Анна Белокопытова

жно пытаться всё время быть счастливым.»

Джокер, 2019 

 Неудивительно, что в эпоху антиутопий, когда публика теряет веру в латексных спасителей мира, художники в своём творчестве всё чаще начинают обращаться к феномену антигероя-трикстера. Обаяние бунтаря и насмешника во все времена магнетическим образом привлекало наше внимание, а его судьба вызывала искреннее сопереживание. Вспомним хотя бы Тиля Уленшпигеля, Фигаро или Остапа Бендера, образы которых тем более поэтичны, чем дальше во времени мы от них удаляемся. 

Не стал исключением и неокинематограф, где зритель не без симпатии воспринимает эксцентричного Хэнка Муди из «Блудливой Калифорнии», пародийного марвеловского Дэдпула и даже серийного убийцу Декстера. 

В данном контексте неослабевающий интерес к одному из главных антагонистов комикс-саги о Бэтмене понятен и оправдан духом времени. Тем не менее, риск остаться в рамках ремейка был вполне очевиден, ведь это уже пятая по счёту попытка представить на наш суд новую версию именитого злодея в полнометражном кино. Жёсткая критика и сравнительный анализ на фоне незабываемых интерпретаций Сезара Ромеро, Джека Николсона, Хита Леджера и Джареда Лето были просто неизбежны. Но создатели фильма «Джокер», вышедшего на большой экран осенью 2019-го, пошли ва-банк и, похоже, не прогадали. 

С первых же кадров становится ясно, что перед нами не просто триллер, что нас хотят сделать не только свидетелями подлинной психологической драмы перерождения человека в монстра, но и её прямыми соучастниками. 

Артур Флек – рядом с нами: он – и наш коллега по работе, мечтатель, комик, страстно увлеченный своей профессией; и сосед по лестничной клетке, и любящий сын, и странноватый пассажир в общественном транспорте. Как и многие из нас, он посещает психолога и задаётся естественным для думающего человека вопросом: «Дело во мне, или это весь мир сходит с ума?».

Он прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что его нервное расстройство может привести к катастрофическим последствиям. Изо дня в день он трудится, работает над собой в попытках доказать, что его предназначение – «нести смех и радость в этот холодный, тёмный мир». Нельзя обойти стороной тот факт, что одним из симптомов болезни Артура является неудержимый, почти дьявольский смех-кашель, возникающий в стрессовых ситуациях.

Парадоксальна в этом контексте выбранная им профессия: человек, без конца смеющийся сам, далеко не всегда оказывается в состоянии рассмешить других. Быть комиком для Артура – это своего рода противостояние тяготам действительности, контрапунктное поведение, призванное дарить радость людям. Именно с этой целью он из последних сил пытается отвоевать оставшиеся отблески светлого разума у наступающей тьмы. 

Каждый день Артур поднимается по крутой лестнице, которая становится символом его личностного самопреодоления. Мы видим его сгорбленную фигуру, с трудом поднимающуюся по ступенькам, его искореженный силуэт на фоне безразлично далёкого готэмского неба. Неминуемость трагедии обусловлена именно тем, что какой бы упорной ни была внутренняя борьба индивида, она не принесёт результатов без благоприятных условий, ей сопутствующих. 

Не трудно догадаться, что судьба героя предопределена таким образом, что всё идёт наперекор. Сначала, во время одного из уличных выступлений, Артура избивает группа подростков. Коллега по клоунскому цеху даёт ему пистолет, якобы для самозащиты, а на самом деле, чтобы «подставить» Флека, избавившись таким образом от конкуренции.

Однажды этот пистолет вываливается из клоунской штанины на пол прямо на глазах у детей, больных раком, перед которыми Артур выступал. Его тут же, без всяких объяснений, увольняют. Обессиленный настолько, что даже не в состоянии переодеться, в клоунском одеянии он едет домой в метро, где становится свидетелем безобразного поведения трёх подпивших молодых бизнесменов. У Артура начинается припадок смеха, вызывающий нездоровый интерес у пьяной троицы.

Когда ситуация доходит до стадии борьбы за выживание, герой с удивлением обнаруживает в собственных руках тот самый пистолет. Первых двух нападающих убивает раздавленный жизнью клоун, а третьего, убегающего и молящего о пощаде, уже убивает начавший рождаться в герое Джокер. 

После сцены в метро мы видим завораживающий танец перевоплощения, похожий одновременно на пластические репризы Енгибарова, на современную хореографию Акрам Хана или на движения шаолиньских монахов. На наших глазах из забитого, закомплексованного комика-неудачника рождается уверенный в себе, не «тварь дрожащая», но «право имеющий» Артур Флек. 

Но точка невозврата, когда необратимость процесса становится очевидной, ещё не достигнута. Убийство в целях самозащиты не делает человека монстром. И, прежде чем Джокеру суждено явить себя миру во всем его дьявольском величии, Артур получает шанс на спасение: взаимное романтическое чувство, вспыхнувшее между ним и молодой матерью-одиночкой, живущей с ним на одном этаже. Вдохновленный и обнадёженный герой, преодолевая болезненное внутреннее сопротивление, делает ещё одну попытку взобраться по лестнице и сохранить в себе остатки гуманизма. Но оказывается, что в этом городе, все лестницы ведут вниз… 

Сначала выясняется, что службам социальной защиты сократили бюджет, и теперь Артур не будет получать тех лекарств, за счёт которых ему удавалось сдерживать развитие настигающего его психоза. Из одного из писем Пенни Флек (матери Артура) обнаруживается, что будущий мэр Готэма Томас Уэйн – его отец. Далее события начинают развиваться стремительно, перемешиваясь между собой и запутывая и без того потерянного героя.

После разговора со следователями, разыскивающим автора нашумевшего тройного убийства в метро, у матери Артура случается инсульт. Он караулит у её постели в тот момент, когда его кумир – комик Мюррей Франклин в своей передаче подвергает насмешкам одно из самых неудачных выступлений Артура в клубе стендап-комедий. Представляя ролик, он говорит об Артуре: «Вот этот джокер», используя невинное на первый взгляд значение английского слова – «шутник, забавник».

Эти насмешки Артур воспринимает, как личное предательство, и оно далеко не последнее. Томас Уэйн, с которым Артуру удаётся встретиться, категорически отрицает какие бы то ни было отношения с Пенни Флек. Более того, он утверждает, что Артур был ею усыновлён и что она страдала от серьёзного психического заболевания, вследствие которого путала вымысел с реальностью. 

В порыве отчаяния Артур возвращается домой и забирается в пустой холодильник, который не открывается изнутри. Вот, казалось бы, и финал. Но вдруг раздаётся звонок со студии Мюррея Франклина. Тут реальность путается с выдумкой прямо на глазах у зрителя, потому что окончания у истории с холодильником не происходит. Герой встаёт с дивана, берёт трубку телефона и соглашается принять участие в юмористическом шоу своего недавнего кумира.

У Артура в голове зреет блестящий план публично покончить с собой, пустив себе пулю в лоб прямо в студии. Но прежде ему необходимо убедить самого себя в том, что терять больше нечего. Артур отправляется в клинику, в которой лечилась его мать. Там он практически крадёт папку с документами, подтверждающими слова Уэйна, а также тот факт, что Пенни Флек позволяла своему сожителю издеваться над Артуром, когда тот был ребёнком. Словно в довершение ко всему, когда в тот же вечер герой приходит к своей возлюбленной, она не узнаёт его и выставляет за дверь. Становится понятно, что вся эта любовная история была плодом его больного воображения. 

Почва окончательно уходит у него из-под ног, и то немногое человеческое, что в нём теплилось, утекает по капле. Не в состоянии простить предательства самого близкого существа, Артур кладет подушку на лицо Пенни Флек и душит её прямо в больничной койке. Но бесповоротного торжества Джокера в Артуре ещё не происходит. Подтверждением тому становится эпизод, когда его навещают двое бывших коллег. Одному из них, который как раз и одолжил ему когда-то пистолет, Артур в самый разгар беседы втыкает ножницы в шею по самую рукоятку и продолжает колоть до тех пор, пока окровавленное тело не валится грузно на пол. Второго же незваного гостя он отпускает, объясняя это тем, что тот был единственным, кто к нему хорошо относился. 

Не остаётся больше ни одной зацепки, никакой заслонки, отделяющей героя от погружения в бездну. Теперь ею может стать только смерть. Артур готовится к предстоящему шоу, отрабатывая малейшие детали, репетируя непосредственный момент, когда выстрелит себе в голову. Похоже, он вполне доволен той трагикомичной сценой, которую ожидает оставить после своего красивого и ужасного ухода. 

Артист готов к выходу, и вот мы снова видим его на той же лестнице. Но в этот раз он не карабкается по ней, а парит, – элегантен и лёгок в этом бесподобном танце, символизирующем призрачную свободу без обязательств и привязанностей.

Но и теперь он ещё не до конца Джокер, хоть и просит Мюррея так себя называть. Джокеру, как сформировавшемуся злодею, нужна твёрдая идейная основа, которой у Артура пока не было. По крайне мере, до того момента, когда в ответ на нападки Мюррея он не выдал следующую ключевую фразу: «Что получится, если смешать психа-одиночку с обществом, которое игнорирует его и обращается с ним, как с мусором? Ты получишь то, что заслужил». Именно в ту секунду, когда пулю, предназначавшуюся для себя самого, Артур решает всадить в Мюррея Франклина, рушится последний мост. Только умерев, Артур мог бы не стать Джокером. Оставаясь жить, он себя лишает выбора… 

По сложившейся традиции лицо Джокера изуродовано шрамами. В данном же случае создатели картины и, в первую очередь, исполнитель главной роли, обошлись без физического обезображивания Артура Флека. Им удалось показать нам вечную улыбку Гуинплена, возникшую не из-за шрамов на лице, а из-за многочисленных незаживающих душевных ран. Трудно даже представить, какой колоссальный актёрский труд был вложен в эту испепеляющую работу. Остаётся только надеяться на то, что Хоакин Феникс, соответствуя своему имени, способен будет восстать из пепла и восстановиться для следующих шедевров. 

Хочется также верить, что по-настоящему мыслящих людей в нашем обществе намного больше, чем фанатиков, воспринимающих этот фильм, как лобовой призыв к бунту или как подробную инструкцию к действию. Нельзя забывать, что перед нами в первую очередь произведение искусства, а не политический манифест.

В новаторском уходе от утрированной абсолютизации зла, как чего-то далекого и чуждого, возможно, как раз и кроется основная идея этой депрессивной, фаталистичной и зловеще-пророческой картины. Монстрами не рождаются, они появляются на почве, которую социум, то есть мы с вами, для них подготовили.

Готов ли современный зритель принять на себя часть вины? Способны ли мы не только осудить и наказать, но и предотвратить возникновение зла? Дано ли нам понять, что Джокер, при определенных обстоятельствах, может родиться в каждом из нас? На мой взгляд, именно ответы на эти вопросы позволят оценить степень интеллектуальной и гуманитарной зрелости общества, существующего в эпоху антиутопий, когда при появлении такого героического страдающего злодея, привычный супергерой оказывается не у дел.

 https://www.chayka.org/node/10288