У МОЦАРТА В РУКАХ ВСЕГО СЕМЬ НОТ…

Андрей ГОЛОТА

* * *
Я знаю, это только странный возраст…
Придут вопросы, и придёт смиренье,
Оставив тайны девственную область,
Апрель ворвётся вымокшей сиренью.

Он будет петь, но мы с ним так не схожи,
Я помолчу, и в местности пустынной
Ветра вернутся, сны сдувая с кожей.
Костёр погас, но угли не остыли…

Я знаю, это лишь хандра.. Я знаю..
И нет гордыни... Это время просто
Проходит рядом, день за днём срезая.
Проходит бритвой, обоюдоостро.

* * *

Ты, однажды ко мне вошедшая
На порог, безраздельно, неотвратимо.
Ты и мудрость, и сумасшествие.
Так пришла, разрывая нейлон рутины.

Ты, однажды меня позвавшая,
Память рук оставляя и губ слиянных,
Да с ненастьем под кожей замшевой,
Будь вовеки свободна и осиянна.

* * *

Порядок слов в покоях словарей
Смыкаю в строфы. Их архитектура
Слетает, как листва календарей.
Возвышен слог, восставший на котурны.

И музыка звучит, и не сдержать
Движенье гаммы от забвенья к славе…
Есть воля и мечта, но так свежа
Она, что манит озареньем слабым.

Награда нам, подчас не от щедрот.
Лишь семь цветов в закатах и рассветах…
У Моцарта в руках всего семь нот,
И бесконечность, песней недопетой.

МОЛИТВА №...
Порой грядущее блазнится,
Но годы-ливни пронеслись…
Я просто вымокшая птица,
Я свет, пробившийся сквозь лист.

Я слабый лист в шумящей роще,
И право получив на вдох,
Я жить привык смелей и проще.
В сомнениях живу, мой Бог…

Я слабости своей не выдам.
Дай сил поверить и любить,
И дай же право мне на выдох,
Чтоб отдавая смог прожить.

ТРОПИНКИ
Тропинки-девчонки: вихрастые, шалые дети,
А рядом дороги, где ветер широкий разбудит…
То время под солнцем останется лучшим на свете.
Тропинки-цыганки гадают, что было, что будет…

Пропахшие дымом – пустырник, ромашка, бессмертник,
И до сердцевины промёрзшие яблоки стынут.
Всё ветер, да ветер… Гулёна, бродяга и сплетник,
Навстречу с рассветом, а к ночи толкающий в спину.

Летели качели от берега в тихие воды,
Тропинки ложились, как нити на мягкой ладони.
Уходят за грани… Я знаю, что вышел из моды
С порога в бездонье, опять в неизвестность, в бездомье.

* * *
Кореиз – изогнутое зеркало,
Нитей-улиц спутанный клубок,
Здесь оконца жёлтые за сетками,
На рассвете вяхирь-голубок…
Где разбудит стук глухой смоковницы,
Убаюкав скрипками цикад.
Дух смолы сосновой за околицей,
Старый кот, зевающий в руках…
Крепкий кофе, "Прима", томик Диккенса,
Вход и выход в дом через окно,
А к утру приснится, иль привидится,
Что по дому бродит сонный гном.
Здесь стрижи – стремительные росчерки…
За строкою лёгкая строка…
Что-то мне писали и пророчили.
Кореиз – гранитная река.

* * *
Что сделано?.. Вот липкий свет от лампы
Пролился, словно масло на диван,
На кресло, шкаф... Проём оконный рампой
Зажжётся... Смена сцен… Самообман…

Придумано?.. Наверное... Не знаю...
Да только боль реальна и свежа...
Торшер, картины, комната пустая,
Коньяк, Шопен, и яблоки с ножа…

Задумано?.. А небо всё смеётся.
Так было. Так и будет навсегда.
На стройность строк, как масло, свет прольётся,
Стекут слова нагие без стыда.

* * *
Давай попробуем забыть
Слова случайные и лица,
Попробуем так просто жить,
Как дерево, трава и птицы,
Не зная о любви, любить.

Давай останемся опять
С необходимостью касанья,
И не прибавить, не отнять,
Чтоб всё принять, не отрицая
Ни льда, ни жаркого огня.

Давай же встретимся с тобой,
Черты сквозь сны воссоздавая,
Давай рассоримся с судьбой,
Судьбе ни шанса не давая,
Давай останемся собой.

ЛЕНИНГРАДЦАМ
Я помню, помню эти лица
В автобусах, На Невском в хлебной лавке..
А время длится, длится, длится...
Уж век прошёл, но небо будет плакать
Ребёнком. Снова будет сниться.

По стороне, по той, опасной,
Идут они и, взглядами столкнувшись,
Из окон всех, из тех "крест-накрест",
В троллейбусах плечами прикоснувшись,
Спасаются от всех ненастий.

Вы живы! Живы!.. Есть бессмертье
В движении, когда сметает крошки
В ладонь старушка на рассвете,
И живы коммунальные окошки,
А в них глаза – ковчеги света.

* * *
Скерцо… Вечно на месте идущее сердце,
Там, за решёткой, в темнице тесной
Ноет старая память и бренное тельце.
Лестницей длинной ребёнком... Лестно
Это чувство полёта по долгим пролётам,
По циферблатам, за солнцем следом.
Слушая сердце, сыграю по нотам.
Только допеть бы, что недопето.

ТАК ЛЮБИМ МЫ...
Вздыхаем мы: "Такие времена...".
А где же "те", и мы сегодня с кем...
Прибой опять смывает имена,
И новые мы пишем на песке.

Смертельно толерантны и строги,
Но сетуем: "Ну что же за судьба...".
А языки острее остроги,
Хоть колем исключительно себя.

Вне Родины, о Родине гнусим,
Опять грустим по будущим годам,
Поверим, убоимся, чтоб просить,
На гуще на кофейной погадать...