Виктор 

МОСТОВОЙ

* * *

Вот если бы крутился я в верхах,
То вовсе б не орудовал лопатой,
И не погряз бы, как дурак, в стихах,
Корпя всю ночь над строчкою проклятой.

И, может, жизнь не гнула бы в дугу.
Я душу оголяю, в кровь сдираю,
Семье я мало время уделяю
И не умею зашибать деньгу…

Мечусь по жизни, иль в себе замкнусь,
Но вспыхнет свет в тонах нежнейших самых,
И розовый туман, воздушный замок
Заставят учащённей биться пульс.

* * *

Я помню зримо детства фрески:
Читает сказки мне отец.
О, сколько Пушкин в мир мой детский
Принёс таинственных чудес!

Я помню юность. Пылкость взгляда.
Ах, как смотрел я в мир большой!
И пушкинской любви крылатой
Стихи я принял всей душой.

Я сединою лет осыпан.
И пусть порой терзает боль –
Спасибо Пушкину, спасибо
За жизнь, за радость, за любовь.

* * *

                   Памяти Николая Рубцова

В тех полях, где запах донника
И ромашковый наряд,
Вижу путника-бездомника
И его тревожный взгляд.

Он идёт, душа волнуется,
Беспокойно дышит грудь.
То гроза вовсю беснуется,
То заря согреет путь.

Он, любивший жизнь просторную
Вдалеке от шумных трасс,
Так Москву первопрестольную
Своей лирою потряс!

И ушёл… Куда – неведомо.
Птицы вслед ему летят,
И цветы, цветы так преданно
В его сторону глядят.

* * *

Ах, голова моя седая!
Волнистый чуб на лоб спадал.
Я столько боли испытал,
Стихами душу истязая.

И если в творческом пылу
Я задохнусь по воле Божьей,
Упасть бы, где цветов побольше,
У белых яблонь на балу.


* * *

Я люблю.

Давно со мною не было
Этого безумия. Люблю!
А снежинок суета нелепая
Бередила душу декабрю.

Я люблю.
А жгучий ветер с рвением
Взвихрил хлопья, как волос копну.
Странно, что в людском столпотворении
Вижу только женщину одну.

* * *

Сад мой в лунном переливе
И капель, как заводная,
День и ночь стучит.
Счастливей
Нас с тобою нет, родная.
В мокрый сад пройдем аллеей,
Вздрогнут губы,
вспыхнет взгляд.
Нам становится милее
Пробуждающийся сад.
Сад в мерцанье,
мы в обнимку.
- Любо ль сердцу твоему? –
На щеке твоей дождинку
Поцелуем я сниму.

* * *

Любимая, нужно ли спорить?
Пусть тени бегут по углам.
Ах, нам поскорей бы зашторить
Огни фонарей и реклам.

Я тихой печали пластинку
Поставлю. Затеплится взгляд.
На стула высокую спинку
Одежды твои полетят.

Неистов порыв.
Без оглядки
Утопим в объятьях тела…
Родная, зачем в жаркой схватке
Мне в губы слезинка стекла?

* * *

Ночь тишиной опоясана.
Много ль по тропам протопал я?
Ясное имя у ясеня,
Тёплое имя у тополя.

Господи, звёзды поют нам,
В лунном купаясь источнике,
В мире таком неуютном
Ты помоги моей доченьке.

* * *

Что-то грустно в заснеженном сквере.
Где же дочка моя – не в Москве ли ?
Не в Париже ли, не в Мадриде?
Хорошо ей, иль кто-то обидел?

Украина, ты нищенкой стала
И по свету детей разбросала.
А была ты такой хлебосольной…
Не с того ль меня ночью бессонной
Так измучили горькие думы:
Обобрали тебя толстосумы!
И грущу я в заснеженном сквере:
Где же дочка моя - не в Москве ли?

* * *

Май. День Победы. Девятое.
Памятью дни кровоточили.
Поезд спешит мой и радует:
К дочери еду я, к дочери.

Эх, разгулялась весна в степи!
Склоны лесистые зелены.
Дикие маки вдоль насыпи
Каплями крови рассеяны.

Чувств обострённых брожение,
Мыслей клубок не распутаю.
Только одно утешение –
Скоро у дочери буду я.

* * *

Как кровь из вены, хлещут строки,
И крик запёкся на губах.
Вон гаражей идут постройки,
Идут постройки на гробах.

Я вижу, как теснят гробницы,
Кладут фундамент средь могил…
Нам кто-то вирус зла привил
И замутил души криницу.

* * *

Мне б из весны все соки выжать,
Цветенье в строки увязать,
Такой узор словесный вышить,
Чтоб мог о многом он сказать.

Соцветия в одном слиянье,
Волна душистая чиста.
От яблонь розовых сиянье
Исходит, словно от Христа.

Я к ним иду очистить душу –
Не от того ль в саду светлей?
И тишь спускается с верхушек
Пирамидальных тополей.

* * *

Когда терзает жизнь в запале диком,
И я терплю – не изойти бы криком,
И чтобы скрыть, как корчусь я от боли,
Скорей от всех я убегаю в поле.
Я окунуть спешу в траву колени,
В ромашках утонуть, как в белой пене,
И, ощутив всем телом боль земную,
Цветам доверить голову седую.


ПАМЯТИ МАТЕРИ

1

Ах, эта сыновняя драма,
Когда без гроша и семьи
Войдёшь в отчий дом: «Здравствуй, мама,
Вот астры принёс я, возьми».

Заплакать её угораздит,
Захочет мне душу излить.
А клён будет солнце мне застить,
Чтоб слёзы её утаить.

2

Крик сдержать бы – стон во тьме завис.
Ночь сгустилась – мама, отзовись!

Сколько ты любви мне отдала,
Ну а я спешил уйти в дела.

Видел мельком твой зовущий взгляд…
Мамочка, молю: вернись назад!

Но могила встала на пути.
Каюсь я и мучаюсь – прости.

3

Абрикос жёлто-рыжая масть…
Как нас сочная мякоть манила!
До отвала мы ели и всласть –
Мама много варенья варила.

Пчёлы густо роились в тазу –
Эти детские сны не мои ли?
Я сдержал бы, наверно, слезу,
Если б мама была не в могиле.

4

Не спал я три ночи кряду,
Мне сердце печаль оплела:
Сломали подонки ограду,
Где мама покой обрела.

Ах, мама, под светлою синью,
Вдали от проезжих дорог,
Прости ты, родимая, сына,
Что он твой покой не сберёг.

* * *

Мои годы со мною не цацкались –
Жизнь сурова.
Но мне помнится песня казацкая,
Песнь отцова.

Как затянет: «По Дону гуляет
Да казак молодой»…
Нет его, а слеза прожигает
До доски гробовой.

* * *

Мне память будоражит
Неброской красотой
Тот небольшой овражек,
Где буйный травостой,

И где ручей лопочет,
Струясь из родника,
И где кудрявый хлопчик
Спугнёт шмеля с цветка,

Где птиц шальная скорость,
С подсолнуха пыльца,
Где материнский голос
Зовёт домой мальца.

* * *

От политики, как от плесени,
Не отлипнуть – лишь только задень.
Мне б скорей окунуться в поэзию,
Где улыбку не прячет сирень.

Убегаю по мокрому гравию
В шорох дождика, в шёпот весны.
Ах, сирень, ты из грозди за здравие
Мне в ладони пять капель плесни.


* * *

Костёр веков раздую,
И озарится мгла.
Ужалит даль степную
Монгольская стрела.

Споткнётся конь, а русич
Качнётся чуть в седле
И волос светло-русый
Рассыпет в ковыле.

И горе хищной птицей
Над степью кружит вновь,
И Русь с ордою биться
Зовёт своих сынов.

* * *

Когда жара сушила мне мозги
И изводила до изнеможенья,
Я получил от дочки приглашенье
На посещенье матушки Москвы.

И я, российским воздухом согрет,
На радостях подвыпивший маленько,
Привет свой шлю от Украины-неньки
И от Донбасса-батьки шлю привет.

Как здорово, что вижу вновь Москву,
Её театры, выставки, музеи,
Что обниму за столько лет друзей я,
С которыми поэзией живу.

И пусть вокруг и гул, и суета,
Я посмотрю на храм Христа Спасителя,
Где купола сверкают ослепительно,
И душу очищает красота.

* * *

Вот и старость, вот и о Христе мы
Чаще стали думать, друг мой милый.
Отцветают наши хризантемы
И с высот свергаются кумиры.

И как, будто стужей засквозило,
Заморозком чувства прихватило,
Но откуда-то берутся силы,
Чтоб душа взлетала и парила.


СТАРЫЙ ДОМ

1

В доме том запустелом
Только ночь и сверчки.
Паутина блестела
От огарка свечи.

В доме время пылилось
От зашторенных дней,
Половицы скрипели
От усталых ступней.

Шевелил занавески
Ветер прожитых лет,
И в свечи тусклом блеске
Прежней радости нет.

2

В дебрях сплетённых растений
Там, где заброшенный сад, –
Дом вековой. Его стены
Дикий оплёл виноград.

Окна за листьями скрыты,
Крыша облеплена мхом,
Зарослей грозная свита
Дом обступила кругом
Пес, беспокойно залаяв,
Выскочил, радостный весь,
Думал увидеть хозяев,
Но не живут они здесь.

ЗЕМЛЯ ШАХТЁРОВ

1

Земля шахтёров. Угольный Донбасс.
Здесь люди из себя не корчат принцев,
Здесь много русских, много украинцев,
И потому богатый слов запас.

В Донбассе две судьбы, два языка
Слова здесь вперемешку, впересыпку
Здесь любят смех и ясную улыбку,
И смотрят прямо, а не свысока.

2

Прошлых лет поднимем занавес,
В днях былых большая сила:
И ударник, и стахановец –
До сих пор звучит красиво.

Не забыть шахтёрской доблести,
Не сломать святых традиций.
Вместе в радостях и горестях
Будем жить мы и трудиться.


* * *

Шагал, я помню, после смены,
Усталость с плеч смахнув небрежно,
И кто такие бизнесмены,
Я знал из фильмов зарубежных.

И я совсем не разбирался
В интригах властвующих кланов,
Я шёл и солнцу улыбался,
Что грело чашечки тюльпанов.

Судьбу не клял, не ныл, не клянчил,
Был полон силы и терпенья.
Теперь же безысходность клячей
Плетётся следом мёртвой тенью.

* * *

Знаешь, печалиться брось ты,
А окунись с головой
В сырости запах острый,
В нежность фиалки лесной.

Там, в гущине непролазной,
Яблони дикой цвет
Мягко, светло и прекрасно
Твой засыпает след.

А в луговом цветенье
Ветер играет легко,
Радужный шлейф сирени
Тянется далеко.

Радостно, пряно и дико.
Ляжешь в цветы и траву –
Бьётся сердечко тихо
У родника во рву.

* * *

В саду моём нарядном
Затеяли скворцы свист,
А с яблонями рядом
Разнежились нарциссы.

И ветер дул чуть слышно,
Играл с листвою в прятки,
И на свиданье вишня
Сбежала б без оглядки.

А мне б умчаться в юность,
Где сны о счастье снятся,
И окунуться в лунность,
И с милой целоваться.

* * *

Так пусть свершится чудо!
О память, нас отправь,
Где холодно под утро
Ногам от росных трав;

И где лучи пронзают
Поющую листву,
Где облака растают –
Откроют синеву;

И где в цвету долина,
И ласточка вверху,
И детство в тополином
Назойливом пуху;

И там, где удивляет
Ромашек хоровод,
Кузнечик подстрекает
Пить поцелуев мёд.

* * *

Рассвет поёжился спросонок
И синевою глаз блеснул,
И поднял голову подсолнух
И рыжим чубчиком встряхнул.

ПАУЧОК

Паучок – вот фантазёр,
Труженик упрямый –
Кружевной соткал узор
На оконной раме.

Переполз на виноград –
До чего же прыткий –
И повис, как акробат,
На прозрачной нитке.

* * *

С крыши шумно взметнулись голуби.
Час рассвета.
Обнажили деревья головы
Перед светлою памятью лета.

Суетимся…
Вчера ли, сегодня ли –
Мы всегда занятые.
Мимоходом лишь головы подняли,
А деревья седые.

* * *

Осень, осень – астры, сентябринки –
От зимы им никуда не деться.
Я смотрю, как листья, выгнув спинки,
Падают, распластывая тельца.

Я смотрю, как нити паутины
Всюду ожерельями сверкают;
Рядом хризантемы, георгины,
Распахнув глаза, на мир взирают.

_________________________________________________