Анатолий Голубовский

Извини, дорогая, Аврелия все рассказала.

Да, конечно же, Клодий — паяц, до которого дело

может быть у кухарки. Помпея, но ты же ведь знала

чьею стала женою. Так что ж, мне теперь очумело

распинаться пред чернью, что все замечательно-гладко?

Я понтифик и претор. Скажи, как плебеев построю,

если в доме своем не смогу навести я порядка?

Никаких подозрений, никто не помянет былое.

Просто нам нужно двигаться дальше. Вчера на сеансе

Это Красс подсказал. Без него бы и трети не смог я.

Бог пиара, финансов. И в целом — практически бог. Да,

фишку рубит в политике, знает такие нюансы.

Чтоб правителем стать, за которого Риму не стыдно,

летом двину в Иберию…

Слушай-ка, Юлий, заткнись.

Не взирая на пол, перетрахал пол-Рима. Обидно

слушать, милый, такое. А впрочем, как знаешь — катись

Будет все, как ты хочешь. Почти. Государства, царицы

восхитительно павшие в пояс. Еще — будет март.

Зал Сената напротив театра Помпея. И лица,

на которых под маской учтивости — волчий азарт…

Тридцать пять. Пошла сдаваться

Рвет декабрь шаблоны в клочья, льет дождем без остановки.

Ей приснилась этой ночью двадцать первая уловка

Мама пишет, что сестричка родила уже второго.

Очень милая привычка — поднимать две темы снова

Раз — про мужа, два — про внуков. Нет, не поздно. Да, неплохо.

Мне с ним скучно до икоты. Хорошо, пускай дуреха.

Косячок забить сейчас бы, где-то в нычке оставалось

Как живут другие бабы? Научите бить на жалость…

Ну, а если, просто сдуру, взять — прикинуть «претендентов»?

Мрачный Влад, женатый Юра. Игореша — без комментов.

Стас — веселый, с торсом бога, но по сути — в поле ветер

Миша — в койке, как в берлоге. В смысле, дрыхнет. Даже летом

Хлипкий Марк. Его б хотелось зарыдать и взять на руки

Сашка… да!!.. но эта сволочь не звонит уж месяц, сука.

Остается только этот… Как хоть звать его-то, кстати?

Дятел, блин… долбил все лето. В октябре дошло к кровати…

Календарик помусолить. Маме в личку отписаться

«Не забудь меня меня поздравить. Тридцать пять. Пошла сдаваться»