Александр Апальков

Ансамбль наш назывался «Молодые».
И, действительно, – мы все были молоды. Старшему из нашей пятерки, соло-гитаристу, Володе Палёхе, было 22 года. Он мне казался дядькой… Я играл на ритм-гитаре (мне её купила мать, на всю свою зарплату). Володя Козырь – молотил на ударнике (вместо бас-бочки – барабан из духового оркестра… Чтоб он не укотился, Козырь прибивал его гвоздями к подмосткам). На ионике «Эстрадин-9» упражнялся Коля Набока «Колокол». Он пел шикарно «Венеру» и знал несколько аккордов в ля-миноре, которые он давил тремя пальцами… С бас-гитарой управлялся Иван Брынза. Но иногда Иван отсутствовал, и тогда я брал бас-гитару, и выкаблучивался, как только мог.
Из-за этого ансамбля меня даже исключали из техникума. В те годы (1976-1980) строго отмечались все государственные праздники. Днём – торжественные линейки, речи. Вечером – давался концерт силами художественной самодеятельности. Студенты пели хором, преподаватели играли на разных народных инструментах, девчонки пофигурестее – танцевали в модных тогда «рубахах-газетах» и «сапогах-гамашах». Но, гвоздём всех концертов – был наш ансамбль. Все ждали его выступления... Молодёжь – как явления Христа народу, преподаватели – как второго пришествия! А мы всегда готовили новую программу: в ней всенепременно должны были прозвучать несколько патриотических песен и, потом, плавно от идеалов коммунизма мы переходили к современным мелодиям и ритмам... В клубе яблоку упасть было негде: аплодисменты перерастали в овации с каждой новой песней, удалявшейся от обязательных. Появлялись в дверях рослые мужики с красными на рукавах повязками «дружинник», преподаватели проталкивались вдоль рядов, пошикивая, призывая к порядку и скромности. «И, если, – говорили они, – всё пройдёт прилично, – разрешим танцы!»
Играли и пели мы изрядно. С танцплощадки нас не отпускали даже на перерыв. А мы взмаливались: «Хоть в туалет-то сбегать!» Включали магнитофон. Но, публика демонстративно не танцевала, до самого нашего возвращения на сцену. Такие были нравы…
Как и положено, поначалу наши песни были скромны по своим музыкальным средствам: мелодии излагались в ограниченном диапазоне, с лёгкими интервалами «ходов». Но мы удачно копировали модные тогда песни и композиции таких групп как «Цветы», «Песняры», «Весёлые ребята», «Смеричка», «Лада», «Поющие Сердца» итд. По английски петь мы не отваживались, но рьяно исполняли инструментал, подражая «The Schadows», «The Ventures», «Shocking Blue», «Wings» …

Так прошел первый год нашего вокально-инструментального старта.

После каникул мы сбегались в клуб. И каждый играл услышанную им новую песню. Если она приходилась «по вкусу» всем, её репетировали, шлифовали и вносили в репертуар . Это было не так просто, ибо репертуар утверждал «худсовет» техникума. И без этого утверждения не разрешалось исполнять то или иное произведение ни на коцерте, ни на танц-площадках… Такие были времена…

Но, как бы там ни было, а творческая судьба нашего ансамбля складывалась успешно, несмотря на отсутствие у большинства его участников музыкального образования.
Мы «нагоняли» этот пробел репетициями, длительными и упорными. Иногда даже в два часа ночи собирались в клубе и оттачивали партии до самого начала техникумовских занятий. То есть до восьми часов утра. Таков был азарт творчества и сила молодости.

Наш ансамбль участвовал в различных конкурсах художественной самодеятельности, что способствовало росту популярности. Нас стали приглашать и на смотры молодёжных вокально-инструментальных ансамблей от различных Домов Культуры, где не было ещё ВИА, якобы «свой коллектив»… Иногда мы соглашались и ехали. Для нас было главное – сцена и публика. К тому же нигде, как на концерте перед зрителями, не совершенствуется так исполнительское мастерство…
И вот однажды, жюри конкурса в каком-то райцентре нас «раскусило».
– Вы играете уж больно хорошо для сельского клуба…
И довелось (не без гордости) сознаваться в том, что нас попросили поддержать реноме очага культуры села такого-то… Однако, даже «благодаря» и таким «провалам», довольно быстро мы стали известным на Харьковщине ВИА . Пришлось задуматься над собственным названием.
Владимир Пальоха предложил: «Молодые».
Все согласились.

Ореал наших выступлений становился всё шире. Публика – разнообразнее. Популярность росла… Летом администрация техникума отзывала нас из наших «каникулов». Нам давали новенький автобус «Кубанец», словно маленький дом на колёсах для пятерых музыкантов и в придачу преподавателя начальной военной подготовки, майора. Мы загружались в наш «балаганчик» с аппаратурой, инструментами и провизией. Подписывали условия гастролей, и выдвигались в дорогу. Путь нашей «команды» проходил через все районные центры и воинские части. Нам ставились две сверхзадачи: агитировать молодёжь периферии и воинов-дембелей к поступлению на факультеты нашего техникума, попутно сеять музыкальное воспитание – этот сложный и чувственный, поэтический процесс, наполненный глубокими внутренними переживаниями молодых строителей коммунистического общества… И тут, крути не крути, а само наше название «Молодые» уже как бы следовало в фарватере бурного потока жизни к светлому будущему…

И, правда, конкурс в наш техникум был неслыханный, даже по тем временам… На агрономический факультет претендовало по 7-8 абитуриентов на одно место… Наверняка, не обошлось тут без нашего искусства… А искусство живёт развитием во времени. Мы это чётко ощущали. Наш репертуар разрастался новыми песнями и мелодиями. В 1978 году мы исполняли 50 песен и 20 инструментальных композиций. Разумеется, играли и пели ещё множество других, нерепертуарных – на танцах и свадьбах… Благодаря чему наше исполнительское мастерство взрослело вместе с нами. В нём переплетались и подсознательная жажда славы, которая уже пробивалась из верных музыкальных звуков и красоты созвучий наших гитар, барабанов, ионики, и опыт выступлений. Живые ассоциации сопричастности с происходящим тогда по всей стране бумом популярности вокально-инструментального жанра, вели нас от успеха к успеху. Это был действительный успех. Неслыханный для любительского коллектива студентов захолустного посёлка Липковатовка, затерявшегося на железнодорожном перегоне Харьков-Лозовая… Ибо все выступления наши были «в живую». Без всяких фонограмм и «подкладов». А публика того времени реагировала мгновенно: либо признание и слава, либо – позор, под свист и улюлюкание…
Нас признали.
Пошли предложения: вечерней работы в ресторанах, на концертных площадках в дни праздников… Всё это несло новую популярность и давало живые деньги. Маховик успеха раскручивался сильнее. Уже никто из «Молодых» давно не ездил на выходные дни домой, к родителям. Если какому-нибудь (по тем временам «крутому») заказчику удавалось нас выпросить «сыграть, на свадьбу», ему очень сильно везло. Нас приглашали, что называется, «нарасхват». И такие свадьбы «закатывались» на сотню человек: гостей и ротозеев, собравшихся на бесплатный концерт и танцы, два дня подряд. Помнится, в городе Купянске, на одной из подобных гулянок по случаю бракосочетания, мы отыграли «цыганочку» в стиле The Ventures сорок раз…, а песню «Если любиш ты» пятнадцать, за один только первый вечер… Разумеется, уставали, смертельно… Но и совершенствовали класс игры, и деньги зарабатывали приличные, часть из которых шла на общее дело – приобретение микшеров, микрофонов, ревербераторов, педалей (их назвали тогда Fuss). Как-то нам удалось откупить редкую педаль рижского завода «Inga», за 35 рублей. И у нас, наконец-то, появился хороший квак с фузелкой. Затем, таким же образом, достали ещё форсирующий усилитель-педаль «Inta». Эти две «штучки» придавали звучанию наших советских электрогитар («Элгаве» и «Аэлите») моднейшее квакание, ваукание, стенание… Особенно душераздирающе такие звуки действовали на женскую публику в песнях любовно-страдальческого характера… Но, такое исполнение можно было «выдавать» только на танцах. И мы играли как на «Диком Западе»…Дерзко «запускали» длинные гитарные соло. Разнообразие их эффектов достигалось за счёт различной скорости перемещения платформы педали ступнёй гитариста. Иногда, приходилось сбрасывать «на ходу» правую туфлю, что приводило молодых потребителей нашей пропаганды советского искусства в ещё больший раж …
«Ну, а молодость даётся только раз…» – пели мы, самозабвенно, на три голоса…
И прекрасными были те времена молодости…
А самым ужасным и несправедливым казалось нам то, что за «наличку» невозможно было приобрести ни хорошую ударную установку, ни звуковую аппаратуру… Музыкальные магазины Харькова «отпускали» такие «вещи» только по перечислению… А руководство техникума не могло или не хотело позволить себе таких растрат…
Ударник Володя Козырь доставал «по блату» в каком-то ДК колхоза-миллионера установку Amati, «видавшую виды»: но все шесть барабанов – рабочие, пластик целый, четыре тарелки, хай-хет и стоек куча… Коля Набока привозил позыченые «фирмовые» микрофоны, ленточные, не динамические…
И мы продолжали совершенствоваться: внимательно вслушивались в интонации, ритм, общее звучание. Разбирали «по косточкам» вступления, части, фразы каждой композиции… Все ребята ансамбля «двигались» вперёд, одновременно создавая и критически воспринимая своё творчество…
И снова колесили с фестиваля на фестиваль, с шефскими концертами по воинским частям, и райцентрам, завоёвывая новое пространство и поклонников...

Мы, конечно, не заставили весь Советский Союз подпевать нашим песням, но нам подпевали на многих площадках Слобожанщины…
Песни тогда, как правило, не длились более 3-4 минут. Возможно, и по этой причине, они не «надоедали» и слушались с большим вниманием и надеждой на неожиданную импровизауию, свого рода – удлинения кайфа. Пример одной такой нашей песни «Скажу тебе, что ты красивая» можно прослушать на youtube. https://www.youtube.com/watch?v=wTyiMtjmn2I

И наступил день, когда техникумовский заведующий клубом собрался обратиться в Харьковскую филармонию , что бы ВИА «Молодые» стали профи…

Но, увы, учёбу заканчивали старшие друзья-музыканты: ударник, бас-гитарист, клавишник… Они получали направления в какие-то дальние совхозы и колхозы нашей необъятной родины. А отрабатывать полученное средне-специальное образование в СССР обязаны были все выпускники, под страхом суда… Ребята уезжали, обещая всё как то уладить и вернуться… Но, не возвращались… И всё приходилось начинать с начала… Так наступил и мой черёд… С новеньким дипломом и подъёмными 50-ю рублями меня послали в колхоз имени Кирова, поднимать сельское хозяйство… Где полгода я разводил перспективную Голштинскую породу мясо-молочных коров, а затем был призван в ряды Советской Армии… И ансамбль «Молодые» остался прекрасной страницей в истории моей жизни…