Место на кладбище 

Постмодернистский капустник для своих

Кондрашов Александр

Плюшкин (Алексей Серебряков)

Не даёт покоя русская классика Григорию Константинопольскому. Мы писали о том, как он отпостмодернировал «Грозу» Островского, где самые хорошие сцены были те, что режиссёр не портил пошлым осовремениванием, и вот не прошло и года, как режиссёр замахнулся на Гоголя. Каковы же на этот раз его «мотивы»?
Разумеется, действие тоже перенесено в наше время. Но поскольку в нашем времени крепостных нет – хотя ходит много шуток о реставрации в России не только капитализма, но и феодализма с рабовладением, – режиссёру пришлось избавиться от гениальной авантюрной фабулы, подаренной Гоголю Пушкиным. У Константинопольского Чичиков не покупает мёртвые души, а продаёт места на престижных кладбищах. На Ваганьковском, Новодевичьем, вплоть до могил на Красной площади «между Сталиным и Прилепиным». Во что поверить могут только сильно политизированные граждане, ненавидящие кровавый режим до «кушать не могу», радующиеся любому намёку на тотальное несовершенство российской государственности.
А у Гоголя ситуация с мёртвыми душами вполне жизненная: перепись крестьян проводилась раз в десять лет, а налоги помещики должны были платить ежегодно, в том числе и за умерших крестьян, которые по последней ревизской сказке числились живыми, и помещики рады были избавиться от мёртвых душ и очень обрадовались, когда появился некто их скупающий.
Ничего этого в экранизации нет, а вместо – не бог весть какая богатая сценарная идея со столичными кладбищами для провинциальных чиновников, которые в реале скорее потратят деньги на «домик в деревне» где-нибудь в Хорватии с Испанией, чем на домовину рядом с Максимом Галкиным, который «усрался» Коробочке, как в тексте Константинопольского.
Капустник для своих. Похожим образом поступали в студенческой самодеятельности, когда делали капустники на основе всем известных классических произведений. И тогда Чичиков – студент, и он не покупает мёртвые души, а сдаёт экзамены преподавателям Собакевичу, Плюшкину и прочим, капитан Копейкин пригождался для сведения счётов с военной кафедрой, а под губернатором имелся в виду декан или ректор, который в конце либо выгонял, либо прощал нерадивого студента. Такие капустники были опасны, так как некоторые преподаватели смертельно обижались и мстили. Константинопольский же себя обезопасил, так как Чичиков и Селифан (он же Хлестаков, он же Автор) в последней серии оказываются сотрудниками ФСБ, которые таким диковинным образом выявляли коррупционеров. То есть издевательство над современными российскими порядками обернулось нравоучительной басней. Маловразумительной, так как губернские чиновники прозорливо уклоняются от покупки мест на кладбищах, а помещики, представленные в сериале, почему-то оказываются тоже чиновниками (Коробочка – мэр, Плюшкин – заведующий библиотекой и т.д.) и настолько… импозантными, что воспринимаются отнюдь не как сатирические образы, имеющие отношение к поэме Гоголя. Елена Коренева очень хорошо играет, но не Коробочку, а современную развязную тётку. Плюшкин (Алексей Серебряков) – не болезненно скаредный, доведший своё большое имение до разорения помещик, а помешавшийся на зависти к Фёдору Бондарчуку вгиковец, почему-то ставший заведующим огромной библиотекой. Манилов с супругой (Дмитрий Дюжев и Александра Ревенко) – озабоченные наркоманы, которые хотят увлечь Чичикова в свои сексуальные игры. Ноздрёв, который в ярком исполнении Тимофея Трибунцева буйно пьющий патриот, реконструктор, и Собакевич (Александр Робак) похожи на гоголевских персонажей, но почему последний хочет лежать рядом с Навальным?
Совсем непохож на вышивающего гладью гоголевского губернатора Сергей Колтаков (это его последняя роль) – персонаж получился и фантасмагорический, и современный – страшноватый, выходящий за рамки четырёхсерийного междусобойчика. Сцены, связанные с ним, и некоторые другие из не имеющих отношения к Гоголю могли бы стать основой оригинальной сатирической комедии, но не стали.
Вспомнились давние экранизации поэмы. Во мхатовской 1960 года версии и сейчас убедительно смотрится замечательный Владимир Белокуров, его ласковый аферист Чичиков мог не только обмануть, но и зарезать. В ленинградской телеверсии 1969 года сквозь десятилетия пробились фундаментальный Собакевич в исполнении блистательного Юрия Толубеева и гениальный Павел Луспекаев в роли Ноздрёва.
Экранизация – особый жанр, требующий проникновения в эпоху, в автора. А когда снимают по мотивам, то велика опасность эклектики, сочетания синего с солёным. Идеальной сатирической кинопоэмой по гоголевским мотивам явился «Домашний арест», где есть все гоголевские типы от Хлестакова и Чичикова до Коробочки и даже Костанжогло. А в мотивах Константинопольского очевидно желание выехать на великом имени Гоголя, потрафив политически одним и угодив при этом совершенно другим. Постмодернизм, одним словом.

Место на кладбище - Статьи - Литературная газета (lgz.ru)