Людмила

СВИРСКАЯ

* * *

Осень выпускает на свободу
Листья, птичьи стаи, горечь дум.
Их не то чтоб больше год от года –
Просто ветер северный подул,
В спину с края пропасти толкая,
Хлопнув напоследок по плечу...
Взмыть, упасть ли... осень отпускает.
Я уже свободна. И лечу.

* * *

В моей осенней жизни дождь и тьма,
И часто тянет из окна бедою...
Давным-давно осенняя сама,
Я пью вино – такое молодое,
Что, кажется, в нём юности года
Все, будто бы в насыщенном растворе...
В моей осенней жизни иногда
Так много зимних, в сущности, историй,
Запечатлённых вдоль и поперёк
На скрученных пергаментах дубовых
Опавших листьев. Счастья не предрёк
И не нашёл спасительного слова
Ноябрь – последний, мудрый: всё же «НЕ».
В душе он лишь пунктиром обозначен...
А истина по-прежнему в вине –
В том молодом. Невыпитом. Горячем.

* * *

В дверь чуть скреблась – открыто. Тишина.
На полке, на столе – мои бумаги.
Под пледом цвета осени и Праги
Дремал любимый. В кресле у окна –
Где главным оставалось слово "двое"...
Давным-давно. В прошедшей жизни той...
Теперь он спит... под каменной плитой,
В которую – хоть бейся головою...

* * *

Фонтан – не Треви, нет – такой, как все
У кинозала. Рядом с «Роспечатью»
Стояла я в нелепом жёлтом платье.
(Сказала бы, что с ленточкой в косе,
Но нет – с короткой стрижкой). У крыльца
Влюбленные, мамаши с малышами,
На первый, взгляд друг другу не мешали...
Мне разве что. А я ждала отца.
Он в город мой приехал по делам
И позвонил, что, мол, увидеть хочет.
...Заснула я часа в четыре ночи:
Всё жизнь свою делила пополам:
На «до» и «после». Вот так поворот.
Отличница-студентка, ёлки-палки...
Весёлое «привет!» не скажешь папке:
Чужое слово больно вяжет рот...
Что рассказать, коль спросит, как дела?
А, может, и не спросит: просто скажет,
Что на него похожа, или даже:
«Красивая девчонка подросла!»
Мне было восемнадцать, что ли... На
Крылечке кинозала я томилась...
Час или два... а может, год... плюс-минус...
Да я там до сих пор стою.

* * *

Присядь на табуретке у окна –
Нет в осени моей уютных кресел,
А коридор так сумрачен и тесен,
Что лучше по нему дойду одна.

Сварю обед. А лучше не сварю.
День растяну, как после стирки – свитер.
Конец его пока ещё не виден,
Хотя пора очнуться ноябрю.

* * *

Вполне приемлемый итог:
Сдалась, смирилась, отогрелась...
Теперь ослабь мне поводок,
Моя бестрепетная зрелость.
Через последнюю грозу
И сгусток маленького зноя
Я одиночество несу,
Расправив крылья за спиною.
Cпешу в объятья к декабрю –
К концу, к финалу, к эпилогу.
Я в одиночестве парю
Над неосиленной дорогой.

* * *

"Свалила за бугор" безбашенная осень –
Что с эмигрантки взять? Ни света, ни тепла.
Опять пришла зима, когда её не просят,
И свиту за собой зачем-то привела.

Три месяца: Атос, Портос и этот самый
Зловещий Арамис – уже почти аббат,
Величеству её стремясь пропеть осанну,
Свой мушкетерский плащ снимает невпопад.

А я наоборот: закуталась до носа,
Набила чемодан бумажной ерундой,
Готовая бежать. Да хоть бы в ту же осень.
И жёлтые листы рассеять над водой.

СЕРАЯ ШЕЙКА

На юг улетела крикливая стая моя,
А мне с перебитым крылом зимовать одиноко.
Все ýже, страшней и тоскливей в пруду полынья,
И старый охотник случайно увидит в бинокль,
Как я, чтоб не дать ей замерзнуть, туда и сюда
Ныряю без устали, словно в игрушечной луже...
Лиса каждый день прибегает на берег пруда
И чутко топорщит свои треугольные уши.
Всю зиму мне кажется, будто судьба – не моя,
А я проживаю чужую в угоду кому-то...
Все ýже, страшней и тоскливей в пруду полынья...

Глядишь – и затянется намертво через минуту.

* * *

Успеем простить и проститься,
Коль всходим на снежный костер
Мы вместе с Зимой – аббатисой

Из ордена Белых Сестёр.

Коль страсти спасительно дремлют,
Повсюду покой ледяной
Упрячет несчастную землю
В обитель за белой стеной.

Бездонной печалью налиты
Созвездия глаз в Рождество.

Солгать, что я верю в молитвы?
А ложь – во спасенье кого?

* * *

Декабрь бесснежный, словно нищий
На площади вокзальной, жалок.
Мой сон – сказать вернее: снище

(В котором я была, пожалуй,
Счастливей всех) – о том, как сладко
С горы летела снежной... С Витей:
На шерстяном носке – заплатка,
Под шубкой – полосатый свитер.

«Бесснежный» – стало быть осенний, –
Зима твердила в ритме вальса.
Был снег заслуженным спасеньем,
Он в руки всем легко давался...
Что в нашем мире изменилось?
Снег скоро станет завещаньем...
Год уходящий, сделай милость:
Брось хоть снежинку на прощанье.

* * *

Выпит снег – дорогое лекарство:
Полегчало усталой земле.
Рождество – это сонное царство
И тепло пирогов на столе,

И объятья заведомо близких,
И оберток шуршащих края...
Как обычно, тайком, по-английски,
Год уходит – потеря моя.

Келья кухни... И ангел-хранитель...
Целый мир – с ощущеньем родства...
Всех стихов недописанных нити
Я распутаю в ночь Рождества.

* * *

Любви ли, одиночества канун
В душе моей настал в конце недели?
Да будет снег – до оторопи юн
И как-то чересчур самонадеян!

Да будешь ты! Опомнись, не поверь,
Что снег нестоек, словно крем воздушный...
И пусть стихи напишутся поверх
Декабрьской прозы – стылой и недужной...

Да будет снег! И сонной лампы круг!
И мир, где всё обыденно и просто!..
Мои стихи прими из первых рук –
Горячие, как утренние тосты.

* * *

Придумать новогоднюю love-story
Хотелось мне. Но мысли – не о том:
Там – минус тридцать пять и снега – море,
А я – в бесполой куртке под дождём.

Там – ветер, с ног сбивающий навеки,
Здесь – в декабре зелёная трава,
И тянутся бессонные побеги
Туда, где я всегда была права,

Туда, где было счастье высшей пробы,
Где вечно светят юности огни...
Там – минус двадцать восемь. И сугробы –
Почти до плеч, куда ни поверни.

Разлука – бесполезная наука:
Ни аксиом, ни формул не найдёшь.
Пока любовь на свете близорука,
Не страшен в Рождество унылый дождь.

Декабрь у нас всегда похож на осень:
От оспинок дождя рябит стекло,
Но из страны, где минус двадцать восемь,
Плывёт ко мне заветное тепло.

* * *

Ливень к Рождеству. Насмешка Божья!
Декабря загадочный кульбит.
Маяться бесснежностью тревожной
Я привыкла. Изредка знобит,
Если вспомню маленькое лето
И любви хрустальной тишину...

На подножке счастья, без билета,
Прокатилась станцию одну.

* * *

Замок на горе. А я – с горы:
Вырвалась из каменных объятий.
На него, по правилам игры,
Вечное наложено заклятье:
Помни каждый, кто войдёт сюда, –
Двигайся неслышно, левым боком,
Не касайся трона никогда:
Вдруг окаменеешь ненароком!

Выскочила. Дух перевела.
Оставляя замок за спиною,
Я с горы летела, как стрела,
На одном дыханье. А за мною –
Дождь! Библейский ливень! Крах небес!
Зонт повис в руках листком осенним
И тотчас же радостно воскрес,
Чтобы подтвердить моё спасенье...

___________________
© Людмила Свирская