Валерий СУХОВ

К 155-летию со дня рождения Александра Ивановича Куприна 
// На илл: А.И. Куприн. Пригород Парижа, Севр Виль д’Авре
             
      Олеся
Встретился с русалкою в Полесье
Вдалеке от суетных столиц.
Летний лес был солнечен и весел.
Рассыпались бусы Росяниц.
 
Вспыхнули от ветра на рассвете
Искры страсти в вековой глуши!
«Тёмен будет жребий наш иль светел
Осенью, Олеся, расскажи!»
 
И Олеся с грустью разметала
Карты – листья красные – во тьму.
Скорую разлуку нагадала,
Дальний путь, холщовую суму.
 
На рассвете горькая рябина
В голубой окуталась туман.
Как лесная девушка любила,
И не снилось шумным городам.
 
У Олеси бусы, как кораллы,
Скрыли капли крови на груди.
За любовь судьба её карала.
Ты, колдунью, Господи, прости!
 
      Суламифь
 
Ослепила мудрость Соломона
Солнечная смуглость Суламифь.
Девочки любовь дороже трона?
Верится с трудом в библейский миф.
 
Вымысел всё это, Бога ради.
Так не может поступить мудрец.
Ради двух пунцовых виноградин
Ночью он оставил свой дворец.
 
«Песни песней» радостно внимая,
Суламифь смущённою была.
Братьев виноградник охраняя,
Виноградник свой не сберегла.
 
Нет легенд прекраснее на свете.
Перед ней бессильны силы зла.
Виноградные сплетались плети.
Драгоценна древняя лоза.
 
Солнце поднимается по склону.
Виноградник тайну сохранит.
Мудрецу седому Соломону
Смуглая приснилась Суламифь...

            Вера
 
Царственно спокойная княгиня –
Не могла сама себя узнать.
Верить – Веру заставляло имя.
О любви высокой тосковать.
 
Колдовская сила есть в браслете.
Зёрна сеет в глубину гранат.
На любовь пусть сразу не ответит,
Но заката отблески томят.
 
Перед бурей грозен и гранатов
Над безбрежным морем окоём.
Так приходит за покой расплата.
И всё чаще думает о нём.
 
Вспоминает лоб высокий снова.
От высоких чувств прекрасна смерть!..
Со смешной фамилией Желткова
Жить нельзя. Лишь можно умереть.
 
Выбор сделать этот сам был волен.
Матерь Божья грешника простит.
И лучами музыки Бетховен,
Как браслет гранатовый, пронзит!
 
     Яблоневый дух
Веки присыпает сизый пепел.
Угасают угольки костра.
«Заживо схоронены мы в склепе!
Душит эмигрантская тоска!»
 
Так зимой промозгло за границей.
И вино французское, как яд.
Надо же – на Рождество приснится
В сумрачном Париже – Наровчат!
 
Память детства – для души отрада.
Навевает золотые сны.
В доме c палисадником и садом
В захолустье жили Куприны.
 
Наконец-то в августе родился
Сын их долгожданный – Александр!..
Рай земной совсем не изменился.
Белым цветом вспыхивает сад!
 
Яблоневый дух родного дома
Перебьёт сознание тщеты
Доживания в чужих хоромах
С запахом казённой нищеты.


Молоко

Родина – это прелесть и тайна родного языка. Это последовательные впечатления бытия: 

детства, отрочества, юности, молодости и зрелости. Родина – как мать.
А.И. Куприн «Шестое чувство» (1934)

 
На рассвете, собирая стадо,
Пастухи играют на рожках.
Родина…Ты ласка и отрада.
Запах мёда утром на лугах.
 
Родина… И прелесть ты и тайна.
Молоко родного языка.
И, как Млечный путь, необычайно
Ты струишься – Млечная река.
 
Детство, юность, молодость и зрелось –
Ранит быстротечность бытия.
Всё вернуть назад так захотелось,
Родина. Далёкие края…
 
Наровчат.  Проходит стадо мимо.
Улыбнулся мальчик - пастушок.
Чувство Родины необъяснимо.
Взволновал пастушеский рожок.
 
Глиняная крынка запотела.
И сдувая пену – облака,
Три глотка бы перед смертью сделать
Молока родного языка.
Пенза – Наровчат. 2025 г.


Валерий СУХОВ. Молоко родного языка | Русское поле (ruspole.info)