Сборник стихов “Вселенная поэзии”, 112 стр. Симферополь, 2004

В Симферополе есть литературное объединение “Мы”. В нём молодые люди не только читают друг другу стихи. Но – издают книги, объединив свои и спонсорские капиталы. 30 авторов предложили читателю творения на разный вкус и уровень. Сплошная этакая поэтическая горячечность. От робкого поиска у самых юных авторов и до прочнейших футруо-инсталяционных вывертонов сложившихся мэтров. Пишу без избыточной иронии. Опираясь только на субъективное ощущение текстов.
“Бродят по улицам тени безумно влюблённых,/Бродят, когда безмятежно влюблённые спят” – делится наблюдениями, так и просящимися на музыку или на психоаналитические происки, 26-летняя Марина Алексеева. А вот, старшая на год Виктория Анфимова делится откровенностью, свойственным многим из нас чувств: “Разобью свои старые чашки,/Не пойду к надоевшим знакомым…”, причём даёт тут же, мимоходом, оценку своему творчеству: “Все стихи мои просто бумажки…” В её текстах прочитывается двойной характер: прямота чувств и добротное знакомство с традицией российского стихосложения, в лабиринтах которого, она хорошо ориентируется. Кондоминируется, если так можно выразиться, с Викторией и поэт в стиле “новой волны” Дмитрий Бабий: “Как часто поэты понятье “любовь”/Образностью объять пытаются./Плюются совокупностями слов,/ Пучатся, страдают, стараются”. Эк, его! Чувствуется, как говорится, определённый интерес к прекрасному… А вот, уважаемая мной, Евгения Баранова в этот раз даже не пытается “взять с разлёта планку”. Какую, с какого ещё разлёта? Не надо так, Женя! Вы еще молоды, поберегите себя! И ваш поэтический голос действительно обладает некоторой индивидуальностью. Но причем тут летания с двойными смыслами: “…он весь во мне, как долгожданный стих”.
Оно понятно, о стихах нужно думать. Нужно их выдумывать. Производить в процессе мышления и чувств. И, желательно, как советовал Незнайке поэт Цветик, чтобы был смысл и рифма. А ещё хорошо бы доброты… Но, времена меняют приоритеты… Откровение Егора Белоусова: “Ненависть – вот настоящее счастье”. Это он монументально наваял по собственному признанию “В потоке истерий тихонечко воя…” А между тем, Егор действительный член и Малой Академии Наук, и Малой Академии Искусств и Народных Ремёсел по секциям литературного творчества. Стало быть, я не сумел разглядеть как это он “ О поручни взглядов стачивал ногти./ По самые локти…” Извиняюсь, тогда, ой!
“Мы – дети сказочных лесов, /Крылатой рифмы дилетанты, / Заложники нелепых слов…” – эстетствует студент исторического факультета ТНУ Александр Бурсов. “Скучно поэту. Хотел бы он стать / Отблеском луны в стакане портвейна…”
– А зачем? – спросит читатель.
“Чтобы не ведать о собственном смысле, / Чтобы хоть раз быть в порядке вещей…” Это – вещь в себе. Хорошо всё-таки быть поэтом именно в Крыму. Друзья мои, айда поближе к Планерскому! Ах, пардон, в Новый Свет. Там и вино дешевле, и подделки меньше.
Татьяна Бурсова, развесив “Большое число публикаций стихотворений и прозы в Интернете” как “постоянный участник сетевых литературных конкурсов, форумов и чатов” замечательно “мучила “мышку”, / С клавиш буквы смывала слезами / И экран целовала глазами, / И заглядывала под крышку…” И что же из того вышло? Признание: “Стихи мы писали от скуки…/ Мы просто устали…”. Татьяна, отдохните. Вместе с Александром. Служенье муз не терпит перманентного общения с компьютером. Ощущение чуждости и скрытой угрозы вируса не умиротворствует вашей пылкой радикальности. И не надо резать вен девушке, за то, что “влюбилась по нэту”. Пожалейте её. Но, впрочем, я, как и Марина Ветрова, понимаю что “…очень трудно тем, кто остаётся верен/ Таким словам, как Верность и Любовь”. Особенно трудно и страшно в садо-мазо-инфернальности бытия, увиденного Владимиром Гвановским: “По земле ползали стаи чёрных ворон, / В деревне бабы пшеницу сеяли, / В столице люди падали из окон…” Очень даже верится, что от такой визо-шизографии тот же автор признаётся: “ … молился, куря сигарету, / Молился, не веря, как пьяный, в бреду”. Каково! Владимир, позвольте совет: не молитесь с сигаретой. И не закусывайте на ночь сырыми помидорами. Благодарю за внимание!
А вот Евгений Грудницкий и не молится. И не курит в своих текстах. И собственно, особо не переймається проблемой бреда: “Плевать – говорит он, – Поэту на размеры, формы…” А что касается там разных критиков, так: “Критиков – долой!” Всё ясно. Ему тоже пора. Поближе к коктебельским виноградникам. Ибо витийствует высоким штилем: “Меня преследует хрусталь, / Вино и серебро созвездий…” Можно с собой прихватить “мыслепальцевого” Басё Алексея Живкова с его хокой: “Толстая муха замёрзла, / о чем-то молчаливо жужжа: мысль осенила”. Тут уж... Ни убавить, ни прибавить. Верится, что после пятой, седьмой и десятой, осенят и другие подобно-великие мысли. Полагаю что Александр Моргун, как бард, будет в их компании не лишним: “Бананы кушаем мы реже, / Всё больше – водку – от тоски”. Помогите товарищу поберечь печень. А равно и Савелию Па, стремящемуся к поиску новых форм, обрести их. Но пусть оставит невинные цифры в покое. Как их не пиши, в столбики или в линии – они всегда будут арабскими. “Хрень припаяем / и /пусть канителится” – маяковствует ещё один формотворец с замечательной фамилией Попелыш-Росочинский. И чешет в хвост и гриву такие ямбические амфибрахии: “Солнцами зарится зарево хреново/ Жутями ржет суета жабодавная…” Да, уж! Настоящий футурологан. А вот непризнанный гений Николай Ширяев: “Взяли в рай большого грешника –/ Бо любил он Богородицу”. Ассоциативный ряд можно продолжить – пустили козла в капусту. А чё: “глоток зеленого абсента –/ И ты в заоблачной нирване”. Смело в Коктебель!
Родившейся в Евпатории Надежде Корабленко, ехать туда незачем. У неё получаются хорошие стихи и без допинга: “Моя мечта / шла по проводам / и смеялась ударами тока”. Приятное-таки впечатление оставляют и строки Елены Коробкиной: “Крымская Муза – страшна, / Но – как есть”.
Впрочем, к морю нужно ехать всем! Особенно летом. Там масса литературных конкурсов. Стало быть, и масса номинаций. Масса шансов засветиться, зауслышаться и заувидеться. Но, некоторым и тут должно подсказать сердце… Как Елене Кошелевой: “Забудь! Забудь! Забудь!” А она ему: “Хочу, покуда можно”. Смелость, как известно, города берёт, не то, что редакторскую неприступность. Кстати, о редакторе-составителе… Марина Матвеева… Я печатал её стихи в “СЧ”. Они мне нравятся. Как нравятся и опубликованные на страницах рассматриваемого сборника. Правда, не все. Составлять сборник поэзии – не составлять добавочный поезд Москва-Феодосия… Это там может запросто не быть вагона-ресторана, билетов в обратную сторону, не высаженных левых пассажиров… Но, служенье муз, дорогая Марина – твой третий глаз. Художник, всегда пишет о главном в жизни человека. И задача литературы, – замечал Юрий Казаков, – изображать именно душевные движения человека, причём главные, а не второстепенные. И твой глас – не глас вопиющего в пустыне. Но – оберег! “Замок…/ Маленький – и большой”. И тебе же видно, что у некоторых соавторов “…комната пуста./ В ней ни души…”
Однако каким-то удивительным образом сборник производит впечатление! Возможно, что именно это подавляющее насыщение его авторами разной высоты параэлектронного полёта, захватывает. Удачны стихи Оксаны Михалевой, Людмилы Монастырской, (хотя и у неё случается, что “тень рыдает у порога”), Дарьи Ревиной, Селены, Елены Стояновой. Исключительно экспрессивное звучание молодых подобно водовороту Мальстрима затягивает. И речь идёт не только о движении в стадии покоя, когда читаешь на ночь глядя, но и в проявлениях вот этой критики. Ведь именно она, родимая, скрывает за собой и под собой элемент отрицания отрицания. Ибо многие эстетические идеалы отметаются каждым новым временным отрезком. Или, по крайней мере, ставятся под сомнение. И кто знает, что день грядущий нам готовит?
Поживём-почитаем!