Валерий Богословский
Читая произведения поэтессы Елены Руни, будто оказываешься в иной реальности, наполненной шорохом незримых крыл и серыми тенями полупрозрачных сущностей. Там царит Загадка, предопределяя возможность множества интерпретаций. Пласты смысла тонко переплетены друг с другом, представляя читателям сложную многоуровневую структуру произведений. Лирическое и мистическое в мире Елены Руни составляют его сущность, делая неповторимым и загадочным. Читатель, пребывая в нём, может либо просто наслаждаться созерцанием Загадки, либо пытаться интерпретировать прочитанное, разгадать Загадку. Некоторые могут самонадеянно считать, что это им удастся, хотя однажды возникшая Загадка по определению не может быть разгаданной до конца чем-то ограниченным, чем является любой подход, ибо он изначально ограничен определёнными рамками своего создателя. Разгадать Загадку можно, лишь учитывая абсолютно все условия её возникновения. Но узнать абсолютно все условия невозможно, по крайней мере, на данном этапе развития человеческого существа. Таким образом, пока возможно лишь пытаться разгадать Загадку диковинной вселенной Елены Руни, что входит в обязанности литературоведов и критиков.

Творения Елены Руни насквозь пропитаны мистицизмом. Мы намерены проанализировать и выявить основную интерпретационно-смысловую структуру одного из наиболее интересных, с нашей субъективной точки зрения, произведений поэтессы.
Услышать твой голос, услышать…
Подавляющее большинство стихотворений Елены Руни посвящено любовным переживаниям. Но помимо любви, играющей, несомненно, главную роль в творческом мире поэтессы, существует другое, порою служащее декорациями вокруг любовной тематики, а порою выступающее на первый план. Произведения, в которых наиболее ярко выражено это другое, отличаются глубиной смысла и широким интерпретационным полем. Такие произведения представляют для нас наибольший интерес.
«Услышать твой голос, услышать…» относится к произведениям, имеющим сложную смысловую структуру. Оно может казаться кому-то мистическим, кому-то – любовно-тривиальным, но за кажущейся тривиальностью скрывается другое, делающее его неповторимым, загадочным и интересным.
Услышать твой голос, услышать,
Увидеть твои глаза…
Ветер бежит по крыше,
А за окном – гроза.
И ты от меня далёко –
За тысячи-тысячи лет.
Свеча моя одинокая
Тебе посылает свет.
Тебе. А гроза всё тише
Вдали пролагает путь.
Услышать твой голос, услышать,
 И только потом заснуть.
Первый интерпретационно-смысловой уровень. Любовно-тривиальный. Разлука… Тоска по любимому человеку… Волнение… Так понимает читатель/слушатель стихотворение, довольно поверхностно ознакомившись с ним. Первые строки говорят о желании почувствовать присутствие кого-то дорогого герою/героине. Затем обрисовывается обстановка – декорации, усиливающие впечатление тоски и/или волнения, ведь, когда по крыше пробегает ветер и идёт дождь, нам обычно тоскливо, хочется увидеть близких, которых нет рядом, вспоминается прошлое. Вместе с тем, гроза не обычный дождь, нагоняющий тоску, она грохочет, не давая покоя; сверкают молнии, представляя реальную опасность, и скорее гроза может означать волнение чувств. Герой/героиня хочет увидеть и услышать того, кто в далёком прошлом. Свеча, посылающая свет, может ассоциироваться с любовью. Следовательно, происходит волнение за любимого человека (хотя нигде не указано, по человеку ли; в конце концов, тосковать можно не только по человеку), который находится очень далеко в прошлом. С другой стороны, свеча может ассоциироваться с надеждой на встречу. Вот уже стихает гроза, а герой/героиня продолжает ждать встречи. В наиболее упрощённом, житейском варианте перед читателем может предстать следующая картина. Кто-то перед грозой ушёл, оставив дома героя/героиню; началась ужасная гроза, во время которой этот кто-то не вернулся, что заставляет оставшегося в доме волноваться. Гроза прошла, но продолжается волнительное ожидание возвращения ушедшего.
Второй интерпретационно-смысловой уровень. Призрак и другой. Углубившись в текст, читатель начинает раскрывать иной смысл произведения. Нигде не указывается, кто кого ждёт. Другое значение приобретают слова о тысячелетней пропасти, разделяющей их. Всё стихотворение будто преображается и становится не тем, что было ранее, в нём различается мистическая окраска.
Дождь является символом очищения души, перехода в иной мир. В античности говорили, что сильные дожди идут после великих сражений. Льющаяся с неба вода смывает кровь в землю, а, поскольку кровь олицетворяла жизнь, то дождь имел мистическое значение проводника в мир мёртвых. Что мы видим теперь в стихотворении? Некто тоскует о ком-то, находящемся чрезвычайно далеко во времени. Некто пребывает в доме, который является укрытием от дождя. Некто желает преодолеть тысячелетнюю пропасть и найти, увидеть, услышать другого. Без этого некто не может или не хочет обрести покой – заснуть. Учитывая недосказанность и символизацию, имеющую место в произведении, можно прийти к мистическому пониманию стихотворения. Таинственный некто оказывается призраком, которого держит в доме жажда встречи с другим. Дождь как возможность перехода в потусторонний мир и обретение успокоения не удовлетворяет желаниям призрака-некто, он отказывается от покоя. Покой возможен для него лишь после встречи с другим. Таким образом, стихотворение повествует о тоске призрака по другому.
Третий интерпретационно-смысловой уровень. Магический призыв. Более внимательное прочтение стихотворения раскрывает новый смысл. Стремление увидеть и услышать нечто интерпретируется в магической плоскости как определённое действие, направленное на удовлетворение желания субъекта получить ценную информацию либо удовлетворение собственного желания как такового.
Выше отмечалось, что дождь имеет мистическое значение. Дождь в соединении с ветром образуют совершенно мистическую картину ухода жизни, последнего очищения и освобождения духов. Ветер издавна связывается с деятельностью духов. В средневековье считалось, что бури вызваны ведьмовской силой, а древние германцы верили в Дикую Охоту, которая ассоциировалась у них с ураганным ветром; в Дикой Охоте принимали участие свирепые духи, разрывавшие всякого, кто вставал у них на пути. Итак, субъект находится в помещении во время грозы. Ветер бежит по крыше, словно по ней пробегают десятки бесплотных духов, спешащих в положенное им место. Субъект желает увидеть и услышать нечто, которое существует в тысячах лет от него. Субъект не просто желает, он производит действие, направленное на привлечение внимания этого нечто и, как результат, на контакт с ним. Действие осуществляется с помощью свечи. Войдя в контакт, субъект выходит за рамки повседневного существования, он входит в гиперчувствительное состояние, которое для него является подлинной реальностью. Яркость чувств порождает ощущение настоящей жизни. Повседневное состояние субъекта воспринимается им как что-то вроде сна, ненастоящей реальности, замазанной рутиной обыденности. Таким образом, контакт с нечто означает переживание настоящей жизни, а затем возвращение ко сну обыденного существования. В стихотворении говорится о магическом призыве нечто.
ВАЛЕРИЙ БОГОСЛОВСКИЙ