ВАЛЕРИЙ МУХИН
 ОСЕННЕЕ
Неправда, осень - то совсем не тлен,
она, скорее, - женщина в расцвете.
Взволнованный, я у её колен
не вспоминаю о прошедшем лете.
Густой листвы оранжевый туман
совсем не кажется изменой,
я принимаю боль душевных ран,
как знак во мне наставшей перемены.
Избыток чувств не причиняет боль,
но всё же, незаметно сердце раня,
свою безжалостно исполнит роль
печали всё сжигающее пламя.
Вдыхаю дым осеннего костра
и чувствую, что рядом измененье
всего того, что было мне вчера
как истина пути, как откровенье.
Но в этом нет обмана, нет измен,
а есть природы в том закономерность -
желтеть всему и обращаться в тлен,
и сохранять законам мудрым верность.
Сжигает осень огненным костром
вчерашней жизни сумрачные тени.
Гремит раскатами далёкий гром.
Всё говорит о близкой перемене.
* * *
Опять иллюзия разрушена
и ты хватаешь воздух ртом,
бежишь ко мне. Твоя отдушина,
твоё пристанище - мой дом.
И я опять, опять в иллюзии
надежд, затянутых в кольцо.
Они так фокус чувства сузили,
что в нём одно твоё лицо.
Твоё лицо - простое, светлое,
но взгляд загадочен и люб…
И что-то тайное, запретное
хранят в себе изгибы губ.
Сегодня чем-то ты рассерженна,
закрыла двери на замок,
и взгляд твой грустно и отвержено,
блуждая, ластится у ног…
А завтра взглянешь настороженно,
пропала будто ни за грош,
и не простившись, как положено,
закрыв тихонько дверь, уйдешь.

ЛЮДМИЛА БУРАТЫНСКАЯ
 БАБОЧКА
Бесшумен шаг карминноликой лжи -
плясуньи на натянутом канате,
с невинным видом мечущей ножи
во всё, что так непоправимо свято.
Лукавой полулести, полуправд,
обряженных в бренчащие браслеты,
мне не поднять. А кто из нас был прав -
узнаем лишь, когда погаснет лето.
Танцующая бабочка любви,
твой кошенильный мир и пёстр, и ярок!..
И всё же, непрозрачен камень был
в кольце, так и не принятом в подарок.
БЫТЬ ЛЮБИМОЮ…
В старом доме с гобеленами,
с золочеными багетами,
сны мне снились чёрно-белые
и не снились разноцветные.
Почему-то пахли ладаном
за окном лесные ландыши.
И, казалось, что же надо мне,
и тоска ложилась на душу.
Там заросший сад с фазанами,
а в пруду качались лилии.
Но судьба чертила заново
на моей ладони линии.
И была я недотрогою,
и слыла я нелюдимою.
Ты мне отдал очень многое,
я хотела - быть любимою.

ОКСАНА МАРШАЛ

* * *
Душа болела - чувствовала, значит,
искала выход - не смогла найти.
Не справилась я с жизненной задачей.
Как жить теперь? Куда теперь идти?
А мне от жизни надо так немного:
надёжность друга, чистые листы,
и знать всегда одну свою дорогу,
до каждой кочки, до любой версты.
Но так непрочны ветхие повозки,
и мой попутчик, лишь меня коря,
глядит, как я стою на перекрёстке,
мучительностью выбора горя.

* * *
Грустишь, безмерна даль чернеющих полей,
и тучи залегли над ними серой ватой.
Смотри за горизонт, о прошлом не жалей,
пройдёт, как этот дождь, твоя печаль когда-то.
Природа и душа - едины на Руси,
для живших и живых то единенье свято.
О том, что ждёт в пути, у неба ты спроси,
и прояснится всё, и всё пройдёт когда-то.


ПАВЕЛ СЕРДЮК
* * *
Я возлёг под смоквой на пригорке
на святой библейский глинозём.
Подорожный опыт терпкий, горький
научает мудрости. Грызём
здесь и локти, и гранит научный,
и базальты, и известняки.
К полдню вид уже довольно скучный.
В русле обезвоженной реки
мнут траву пожухлую ботинки
и подмётки давят саранчу.
А в шатрах прохладных палестинки.
Я пригреть прелестницу хочу!
* * *
Ночная жизнь морских прибрежий
слегка подсвечена огнём
светил небесных, спичек, реже -
влюблённым взглядом. Только в нём
всех сущих на земле начало.
И чище нет того огня.
Жаль, что не часто замечало
Его Сиятельство меня.

ЛИНА ПЯТАК
* * *
Душа опять готовится в полёт
в мой край родной -
на полуостров Крымский,
где имя на песке волна сотрёт,
зато гора подарит
профиль римский.
Здесь испокон веков границы нет
меж синевой небес
и синью моря.
Всё для меня здесь излучает свет -
равнины, скалы,
пляжи, плоскогорья.
* * *
Скрипит сосна,
как мачта корабля.
Мне кажется,
что я плыву в пространстве.
Пусть не уходит
из-под ног земля,
я вся дрожу
от лихорадки странствий.
Предчувствие,
меня не обмани!
Я жду тебя,
весёлый ветер встречный.
В дороге пусть
мои продлятся дни.
Я - Здесь и Там!
Поэт - он странник вечный.

ЕЛЕНА МЕЛЬНИК
* * *
Птица с глазами неба,
птица с глазами солнца,
ты потерялась где-то…
в облаке блещет стронций.
В гибельных чащах запах
павшей листвы, болота.
Дождь неживой откапал,
струйкой скатился пота.
Кто это там у леса?
Разве здесь есть живое?
Ангел поблекших фресок
чем-то обеспокоен.
Нет, это веют ветры,
солнце склонилось к храму -
цедит дневную цедру,
точит осевший камень.
Птица с глазами радуг,
с голосом васильковым,
где ты? И пой, и радуй
музыкой колоколен.
* * *
Год прожитый идёт за два, -
такая нервная раскладка,
давно дремавшая тетрадка
разводит тонкие крыла, -
куда летим?
Такая тишь.
Фонарь подслеповат у дома
и темнота, сползая с крыш,
всё тычется в углы знакомо.
Ещё в окне мерцает свет,
и ветви тень слегка колышут…
мы отреклись от наших бед,
и нас никто сейчас не слышит.
Мой город спит.
Лишь мы вдвоём
витаем в лабиринтах улиц:
домой ещё мы не вернулись,
мы просто заблудились в нём…

ГЕОРГИЙ ГРИГОРЬЕВ

ПОЕЗД
Мелькают годы, города и лица
под стук колес вагонов и сердец,
и всё быстрей, быстрей мой поезд мчится,
а у меня билет в один конец.
Рвануть стоп-кран и соскочить с подножки
навстречу ветру, солнцу и мечте, -
бродить в тени и отдохнуть немножко,
спихнув дела привычной суете.
Упасть в траву и слушать перепёлку,
иль с удочкой на зорьке помечтать,
а в должностях и званьях мало толку,
когда вокруг такая благодать.
Ещё бы увидать при лунном свете
от паучка серебряную нить…
И снова ту единственную встретить,
и вместе с ней вторую жизнь прожить.
МОИ ОБЛАКА
Выйду-выйду в поля васильковые,
от цветов опьянею слегка.
Надо мной только небо подковою,
а по небу плывут облака.
Если то, что начертано, делаю, -
пусть течёт моей жизни река,
а над ней, словно лебеди белые,
в синем небе плывут облака.
Но души моей светлое здание
я ещё не достроил пока.
Иногда надо мной в назидание
грозовые плывут облака.
В нашей жизни есть точки конечные.
Всех нас примет Небесный Приют.
И тогда, словно странники вечные,
над землёй облака поплывут.
Свежескошенной пахнет осокою.
От неё захмелел я слегка.
Надо мной только небо высокое,
а по небу плывут облака.

ТАМАРА ЕГОРОВА
* * *
В дыханье слов тихонько растворюсь,
в смятении душевном не заметив,
как нежная опаловая грусть
закинула пленительные сети.
Как будто жизнь к пределу подвела,
к началу безвременного отсчёта.
В твоих зрачках - загадочная мгла,
зеркальный отзвук незнакомой ноты.
Свет прошлых жизней, изнутри взойдя,
в беспамятство, как привкус сладкой муки,
серебряной тональностью дождя
окрасил отболевшие разлуки.
Тот дивный свет, мелькнувший серебром,
как тайный зов, пронизанный любовью.
Как будто Ангел трепетным крылом
незримо прикоснулся к изголовью.
КРАСКИ ЛЕТА
На бальзамах день настоян
и до жара раскалён.
Пляж гудит пчелиным роем
с гулом моря в унисон.
Разомлевшие левкои
потеряли бравый вид.
Смолянистый запах хвои
на губах моих горчит.
Среди царственных магнолий,
как в дурмане я иду.
«Ореанды» капитолий
в олеандровом чаду.
Жарят мидий возле пирса,
снасти сушат рыбаки.
Под сосной народ столпился:
там готовят шашлыки.
Горный ветер торопливо
пролетев Дарсана склон,
с бесшабашностью игривой
затерялся в гривах волн.
Море цвета сапфирина.
В небе тает солнца ком.
Среди роз и бальзамина
ходит лето босиком.
ОЛЬГА БОНДАРЕНКО

(1922 – 1991)
* * *
Не надоест восходы славить -
на то и дан Восток.
Так писано в моём уставе -
всего на восемь строк.
Легко распахиваю двери
всем солнечным часам.
А если кто-то мне не верит -
пусть убедится сам.
* * *
О чём звучали хоры -
не знаю, не пойму.
Мешали разговоры
дыханью моему.
И всё же вечный кто-то
затронул купола,
и праздничная нота
торжественно плыла.
* * *
Слова опадают, как листья,
я это узнала - за миг.
Слова исчезают, как выстрел,
и вдруг превращаются в крик.
Поэтому - так невозможно
на слово набросить аркан!
И катится эхо тревожно
куда-то в ночной океан…
* * *
В душе такая тишина,
как ночью в зимнем поле.
И то, что я совсем одна,
не причиняет боли.
Остались где-то далеко
перейденные грани.
И можно снова жить легко,
не прикасаясь к ране.
==============