна радостно поддержала: «а масло – масляным, а дурак – дурным» и т. д.
Сам Конфуций при своей жизни был скромным советником различных князей и фанатично преклонялся и унижался перед каждым владыкой, демонстрируя это даже перед пустым троном. Вот как описывал это раболепие его соотечественник Луньюй: «В присутствии князя он как бы испытывал чувство неловкости, еле передвигал ногами, имел очень серьезный и скромный вид». «Когда князь призывал его ко двору на прием гостей, он менялся в лице, а ноги дрожали». «Когда он входил в ворота дворца, он имел вид преклоняющегося человека, как бы не смеющего входить». «Когда он проходил мимо трона, лицо его резко преображалось, ноги как бы подкашивались, и речь его при этом подчеркивала сознание его недостойности». Естественно, что в текстах конфуцианского учения аналогично отражалась идеализация государя и преклонение перед ним.
Тем не менее у монархов царства Цинь он не нашел поддержки. Они не сумели оценить и использовать для укрепления власти и предотвращения своего крушения такой подарок владыкам, какой им приготовил Конфуций. При них конфуцианцев презирали и гоняли. Но на смену им пришла династия Хань, обоготворившая Конфуция, «как учителя царей, давшего им «Путь» и санкцию самодержавия». Основатели Ханьской монархии поступили мудро и с начала II века до н. э. сделали учение Конфуция государственным и посмертно возвеличили его и наградили почетными титулами один выше другого: граф, маркиз, князь и даже государь. Теперь все учащиеся учились идеализировать государя по Конфуцию и впоследствии, становясь чиновниками, они в обязательном порядке следовали этой «науке». Конфуций получил окончательные титулы: Первоучитель, Высшее Совершенство и Мудрец Кун. А для массового почитания ему соорудили храм, в котором поставили лес каменных стел с надписями, возвеличивающими Конфуция. Знаменитые резчики, мастера орнаментного искусства и каллиграфии сделали для храма еще массу деревянных лакированных дощечек с надписями, достойными бога. Есть там и такие:
«Прежде всех прозревший, прежде всех уразумевший, он для устоев и принципов всех тысячелетий установил высший предел. Высшее постижение, высшее совершенство, он одного порядка с Небом-Землей и их великою жизнью».
«Его доблесть – венец для всех живых. Вникай в развитие земли и жизнь неба: все чтит его, как главу. Его путь высится над всеми совершенными людьми».
«Его учение дошло до тысяч поколений, он наследовал Яо, Шуня, Юя, Тана, Вэня, У, сделал их нашими учителями».
Ну, насчет тысяч поколений, то это смотря как считать. Если поколения исчислять даже через 20 – 25 лет, то со времен Конфуция можно едва насчитать сотню сменившихся поколений. Во всяком случае в поселке Цюэ-Ли, где родился Конфуций, и где вокруг его могилы образовалось кладбище Кунов, в 1910 г. проживал его потомок восьмидесятого поколения. Но зато как лихо они судебного чиновника, переквалифицировавшегося в философы, и не сумевшего при жизни поймать жар-птицу, сделали «одного порядка с Небом-Землей». Как они его почитание владык сделали всеобщей религией! Правда, почти через триста лет после его смерти, но с каким успехом! Этот опыт позже учли в римской империи, где еще через триста лет создали новую государственную религию – христианство, тоже вспомнив об Иисусе Христе почти через двести лет после того как его казнили (эта дата, естественно, является предметом спора между учеными и церковниками, настаивающими на восьмидесяти годах).
Что же надоумило владык Ханьской монархии реанимировать Конфуция, за что они его так вознесли? За то, что он изобрел «маску власти». Он придумал для владык маску «благородного мужа» (цзюнь-цзы), которая пришла на смену лику ненавистных жестоких и страшных царей. Они поняли как может быть выгодно творить свои жестокие деяния чужими руками, а самим при этом прятаться за маской «добродетели», не только не вызывая справедливой ненависти, но еще и пожиная всенародную любовь и преданность. Это с их подачи «Ветхий завет» Библии с его главным орудием удержания в повиновен