Борис Скотневский

Эта пуля, знать, не дура –
Покружила у виска –
И куда-то полетела
Вдоль осеннего леска,
Вдоль безмерного покоя,
Вдоль могучей тишины,
Между небом и землею,
Мимо мира и войны.
Мимо,
мимо,
мимо,
мимо,
Замирая и дрожа,
Никого не задевая,
В ком была и есть душа.
Мимо яслей и погоста,
Сберегая смех и тишь…
Это кто ж тебя придумал?
И в кого же ты летишь?!

***
Мой товарищ, мой верный попутчик
Утомился сей мир понимать, -
Если спросишь: куда мы, голубчик?
Он в ответ: в растуды твою мать.

Далеко ли до русского Бога?
Может, только до первой звезды,
Но родимая наша дорога
Душу вытрясла до пустоты.

Где ж вы, цели? Прекрасные цели…
Видно, там же, где наши вожди.
Лишь российские свищут метели,
Лишь российские хлещут дожди.

Вдоль обочин темно и убого,
За спиной догорает закат.
Гей, простор, далеко ли до Бога?!
Вправо?
Влево?
Вперед ли?
Назад?!

Еще одна песня о Родине

Аршином общим не измерить
И не собрать с родимой подать, -
В Россию можно только верить,
По "фене” можно только ботать.

А с нами можно все что хочешь,
И так, и эдак, и разэдак, -
Зачем же души нам морочишь
И в юности и напоследок.

И так не склонны мы к измене
И к перемене, - ветер мая
Иль декабря, - и мне до фени,
Что я люблю, не понимая,

За что, да как, да в чем причина.
И нет ответа, кроме света.
Лучина ты моя, кручина,
Пучина, свист родного ветра.

Шаляпин

Когда по сердцу плавно ахнет
Тот бас, - о, Господи, спаси!
Вот русский дух, - так Русью пахнет!
Вот воплощение Руси!

…Когда ж детина краснорожий:
Ты наш, так пой, - в упор сипел. –
Шаляпин: врешь! Не ваш я! Божий! –
И отвернулся.
И не спел.

***
"…с таким родным на мачте огоньком”.
Н. Рубцов

Всхлип волны об уснувшую пристань,
Тишина и опять всхлип волны.
Слава Богу, не стал я туристом
Для родимой моей стороны.

Слава Богу, колышутся воды
Той же самой родимой реки,
Слава Богу, плывут теплоходы,
Слава Богу, дрожат огоньки.

Слава Богу, и счастье, и горе,
И костер, прогоревший дотла,
Растворились в родимом просторе,
Приняла их родимая мгла.

Слава Богу, и ныне, и присно
Эта музыка кем-то слышна:
Всхлип волны об уснувшую пристань,
Тишина,
снова всхлип,
тишина…

***

Прощай, немытая Россия…
М. Ю. Лермонтов

На счастье, а может несчастье
(Судьбу не обманешь), но я
С тобой не намерен прощаться, -
Я лучше умою тебя.

Слезами? А может быть кровью?
Водой родниковой? Бог весть…
Но все, что зовется любовью –
Живое и мертвое – здесь!

***
Это сколько ж промотано в прах?..
Пот кровавый под рваной рубашкой.
Ах, Отечество, если б не страх
Пред твоею десницею тяжкой.

Вот бы плюнуть да стать бы чужим,
Чтоб с усмешкою дерзкой и злою…
Ах, Отечество, если б не дым,
Что глаза застилает слезою.

***
Во мне как судьба говорит
История боли,
Я – русско-еврейский гибрид
На жизненном поле.

И корни мои вплетены
В российскую землю,
И небу родной стороны
С любовью я внемлю,

И русская песня мила
Без края-предела,
И русская мать родила,
И бабка жалела,

Но где-то под спудом обид,
Которым не таять,
Еврейская память скорбит
И русская память.

Две памяти в сердце слились,
Что неотделимы,
Две крови во мне обнялись,
Вполне совместимы.

Меня обжигают огнем
И любят как сына,
Две памяти в сердце моем…
А сердце – едино.

***
Я родился, наверно, в сорочке,
И в душе моей, видно, не зря
Набухают счастливые строчки
И светает ни свет, ни заря.

Что мне русскому надо еврею?!
Русь люблю! Иудею люблю!
О судьбе никогда не жалею
И лишь Бога о чем-то молю.

Только память не просит участья
Как копеечку, - кто бы помог.
Только сердце не рвется на части,
Но сжимается в теплый комок.

***
Ваня – еврейское имя, и Анна –
Тоже еврейское имя. Так странно.
Может, кого-нибудь хватит инфаркт –
Это научно доказанный факт.

Все перепуталось в мире подлунном:
Древнее имя с племенем юным,
С новой травою седая трава…
Что ж ты, Ванюша, не помнишь родства?

***
Где тут Русь и где там Иудея?
Все так тесно, что бросает в дрожь, -
Кинешь камень в подлого еврея –
В русского святого попадешь.

Этот мир смертельней динамита
От могил до горней высоты.
Загляжусь я на антисемита,
На его библейские черты.

Не убий

Видно, завету не сбыться.
Видно, пустая затея…
Но идеальный убийца –
Тот, кто убьет за идею.

Снова смотрю, холодея,
На вдохновенные лица, -
Чем идеальней идея,
Тем идеальней убийца!

Троица

В эпоху, когда мы звереем,
Так славно быть старым евреем,
И, ненавистью не ошпаренным,
Так славно быть старым татарином.

Вершина Российского духа
Прославлена будет старуха,
В которой вся русская доля:
И горе, и вера, и воля.

На эти пресветлые лица
Готов я как Богу молиться,
Единому Богу всего.

***
Мы все у Господа в горсти,
Но нам судьбы хватает.
Бывает тошно на Руси, -
Но скучно не бывает.

Любого трезвого спроси,
А пьяный сам доложит:
Есть даже счастье на Руси,
Но скуки быть не может.

Куда бредешь, Россия-Русь?
Ау, - в ответ ни звука.
А на душе такая грусть!
Но разве ж это скука.

***
В той степи глухой…
Русская народна песня.

Почувствовать себя звеном в цепи
Под рев российской удалой метели,
Чтоб ужас перед смертью отступил
И уступил пространство чувству цели.

И так себе, любимому, внушить,
Что все мы капли одного потока,
Чтобы не одиноко стало жить.
И даже умирать не одиноко.

Памяти поэта Сергея Аршинова
Ты уснул… А проснулся не здесь.
Где-то там – за чертою, за краем.
Что там: память? Забвенье? Бог весть.
Ты узнал. Мы покуда не знаем.

Ты узнал, но не скажешь уже
Ничего, никому – даже другу.
Мир твоей бесприютной душе!
Пусть расслышит российскую вьюгу,

Что рыдала, срываясь на вой,
В пустоте запорошенных улиц
Горше женщин, любимых тобой,
Горше всех, кто наутро проснулись.

***
А Родина – она всегда внутри,
Как боль и как любовь, - пускай снаружи
Позорно все, но быть могло б и хуже,
Нас согревает костерок зари,
Гори, неяркий, вечный мой, гори:
А грязь и лужи – просто грязь и лужи, -
Их издревле хватало на Руси, -
Поди любого классика спроси.

Понюхавшему царства-секретарства
И президентство, в общем, не беда.
Твоя тоска – она не без коварства,
Но даже в достославные года,
Чтоб Родиною стало государство, -
Такого не случалось никогда.
Так сроду не бывало на Руси –
Поди любого классика спроси.

Нет ничего прекрасней и подлей,
Чем эта жизнь, что чудом только длится.
Смотри, какой веселый воробей,
Смотри, какая грустная синица,
И вечная надежда, хоть убей,
И вечный бой, - а Родина нам снится.
Так было, есть и будет на Руси…
Господь ее помилуй и спаси.

***

Любе Бессоновой

В этом мраке осеннем
Так светло на душе,
Так не больно летать,
Так дышать не обидно;
И сияет окно
Не понять на каком этаже,
Потому что других
Совершенно окошек не видно.

В этом мраке осеннем
Так много дождя и любви,
Что душа понимать начинает,
Что время – живое.
И деревья поют листопадные песни свои,
И сияет окно как светило ночное.

***
А дождь шумит над всею Русью,
И пахнет нежностью и грустью, -
Лишь листьев золотая дрожь
Порою приглушает дождь.

И вместе с листьями дрожа,
Болит счастливая душа,
Невечная под вечным небом…
И пахнут
капли
ранним
снегом.

***
Душа, распятая испугом,
И в сердце сжатость кулака…
Прости-прощай, моя подруга,
Держи меня за дурака,

За чудака, за идиота.
Душа устала быть душой.
Ко мне приходит странный кто-то
И говорит: "Ты здесь чужой!”

Какой чужой? Я свой до пыли,
До основанья, а затем…
Меня когда-то здесь любили
И разлюбили. Насовсем.

Но все равно я свой. Будь другом,
Уйди, не засти белый свет…
Душа, распятая испугом.
Но счастье есть…
Покоя нет.

***
Опять, опять кусты зазеленели.
И снова воздух мягок и пьянящ.
И женщина, сменив усталый плащ
На платье легкое, бредет как бы без цели.

Она плывет по ветру, не спеша,
Как облачко, но в туфлях и с пакетом,
И понимает то, как хороша,
И грустно улыбается при этом.

То время, время, нежно сокрушая,
Торопит в невесенние края…
Куда плывешь, красавица чужая?
О чем грустишь, хорошая моя?

***
В этой жизни все так хрупко, -
Прикоснешься – разобьешь;
Что же ты, моя голубка,
Без закуски водку пьешь?

Что дымишь ты час-минуту,
Али жизнь не хороша?
Я любить тебя не буду,
Раскрасавица-душа.

Что ж ты врешь напропалую,
Что не веришь никому;
Я тебя не поцелую,
Я тебя не обниму.

Выпью с горя, где же кружка?
Мутно небо, ночь мутна…
Как же ты, моя подружка,
Чисто
плачешь
у окна?