Из Рильке. Соединяющий слова

Der Lesende

Ich las schon lang. Seit dieser Nachmittag,
mit Regen rauschend, an den Fenstern lag.
Vom Winde draussen hoerte ich nichts mehr:
mein Buch war schwer.

In sah ihm in die Blaetter wie in Mienen,
die dunkel werden von Nachdenklichkeit,
und um mein Lesen staute sich die Zeit. –
Auf einmal sind die Seite ueberschienen,
und statt der bangen Wortverworrenheit
steht: Abend, Abend… ueberall auf ihnen.
Ich schau noch nicht hinaus, und doch zerreissen
die langen Zeilen, und die Worte rollen
von ihren Faeden fort, wohin sie wollen…
Da weiss ich es: ueber den uebervollen
glaenzenden Gaerten sind die Himmel weit;
die Sonne hat noch einmal kommen sollen. –
Und jetzt wird Sommernacht, soweit man sieht:
zu wenig Gruppen stellt sich das Verstreute,
dunkel, auf langen Wegen, gehn die Leute,
und seltsam weit, als ob es mehr bedeute,
hoert man das Wenige, das noch geschieht.

Und wenn ich jetzt vom Buch die Augen hebe,
wird nicht befremdlich sein und alles gross.
Dort draussen ist, was ich hier drinnen lebe,
und hier und dort ist alles grenzenlos;
nur dass ich mich noch mehr damit verwebe,
wenn meine Bliecke an die Dinge passen
und an die ernste Einfachheit der Massen, -
da waechst die Erde ueber sich hinaus.
Den ganzen Himmel scheint sie zu umfassen:
der erste Stern ist wie das letzte Haus.


 Алла Разживина


Я зачитался. Начал с полдня я –
По окнам хлестанул поток дождя.
Вовне не слышал ветра я потом,
Был трудным том.

В листы смотрел, как в сумрачные лица -
предвосхитить бы думы оборот.
За чтеньем время прерывает ход. -
Внезапно – озаренье на страницах.
Над жуткой путаницей слов встаёт:
заря, заря… вечерняя… царица.
Ещё я в книге, но уже строка стремится
порваться, а без нити путеводной
словечки катятся, как им удобно…
Я знаю: сад блистает бесподобно,
Но выше есть бескрайний небосвод.
И солнцу обернуться вновь угодно. –
Ночь летняя наступит, по всему:
выходят люди к группкам понемногу
до темноты на главную дорогу.
ЧуднО, и в малом сыщут больше проку,
коль слышали – случится по нему.

Ничто чужим, громадным необычно
я не найду вне книги, наяву.
И здесь, и там – повсюду безгранично.
Снаружи тО есть, чЕм внутри живу.
Лишь оттого соединю привычно
мой личный взгляд с реальностью в понятьях,
предпочитаю массу упрощать я, -
Земля растёт, войдёт в предел соседний.
Всё небо словно заключИт в объятья:
и первая звезда, как дом последний.

Куприянов Вячеслав

ЧИТАТЕЛЬ

Читал я очень долго. За окном
дождь прошумел, я и не знал о нем.
Мне в трудной книге каждая строка
была близка.

Слова то озарялись, словно лица,
то снова меркли, мысли затая,
а время шло, отстав от бытия,
и вдруг застыло: вспыхнула страница,
и вместо слов, в которых жил и я,
горит закат... и в каждом слоге длится.
Еще я в книге весь, но порвались
за строчкой строчка, катятся слова
куда хотят, казалось мне сперва –
что сад заполонила синева,
казалось, что еще вернется ввысь
большое солнце, что зашло едва...
Но это ночь. И лето. И простор.
Спешат так поздно люди от порога,
их сводит вместе дальняя дорога,
и веско так, как будто значит много,
звучит вдали их праздный разговор.

И если я сейчас взгляну в окно,
мой взор не встретит ничего чужого:
округу всю еще вмещало слово,
и значит, все пространства лишено.
Но вникну в ночь, и прояснится снова
величие вещей после захода
и вдумчивая простота народа,-
земля себя перерастет тогда.
И встанут в ряд над кромкой небосвода
последний дом и первая звезда.


Перевод А.Карельского:

 ЗА ЧТЕНЬЕМ

Я все читал. С тех пор как, хмур и строг,
дождливый день на стекла окон лег.
Я дня не видел, ветра не слыхал:
я все читал.

Я вглядывался в трудные страницы,
как в потемневшие от дум глаза,
и время собиралось, как гроза.
Вдруг у страниц светлее стали лица,
у слов стыдливей стали голоса:
то вечер, вечер вспыхнул в них зарницей.
Я все еще не поднял глаз, но строки
уже на части, будто нити, рвутся,
и врассыпную прочь слова несутся…
Теперь я знаю: там горят и льются
на сад огнем последним небеса; –
должно же было солнце оглянуться!..
И вот уж ночь кругом, и мир затих,
стал собранным, немногословным, строгим:
темнеют люди, ширятся дороги,
и странно внятен звуков смысл немногих,
что бродят где-то на путях ночных.
Теперь поднять глаза – каким понятным
вдруг станет все в величии своем!
И ум сольется с миром необъятным,
и мир привольно разместится в нем.
Еще прочней приникнуть взглядом жадным
ко всем предметам, темным и неясным,
к их молчаливым первозданным массам, –
земля все небо обоймет тогда.
И как последний дом, земле подвластный,
мне светит в небе первая звезда.

Иллюстрация: Яндекс, Утяшева Юлия, "Весны цветущие сады".

Из Рильке. Вечная разлука